Глава 5. Третье объятье тьмы

Мой отец ни о чём не догадывался. Вечер прошёл тихо и как-то буднично. Только перед сном он осторожно поинтересовался, не разговаривал ли я с Марией и, получив отрицательный ответ, неуклюже и виновато улыбнулся, прежде чем пожелать спокойной ночи.

А вот ночь была совсем не спокойной. Я долго ворочался и метался, прежде чем понял, что просто так не засну. Поэтому я тихо поднялся с кровати, оделся и прокрался на кухню, а затем на наш маленький открытый балкон. Там меня ожидала мокрая резная лавочка, пластмассовый столик и пустая стеклянная пепельница. Постелив на лавку несколько газет, да поплотнее укутавшись в своевременно прихваченный плед, я опустился вниз, и блаженно откинулся назад.

Ночь была холодной и по-зимнему свежей. В этом году пришлось долго ждать зимы – осень не хотела отступать, даря небывалые по количеству и продолжительности теплые дожди. И вот сегодня одиннадцатого ноября 1964 года выпал первый снег. Мокрый и необычайно-белый после серых лент дождя. Снежная карусель плавно и тихо опускалась на сонный город, даря облегчение и освобождение от осеннего сплина, депрессии и оранжевой, тревожной меланхолии.

Я задумался о том, куда мы отправимся с Марией. Какую часть ЮАГ (Южное Американское Государство) она выберет? Будет ли это Аргентина, Венесуэла или Бразилия? Какой кантон станет нашей новой родиной?

Достав из пачки сигарету, я раскурил её и пододвинул поближе к себе столик с пепельницей. Звук передвигаемой пластмассы прозвучал оглушительно в этой хрустальной тишине, и я невольно поморщился. А потом моё сердце пронзила леденящая мысль, что это в последний раз. В большинстве странах ЮАГ температура зимой редко опускается ниже нуля, а настоящий снегопад для них – экзотика. И холод, что пронизывает моё тело – там его не будет.

Наш побег лишит меня многого – лишит красных телефонных будок, черных кэбов, Биг-Бэна, Тауэрского моста… лишит меня английского остроумного юмора и вежливости, лишит красоты лондонского тумана по утрам и теплого света вечерних фонарей... а самое главное, я лишусь своей работы в самом интересном месте на свете – в Британском музее. Сколько открытий я сделал, с тех пор, как стал там работать! Сколько нового я узнал и понял… всё это останется в прошлом. Как и мои немногочисленные друзья и коллеги по работе, как и мой начальник, мистер Джейкобсон, и чудаковатый мистер Фейбер. А говорить об отце – не имеет смысла, для меня это самый тяжёлый поступок. Ведь получается, что я бросаю его. Оставляю совершенно одного в маленькой квартирке неподалёку от Рассел-сквер. Мой отец старый человек, сможет ли он выдержать мой побег? Как я могу так с ним поступить?

Но мысли о том, чтобы отказаться от Марии – были невыносимы. Боже, да отец сам загнал нас в угол! Мы бы придумали другой способ быть вместе, если бы не его угрозы! Как он мог угрожать нам? Его проявление любви ко мне вызывает горечь на губах. Любовь близких душит нас, если она исходит не от сердца, а от разума. Неужели мой отец не понимает, что щедрое предложение Логана сделает меня несчастным? Неужели он не видит, что не в деньгах счастье, а в любви? Почему он приносит мне страданья, ведь я знаю, что он любит меня?!

Отстранённо я подумал о Марии: «Интересно, о чём она думает в эту прекрасную, беспокойную и снежную ночь? Тревожат ли её такие мысли? Боже, а что если она передумает?» – в тоже мгновение меня прошиб холодный пот. – «Пожалуйста, не передумай, любимая, я не хочу терять тебя!»

Сигарета дотлела до самого конца, а я так и не сделал второй затяжки, будучи захваченным тревожными мыслями. Однако такая разрядка на холодном воздухе чуть успокоила моё сердце, и мои веки потяжелели – верный признак того, что сон бродит совсем рядом. Мягко улыбнувшись этой ночи, я легко поднялся на ноги, не забыв выкинуть сигарету в пепельницу, и посмотрел на заснеженную улицу. Сейчас, когда моё сердце тревожно сжималось, а по телу проходили нервные волны от чувства неизвестности будущего, меня неожиданно охватил азарт приключений. Определённо такая волнительная встряска пошла мне на пользу. Пришла пора сбросить с себя оковы английского этика и холодности – там, куда мы отправимся, я смогу стать самим собой – и это самое замечательное, кроме очевидного, разумеется.

Окрылённый такими радужными мыслями, я покинул маленький балкон нашей квартирки, даже не почувствовав пристального ледяного взгляда с улицы.

