Дальнейшая история, что вырисовывалась в ходе сеанса
Г-н А. чувствовал, что выживание его матери также под угрозой, поскольку казалось, что выживает она только за счет мщения, и я часто слышал о ее вспышках гнева, когда он осмеливался ей перечить или каким-то образом требовать от нее чего-то как от матери. Он всегда чувствовал, что должен поддерживать ее, чтобы казалось, что она все же выживает как мать. И он начал верить, что помогает ей выживать, подстраиваясь под нее, будучи хорошим, покладистым, и не прекословя ей.
В ходе сеанса наступил момент, когда я сказал: "Я думаю, для Вас было очень важно продолжать возражать мне в связи с этим "Нет". Я думаю, Вам нужно было продолжать указывать мне на то, что я до сих пор не понял, что важнее всего в этом вопросе".
Г-н А.: "Это правда. Думаю, Вы этого еще не поняли".
Я ответил: "Итак, вероятно, Вы вынуждены были найти способ говорить мне "Нет", противоречить мне, и рисковать, не защищая меня намеком на то, что я почти достиг понимания. Теперь ясно, что я не понимал все это таким образом, в котором Вы более всего нуждались. И я думаю, Вы вынуждены были осмелится говорить это мне, несмотря на то, что, возможно, боялись, что я либо не смогу это принять, либо каким-то образом могу отомстить за то, что Вы мне это говорите".
Г-н А. согласился.
Несколько позже, ближе к концу сеанса, я сказал г-ну А., что теперь нам, возможно, удастся понять, насколько значимыми были его мысли в начале сеанса. Я сказал ему: "Ведь действительно была вещь, по поводу которой ничего не предпринималось, и она все еще требует внимания. Нечто, о чем предположительно должны были позаботиться "отсутствующий домовладелец" или "слесарь". Теперь мы вернулись к этому самому главному моменту, понимания которого мной Вы изо всех сил добивались".
Я добавил: "К счастью, Вы осмелились рисковать - в чем бы этот риск не заключался для Вас - и возвращались к данной теме так часто, как это было необходимо для того, чтобы у меня появилась возможность начать лучше понимать этот момент".
Последовало дальнейшее рассмотрение этой темы, после чего г-н А. сказал: "Странно, сегодня я чувствую, что Вы действительно начали понимать это".
В среду, на последнем на этой неделе сеансе, поскольку я собирался два дня отсутствовать, у нас сложился следующий разговор:
Г-н А. "Сегодня я очень враждебно настроен по отношению к Вам - очень рассержен. Не знаю, почему".
ПК "Много поводов сердиться".
Г-н А. "Да. Почему Вы не поняли это раньше? И теперь Вы уезжаете".
ПК "Вы, возможно, чувствуете, что если бы я действительно понимал, что для Вас значит мой отъезд, я бы не мог уехать, особенно в виду того, что мы сейчас пытаемся рассматривать. Я вижу, что сейчас действительно крайне неудачное время для моего отъезда".
Г-н А. "Я должен был защищать мать и продолжал ее защищать. Может, мне не нужно было этого делать. Но если бы в этом не было необходимости - какой бы это оказалось ужасной тратой времени и усилий".
ПК "Я думаю, тут та же проблема, что и в "солнечном танце"".
Из истории анализа
Следует объяснить, что я имел в виду. Я напомнил г-ну А. о том, на что указывал ему раньше, используя почерпнутую из антропологии аналогию. Я рассказывал ему об одном племени на островах в Южной Океании, которое, поколение за поколением, каждое утро просыпалось до рассвета, чтобы исполнить "солнечный танец". Ведь они осознавали, что без солнца они бы все погибли. Поэтому каждое утро, до рассвета, они исполняли солнечный танец. И каждый раз он приносил желаемый результат! Солнце всегда поднималось над горизонтом, и начинался новый день. Я использовал эту аналогию, чтобы разъяснить г-ну А. его бессознательную фантазию о том, что без его постоянной защиты другой человек (как он полагал) не вынес бы воздействия его внутренней реальности.
Я продолжил:
ПК "Вы посвятили такую значительную часть своей жизни защите другого человека. Вы стали воспринимать "другого" так, как будто он постоянно нуждался в этой защите от Вас, все время. Но что если в этом не было необходимости? Я вижу, что у Вас это может вызвать ужасное чувство пустой растраты огромного количества времени и усилий".
Г-н А. "Да, и все это время я защищал Вас от этого "Нет"".
ПК "Вы, наверное, задаетесь теперь вопросом, а что если я не нуждался в этой защите от Вас? Это тоже может выглядеть ужасной растратой всей той заботы и тех усилий, что Вы выказывали по отношению ко мне".
С этого момента и до конца сеанса г-н А. плакал - первый раз за всю историю данного анализа.
