Творчество и бессмертие Николая Александровича Морозова: от прошлого – к настоящему – и от него к будущему

Творчество и бессмертие Николая Александровича Морозова: от прошлого – к настоящему – и от него к будущему

А.И. Субетто

Творчество и жизнь Николая Александровича Морозова, революционера, русского космиста, ученого мыслителя энциклопедического масштаба раскрываются в виде 3-х – цикловой модели – трех «жизней», прожитых этим поистине легендарным мыслителем, Гигантом Русского Возрождения в определении автора. Книга адресована ко всем думающим читателям, патриотам России.

«…разум есть сложная социальная структура, построенная как для человека нашего времени, так и для человека палеолита, на том же самом нервном субстрате, но при разной социальной обстановке, слагающейся во времени (пространстве – времени по существу). Ее изменение является основным элементом, приведшим в конце концов к превращению биосферы в ноосферу явным образом, прежде всего – созданием и ростом понимания окружающего»

В.И.Вернадский

Содержание

Введение.
1. Символ творчества Морозова
2. Генеалогия Н.А.Морозова..
3. «Три жизни» Н.А.Морозова..
4. Первая эпоха жизни Н.А.Морозова. Начало .

4.2. Первый Швейцарский цикл жизни..
4.2. Первые тюремные университеты..
4.3. Новый цикл революционной деятельности «на свободе»
4.4. Второй швейцарский цикл..

5. «Вторая жизнь Морозова»: вторые тюремные университеты и тюремная форма бытия ученого-исследователя

5.1. Следствие
5.2. Шлиссельбургский узник – русский космист
5.3. «Тюремный» естествоиспытатель и систематик.

6. «Третья жизнь»: творчество на воле

6.1. Начало.
6.2. Сотрудничество с Петром Францевичем Лесгафтом. Воздухоплавание.
6.3. «Звездные песни». Н.А.Морозов на первой мировой войне
6.4. Советский цикл творчества Н.А.Морозова.

7. Эпилог

Введение

Настоящая работа о Николае Александровиче Морозове, – своеобразный «философско-системогенетический портрет русского мыслителя», – была написана мною летом 2004 года, во время летних каникул, в С.-Петербурге и В.-Новгороде. Вначале она мною писалась как один из разделов книги «Русские мыслители и русская мысль», идею которой в одной из наших бесед на философские темы высказал Вячеслав Тихонович Пуляев. Пока этот замысел остался нереализованным, хотя я к нему постоянно возвращаюсь, и думаю, буду возвращаться еще неоднократно.

В рамках работ по Ноосферизму я решил издать эту работу самостоятельной книгой в задуманной серии небольших книг «Истоки ноосферизма».

Творчество Николая Александровича Морозова, которому тогда, в 2004 году, исполнилось 150 лет со дня рождения, и эта дата была отмечена русской патриотической интеллигенцией, занимает особое в духовной сокровищнице Гения Русского Народа. Его по праву можно отнести, наряду с такими фигурами как М.В.Ломоносов, А.С.Пушкин, Ф.М.Достоевский, Д.И.Менделеев, В.И.Вернадский, Л.Н.Толстой, К.Э.Циолковский, А.Л.Чижевский, И.А.Ефремов к Гигантам Русского Возрождения, ученым, мыслителям энциклопедического, космо-планетарного масштаба.

Творчество Н.А.Морозова мною рассматривается как один из истоков Ноосферизма. Предложенный им междисциплинарный научный синтез Мировидения, причем в годы, когда мысль В.И.Вернадского напряженно трудилась над учениями о биосфере и ноосфере, вполне «резонирует» с программой ноосферогенетического научного синтеза В.И.Вернадского, с поисками оснований гелиобиологии А.Л.Чижевского, с зарождающейся космической философией «лучевого» или «светового» человечества К.Э.Циолковского.

Серия «Истоки Ноосферизма» нацелена создать галерею «творческих (на основе цикло-креативного подхода) портретов» Русских мыслителей, чье творчество рассматривается как «исток» ноосферизма, «исток» потока научный идей, который материализовался как научно-теоретическое и научно-мировоззренческое основание Ноосферизма

Субетто Александр Иванович
22.02.2007 г.