***

Весь рабочий день я провёл как на иголках – сказывалось внутренне напряжение от предстоящего. Боже, уже завтра я навсегда покину этот город! Хоть бы у нас всё получилось…

А тем временем события вокруг «Оборотня» пошли по новому пути. Совет Большого Лондон, недовольный действиями Скотланд-ярда и детективом, ведущим расследование, заменил его на другого –АльфредаПэккера (смотрите на википедии), ирландца по происхождению, который отлично разбирается в действиях серийных убийц.

Мне оставалось лишь пожелать ему горячей удачи в поимки каннибала, убившего Хейли.

А вечер подкрался совершенно незаметно. Прощаясь с мистером Джейкобсоном, я изо всех сил старался не показать ему своих чувств. Для него это был обычный рабочий день, для меня же – последний на этой работе. Перед тем как покинуть здание, я прогулочным шагом обошёл всю территорию библиотеки, заглянул в архивы, склады, запасники, побывал в отделе редких и ценных книг, не забыв напоследок постоять среди длинных стеллажей и насладиться этим редчайшим запахом тайн и загадок, что прячутся на страницах древних фолиантов. И вот мой путь окончен. Я покинул здание и вышел на шумную улицу Монтегю-Стрит. На улице было холодно. Заморозки, неожиданно ударившие вчера днём, покрыли улицу серебристой корочкой льда, заставляя людей быть более осторожными. Надев тёплые зимние перчатки да поплотнее укутавшись в шерстяной шарф, я плавной походкой отправился домой, решив сегодня прогуляться пешком и в последний раз насладиться по-настоящему зимними холодами.

***

Когда я вернулся домой, там уже был отец, он что-то весело напевал по-немецки, находясь на кухне, из которой ощутимо пахло чем-то очень вкусным.

Быстро раздевшись, я прошёл через гостиную и вошёл в кухню.

– Ты сегодня решил заняться готовкой? Почему? – удивлённо спросил я, видя как мой отец весьма ловко режет баклажаны, в то время как на плите что-то забавно булькает в большой кастрюле. Мой отец не сразу меня заметил, а как увидел, притворно приложил руку к груди, изображая испуг.

– Сын мой, нельзя так подкрадываться к старому человеку! – со смешливой укоризной проворчал он, – так и до инфаркта довести можно!

– Прости-прости, – я извиняюще поднял руки, а затем скрестил их на груди, – а по какому поводу ты готовишь?

– Что я уж и сыну ужин приготовить не могу? – ворчливо проговорил отец, возвращаясь обратно к готовке, – иди лучше, разбери стол в гостиной и накрой его – устроим себе небольшой праздник.

– Хорошо, – согласно кивнул я, в душе радуясь лёгкому настроению отца.

В тот момент, когда я решал, доставать ли из наших скромных запасов бутылку вина или всё-таки не стоит, раздался телефонный звонок.

– Я возьму! – громко сообщил я, поднимая трубку, – алло?

– Давид? Привет! – на том конце трубки раздался приглушённый голос Марии, – ты можешь говорить?

Повернув голову в сторону кухни, я заколебался. С одной стороны отец полностью поглощён готовкой, но с другой стороны он может захотеть узнать с кем я разговариваю.

– Одну минуту, – наконец, решился я и поднял телефонный аппарат со стола. Вместе с ним, осторожно огибая стол и стараясь, чтобы телефонный провод ничего не задел, я прошёл в сторону балкона, благо он был совсем рядом. Открыв дверь, я вышел наружу и водрузил телефон на стол, не забыв прикрыть за собой дверь. Зимняя свежесть заставила меня невольно поежиться, но я быстро сбросил с себя холодное оцепенение и вновь приложил трубку к уху.

– Всё, можно говорить, – сообщил я.

– Отлично, – сказала она, – я буду говорить быстро – времени мало, так что постарайся всё хорошенько запомнить и ничего не перепутать.

– Я готов.

– Завтра в 12-25 будет наш самолёт компании «AmericanAirlines» следующий до Нью-Йорка…

– А мы разве не летим в ЮАГ? – удивлённо перебил я.

– Долго объяснять, но так нам будет проще замести следы – после приземления мы, используя рейсовые автобусы, доберёмся до границы САГ с ЮАГ, там нас встретят надёжные люди… подробности я расскажу при встрече, ты понял? Ты должен приехать в аэропорт примерно за час до вылета. Я буду ждать тебя возле Океанского терминала. Там обязательно должны быть камеры хранения – возле них и встретимся, – после это Мария заставила меня повторить весь маршрут.

– Да, Мэри, я всё понял, – устало протянул я, вынужденный несколько раз повторять одно и тоже.

– Вещей бери как можно меньше – скорее всего они будут мешать в пути, – потом девушка перевела дух и громко выдохнула, – чёрт, я так волнуюсь! Ты не представляешь, через что мне пришлось сегодня пройти, чтобы получить то, что нам нужно.

