Слово, словоформа, лексема, парадигма

Так же как и в словообразовании, объектом рас­смотрения в морфологии является слово. Встретив в письменном тексте последовательность между двумя пробелами типа дом, в, подберёзовику, чёрносмороди- нового, приостанавливают, мы говорим, что перед нами слово. Если мы не знаем значения слова или сомне­ваемся в правописании его корня, приставки или суф­фикса, мы обращаемся к словарю. Известно, что в сло­варе нет существительных в форме дательного падежа единственного числа, как подберёзовику, нет прилага­тельных в форме родительного падежа мужского рода, как черносмородинового, нет глаголов в форме 3-го ли­ца множественного числа настоящего времени, как при­останавливают. Вместо всех падежных и числовых форм существительных в словаре выступает форма имени­тельного падежа единственного числа; вместо всех па­дежных, числовых и родовых форм прилагательных — форма мужского рода именительного падежа единствен­ного числа; вместо временных, личных, числовых форм глагола — инфинитив. Таким образом, словарная фор­ма выступает как заместитель всех конкретных форм с данным лексическим значением.

В слове так звук [а] называет определенную наблю­даемую акустическую и артикуляторную единицу рус­ского языка. В то же время фонема (а) выступает как некий заменитель многих звуков русского языка: [а], [а], [и^е]. В слове веду [в'и^еду] последовательность [в'и^ед-] представляет собой глагольный корневой морф. Этот корень может выступать и в форме иных морфов: [в'и^ед'-от], [в'о-л], [влж-аты.]] и т. п. Однако можно го­ворить и о том, что последовательность [в'и^ед-] пред­ставляет собой некий заменитель всех упомянутых еди­ниц. В этом случае говорят уже о морфеме. (Ср. разли­чие между употреблением терминов «звук» и «фонема».)

Нетрудно видеть, что подобные же отношения свя­зывают словарную форму как таковую и словарную форму как заменитель других конкретных форм с дан­ным лексическим значением. К сожалению, в отличие от фонетики и словообразования, где противопоставление звука и фонемы, морфа и морфемы является основой науки, в морфологии различие между конкретной еди­ницей и заменителем нескольких конкретных единиц проводится не всегда. В обоих случаях зачастую гово­рят о слове. Необходимо, однако, различать конкретно наблюдаемую единицу и абстракцию, заменяющую ряд конкретных единиц. Например, стол, стола, столом, сто­лы, столов, столах — это конкретно наблюдаемые еди­ницы, словоформы. Но стол как заменитель всех сло­воформ с тем же лексическим значением — это лексема. А словоформы стол, стола, столу, столом, столе, столы, столов, столам, столами, столах образуют парадигму лексемы стол.

Нередко лингвисту важно отметить морфологи­ческую характеристику словоформы, оставив в стороне ее лексическое наполнение. В таком случае принято употреблять термин «форма слова». Именно в таком смысле можно говорить, например, о форме именитель­ного падежа любого существительного, о форме про­шедшего времени женского рода любого глагола или родительного падежа множественного числа любого прилагательного. При этом указание на форму слова может определять словоформу в отвлечении от ее лекси­ческого значения однозначно (например, форма роди­тельного падежа единственного числа мужского рода прилагательного). Однако в ряде случаев указание на форму слова может определять несколько слово­форм в отвлечении от их лексического значения. Таковы, например, форма именительного падежа существитель­ного (обоих чисел), форма прошедшего времени глагола (три родовые формы единственного числа и одна форма множественного числа и т. п.).

Итак, конкретное употребление слова следует назы­вать словоформой (ср. с понятиями «звук» и «морф»). Слово как представитель группы конкретных словоформ, обладающих тождественным лексическим значением, следует называть лексемой (ср. с поня­тиями «фонема» и «морфема»). Всю совокупность сло­воформ, входящих в данную лексему, следует называть парадигмой (ср. с понятиями «вариант» и «вариа­ция фонемы», а также с понятием «набор алломор­фов»). О словоформе с определенными морфологи­ческими характеристиками в отвлечении от ее лекси­ческих особенностей следует говорить как о форме слова.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОКОНЧАНИЯ

Как известно, словообразование изучает вопрос о том, из каких значимых частей состоит словоформа. Подавляющее большинство русских словоформ состоит из основы и окончания (флексии): город-ом, добр-ая, бег-у, принос-ишь и т. д. Однако в русском языке есть словоформы, лишенные окончаний: кино, такси, хаки, бац и др. Эти словоформы следует отличать от тех, где в качестве окончания выступает нуль звука: город, стен, хорош. Словоформы с нулевым окончанием включены в парадигму, члены которой имеют материально выра­женные окончания: город — города — городу и т. д.; стен — стены — стенам — стенах и т. д.; хорош — хо­роша — хороший — хорошие и т. д.

Вопрос о том, есть ли в словоформе окончание, и если есть, то где оно находится, практически довольно ясен. Однако строгий теоретический ответ на этот во­прос дать не столь просто.

Весьма распространено определение, согласно кото­рому окончание — это значимая часть слова, служащая для связи слов в словосочетании и предложении. В соответствии с этим определением в словосочетании хорошую погоду у словоформы хорошую легко выделить окончание -ую, потому что именно благодаря этой зна­чимой части слова выражается связь между существи­тельным погода и прилагательным хороший.