Символ творчества Морозова

- *** -

Что есть символ творчества Морозова? Какой код всей русской мысли через его творчество передан нам? Какой символ олицетворяет 150-летие со дня его рождения, исполнившееся 8 июля 2004 года?

Несомненно – это символ русского Духа и русского творчества, происходящего в пространстве российской цивилизации, устремленной в XXI веке к ноосферному социализму или Ноосферизму.

Это символ Несгибаемости Человека, посвятившего свою жизнь борьбе за свободу и счастье народа.

Это символ служения Истине, Добру и Красоте в их единстве.
Это символ служения общим интересам, символ служения России и русскому народу, символ служения всему человечеству.
Это символ разума, сумевшего сбросить с себя «эгоистическую скорлупу», подняться на высоту «Разума-для-Человечества, Земли, Космоса», Разума Любви.

Николай Александрович Морозов в своей жизни стал современником Ф.М.Достоевского, Н.Ф.Федорова, В.И.Фигнер.

Николая Александровича Морозова мы рассматриваем как одного их ярких представителей плеяды русских мыслителей, чье творчество составляет содержание духовно-интеллектуального переворота на рубеже XIX и ХХ веков, которое следовало бы назвать Русским Космическим Прорывом человечества к будущим основам бытия, контуры которого все зримее начинают проглядываться в начале XXI века, 100 лет спустя, и которые мы описываем в теоретической системе Ноосферизма.

Ученый-энциклопедист, философ, мыслитель, революционер, почти 30 лет проведший заключение в «камере-одиночке» в Алексеевском равелине Петропавловской крепости и в Шлиссельбургской крепости – тюрьме и выживший, революционер, астроном, поэт, – Н.А.Морозов продемонстрировал своей жизнью космическую устремленность человеческого творчества и несгибаемую стойкость духа, служащего благу всего человечества и России.

- *** -

Николай Александрович обращается к «русской мысли»:

«Русская мысль! Разверни свои силы!
Вызови жизнь из тленья могилы,
Некогда плакать, не время стонать:
Надо ошибки отцов поправлять!

Встаньте ж, грядущего верные стражи!
Мыслью свободной развейте миражи,
И, обездоленных братьев любя,
Люди идей, уважайте себя!» ¹.

Несмотря на лишения и испытания (а может быть именно благодаря им, потому что они выковывали в нем особую стойкость духа и вызывали особое «высокое пламя» творческого горения), Николай Александрович прожил долгую творческую жизнь, охватившую период с 1854 года (времени Крымской войны) до 1946 года (времени Победы СССР в Великой Отечественной войне и времени подъема патриотического духа русского народа и всех народов Советского Союза, ставших единым советским народом – Народом-Победителем), которая стала своеобразным «культурно-космическим мостом» в развитии русской мысли и русской культуры.

Однажды он написал такие строки:

В моих думах не ищите вы

Тенденции,

Никогда ничьим я не был

Угодником.

Я рыцарь Международной интеллигенции,

Не считайте меня Народником» ²

И, однако, в его творчестве была тенденция – это тенденции мысли Русского Космизма, составившее неохватное течение русской культуры и русской мысли, восходящее своими истоками в древние поиски космического смысла бытия прарусичами и праславянами, чьи предки были объединены под общим названием Ариев («ар» — иев – поклонников Солнца).

Генеалогия Н.А.Морозова.

Происходил Н.А.Морозов из достаточно крепкой помещичьей династии Щепочкиных

³. Отец Николая, Петр Алексеевич Щепочкин был одним из богатейших помещиков Мологского уезда Ярославской губернии. До реформы 1861 года за имением Борок числилась 1061 десятина земли, да в Череповецком уезде Новгородской губернии имелось свыше 350 десятин. После реформы в надел крестьянам отошло 624 десятины.

Род Щепочкиных принадлежал дворянству рязанской губернии, а в Борке один из его представителей оказался случайно.

