Расщепление личности во время духовного ученичества

Во время сна человеческая душа не получает сообщений со стороны физических органов чувств. В этом состоянии до нее не доходят восприятия обычного внешнего мира. Она, в известном отношении, действительно находится вне той части человеческого существа, которая называется физическим телом и которая во время бодрствования обусловливает чувственные восприятия и мышление. В это время душа сохраняет связь лишь с более тонкими телами (эфирным и астральным), ускользающими от наблюдения физическими органами чувств. Но деятельность этих более тонких тел не прекращается во время сна. Подобно тому, как физическое тело находится в связи с вещами и существами физического мира, как оно испытывает воздействия с их стороны и само воздействует на них, так же живет душа в высшем мире. И эта жизнь продолжается во время сна. Действительно, во время сна душа пребывает в полной подвижности. Но только человек ничего не может знать об этой своей собственной деятельности до тех пор, пока у него не будет высших органов восприятия, благодаря которым он сможет так же хорошо наблюдать за всем происходящим вокруг него и совершаемым им самим во время сна, как он это делает посредством своих обыкновенных чувств в дневной жизни, протекающей в окружающем его физическом мире. Оккультное обучение состоит (как было показано в предыдущих главах) в развитии этих духовных органов чувств.

Когда благодаря духовному обучению характер сна у человека изменяется так, как это было описано в предыдущей главе, то он получает возможность в этом состоянии сознательно наблюдать за всем происходящим вокруг него; он может свободно ориентироваться в окружающем его мире, подобно тому, как это происходит во время его бодрствования в повседневной жизни благодаря обыкновенным органам чувств. При этом, однако, необходимо заметить, что восприятие обычного чувственного окружения предполагает уже более высокую степень ясновидения. (На это уже было указано в предыдущей главе.) В начале своего развития духовный ученик воспринимает только вещи, принадлежащие к другому миру, не будучи еще в состоянии уловить их связь с предметами окружающей его повседневной чувственной среды.

Все это, сделавшееся для нас наглядным на приведенных характерных примерах из жизни сновидений и сна, постоянно происходит с человеком. Душа беспрерывно живет в высших мирах и деятельна в них. Она черпает из этих высших миров побуждения, через которые она постоянно воздействует на физическое тело. Но для человека эта его высшая жизнь остается бессознательной. Духовный же ученик доводит ее до сознания. Вследствие этого его жизнь совершенно изменяется. До тех пор, пока душа не стала видящей в высшем смысле слова, водительство над ней осуществляется стоящими выше нее мировыми существами. И как жизнь слепого, прозревшего благодаря операции, становится иной, в то время как прежде он был вынужден полагаться на водительство со стороны других, так же изменяется и жизнь человека благодаря оккультному обучению. Он вырастает из этого водительства и впредь должен руководить собою сам. Как только это происходит, он может подвергнуться заблуждениям, о которых обыкновенное сознание и не подозревает. Он действует теперь из того мира, откуда влияли на него – чего он никогда не сознавал – высшие силы, включенные во всеобщую мировую гармонию. Теперь ученик выпадает из этой мировой гармонии. Отныне на его плечи ложится то, что раньше совершалось за него и без его содействия.