– Но, кажется, догадываюсь, – мрачно ответил я, а затем добавил, – я тоже очень переживаю…

– Ты не передумал? – взволнованно спросила она.

– Как я могу передумать? – мягко ответил я, – я ни за что не откажусь от тебя, Мария…

– Дэвид, мой милый Дэвид, – рассмеялась она, – сегодня последний день, как мы в разлуке. Завтра мы навсегда станем вместе!

– Я люблю тебя, – тихим шёпотом медленно проговорил я.

– А я не могу жить без тебя, – таким же голосом ответила Мария.

***

– С кем ты разговаривал? – осторожно поинтересовался отец, появляясь из дверей кухни. В своих руках он держал поднос с дымящейся миской чего-то очень вкусного.

Я знал, что он спросит об этом, поэтому приготовил правдивый ответ, который не расстроит его.

– Я говорил с Марией, – чуть помедлив, ответил я, принимая из его рук горячее блюдо и ставя в центр стола.

– Да? – удивлённо воскликнул он, – и… о чём вы говорили?

– Пап, ты же понимаешь, что такие вещи не обсуждают по телефону, – укоризненно проговорил я, – мы договорились о завтрашней встречи, во время которой мы всё решим. Кстати, если на работе будут спрашивать меня – скажи, что я немного приболел. В свете последних событий, думаю, будет неплохо взять один выходной.

– Хорошо, – кивнул он и ушёл на кухню за остальными блюдами.

Под крышкой миски, я обнаружил запечённые в тесте баклажаны с зеленью и томатной пастой. От них шёл изумительный запах такой силы, что у меня потекли слюнки от нетерпения. Потерев руки в предвкушении, я деревянной ложкой стал аккуратно раскладывать их по тарелкам, в то время как мой отец вносил в кухню очередное блюдо.

– Я помню, что в детстве ты очень любил «сациви»с курицей, – заговорщически проговорил он, ставя блюдо на стол. – Как думаешь, может пришло время открыть бутылку маминого вина?

– Отец, ты пугаешь меня, – смущённо пробормотал я, – по какому поводу такое пиршество?

– Я просто хочу порадовать тебя, сын, – тяжело ответил он, опуская руки, – знаешь, иногда мне кажется, что я совсем не знаю тебя. А времени, что бы узнать – осталось совсем мало.

– О чём ты говоришь? – мысленно холодея, спросил я.

– Как о чём? О тебе и твоём будущем, – легко ответил он, – чтобы не случилось, совсем скоро ты покинешь меня. Это произойдёт при всех вариантах.

– Может просто не стоит ставить меня в такое положение, – угрюмо пробурчал я.

– Я лишь хочу подтолкнуть тебя к твоему будущему, вот и всё, – упрямо ответил он и тут же сменил тему, – ох, что-то мы опять заговорили не о том. Давай сегодня просто поедим вместе? На десерт я приготовил нам «цимес». Знаешь, когда мы с твоей мамой жили в Кёльне и ещё не были женаты, однажды её мать позвала меня на званый ужин. В то время я очень много работал в книжной лавке отца, которая закрывалась в семь вечера. Ты знал, что мой отец был против нашего общения с твоей мамой? Когда он узнал о приглашении, он всеми силами пытался удержать меня в лавке, однако мне удалось сбежать. Когда я прибежал к семье Эстер, я выглядел весьма жалко и потрёпанно – на улице шёл сильный ливень, моя одежда вся промокла и явно не подходила к праздничной обстановке. Однако я был радушно принят. Мать Эстер забрала у меня мокрую одежду, а её отец отдал мне свои старые вещи. Они очень тепло ко мне относились, во время ужина внимательно слушали мои размышления о мире, рассказы о книгах, которые я прочитал. Эти люди были простого, но правильного порядка, те, кто никогда и никого не осуждают. Я был счастлив там находиться… ровно до одного момента. Поначалу я даже не понял, что происходит и почему все так смущённо рассматривают свои тарелки, стараясь не смотреть в мою сторону. Время подошло к десерту, и твоя мать, с радостной улыбкой сообщила, что сейчас будет сюрприз! Эстер была натурой увлекающейся, она обожала экспериментировать с блюдами и придумывать новые рецепты. После её слов я радостно хлопнул в ладоши, предвкушая, какое вкусное блюдо нас сейчас ждёт. До этого дня мне не приходилось есть то, что приготовила твоя мама, поэтому, судя по её рассказам, ожидал чего-то совсем невероятного. Так и получилось. Эстер приготовила всем известный« цимес»… с добавлением мёда и каких-то пряностей. Получившееся в результате блюдо буквально вязло на зубах и было до невозможности приторным. Позже я узнал, что Эстер совершенно не умеет готовить, однако именно в тот день, увидев моё выражение лица, она в полной мере осознала это. Спустя месяц девушка пригласила меня к себе в гости, где накормила самым вкусным «цимесом» из всех, что я когда либо пробовал. Так она показала свою любовь… – лицо отца озарила светлая печаль, и он тепло улыбнулся мне. – Твоя мама была настоящим ангелом, нежным и ласковым. Она была самой доброй девушкой на свете и всегда искренне дарила людям свою любовь даже тогда, когда они отвернулись от таких, как мы с тобой.