В XVIII веке большое село Верхне-Никольское с окрестными деревнями, в числе которых был и Борок, с XVI века принадлежало богатым русским князьям Солнцевым. В конце XVIII столетия последний владелец земель из этого знатного рода Иван Егорович Солнцев разорился, и то ли с сумой ушел по стране, то ли покончил жизнь самоубийством, только имение осталось без хозяина. Вскоре эти земли скупил сосед, обер-гофмаршал князь Николай Михайлович Голицын (1726 – 1787), сын талантливого полководца петровского времени, участника Северной войны (1700 – 1721 годов), генерал-фельдмаршала Михаила Михайловича Голицына (1675 – 1730). Затем хозяином стал Аполлос Аполлосович Мусин-Пушкин, получивший имение и земли в качестве приданого после женитьбы на дочери князя Н.М.Голицина княжне Анне Николаевне Голициной. Граф А.А.Мусин – Пушкин оставил о себе память как известном русском ученом и государственном деятеле, члене Лондонского королевского общества, почетном члене многих европейских академий наук, в том числе и Петербургской, исследователе в области химии и технологии металлов платиновой группы, участнике переговоров о присоединении Грузии к России, организаторе изучения минеральных ресурсов Кавказа и Закавказья. После его смерти большая часть владений вдовой была продана графу Ивану Яковлевичу Мусину-Пушкину, сыну которого – Алексею Ивановичу Мусину-Пушкину судьбой было дано стать первооткрывателем «Слова о Полку Игореве».

Борок пока сохранялся во владении у вдовы, но вскоре и эту часть владений она продает чиновнику из Мологи Егору Алексеевичу Алексееву (1772 – 1829). Е.А.Алексев и начинает восстановление Борка и строительство усадьбы. Но влез в долги, которые привели к судебному процессу, последствия которого он не смог пережить. Наследникам достались большие долги. Наступил критический момент. Именно в этот момент и появились Щепочкины.

Дочь Е.А.Алексеева Вера Егоровна становится женой Алексея Петровича Щепочкина (1892 года рождения), сына богатого рязанского помещика Петра Григорьевича Щепочкина, имевшего владения во многих губерниях Российской империи, и Екатерины Алексеевны Нарышкиной, принадлежавшей тому же роду, что и мать Петра I.

А.П.Щепочин – дед Н.А.Морозова – сделал блестящую военную карьеру, участвовал в русско-турецкой войне в 1828 году, командуя артиллерийской ротой, за мужество и отвагу был награжден орденом Святой Анны 4-й степени и большой серебряной медалью на георгиевской ленте с подписью «За храбрость». В 1829 году он демобилизуется и погружается в хозяйственные заботы. А.П.Щепочкин проявил себя рачительным хозяином. Стал постепенно рассчитываться с долгами.

7 октября 1832 года у него рождается сын Петр – будущий отец Николая Морозова. Трагедия 1840 года нарушила логику возрождения. Крестьяне подрывают барский дом в Борке. Во время взрыва погибают дед и бабка Николая Морозова. Петр Щепочкин в 8 лет стал круглым сиротой. Опеку над детьми и имением осуществляет дядя. П.А.Щепочкин заканчивает Кадетский корпус. Здесь проявились его большая любовь к лошадям и искусство наездника. Но воинская служба «не удалась», из-за скандала на романтической почве он вынужден был оставить свой полк и уйти в отставку. На основе разведения отборных рысаков Петр Алексеевич поправляет свои дела, ликвидирует долги, спасает имение от банкротства. В одной из своих поездок по своим имениям он заехал на ночевку в деревню Усищево Череповецкого уезда к своему кузнецу Василию Николаевичу Плаксину и познакомился со своей будущей женой, матерью Николая Мирозова, — Анютой. Будущая жена поразила молодого помещика не только своей красотой (блондинка, голубоглазая, статная), но и живостью ума, своей редкой образованностью (имела начальные сведения по арифметике, истории, географии, знала неплохо русскую литературу, знала наизусть много стихов Пушкина и Лермонтова). Н.А.Щепочкин влюбился в сельскую красавицу, дал ее «вольную», перевел в мещанское сословие города Молож, поменяв фамилию на Морозову.

Родившийся 8 июля 1854 года их первенец Николай также стал числиться по документам «мещанином г.Мологи», получил фамилию матери, а отчество – по крестному отцу (восприемнику) мологскому помещику Александру Ивановичу Радожицкаму.