Поэтому в книгах, где касаются подобных вещей, часто говорится об опасностях, связанных с восхождением в высшие миры. Описания этих опасностей, которые там нередко можно встретить, действительно способны внушить робким натурам ужас при одной только мысли об этой высшей жизни; но надо сказать, что эти опасности реальны только тогда, когда человек пренебрегает необходимыми мерами предосторожности. Если же человек действительно соблюдает предписания, которые даются при истинном духовном обучении, то хотя восхождение и проходит сквозь переживания, по силе и величию превосходящие все, что может нарисовать себе самая смелая фантазия ограниченного областью внешних чувств человека, но о вреде для здоровья или для жизни не может быть и речи. Человек знакомится с ужасными, со всех сторон угрожающими жизни силами. Он сам получает возможность пользоваться некоторыми силами и существами, недоступными чувственному восприятию. И велико бывает искушение овладеть этими силами, поставить их на службу собственным, запретным интересам или применить эти силы неверно вследствие недостаточного знания высших миров. Некоторые из этих особенно значительных переживаний (например, встреча со «стражем порога») будут описаны в следующих главах. Но следует все-таки помнить, что эти враждебные жизни силы существуют и тогда, когда человеку о них ничего не известно. Правда, в этом случае их отношение к человеку определяется высшими силами, и это отношение изменяется, когда человек сознательно вступает в этот скрытый от него дотоле мир. Но, с другой стороны, собственное его бытие возвышается, круг его жизни, расширяясь, образует новую, необозримую область. Реальная опасность появляется только в том случае, если духовный ученик, из нетерпения или нескромности, слишком рано придает себе некоторую самостоятельность в отношении к опыту и практике в высшем мире, если он не желает ждать до тех пор, когда им действительно будет получено достаточное прозрение в сверхчувственные законы. В этой области смирение и скромность – не столь пустые слова, как в обычной жизни. Если же эти качества, в их наилучшем выражении, присущи ученику, то он может быть уверен в том, что его восхождение в высшую жизнь не будет сопровождаться опасностью для всего того, что обычно называют здоровьем и жизнью. Прежде всего надо следить за тем, чтобы не возникло какой-либо дисгармонии между высшими переживаниями – с одной и процессами и требованиями повседневной жизни – с другой стороны. Задачу человека надо искать непременно на этой земле. И если кто-то хочет уклониться от земных дел и бежать от них в иной мир, то он может быть уверен, что не достигнет своей цели. То, что воспринимается органами чувств, есть лишь часть мира. И в мире духовном пребывают существа, выражающие себя в фактах чувственного мира. Необходимо приобщиться к духу, чтобы быть в состоянии вносить его откровения в чувственный мир. Человек преображает землю, прививая ей то, что он узнает из страны духов. В этом его задача. И стремиться к восхождению в высшие миры он должен только потому, что чувственная земля зависит от духовного мира и что действовать на земле он поистине сможет только в том случае, если будет участником этих миров, в которых сокрыты творческие силы. Если, приступая к духовному ученичеству, проникнуться этим настроем и ни на одно мгновение не отклоняться от указанного им направления, то можно не бояться никаких опасностей. Никто не должен допускать, чтобы мысль о предстоящих опасностях могла бы удержать его от духовного ученичества; но возможность их должна для каждого послужить строгим призывом непременно овладеть теми качествами, которыми должен обладать истинный духовный ученик.

После этих замечаний, устраняющих всевозможные страхи, можно перейти к изображению некоторых из так называемых «опасностей». Значительные перемены происходят у духовного ученика в упомянутых более тонких телах. Эти изменения связаны с некоторыми процессами развития трех главных душевных сил – воления, чувствования и мышления. Перед началом духовного обучения эти три силы находятся в совершенно определенной, управляемой высшими законами мира взаимосвязи. Человек не может волить, чувствовать или мыслить по произволу. Если, например, в сознании всплывает определенное представление, то как результат действия естественных законов к нему присоединяется и известное чувство или за ним следует закономерно связанное с ним решение воли. Человек входит в комнату, находит ее душной и открывает окно. Он слышит свое имя и отзывается. Его спрашивают, и он отвечает. Он видит дурно пахнущий предмет и испытывает отвращение. Таковы простые связи между мышлением, чувствованием и волением. Если окинуть взором человеческую жизнь, то можно найти, что все в ней построено на подобных связях. Более того, самую жизнь человека считают «нормальной» только тогда, когда замечают в ней подобную связь между мышлением, чувствованием и волением, коренящуюся в законах человеческой природы. И если бы человек при виде дурно пахнущего предмета испытал чувство удовольствия или если бы он не отвечал на заданные ему вопросы, то в этом усмотрели бы противоречие с законами природы. Успехи, ожидаемые от правильного воспитания или надлежащего обучения, основаны на предположении, что у воспитанника можно установить отвечающую человеческой природе связь между мышлением, чувствованием и волением. Сообщая ему известные представления, всегда исходят из предположения, что позднее эти представления войдут в закономерную связь с его чувствами и решениями воли. Все это происходит в силу того, что в более тонких душевных телах человека центры трех сил: мышления, чувствования и воления – закономерно связаны между собой. И эта связь, существующая в более тонком душевном организме, отражается также и в грубом физическом теле. В нем также органы воления находятся в известной закономерной связи с органами мышления и чувствования. Поэтому определенная мысль вызывает каждый раз соответствующее чувство или проявление воли. Но при более высоком развитии человека нити, связывающие между собой три главные силы, разрываются. Вначале этот разрыв происходит только в описанном более тонком душевном организме, однако при дальнейшем восхождении это разделение распространяется и на физическое тело. (Так, при высшем духовном развитии человека головной мозг действительно разделяется на три отдельные друг от друга части. Конечно, это разделение таково, что оно недоступно обычному чувственному зрению и не может быть отмечено даже при помощи тончайших приборов. Но тем не менее оно наступает, и ясновидящий в состоянии наблюдать его. Головной мозг ясновидящего на высшей ступени разделяется на три самостоятельно действующие сущности: на мозг мышления, мозг чувства и мозг воли).