– Да, отец, – грустно кивнул я, вяло размешивая остатки еды по тарелке, – знаешь, а я ведь почти не помню уже, как она выглядит. Только голос иногда снится. В такие ночи мне не хочется просыпаться.

– За Эстер! – отец поднял бокал с домашним вином и мы чокнулись.

***

Позже, когда я мыл посуду на кухне, в гостиной раздалась телефонная трель, и я удивлённо посмотрел на часы. Пол-одиннадцатого, кто может звонить в такой час? Быстро вытерев руки о полотенце, я вышел из кухни и прошёл в гостиную, там отец уже успел взять трубку и с кем-то разговаривал:

– Да, сэр, одну минуточку, – в голосе отца прозвучали несвойственные ему заискивающие нотки, а сам он выглядел весьма встревоженным. Посмотрев на меня, он убрал трубку от своего уха и протянул её мне, сказал лишь одно, – тебя сэр Логан.

Нервно сглотнув, я взял телефон из его рук и прежде чем ответить, мгновение разглядывал трубку, вдруг ставшей холодной и опасной змеёй.

– Здравствуйте, сэр Логан, – вежливым голосом поздоровался я.

– Здравствуй, мой юный друг, – голос Логана искрился светской любезностью, – ты ещё не забыл меня?

– Нет, сэр, – я смотрел прямо на отца, застывшего напротив меня. Он стоял, скрестив руки и чуть наклонив голову вперед. Его взгляд, крайне обеспокоенный, неотрывно следил за мной. – Я вас не забыл.

– Хорошо, – негромко хмыкнув, ответил он, – а то уж было я решил, что ты задумал полностью игнорировать меня.

– Как можно, сэр! – я придал своему голосу лёгкую степень вежливой укоризны и отрицательно покачал головой, видя недоумённый вопрос в глазах отца.

– Это радует, парень, – рассмеялся он, – ещё не принял своё решение?

«Да, чёрт побери, принял – держаться от тебя как можно дальше!» – мысленно ответил я, однако вслух произнёс совершенно иное.

– Признаться честно, я всё ещё в раздумьях, сэр. Передо мной стоит непростой выбор, – я тихо кашлянул и повернулся к отцу спиной, чтобы не видетьупрёк в его глазах.

– Надеюсь, что причина стоящая, раз ты так долго думаешь, – с нажимом проговорил он, – и я также надеюсь, что ты примешь верное решение.

В голове пронёсся вихрь самых разных мыслей, стержнем которых была Мария. А также понимание, что этот аристократ как-то обо всём догадался. Боже, неужели наши отношения так очевидны, что их видят все, кроме родителей Марии?

– В любом случае, я вас об этом обязательно оповещу, – учтиво ответил я.

– Ну смотри, Давид, я ловлю тебя на слове! – сказал мужчина, а затем связь прервалась.

Я недоумённо посмотрел на трубку. Он что, повесил её, толком не попрощавшись? Что происходит в голове у этого человека? А главное, что ему от меня нужно?

– О чём вы говорили? – взволнованно спросил отец, вставая передо мной и обхватывая мои плечи.

– Он просто напомнил мне о сроках, вот и всё, отец, – ответил я, кладя трубку на место. – По правде сказать, я и сам не понял, почему он позвонил и чего хотел.

– Думай сын, хорошенько думай! – повышенным голосомпроговорил отец. – И пойми, наконец, что на кону – твоё будущее, не её!

Боже, как мне хотелось сейчас со всей силой ударить по столу и закричать во весь голос: «Довольно! Хватит отец мной помыкать, у меня есть своя голова на плечах! Я сам решу, что мне делать и какое принять решение!» – но, увы, я не мог так поступить с ним. Не мог причинить боль, зная, что скоро мы расстанемся навсегда. Поэтому я лишь тихо склонил голову вниз и спокойно ответил ему:

– Отец, не нужно изводить себя и меня. Завтра я встречусь с Марией, и мы вместе всё решим. Хорошо?

– Делай, как знаешь, – устало махнув рукой, ответил он, а затем спросил, – уберёшь за нами?

– Кто не готовил, тот моет посуду, – с улыбкой вспомнил я нашу семейную поговорку.

– Ну да, – он слабо кивнул, – спокойной ночи, сын!

– Спокойной, отец.

Так закончилась последний спокойный вечер в Лондоне.