Так появился на свет Николай Александрович Морозов. Отметим, что его судьба появления на свет в форме незаконнорожденного сына дворянина, фамилия которого – от новой фамилии матери, и отчество – от крестного отца, напоминает судьбу появления на свет другого гениального русского космиста – Николая Федоровича Федорова, незаконнорожденного сына князя Гагарина.

Отец Николая Морозова по политическим убеждениям был англофилом, сторонником парламентарной монархии, выступал за освобождение крестьян без земли, был в оппозиции правительству после реформы, считая дворянство обиженным и невозгражденным. Это была позиция представителя значительного слоя крупно-местного дворянства, считавшего себя обманутым царем-реформатором. Дважды избирался (1861-1863, 1872-1874) представителем мологского дворянства, но затем, скорее всего, в результате шока от ареста сына, отошел от политической жизни. Отец Николая так и не оформил юридически брак со своей женой, хотя и обещал, и, чувствуя вину за собой, в 1865 году составил завещание, по которому все состояние, в первую очередь Борок, оставлял «бывшей вольноотпущенной крестьянке, а ныне мологской мещанке А.В.Морозовойи ее незаконнорожденным детям». Анне Васильевне определялся в пожизненное пользование дом со всем имуществом в имении Борок. Земля и капитал делились поровну на две равные части: одна доставалась двум сыновьям (Николаю и Петру), а вторая – пятерым дочерям.

Три жизни» Н.А.Морозова.

Николай Александрович Морозов умести в своей жизни – три жизни, три разных «эпохи» своего бытия на Земле, в России.

С.И.Валянский и И.С.Нодосекина так его назвали – «Человек, проживший три жизни» ⁴. В маленькой книжке с одноименным названием они отмечают: «Не многим в наше время известно его имя. Судьба этого человека загадочна. Он ярко заявил о себе в семидесятых годах позапрошлого века и исчез на десятилетия в каземате Шлиссельбурга. Как птица – феникс, возродился из небытия в начале прошлого века и стал известен «всей читающей России». После революции был организатором науки и сам ею активно занимался, был директором уникальнейшего института и членом Академии наук. И это притом, что он был известным общественным деятелем и ученым, которого можно сравнить с Леонардо да Винчи. Он оставил свой след в химии, астрономии, физике, математике, метеорологии, биологии, истории, филологии, геофизике».

Второй швейцарский цикл.

- *** -

Новый 1880-й год встретили шумно, весело на конспиративной квартире на Гороховой улице в С.-Петербурге, хозяином которой был агент Исполкома «Народной воли» В.И.Квятковский. Как замечают С.И.Валянский и И.С.Недосекина, «по русскому обычаю широко и громко играли свадьбу, и это создавало прекрасное прикрытие для новогодней встречи», «была жженка и кинжалы, скрещенные над ней», «пели гайдамацкие песни (они часто бывали там, где бывал А.И.Желябов), объятые общим настроением спаянности и обреченности» ²⁶. В январе 1880 года была арестована типография «Народной воли». Николай узнает о беременности от него Ольги Любатович. Товарищи по организации принимают решение отправить Морозова и Любатович в «бессрочный отпуск» за границей. В этом решении проявилось и недоверие товарищей. Он мучился этим недоверием и сам никому не доверял. Затем Морозов этот момент считал самым тяжким в своей жизни.

Николай и Ольга уехали за границу в начале февраля 1880 года. В Берлине, на пути в Вену, их догнало сообщение о покушении на Александра II в Зимнем дворце, исполненном Степаном Николаевичем Халтуриным. Морозова в Женеве, как представителя «Народной воли», причастного к ее акциям и ее печатному органу, русская эмиграция встретила восторженно. «Но за границу Николай и Ольга ехали отнюдь не в качестве официальных представителей. В партии было вполне определенное отношение к эмигрантам. Александр Михайлов считал, что эмигрант не может являться представителем партии. Это, прежде всего, дезертир. Кто из революционеров сидит за границей, тот или не может разделить программу партии, или не хочет разделять их опасности. Кто хочет с партией работать, тот должен быть в России» ²⁷. Вера Фигнер, будучи в Одессе, не зная всех подробностей разногласий Морозова и Любатович с Исполкомом партии, послала письмо, в котором звучали обидные слова: «Не хотите ли вы сохранить себя для будущих, лучших времен, которые будут куплены ценой крови стольких товарищей?» ²⁸.