Таким образом, органы мышления, чувствования и ведения приобретают друг относительно друга полную независимость. И связь между ними отныне устанавливается уже не присущими им самим законами, а пробудившимся высшим сознанием самого человека. Это и есть изменение, которое замечает в себе духовный ученик. Оно состоит в том, что больше не устанавливается никакой связи между представлением и чувством или между чувством и решением воли, и т. д., если ученик сам не создает ее. Никакое побуждение не поведет его от мысли к действию, если он сам свободно не вызовет в себе это побуждение. Отныне он способен оставаться совершенно бесчувственным перед фактом, который до его ученичества внушал ему пламенную любовь или злейшую ненависть; он может оставаться бездеятельным при мысли, которая прежде как бы сама собой воодушевляла его к действию. И он может совершать поступки из волевых решений, для которых у людей, не прошедших через духовное обучение, не оказалось бы ни малейшего повода. Великое достижение, выпавшее на долю духовного ученика состоит в том, что он достигает совершенного господства над взаимодействием этих трех душевных сил; но взаимодействие это ложится полностью на его собственную ответственность.

Только благодаря такому превращению своего существа человек получает возможность вступить в сознательное общение с определенными сверхчувственными силами и существами. Ибо его собственные душевные силы находятся в определенном сродстве с известными основными силами мира. Так, например, сила, заложенная в воле, способна воздействовать на определенные вещи и существ высшего мира, а также и воспринимать их. Но способность к этому она приобретает только освободившись от своей связи внутри души с чувствованием и мышлением. Как только эта связь прекращается, следует действие воли, направленное вовне. То же самое относится и к силам мышления и чувствования. Если кто-то направляет на меня чувство ненависти, то ясновидец видит это как тонкое световое облако определенной окраски. И он может отвести это чувство ненависти так же, как в чувственном мире человек отклоняет направленный на него физический удар. В сверхчувственном мире ненависть становится видимым явлением. Но ясновидящий может воспринимать ее только благодаря тому, что он в состоянии посылать наружу силу, заложенную в его чувстве, подобно тому как в мире чувств человек направляет вовне восприимчивость своего глаза. И так же, как с ненавистью, происходит это и с другими, гораздо более значительными фактами чувственного мира. Человек может вступать с ними в сознательное общение путем освобождения основных сил своей души.