***

В пятницу, тринадцатого числа, утром я проводил отца на работу в последний раз. Наверное, это было самым тяжёлым испытанием для меня – не дать волю чувствам. На прощание, я крепко обнял его, вдыхая такой родной запах папы – запах защищённостии дома. Как только я закрыл за ним дверь, я закрыли очередную страничку своей жизни. Теперь я больше не ребенок, не подросток, не юноша. Теперь я молодой мужчина, который через пару часов возьмёт на себя ответственность за любимую девушку. С этого момента моя жизнь будет полностью зависеть от меня и от моих решений. Боже, храни меня и Марию, пусть мои решения не окажутся ошибочными.

***

Выходя из дома с небольшим чемоданом в руках, я пару минут простоял возле крыльца, стараясь запечатлеть в своей памяти как можно чётче свой родной дом. Его красные кирпичные стены, железные решётки на первом этаже, узорчатые перила балконов, небольшие всё ещё зеленые «палисадники» старушек, высокие и теплые фонари вдоль подъездов, скамейки и асфальтированную дорогу. Я старался впитать в себя английский дух, его плоть и кровь. Наверное, будь у меня возможность, я набрал бы банку земли и увёз бы её в чужие края, трепетно прижимая к груди – последний островок родины. Но такой возможности у меня не было, поэтому я напоследок бросил взгляд в сторону своего подъезда, чуть кивнул, прощаясь, и быстрым шагом направился в сторону оживлённой дороги. Совсем скоро я уеду отсюда навсегда.

***

Бросив обеспокоенный взгляд на циферблат часов в аэропорте, я вновь сделал небольшой круг возле камер хранения. Время было 11-45, у нас осталось всего сорок минут до отлёта самолёта и моё волнение переходило все границы, так как Марии всё ещё не было. В который раз я принялся перебирать в своей голове, куда бы она могла запропаститься, и в который раз мне стало не по себе от количества вариантов ответа. Каждый из них был очевиден и вполне реален. В волнении я принялся потирать руки, время от времени посматривая в гущу толпы в надежде, что она появится.

11-55, а её всё нет. В итоге я не выдержал и, подойдя к сотруднику аэропорта, спросил у него где можно найти телефонную будку. Мужчина с удовольствием указал мне дорогу, и я, поблагодарив его, пошёл по указанному пути. Как же сильно мне не хотелось покидать свой пост возле камер хранения, но выбора не было – время неумолимо тикало вперёд и совсем скоро посадка на наш рейс закончиться и мы останемся в Лондоне.

Набрав нужный номер, я принялся ожидать ответа, рассеяно посматривая по сторонам. Гудки всё не прекращались, и, похоже, в доме Милтонов сейчас никого нет. Интересно, где все? В этот момент я заметил молодого парня лет двадцати, который внимательно осматривал пассажиров, а затем, заметив меня, уверенно направился в мою сторону.

– Извините? – положив трубку и выйдя из будки, спросил я у него, когда он остановился передо мной.

В ответ парень лишь покачал головой, а затем достал из-за пазухи небольшой мятый конверт и вручил его мне.

– Что это? – удивлённо спросил я, автоматически принимая его.

– От Марии, – отстранённо ответил он, а затем повернулся, намереваясь уйти, но я успел ухватить его за локоть.

– Что? Она говорила с тобой? Где она и что это за письмо? – в большом изумлении начал расспрашивать я.

– Всё внутри, – парень нахмурился и с силой вырвал свой локоть из моих рук, а затем брезгливо отряхнул его, зыркнул в мою сторону и ушёл.

Я в растерянности повертел конверт в руках, недоумевая – что бы это всё могло значить. Слегка подрагивающими пальцами, я надорвал край конверта и достал из него сложенный вдвое коричневый лист бумаги, на котором удивительным каллиграфическим почерком, не принадлежащий Марии, было написано:

«Потерянная особа находится по адресу –МейфэрГарден, 8.

Л.»

Я озадачено перечитал скачущие строчки перед глазами, стараясь вникнуть в ускользающий от меня смысл слов. Что значит – Мария находится в особняке Логана? Как она там оказалась? Что вообще происходит? Бросив взгляд на часы, я убедился, что на рейс мы уже опоздали. Расстроенно ударив кулаком по руке, я мысленно выругался. Из-за чего всё это происходит? Мы же всё спланировали, так почему в последний момент наши планы рухнули?

В результате, мне ничего не оставалось, как покинуть здание аэропорта и пройти к стоянкам такси. Нужно ехать к сэру Логану и выяснять, что происходит – другого выхода просто нет.

***

Расплатившись с таксистом, я быстро вылез из кэба и прошёл сквозь приоткрытые кованые ворота на территорию особняка. Мельком взглянув на небо, я сокрушённо подумал, что в Лондоне как-то уж слишком мало солнечных дней и слишком много таких темных, нависающих над сознанием, как сегодняшний. Резкий порыв холодного ветра заставил меня оступиться на ровном месте, из-за чего я чуть не упал. Определённо – сегодня не мой день.