Они выбрали Кларан для постоянного своего пребывания. Морозов хотел в эмиграции основать свой «террористический орган». Не одобрил эту затею Петр Алексеевич Кропоткин, который жил в это время в Кларане. Противник террора и анархист, Петр Алексеевич считал революционным долгом поддерживать «Народную волю». П.Л. Лавров, которого Морозов пригласил сотрудничать в предполагаемом «террористическом органе», признал для себя крайне сомнительным и нежелательным участие в таком издании и отговаривал от этого дела Н.А.Морозова. Даже П.Н.Ткачев,стоявший наиболее близко к идеям Николая Морозова, не осмелился открыто его поддержать, хотя, и оказал ряд неофициальных услуг. Хотя год спустя в 1881 году П.Н.Ткачев в сентябрьском номере газеты «Набат» опубликовал статью «Терроризм как единственное средство нравственного и общественного возрождения России». Единственным человеком, подержавшим Морозова, был Г.Г.Романенко. Но его материальной помощи было мало. Поэтому ограничились изданием двух брошюр «Террористическая борьба» (автором которой был он сам) и «Терроризм и рутина» В. Тарновского (псевдоним Г.Г.Романенко). В связи с выходом Морозовской брошюры в Женеве подняли шум и начались на нее нападки «чернопередельцев» – Г.В.Плеханова, Л.Г.Дейча, В.Я.Стефановича, П.Б.Аксельрода, В.И.Засулич.

Позже брошюра была причислена к программным документам «Народной воли» и наряду с ними фигурировала в качестве «вещественных доказательств» на всех крупных политических процессах.

На фоне неудачи дела с «террористическим органом» Исполком «Народной воли» восстанавливает отношения с Морозовым и Кравчинским и поручает им повести «серьезную агитацию в Европе в пользу русского движения» ²⁹. Народовольцы стали регулярно снабжать Николая Александровича информацией, подпольно доставляемой из России. В ней сообщалось о начавшихся судебных преследованиях правительства («дело 16-ти террористов» в Петербургском военно-окружном суде 25-30 октября 1880 года, исполнение смертельного приговора членам исполкома А.А.Квятковскому и А.К.Преснякову, выступление на суде С.Г.Ширяева с оправданием терроризма, и др.).

- *** -

В июне 1880 года в Женеве стала издаваться книжная серия «Русская социально-революционная библиотека», в которой Н.А.Морозов стал сотрудничать с Л.Гартманом, М.Драгомановым, П.Лавровым, И.Павловским и др. Первым изданием «Библиотеки» стала книга П.Л.Лаврова «18 марта 1871 г.».

Морозову была заказана книга для «Библиотеки» «История социалистического движения в России за 1873 – 1875 гг.». Работа над книгой оказалась сложной. Не все персоналии можно было указывать по конспиративным причинам. К этому добавилась антипатия Г.В.Плеханова, который заменил в редколлегии «Библиотеки» Л.Н.Гартманаи который стал противиться изданию этой книги, считая, что она будет апологией террора.

Морозов успел подготовить только один раздел книги – «Очерк истории кружка «чайковцев». Но этого было мало, и он принимает решение ехать к Марксу, чтобы его привлечь к сотрудничеству в «Библиотеке». Эту затею поддержал и Лавров.

- *** -

Морозов едет в Лондон с рекомендацией Гартмана, часто бывавшего в доме Маркса, и встречается с ним. При первой встрече Николай не удержался от восклицания: «Как Вы похожи на свой портрет!». Беседа получилась интересной. Николай рассказал ему о деятельности «Народной воли». Маркс поддержал проект издания «Библиотеки» и дал ему не одну, а несколько своих работ, в том числе совместно написанных с Энгельсом. Прощаясь с Морозовым, Маркс сказал: «Царь был провозглашен шефом европейской реакции, а в настоящее время, благодаря деятельности «Народной воли», он сидит пленником в Царском селе, а Россия является авангардом революционного движения в Европе». Из предложенных Марксом работ, Морозов выбрал «Манифест коммунистической партии», даже начал его переводить, но письмо Софьи Перовской позвало его в Россию. Свой архив он передал П.Л.Лаврову.Последний передал «Манифест» Плеханову. «Когда Морозов был уже далеко от Женевы, его преемником в деле издания книг для России стал Г.В.Плеханов, который в это время увлекся «Капиталом» и постепенно стал менять свою точку зрения на будущий революционный путь России» ³⁰.