Но благодаря описанному разделению сил мышления, чувствования и ведения при несоблюдении предписаний духовной науки возможно троякое отклонение в ходе развития человека. Оно может наступить в том случае, если соединительные связи будут разрушены прежде, чем высшее сознание в своем познании достигнет способности взять бразды правления в свои руки, установить свободное, гармоничное взаимодействие разделенных сил. Обыкновенно все три основных силы человека в данный период его жизни развиты неодинаково. У одного человека мышление опережает чувствование и воление, у другого – какая-нибудь другая сила берет верх над остальными. Но до тех пор, пока между силами сохраняется установленная высшими мировыми законами связь, преобладание одной из них не может вызвать никакой, в более высоком смысле слова, помехи или неправильности. К примеру, у волевого человека мышление и чувство благодаря этим законам все же действуют уравновешивающим образом и не дают преобладающей воле впасть в неумеренность. Но когда такой волевой человек вступает на путь ученичества, то закономерное влияние чувства и мысли на волю, непрерывно побуждающую его к безмерным проявлениям своих сил, совершенно прекращается. Если же при этом человек окажется недостаточно развит в смысле совершенного обладания высшим сознанием и поэтому не будет в состоянии сам устанавливать гармонию, то воля направится своим собственным безудержным путем. Она будет постоянно одолевать человека. Чувство и мышление впадут в полное бессилие; господствующая над человеком воля будет погонять его, как раба. Появится деспотическая натура, переходящая от одного необузданного поступка к другому. Второй ложный путь возникает тогда, когда таким же безмерным образом от закономерных уз освобождается чувство. Личность, склонная к почитанию, может в таком случае подпасть безграничной зависимости от других, вплоть до полной утраты всякой собственной воли и мысли. И тогда вместо высшего познания ее уделом явится самое жалкое опустошение и бессилие. Или может случиться, что натура, склонная к благоговению и религиозному вдохновению, при таком преобладании жизни чувств впадет в совершенно поглощающую ее религиозную мечтательность. Третье бедственное последствие наступает в том случае, если пересиливает мышление. В этом случае развивается враждебная жизни, замкнутая в себе созерцательность. В глазах таких людей мир наделен значением только в той мере, в какой он доставляет им пищу для удовлетворения их безгранично возросшей жажды мудрости. Ни одна мысль не может побудить их к действию или к переживанию. Они во всем проявляют себя как безучастные, холодные натуры. Они избегают малейшего соприкосновения с повседневной действительностью, которая вызывает в них отвращение или, по крайней мере, теряет для них всякое значение.

Таковы три ложных пути, на которые может вступить духовный ученик; деспотизм, расплывчатость чувств и холодное, бессердечное стремление к мудрости. Для стороннего наблюдателя – а также и для материалистической медицины – образ такого ученика, вступившего на ложный путь, лишь немногим будет отличаться от сумасшедшего или, по крайней мере, тяжелого «нервнобольного». Конечно сравнивать последних с духовным учеником не следует. Отсюда ясно, насколько большое значение должен придавать духовный ученик тому, чтобы мышление, чувствование и воление – эти три основные душевные силы – прошли гармоническое развитие уже до того, как они могут быть освобождены от присущей им взаимосвязи и подчинены пробужденному высшему сознанию. Ведь если была допущена какая-нибудь ошибка и одна из основных сил получила безудержное развитие, то высшая душа родится на свет «недоношенной». Необузданная сила заполонит всю личность человека; и придется надолго оставить всякую мысль о том, чтобы снова все пришло в равновесие. Та или иная черта характера, до прохождения духовного ученичества представляющаяся совершенно невинной, – будь он натурой с преобладанием воли, чувства или мышления, – разрастается в духовном ученике до таких размеров, что перед ней может совершенно померкнуть столь необходимый в жизни взгляд на вещи с общечеловеческих позиций. Однако действительно серьезной эта опасность становится только тогда, когда ученик достигает способности и во время бодрствования сохранять то, что было пережито его сознанием во время сна. До тех пор, пока дело ограничивается одним лишь просветлением некоторых промежутков сна, чувственная жизнь, управляемая всеобщими мировыми законами, продолжает действовать во время бодрствования восстанавливающим образом на нарушенное равновесие души. Поэтому так необходимо, чтобы бодрственная жизнь духовного ученика во всех отношениях оставалась правильной и здоровой. Чем больше он отвечает требованиям, которые внешний мир предъявляет к здоровому, сильному строению тела, души и духа, тем лучше для него. И напротив, если бы повседневная бодрственная жизнь действовала на него чрезмерно возбуждающим или изнуряющим образом и если бы к происходящим в нем великим переменам присоединялись еще какие-нибудь разрушительные или тормозящие влияния внешней жизни – это бы плохо отразилось на нем. Он должен искать то, что отвечает его силам и способностям и вводит его в спокойную жизнь, в гармонию с окружающей его средой. И он должен избегать всего, что наносит ущерб этой гармонии и вносит в его жизнь беспокойство и торопливость. Здесь речь идет не о том, чтобы внешне отделаться от этой суеты и жизненных волнений, но вопрос в том, чтобы уберечь свое настроение, свои намерения и мысли, а также и телесное здоровье от постоянных колебаний. Во время духовного ученичества все это дается человеку не так легко, как прежде. Ибо высшие переживания начинают теперь вторгаться в его жизнь и непрерывно воздействовать на все его бытие. И если эти высшие переживания выступают не должным образом, то его неизбежно будут подстерегать всякие заблуждения, готовые при каждом удобном случае столкнуть его с верного пути. Поэтому духовный ученик не должен упускать чего-либо, что может обеспечить ему постоянное господство над всем его существом; он никогда не должен терять присутствия духа или способности спокойно разбираться во всех заслуживающих внимания жизненных ситуациях. Впрочем, настоящее духовное обучение, в сущности, само по себе взращивает в нем все эти качества. И в процессе обучения человек сталкивается с опасностями только тогда, когда им уже бывает достигнута полная сила, способная устранить их со своего пути.