Подходя к входным дверям, я мысленно обдумывал, чего мне следует ожидать. По правде сказать, я никак не мог понять, что происходит. У меня в голове не было ни единого варианта, по которому Мария оказалась бы здесь. И от этого внутри меня зрело тревожное, мрачное предчувствие – совсем скоро случиться что-то очень плохое. В свете таких мыслей сам особняк предстал передо мной зловещим сооружением, стремившимся поглотить меня своей чернотой. От сильного волнения мои ладони вспотели, и я поудобнее перехватил чемодан, прежде чем войти внутрь. Отчего-то я знал, что звонить лучше не стоит, это ощущение вылилось в холод, сковавший моё сердце. Замерев на пороге и глядя в почти чёрный проём, я всё никак не мог решиться сделать шаг, когда очередной порыв ветра – сильный сквозняк буквально втолкнул меня внутрь, и я пошатнулся, схватившись за косяк.

Переступив порог, я медленно поставил свой чемодан и прислушался. В доме царила абсолютная тишина, нарушаемая не периодичным биением часов. Из-за того, что все окна были плотно закрыты, а свет не горел, пространство в доме проглядывало весьма смутно и только из-за открытой двери… которая с громким хлопком закрылась за мной, заставив от неожиданности подпрыгнуть на месте и приложить руку к сердцу. Так я остался в полной темноте, лишившись даже слуха – я ничего не слышал за диким сердцебиением, гулко отдававшим в ушах. Мне оставалось лишь снять с себя верхнюю одежду, что бы немного остыть и на ощупь повесить её на стоячую вешалку.

Теперь мне предстояло самое сложное – сделать шаг по направлению к гостиной. Я знал, что они там. Это так очевидно, что даже не требует пояснений.

Касаясь стен, я по памяти, медленно, продвигался вперёд, пока не оказался перед закрытой дверью, ведущей в комнату. На этом месте я замер, крепко сжимая потными ладонями дверную ручку и не решаясь открыть дверь. Моё, было успокоившееся, сердце вновь стало ускорять свой бег – мне было страшно. Вся обстановка в доме, эта мрачность, таинственность, темнота навевала страх. Почему-то именно сейчас мне стали вспоминаться все те предчувствия, мучавшие меня на протяжении последних недель. Все эти еле заметные касания взглядом, эта легкая паранойя, мания преследования, тот странный сон и красная лента… словом всё то, что я отбрасывал от себя, вдруг наполнило мою голову, связывая всё в одну непрерывную линию, начинающуюся и заканчивающуюся одним именем – Логан.

– Не стой за дверью – проходи, – раздался громкий голос за стеной, из-за чего я случайно опустил ручку и открыл дверь. То, что я увидел за ней исторгло из моей груди отчаянный крик.

***

– Мария! – кричал я, влетая в затемнённую комнату, когда сильный удар отбросил меня в сторону от кожаного дивана, на котором лежала девушка… вернее то, что от неё осталось.

От удара я упал на пол и больно приложился о холодный паркет. Сквозь возникшую перед глазами пелену я по-прежнему смотрел в сторону девушки, и моё сердце с болью и бешеным стуком рвало мою душу на куски.

Мария лежала на диване в своём длинном дорожном платье светло-серого цвета. Освещение в комнате не давало мне полностью разглядеть её, однако то, что я видел, ужасало – повсюду была кровь, ярко-красного цвета. Шея девушки разорвана, на лице были длинные кровавые борозды. Грудь, которую раньше полностью прикрывало платье, теперь украшали бордовые линии, сквозь которые проступала кожа. Глаза девушки были плотно прикрыты, на правом был виден кровавый отпечаток. Переведя взгляд на пол, я увидел, как под диваном образовалась красная лужа, а с левой руки, что свисала с дивана – капала кровь. Девушка была окончательно и бесповоротно мертва. Её убили.

– Нет, – хрипло шептали мои губы, в то время как в голове набатом звучал слова «её убили, её убили, убили, убили…», пробуждая что-то злое внутри моего сердца. Я скорее почувствовал, чем увидел его и в тот же момент резко вскочил на ноги, разворачиваясь в его сторону.

– Убийца! – прокричал я, бросаясь на Логана с кулаками, – я убью тебя!

Резкая пульсирующая головная боль мешала мне чётко увидеть мужчину, поэтому я бросился на смутный облик, стоящий передо мной.

По комнате пронёсся торжествующий смех.

– Зачем же так грубо, Давид? – мягко вопросил он. Когда я подлетел к нему, мужчина с легкостью отбросил меня от себя, тем самым побуждая меня вновь и вновь бросаться на него, как раненый зверь. В моём затуманенном рассудке не оставалось иных мыслей, кроме как безумного желания расквитаться с монстром, который убил единственную, кого я любил.