- *** -

Николай Морозов в Швейцарии параллельно пытался заниматься научно-литературным творчеством. Занимался переводом поэзии с английского и польского. Посещал лекции в Женевском университете по факультету «Sciences et letters». Приобрел новые знакомства в научном мире. Одним из таких знакомых, внесшим крупный вклад в теорию труда с позиций энергетических оснований, был Сергей Андреевич Подолинский, революционер-народник и ученый, такой же почитатель «Капитала» Маркса, как и Морозов. Он также, как и Морозов, пытался связать общественную теорию с естественно-научной методологией. Подолинский, изучив энергетический баланс сельского хозяйства как рода деятельности, через фотосинтез вовлекающий в экономический оборот энергию Солнца, написал в 1880 году свою главную работу «Труд человека и его отношение к распределению энергии». В этом же году он послал свою работу Марксу, с которым был лично знаком с 1872 года (их познакомил в доме Энгельса Лавров), и получил от него благожелательный ответ ³¹.

Этот труд Подолинского приблизился к будущему учению о ноосфере В.И.Вернадского. Подолинский обратил внимание на то, что человечество может обеспечить поток негэнтропии, достаточный для устойчивого развития, но для этого трудовая теория стоимости должна быть дополнена энергетическим балансом. Именно в этом пункте по Подолинскому политэкономия соединилась с физикой. По расчетам Подолинского, устойчивым развитием общества следует считать такое, при котором затраты одной калории человеческого труда вовлекают в оборот 20 калорий солнечной энергии ³².

- *** -

В конце второго женевского цикла у О.Любатович рождается дочь. Морозов стал отцом, но к этому он не был готов, поскольку решил посвятить себя всего без остатка революционной борьбе.

Ольга, как мать, пыталась удержать Морозова, и он уже почти согласился, но 28 ноября 1880 года арестовывается Александр Михайлов. Перовская шлет письмо к Морозову: «Приезжай как можно скорее! Отсутствие Александра [Михайлова] отзывается здесь страшно тяжело. Как будто выпало центральное звено, соединявшие нас всех воедино» ³³. Через месяц приходит письмо от Веры Фигнер с аналогичным содержанием.

Жребий брошен. Морозов устремляется в Россию и 23 января 1881 года Н.А.Морозова и Остафьева арестовывают при переходе у границы у Эйдкунена, в деревне Стошки, Владиславльского уезда, Сувалкской губернии.

«Первая жизнь Морозова» закончилась.

5. «Вторая жизнь Морозова»: вторые тюремные университеты и тюремная форма бытия ученого-исследователя.

5.1. Следствие

В течение нескольких месяцев Н. Морозову удавалось скрывать свое подлинное лицо от жандармерии. По паспорту он был инженер Лакнере. Даже отец не опознал своего сына, чем Николай был очень растроган. Помогла его опознать бывшая хозяйка квартиры, которую он снимал, М. Фролова. За год следствия, вплоть до суда, Морозовследуя Уставу исполкома «Народной воли» дал одно единственное показание на допросе 24 апреля 1881 года. «По убеждениям своим я террорист, но был ли террористом по практической деятельности – предоставляю судить правительству» ³⁴. От показаний, которые могли бы повлиять на судьбу товарищей, он отказался.

В ноябре 1881 года арестовали Ольгу Любатович, бросившуюся вслед за мужем в Россию и оставившую дочь в семье Подолинских.

«Процесс 20» проходил 9-15 февраля 1882 года в здании Петербургского окружного суда на Литейном. Здесь все были знакомые, но и многих не было. Н.А.Саблин, поэт, острослов, весельчак застрелился при аресте.