Страж порога

Важными событиями при восхождении в высшие миры являются встречи со «стражем порога». Существует не один, а, в сущности, два «стража порога» – «малый» и «великий». С первым человек встречается уже тогда, когда связующие нити между волей, мышлением и чувствованием внутри более тонких тел (астрального и эфирного) начинают ослабевать, как это было показано в предыдущей главе. Перед «великим стражем порога» человек предстает, когда расторжение связей распространяется и на части физического тела (прежде всего – на головной мозг).

«Малый страж порога» есть самостоятельное существо, нодля человека, не достигшего соответствующей ступени развития, его как бы не существует. Здесь могут быть отмечены лишь некоторые из его наиболее существенных особенностей.

Прежде всего попытаемся представить в повествовательной форме встречу духовного ученика со «стражем порога». Только благодаря этой встрече ученик замечает, что мышление, чувствование и воление освободились в нем от присущей им взаимосвязи.

Несомненно вселяющее ужас призрачное существо стоит перед учеником. Ему необходимо присутствие духа и все доверие к правильности своего пути познания, которые он уже в достаточной мере мог приобрести за время своего ученичества.

«Страж» возвещает о своем значении приблизительно в следующих словах: «До сих пор над тобой господствовали силы, которые были невидимы для тебя. Благодаря им во время твоих прежних жизней каждое из твоих добрых дел вознаграждалось и каждый из твоих дурных поступков влек за собой худые последствия. Благодаря их влиянию из твоего жизненного опыта и из твоих мыслей складывался твой характер. Они обусловливали твою судьбу. Они определяли меру радости и страдания, отведенную тебе в каждом твоем воплощении, сообразно твоему образу действий в прежних воплощениях. Их господство над тобой выражалось в форме всеобъемлющего закона кармы. Отныне эти силы отчасти освободят тебя от своего водительства. И ты должен будешь взять на себя часть той работы над самим собой, которую выполняли они. Тебя постигал тот или иной тяжелый удар судьбы. Знал ли ты почему? Это было последствием какого-нибудь пагубного поступка, совершенного тобой в одной из твоих предыдущих жизней. Ты знал счастье и радость; они также были следствиями твоих прежних поступков. В твоем характере есть прекрасные черты, но есть и безобразные пятна. И то и другое вызвано тобой самим, твоими прежними переживаниями и мыслями. До сих пор ты не знал о них; тебе открывались только последствия. Но кармические силы видели все твои прежние жизненные деяния, твои сокровенные мысли и чувства. И по ним определили, каким тебе быть и как жить теперь.