Наконец он смог вымолвить: "Некоторые вещи невозможно выразить словами".
Я ответил: "Иногда слезы могут передать то, что словами не скажешь".
Небольшое обсуждение
Я далек от предположения, что мы сразу же приступили к работе с этим важнейшим переживанием. В лучшем случае нам лишь представилась возможность начать относится к нему иначе. Но по крайней мере г-н А. нашел способ побудить меня переосмыслить то, над чем мы так часто размышляли раньше. И на этот раз мы смогли продвинуться настолько, что увидели, что проблема оказалась встроенной непосредственно в аналитическое отношение. Теперь стало ясно, что я тот человек, которому необходимо столкнуться с "Нет" моего пациента. И он осмеливался говорить мне: "Нет, Вы все еще упускаете основной момент. Вы не понимаете самого важного".
Но, отталкиваясь от этого, стало возможным пересмотреть центральные для г-на А. взаимоотношения и увидеть, каким образом каждое из них - каждое по-разному - нуждалось, на его взгляд, в его защите стороны от его собственного "Нет", которого, как он чувствовал, эти отношения не выдержали бы.
Как мать г-на А., так и его отец казались ему балансирующими на грани выживания. Разве мог он решиться и позволить себе испытать самую естественную и обычную для детей фантазию о том, что их родители могут показаться уязвимыми перед тем, что ребенок ощущает как свое всемогущество? Только после полноценного прохождения через эту фантазию, когда объект выживает, не распадаясь и не мстя, становятся возможными отношения нового типа. Только тогда обнаруживается, что объект располагает своей собственной силой, а не только той, что будто бы ему передается (при защите от того, что, предположительно, окажется для него чересчур много).
Итак, в рамках аналитического отношения, г-н А. начал интенсифицировать процесс испытания меня. Он говорил "Нет" моим попыткам понимания, пока в конце концов нечто от этого "Нет" из самых глубин не перешло в его отношение ко мне. Позволил ли я себе признать это и уделил ли этому внимание, или же я продолжал игнорировать то, чем нам более всего следовало заниматься? Было ли наконец уделено должное внимание каплющей трубе?
В заключение
Я знаю, что только лишь затронул вопрос о ненависти и контейнировании. Это вопрос длиной в человеческую жизнь. Но я верю, что одной из самых важных сторон работы в анализе является наша готовность встретить нечто, о чем пациент, как ребенок, полагает, что этого чересчур много и что это никто не способен вынести. И встречая это *в анализе*, мы действительно должны суметь вынести его удар. Здесь контейнирование означает необходимость найти способ действительно заниматься этим и это выносить. Такой удар зачастую приходится переживать на самом личностном уровне. Это значит гораздо больше, чем просто давать искусные интерпретации, отводя нечто от себя - как если бы он был лишь переносом. Конечно, зачастую это также и перенос - но нам нужно уметь заниматься им более непосредственным образом: задействуя не только разум, но и самих себя как реальных людей, во всей своей целостности - и в том числе свои чувства.
Примечания
1) Мне не нравится называть ребенка "он" ["it", в английском языке то же местоимение, которое относится к животным, предметам и понятиям. - Прим. перев.], но здесь я решился на это, чтобы избежать назойливого повторения "он/она" ["he/she", политически корректное указание на человека, пол которого не играет роли или неизвестен. - Прим. перев.] на протяжении всего доклада.
2) Здесь под "объектом" Винникотт подразумевает то, что в психике ребенка представляет родителей, или то, что в психике пациента представляет аналитика.
3) Винникотт совершенно отчетливо говорит о том, что для матери нормально иногда ненавидеть своих детей. Вот его слова об этом: "Мать должна уметь переносить ненависть к своему ребенку, ничего с этим не делая. Она не может продемонстрировать ему этой ненависти. … Наиболее замечательная особенность матери - ее способность терпеть столь ощутимый ущерб от своего ребенка и ненавидеть его столь сильно, не отплачивая ему той же монетой; а также ее способность ждать компенсации, которая может последовать - а может и не последовать - позже" (1949: 74).
4) После сеанса, не во время его, я отметил, что моя фамилия совпадает с названием хорошо известного типа окон в Великобритании. Даже если бы я отметил это в ходе сеанса, я бы, вероятно, не использовал данное наблюдение в интерпретации. Но оно заставило бы меня слушать внимательней. Это, возможно, помогло бы мне прийти к тем же выводам немного быстрее.
Литература
1. Bion, W.R (1962) The Psycho-Analytic Study of Thinking. International Journal of Psycho-Analysis, 43:306-310.
2. Winnicott, D. W. (1949) Hate in the Counter-Transference. Int. J. Psycho-Anal., 30:69-74.
3. Winnicott, D.W. (1971). Playing and Reality. London: Tavistock.