В основу обвинения против Н.А.Морозова легли показания Г.Д.Гольденберга об его участии в устройстве подкопа и мины для взрыва полотна Московско-Курской железной дороги в ноябре 1879 года. Работу Морозова в московском подкопе на следствие подтвердил и Г.П.Исаев. Затем он под воздействием других показаний взял назад свое свидетельство. Однако судьи посчитали, что показания Гольденбергазаслуживают особого доверия и таким образом этот эпизод доказан. Вспомнили Морозову и книгу «Террористическая борьба».

Он с восторгом встречает эру воздухоплавания и авиации, связывает с ней великое будущее человечества, и в этом своем научном романтизме он близок другому научному романтику, гению космонавтики К.Э.Циолковскому, который связывал прорыв человечества в Космос с ракетной техникой.

Морозов писал: «Только слепой не может не видеть, что воздухоплавание и авиация кладут теперь резкую черту между прошлой и будущей жизнью человечества и что оканчивающийся теперь навсегда период бескрылого существования будет казаться грядущим поколениям таким же печальным, как и бабочке период ее жизни гусеницей. И вы, улетевшие сегодня на рассвете только первые ласточки начинающейся весны!» ⁵⁶.

10 лет спустя свой цикл «воздухоплавательского познания» Н.А.Морозовзапечатлел в книге «Среди облаков».

6.3. «Звездные песни»
Н.А.Морозов на первой мировой войне

- *** -

В 1916 году Морозов встретился с издателем «Скорпиона» и предложил ему свои стихи, которые он объединил в сборник под названием «Звездные песни», так как в большинстве из них, так или иначе, фигурируют небесные светила. Николай Александрович, просидевший многие годы в Шлиссельбурге и получивший опыт осторожности, попросил издателя посмотреть «нет ли там чего-либо, что может не пройти цензуру, так как было бы жалко, если тираж уничтожат» ⁵⁷. Сомнения вызывало лишь «Беззвездное стихотворение», так как оно было явно направлено против Азефа и других провокаторов охранного отделения. Когда издатель высказал свое сомнение, Морозов возразил: «Оно единственное, за которое я буду стоять, во что бы то ни стало. Каждый писатель должен выразить свое возмущение подобными людьми. И пока я этого не сделал, так или иначе, мне будет казаться, что я не исполнил своего гражданского долга» ⁵⁸. Весной 1910 года книга вышла и с большим успехом стала распространяться. Морозов уехал на лето в деревню. И вдруг – гром среди ясного неба! Комитет по делам печати «привлекает по поводу его книжки издателя к суду за дерзостное неуважение к верховной власти в России и за воззвание к ее ниспровержению!» ⁵⁹.

Морозов как истинный рыцарь духа и справедливости, человек не только мужественный, но и честный, порядочный (в том глубоком понимании «порядочности», которое забывается в наше время «царства мерзавцев» в России), глубоко нравственный, направил письмо в Московскую судебную палату с просьбой перенести обвинение с издателя на автора.

Судебное следствие оказалось пристрастным к бывшему шлиссельбургскому узнику. В судебном извещении, вызывавшем его на суд 24 ноября 1911 года к 10 часам утра, указывалось, что ряд его стихотворений возбуждают к учинению бунтовщических деяний и ниспровержению существующего в России государственного и общественного строя и заключают в себе «дерзостное неуважение к верховной власти» и что он, Морозов, поэтому обвиняется по статье 128 п.1 и 2 и статье 129.

Вызов в суд у многих в петербургском обществе вызвал недоумение. Решение суда было жестким: приговор к году тюремного заключения.

Началась новая тюремная одиссея. «в камере нахлынули старые воспоминания. Шесть лет жизни на свободе, светлые поэтические воспоминания о первой встрече с Ксаной, об их взаимной любви и безоблачном пятилетнем счастье в кипучей, интенсивной работе, у него – в области науки, у нее – в области искусства и музыки, показались ему светлым сном, от которого он теперь вдруг пробудился» ⁶⁰. После нескольких месяцев мытарств по разным тюрьмам России он оказался (не без помощи друзей) в Двинской крепости, где узник получил сравнительно комфортное проживание, которое он сам же и оплачивал.