Отныне тебе должны открыться все лучшие и все худшие стороны твоих предыдущих жизней. До сих пор они были вплетены в твое собственное существо, они были в тебе, и ты не мог их видеть, как физически ты не можешь видеть свой мозг. Теперь они высвобождаются из тебя, выступают из твоей личности наружу. Они приобретают самостоятельный облик, который ты можешь видеть так же, как видишь камни и растения внешнего мира. И сам я – то существо, которое образовало себе тело из твоих благородных и худых дел. Мой призрачный облик соткан из счетной книги твоей собственной жизни. Невидимо носил ты меня до сих пор в себе самом. И это было благом для тебя. Ибо мудрость твоей судьбы, которая была сокрыта от тебя, до сего дня продолжала работать в тебе над погашением темных пятен в моем облике. Теперь же, когда я выступил из тебя, от тебя отошла и эта сокровенная мудрость. Впредь она уже не будет заботиться о тебе. Всю свою работу она передаст в твои собственные руки. Я же должен стать совершенным в самом себе, прекрасным существом или же – погибнуть. Но если совершится последнее, я увлеку за собой вниз и тебя, в темный, погибший мир. Чтобы воспрепятствовать этому, твоя собственная мудрость должна быть теперь столь велика, чтобы взять на себя задачу той, отступившей от тебя, сокровенной мудрости. Как только ты переступишь мой порог, я ни на одно мгновение не отойду от тебя, оставаясь видимым для тебя образом. И если впредь ты совершишь или помыслишь неправое, ты тотчас же узнаешь свою вину по отвратительному, демоническому искажению моего облика. И только тогда, когда ты полностью сгладишь свою прошлую неправду и очистишь себя настолько, что зло впредь станет для тебя совершенно невозможным, тогда мое существо засияет ослепительной красотой. И я снова смогу воссоединиться с тобой в единое существо ко благу твоей дальнейшей деятельности.

Но мой порог сложен из всех ощущений страха, которые еще есть в тебе, из твоих опасений перед силой, которая берет на себя полную ответственность за все твои дела и помыслы. Пока в тебе есть какой-либо страх перед самостоятельным управлением своей судьбой – этот порог не достроен еще во всех своих частях. До тех пор, пока в нем будет недоставать хотя бы одного-единственного камня, ты будешь как зачарованный останавливаться перед ним или спотыкаться о него. Не пытайся переступить этот порог прежде, чем не почувствуешь себя совершенно свободным от страха и готовым к несению высочайшей ответственности.

До сих пор я выступал из твоей личности только когда смерть отзывала тебя из твоей земной жизни. Но и тогда мой облик был сокрыт от тебя. Лишь силы судьбы, господствовавшие над тобой, видели меня и могли по моему виду, в промежутки между смертью и новым рождением, развивать в тебе силы и способности, чтобы в новой земной жизни ты мог работать над совершенствованием моего образа на благо твоего дальнейшего развития. И сам я был тем, чье несовершенство неизменно принуждало силы судьбы все снова и снова приводить тебя к новым воплощениям на земле. Когда ты умирал, я являлся пред тобой; из-за меня водители кармы определяли тебе новое рождение. И только преобразовав меня – не сознавая этого – благодаря постоянно возобновляющимся жизням до полного совершенства, ты освободился бы от владык смерти и соединился бы со мной; и в единении со мной ты бы перешел в бессмертие.

Вот я зримо стою перед тобой, как всегда был возле тебя, невидимый, в час твоей смерти. Переступив мой порог, ты вступишь в царства, в которые обычно ты вступал после физической смерти. Теперь ты вступишь в них, наделенный совершенным знанием, и отныне, продолжая видимым образом странствовать по земле, ты будешь в то же время странствовать и в царстве смерти, которое есть и царство вечной жизни. Поистине я также и ангел смерти; но я же и податель никогда не иссякающей высшей жизни. Благодаря мне ты умрешь при жизни тела, дабы познать новую жизнь в неуничтожимом бытии.