Наконец, ему это надоело, и он со всей силой отшвырнул меня от себя, да так, что я пролетел через всю комнату и впечатался в стену. Удар был такой силы, что я с трудом смог сделать вздох, прежде чем упасть на пол. Моя голова будто взорвалась сотнями алых звёзд, и от боли я прикрыл глаза.

– И потом, с чего ты взял, что она мертва? – как ни в чём не бывало, продолжил он. Сквозь полуприкрытые глаза я видел, как он невозмутимо прошёл через комнату к ней.

До меня не сразу дошёл смысл его слов, а когда я понял, что он сказал, то непроизвольно посмотрел в её сторону. То, что я увидел, заставило мои глаза широко раскрыться. Казалось, солнечный луч света озарил тёмную комнату и принёс ясность в происходящее. Кровь исчезла. Раны пропали. А сама девушка не была мёртвой – она просто спала, глубоким и ровным сном. От неверия я закрыл глаза и помотал головой. А когда открыл – всё осталось таким же. То, что я принял за кровь – были красные, алые ленты, покрывавшие тело Марии. Они были такого сочного света, что вызывали крошечные вспышки в голове, путая моё сознание.

– Но как же это, – мои пересохшие губы с трудом подбирали слова, – я же только что видел кровь… она была мертва!

– Да, мой мальчик, нам всем иногда бывает сложно отличить правду от вымысла, – согласился мужчина, располагаясь на диване рядом с Марией и ласково проводя рукой по её телу.

– Не прикасайся к ней, – прохрипел я, поднимаясь на ноги. – Отойди от неё!

– Иначе что? – с насмешкой спросил он, – убьёшь меня? – в его голосе слышалась недоверчивая сочная ирония, – по-моему, мы уже убедились в том, что тебе это не под силу.

В тот момент я слишком плохо соображал, чтобы делать правильные выводы, мой воспалённый разум слышал лишь насмешку, издёвку над собой, поэтому я сорвался с места, намереваясь отомстить.

Логан позволил мне подойти близко, он даже дал возможность отвести кулак назад, чтобы мой удар был сильным, прежде чем перехватить мою руку и больно заломить её за спину.

– Отпусти меня, – закричал я, стараясь ослабить захват.

– Не так быстро мальчик, – прошептал он, приближая меня к себе, – а вот будешь себя хорошо вести – тогда отпущу.

Видя, что я не поддаюсь на его слова, он сильнее вывернул мою руку, из-за чего перед глазами всё поплыло. Боль была неимоверной, а вкупе с сотрясением, я чувствовал себя слабым и беспомощным. Поэтому вскоре я начал сдавать позиции, и он смог оттащить меня в сторону второго дивана, стоящего напротив и усадить меня на него, а затем расположиться рядом.

– Теперь ты готов к диалогу? – спросил он, видя, что я начинаю приходить в себя.

Мне и правда становилось лучше, по крайне мере с глаз начала спадать эта проклятая белая пелена, и я смог лучше рассмотреть комнату.

В моё прошлое посещение особняка Логана, его гостиная не произвела на меня никакого впечатления. Просто временная комната для приёма гостей. И сейчас, и тогда, было видно, что она не является обитаемой в полном смысле этого слова, однако её регулярно убирают, так что она не выглядела заброшенной. Сегодня комната была ещё более мрачной, чем в прошлый раз. Тёмные шторы полностью перекрывали доступ дневного света в комнату, из-за чего освещение было до невозможности тусклым, почти призрачным.

Я более осмысленным взглядом посмотрел на Логана. Теперь, когда мой разум остыл после пережитого потрясения, казалось, что я готов к диалогу. О! Как же я ошибался…

Первое, что я сделал, когда разглядел аристократа – вскочил на ноги и от страха стал пятиться назад, вновь не веря своим глазам. То, что я увидел, не могло существовать в реальном мире.

Я помнил, что у Логана были серые светлые глаза, теперь же они были тускло-красного цвета, я не мог поверить в то, что раньше не заметил этого, как не мог поверить, что так ясно в таком освещении вижу их. Сейчас мне казалось, что они пульсируют, создавая странные переливы красного. Само лицо Логана практически не изменилось, если не считать, что верхняя и нижняя челюсти чуть подались вперед, придавая его лицу дикий первобытный вид, что вместе с цветом глаз создавало пугающую картину.

Сам же аристократ вёл себя так, будто бы ничего странного не происходит и с его внешностью всё в порядке. Он был одет в свободную белую рубашку с расстёгнутыми верхними пуговицами, обнажающими грудь, и в чёрные брюки, заправленные в высокие сапоги на небольшом каблуке. Мужчина сидел расслаблено, положив ногу на ногу и расположив правую руку вдоль спинки дивана.Чуть наклонив голову назад, он хитро улыбался, чуть прищурив глаза.