Как и прежде тюремное заключение стало местом интенсивного творчества. В Двинской крепости он дописал «Повести моей жизни», закончил книгу «Пророки», продолжавшую «Откровение в грозе и бури», написал несколько научных статей.

Освободили Морозова по амнистии в связи с празднованием 300-летия дома Романовых 21 февраля 1913 года.

«После двинской крепости он стал говорить, что цель жизни состоит в том, чтобы преодолеть препятствия» ⁶¹.

- *** -

Первую мировую войну Морозов встретил как русский человек и патриот. В январе 1915 года надел ватное пальто защитного цвета, высокие сапоги, и с белой повязкой с красным крестом отправился на фронт в качестве делегата Всероссийского Земского союза помощи больным и раненым воинам.

В пропуске, полученном им в штабе Северо-Западного фронта, удостоверялось, «что делегат Всероссийского Земского Союза Николай Александрович Морозовимеет право въезда в районы расположения всех штабов Армий Северо-Западного фронта, о чем удостоверяется соответствующими подписями и приложением печати» ⁶².

В этот период НиколайАлександрович Морозов размышляет над проблемами социологии войны. Его тревожат такие социологические вопросы как: «почему война вообще возможна среди не только первобытных, но и культурных народов?», «к каким конечным результатам приводит этот процесс?» ⁶³. Встречи среди военных и беседы с ними на фронтах в Польше добавили ему массу наблюдений для социологических выводов. Он переживал за женщин, участвующих в войне. «Во всем ему хотелось видеть женщину равноправной с мужчиной, за исключением одного – участия в войне» ⁶⁴.

Однажды, встретившись с колонной плененных немцев, он обратил внимание, что на касках у немцев на груди «прусского орла» на извилистой ленте была рельефно выбита надпись «Mit Gott f ь r KOENIG und Vaterland», что значило «С Богом за ЦАРЯ и Отечество». Причем как заметил собеседник Морозова – военный врач, слово «Царь» нарочно поставлено выше и Бога, и Отечества». Николай Александрович, беседуя с врачом, заметил: «А как же некоторые говорили, что эта война затеяна для того, чтобы доставить капиталистам новые рынки?» ⁶⁵.

Морозов пытается проникнуть в тайные идеологические механизмы милитаризма. На захваченных немецких пушках он увидел отбитые на них слова девиза «Pro Gloria et Patria» («За Славу и Отечество»), на огромной мортире была другая надпись «Ultima Ratio Regis» («Крайнее средство царя»?).

И снова Морозов задает себе вопрос: «Как же немецкая интеллигенция, в которой было немало добрых, честных и хороших людей, просмотрела все это?» ⁶⁶.

Н.А.Морозов, как исследователь, проникает во все сферы окопной войны: то он изучает способы пехотной разведки («охоты»), то он занимается механизмами рождения и распространения слухов посредством «беспроволочного телеграфа» или народной молвы.

В промежутках между санитарными поездками Морозов работал в химической лаборатории Общеземского союза, в которой производились бактериологические исследования подозрительных по холере, тифу и другим эпидемиологическим заболеваниям.

В этот же период впервые он столкнулся с ужасающими результатами химической атаки немцев под Жирардовым, под деревней Вискитки. В газете в те дни так описывалось то место, в окопах которого Николай Александрович ночевал за два месяца до этого события. «Удушливые газы двигались на наши позиции не сплошной стеной, а струями, неся с собою смерть всему живому. За Вискитками я видел поле ржи. Зеленые колоски почернели, стебли завяли и склонились к земле. Поле словно вытоптано или выжжено Я видел рощу в роскошном наряде сочной зелени. Но струя газа задела край этой рощи, и деревья стоят здесь с осыпавшимися листьями, оголенные, точно в глухую осень. Вот белая акация. Половина ее еще цветет и благоухает, а другая половина словно отмерла: угрюмо и безобразно топорщатся голые черные ветки. Под деревом на земле валяются какие-то черные комья. Подхожу ближе – трупы ворон. Воронье, усеявшее вершину захваченного ядовитым газом дерева, сразу очумело и свалилось на зе