Царство, в которое ты отныне вступаешь, познакомит тебя с существами сверхчувственного рода. Блаженство будет твоим уделом в этом царстве. Но первым твоим знакомством в этом мире суждено быть мне самому, мне, который есть твое собственное творение. Раньше я жил твоей жизнью, но теперь я пробужден тобой к собственному бытию и стою пред тобой как видимое мерило твоих будущих поступков, быть может – и как постоянный упрек тебе. Ты смог создать меня, но вместе с тем ты взял на себя обязанность и преобразовать меня».

Все, изложенное здесь в повествовательной форме, следует представлять себе не как нечто символическое, а как в высшей степени реальное переживание духовного ученика[14].

Страж должен предостеречь его от дальнейших шагов, если тот не чувствует в себе силы соответствовать требованиям, заключенным в этом обращении. Как бы ни был ужасен облик стража, он – лишь результат прошлой жизни самого ученика, лишь его собственный характер, пробужденный к самостоятельной жизни вне его. И это пробуждение происходит благодаря разрушению связи между волей, мышлением и чувством. Уже одно то, что человек впервые чувствует себя творцом духовного существа, представляет собой переживание, исполненное глубочайшего значения. Теперь подготовка духовного ученика должна быть направлена на то, чтобы без всякого страха выдержать ужасное зрелище и в момент встречи почувствовать свою силу действительно настолько возросшей, чтобы суметь совершенно сознательно взять на себя преображение «стража».