– Кто ты? – сипло прошептал я, делая ещё один шаг назад.

– Садись на место, – приказал он, рукой показывая на место рядом с собой.

Я отрицательно покачал головой и вновь шагнул назад.

– Ты же не хочешь, чтобы я заставил тебя это сделать? – процедил Логан, – нам нужно поговорить о многом.

Видя решительность в его красных глазах, я медленно, очень медленно вернулся к дивану и опустился на самый край – как можно дальше от него.

– Что вам от нас нужно? – мой голос меня не слушался, рождая противную слабость в коленях и чувство страха в голове.

– Что мне нужно, – аристократ тяжело вздохнул и отвёл от меня взгляд, – по правде сказать, я и не думал, что наш разговор будет таким. Я думал постепенно вводить тебя в курс дела, но обстоятельства с обоих сторон изменились, так что пришлось импровизировать, чтобы затащить тебя сюда.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – прочистив горло, более громким голосом сказал я.

– Мой мальчик, – звонко рассмеялся он, – скажи мне, чего ты ожидал после того предложения, что я тебе сделал? Ты и правда думал, что ты сможешь сбежать с этой девчонкой на край света? Не зря говорят – от такого не отказываются. Просто не имеют возможности. Я помню твои глаза, как они загорелись, когда я сказал тебе, что мне нужно от тебя. Ты был готов сразу принять моё предложение, пока не подумал о своей девушке. Знаешь, я не тот… человек, что терпит отказы, так что пришлось взять ситуацию в свои руки. К тому же ты обещал дать мне свой ответ и не сдержал слово!

– Я отказываюсь, – быстро проговорил я, видя, как его глаза становятся всё более яркими.

– Ай-ай-ай! – покачал головой Логан, усмехнувшись, – пойми же, наконец, мальчик – я не приму отказа! Но есть варианты.

– Вы не понимаете, – заспорил я, – в вашем предложении было сказано, что вам нужен друг, поверенный, человек, которому вы сможете доверять все свои тайны. Я не подхожу вам, потому что…, – на последних словах я запнулся, не зная, что сказать. Передо мной сидел не человек… боже! да я даже не знаю, кто такой этот аристократ!

– Вот об этом я и говорю, – скупо улыбнувшись, сказал он, – я не мог раньше тебе всё сказать – ты бы просто не поверил. Да и не в наших правилах так действовать. Пришлось придумывать красивую сказку, чтобы ты на неё клюнул и добровольно уехал со мной.

– Красивая сказка? – нахмурившись, переспросил я.

– Ну да, – кивнул он, – иллюзия, обман, правда не так уж далекий от истины.

– Так что вам от меня нужно? – испуганно спросил я, предчувствуя, что ответ мне не понравится.

– Сейчас, когда ты смотришь на меня, я вижу в твоих глазах страх, явный и не прикрытый, – он поменял ноги местами и убрал руку с дивана, соединив её с другой в замок, – ты спросил кто я, но не спросил себя, готов ли ты услышать ответ.

– Я не знаю.

– Но ведь ты стал думать в одном направлении, не так ли? – коварно переспросил он, – скажи мне, как ты думаешь, кто я? Отвечай, не нужно стесняться – я не обижусь.

– Я… думаю, что вы… оборотень, – решившись, ответил я, непроизвольно гася предложение на последнем слове так, что оно прозвучало еле слышно.

– Тот самый? – хитро подмигнув, спросил Логан, наклоняясь ко мне и заставляя меня непроизвольно отшатнуться назад – на спинку дивана.

– Да, – тихим шёпотом, ответил я.

– А готов ли ты поверить в то, что говоришь?

– Нет, – я отвёл взгляд, чувствуя, как предательски краснеют мои уши.

– Но у тебя нет выбора, – с довольной ухмылкой на лице провозгласил он. – Пожалуй, мне нужно кое-что тебе объяснить, мой мальчик.

Видишь ли, когда ты назвал меня оборотнем, ты был не далёк от истины.Да, я не человек…

– Как такое может быть? – резко перебил его я, сжимая обивку дивана, чтобы не закричать. – Я не верю вам!

– Не веришь? – он вновь усмехнулся, а затем… затем он внезапно оказался рядом со мной, толкая меня на диван и нависая над лицом. Его глаза засияли как огненные рубины на солнечном свету, их пульсация ускорилась, гипнотизируя и подавляя мою волю. Я увидел, как он широко открыл рот, обнажая длинные ряды острых, как бритва, клыков. Аристократ наклонился ко мне ещё ближе так, что наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. От страха мне хотелось закрыть глаза, но я не мог отвести от него взгляд.

– И теперь не веришь? – прошипел он, а затем медленно провёл языком по своим клыкам.

– В-верю, – заикаясь, ответил я. Мне было страшно. Я не мог понять, что происходит, сейчас мне