В словоформе стучит, взятой изолированно (напри­мер, как название одного из рассказов И. С. Тургенева), практически выделяется окончание -ит. Однако едва ли эта значимая часть словоформы служит средством связи. Она указывает прежде всего на то, что действие носит реальный характер, совершается в момент речи, проистекает независимо ни от автора, ни от адресата сообщения. В словоформах дни и ночи, видимо, выде­ляется окончание -и. Однако это окончание также едва ли служит для связи словоформ. Оно прежде всего ука­зывает на множественность (не единичность) феноме­нов, обозначенных данными лексемами.

Таким образом, очевидно, что приведенное определе­ние окончания не очерчивает полностью тот круг зна­чимых частей словоформы, который принято рассматри­вать как окончание.

Существует и иное определение окончания: оконча­ние — это такая значимая часть словоформы, которая различает словоформы одной лексемы (в отличие, на­пример, от суффиксов, которые различают словоформы разных лексем). В самом деле, в пиш-у есть окончание -у, поскольку именно с помощью этого средства проис­ходит дифференциация разных словоформ лексемы писать: пишу, пишешь, пишет, пишем и т. д. С другой стороны, в писатель есть суффикс -тель, поскольку имен­но эта часть слова образует новую лексему с собствен­ной парадигмой. Едва ли можно опровергнуть данное определение. Однако и принять его невозможно, по­скольку в нем неизвестное (что такое окончание) опре­деляется через другое неизвестное (что такое словофор­мы одной лексемы, где граница между ними и разными лексемами).

Согласно третьему определению, окончание — это морфема, занимающая позицию в конце словоформы. Однако и это свойство характерно не для всех оконча­ний и не позволяет отделить их от суффиксов. Дело в том, что ряд русских слов не имеет окончаний и послед­ним морфом в словоформе может оказаться и суффикс (темно), и корень (такси). Кроме того, некоторые окон­чания могут находиться не в абсолютном конце слово­формы: пят-ью-десятью, улыба-ешь-ся.

Все три рассмотренных признака окончания — свя­зывающая функция, противопоставление словоформ (а не лексем), позиция в конце слова — отражают опреде­ленную тенденцию в истории развития грамматической мысли. Эта тенденция характеризовалась повышенным вниманием к форме языковых единиц. Соответственно морфология выступала как наука о формах слов, разли­чающихся своими сочетательными свойствами. В самих словоформах эти различия в сочетательных свойствах выражались окончаниями. Формальной приметой окон­чания являлась позиция в конце словоформы.

Без сомнения, все указанные характеристики доволь­но точно охватывают суть морфологических явлений, хотя и представляют их несколько упрощенно по сравне­нию с тем, как морфологический строй выглядит в дейст­вительности.

Итак, окончание — это значимая часть словоформы. Окончание чаще всего располагается в конце словофор­мы. С помощью окончаний различаются словоформы одной лексемы. Окончания могут выполнять связующую функцию в словосочетании и предложении. Кроме того, окончания могут отражать и некоторые моменты дейст­вительности.

Таким образом, главная трудность в определении окончания сводится к уяснению того, какие именно зна­чения выражаются окончаниями. Ведь и другие значи­мые части словоформы — корни, приставки, суффик­сы — также отражают действительность. Иногда ут­верждают, что специфика окончаний состоит в том, что их значения носят весьма абстрактный, обобщенный характер. Действительно, с помощью окончаний можно выразить значения единичного предмета: дом-в, стен-а, весл-о и множества предметов: дом-а, стен-ы, вёсл-а. Однако с помощью окончаний нельзя указать количест­во предметов более точно. С помощью окончаний можно характеризовать действие как одновременное с момен­том речи, предшествующее этому моменту или сле­дующее за ним. Однако с помощью окончаний невоз­можно конкретно определить момент речи (вчера, на прошлой неделе, в будущем году и т. п.). Будучи в прин­ципе верным, указанное свойство окончаний не позво­ляет отделить их от других форм, которые также могут иметь абстрактное значение (ср.: стол-ы и несколько стол-ов).

Специфика значений, передаваемых окончаниями, в том, что эти значения не только являются абстракт­ными, но реализация их носит обязательный и регуляр­ный характер. Например, абстрактное значение коли­чества предметов характеризует почти все формы существительных. При этом наличие словоформы, обоз­начающей единичный предмет, почти на 100 процентов предопределяет наличие словоформы, обозначающей множество предметов. Стол, дом, дорога, лампа, перо, одеяло указывают на единичные предметы. Существо­вание в языке этих словоформ предопределяет наличие словоформ, обозначающих те же предметы во мно­жестве: столы, дома, дороги, лампы, перья, одеяла. По-русски нельзя назвать эти предметы, не обозначив при этом их единичность или множественность.

Точно так же по-русски нельзя обозначить действие личной формой глагола без того, чтобы не выразить
временную отнесенность этого действия: читаю, пи­шешь, смотрит; читал, писал, смотрел; буду читать, напишет, будешь смотреть. Существование словоформы с одним временным значением полностью предопреде­ляет существование словоформы с тем же лексическим, но другим временным значением. Иными словами, окон­чания выражают такое абстрактное значение, реализа­ции которого в определенном круге словоформ являют­ся обязательными и характеризуются регулярностью. Такие значения принято называть грамматически- м и. Если говорят о грамматическом значении, то оно обозначает: во-первых, значение, которое формально выражено именно окончанием; во-вторых, значение, которое, являясь абстрактным, имеет обязательную и регулярную реализацию.

Следовательно, окончание — это такая значи­мая часть слова, которая может служить для связи слов в предложении и может выра­жать такое абстрактное значение, которое, являясь обязательным, образует регулярный ряд словоформ.