Последствием благополучно перенесенной встречи со «стражем порога» явится то, что свою следующую физическую смерть духовный ученик воспримет как совершенно иное событие, чем все его прежние смерти. Он сознательно переживает процесс умирания и сбрасывает физическое тело так же, как скидывают изношенную или, возможно, внезапно разорвавшуюся и ставшую поэтому негодной одежду. Эта его физическая смерть является, так сказать, чем-то значительным только для тех, кто живет вместе с ним и в своих восприятиях еще всецело ограничен чувственным миром. Для них ученик «умирает». Для него же вокруг не происходит никакой существенной перемены. Ведь сверхчувственный мир, в который он вступил, окружал его таким же образом еще до его смерти, и тот же самый мир будет стоять перед ним и после смерти. Однако со «стражем порога» связано еще и нечто иное. Человек принадлежит к семье, народу, расе; его деятельность в этом мире зависит от его принадлежности к подобным совокупным группам. С этим связан также его индивидуальный характер. И сознательная деятельность отдельного человека – это еще далеко не все, с чем приходится считаться, имея дело с семьей, племенем, народом, расой. Существует семейная, народная (и т. д.) судьба, как существует семейный, расовый и т. д. характер. Для человека, ограниченного чувственными восприятиями, эти вещи остаются общими понятиями, и материалистически настроенный мыслитель, охваченный предубеждениями, бросит на исследователя духа пренебрежительный взгляд, узнав, что для него характер какой-нибудь семьи или народа, судьба племени или расы связывается с действительными существами в той же мере, в какой характер и судьба отдельного человека присущи отдельной личности. Тайновед знакомится с высшими мирами, в которые отдельные личности входят только в качестве членов, совершенно так же, как руки, ноги и голова являются членами отдельного человека. И в жизни семьи, народа или расы кроме отдельных людей действуют также и вполне действительные души семей и народов, духи рас; более того, отдельные люди в известном смысле суть лишь исполнительные органы этих семейных душ, духов рас и т. д. Поистине можно сказать, что, к примеру, душа народа пользуется каким-нибудь отдельным принадлежащим к ее народу человеком для выполнения определенных задач. Сама она при этом не спускается до чувственной действительности. Душа народа пребывает в высших мирах. И для того чтобы действовать в физически чувственном мире, она пользуется телесными органами отдельного человека. В высшем смысле слова, это обстоит так же, как и с архитектором, который при необходимости выполнения тех или иных работ обращается к рабочим. В самом истинном смысле слова, каждый человек получает свою работу от души семьи, народа или расы. Однако при этом земной человек отнюдь не посвящается в высшие цели его деятельности. Над осуществлением целей души народа, расы и т. д. он работает бессознательно. С момента встречи со «Стражем порога» ученик должен признавать насущность не только своих собственных, стоящих перед ним задач, но он должен сознательно стремиться к выполнению задач своего народа и своей расы. Любое расширение кругозора непременно налагает на него и более обширные обязанности. Процесс, происходящий при этом, в действительности заключается в том, что к своему более тонкому душевному телу ученик присоединяет еще одно новое тело. Он облекается еще в одно одеяние. До сих пор он проходил по миру в оболочках, облекавших его личность, в то время как о том, что он должен делать для своего общества, для своего народа, для своей расы и т. д., заботились высшие духи, которые действовали через его личность. Дальнейшее снятие покрова, совершаемое «стражем порога», состоит теперь в том, что отныне эти духи отнимают у него свою помощь. Ему необходимо выйти из всякого сообщества. При этом он совершенно окостенел бы в себе самом, в своей обособленности, он пошел бы навстречу гибели, если бы не приобрел теперь тех самых сил, которые присущи духам народов и рас. Здесь многие скажут: «О, я совершенно освободился от всех родовых и расовых связей; я хочу быть только „человеком“ и ничем иным, как „только человеком“. На это необходимо ответить: «Кто же привел тебя к этой свободе? Разве не твоя семья дала тебе в мире то положение, которое ты в нем сейчас занимаешь? Разве не твое племя, твой народ, твоя раса сделали тебя тем, что ты есть? Они воспитали тебя; и если ты возвысился над всеми предрассудками и стал одним из тех, кто несет свет и благодеяния своему племени или даже своей расе, то этим ты обязан именно их воспитанию. И даже когда ты говоришь о себе, что ты «только человек», даже и этим – тем, что ты стал таковым, – ты обязан духам общин, с которыми ты связан». Так впервые духовный ученик учится понимать, что значит быть совершенно покинутым духами народа, племени или расы. Только теперь из самого себя узнает он, какую незначительную роль играет подобное воспитание для той жизни, которая ему предстоит. Ибо все то, что было ему привито, рассеивается в результате происшедшего разрыва между волей, мышлением и чувством. Он оглядывается назад, на результаты своего прежнего воспитания так, как мы бы взглянули на дом, который рассыпался на отдельные кирпичи и который теперь предстоит вновь отстроить по новому плану. И это уже не просто символ, когда говорится следующее: После того как «страж порога» высказал свои первые требования, на том месте, где он стоит, поднимается вихрь, гасящий все духовные светочи, которые до сих пор освещали путь жизни. И полная тьма расстилается перед учеником. Она нарушается только сиянием, излучаемым самим «стражем порога». И из тьмы звучат его дальнейшие наставления: «Не переступай моего порога, пока ты не уяснишь себе, что отныне ты сам будешь освещать тьму перед собою; и не делай больше ни одного шага, пока ты не приобрел уверенности, что у тебя достаточно горючего вещества в твоей собственной лампаде. В будущем ты будешь лишен лампад твоих вождей, которые до сих пор светили тебе». После этих слов ученик должен обернуться и направить свой взор назад. Теперь «страж порога» сдергивает завесу, скрывавшую глубокие тайны жизни. При этом духи племен, народов и рас предстают вих полной деятельности, и ученик одинаково видит как то, что он до сих пор был руководим ими, так, с другой стороны, и то, что отныне он будет лишен этого водительства. Это – второе предостережение, переживаемое человеком на пороге.

Конечно, никто не смог бы без подготовки вынести описанного здесь зрелища, но высшее обучение, которое, собственно, само и создает для человека возможность приблизиться к порогу, в то же время делает его способным в нужное мгновение найти и необходимую для этого силу. Более того, это обучение может протекать столь гармонично, что вступление в новую жизнь не примет для ученика смущающего или беспорядочного характера. В этом случае переживание у порога сопровождается для него предчувствием того блаженства, которое составит основной тон его вновь пробужденной жизни. Ощущение новой свободы перевесит все остальные чувства; и на фоне этого ощущения его новые обязанности и новая ответственность покажутся ему чем-то таким, что человеку надлежит возложить на себя на одной из ступеней жизни.