Основы прочности (основательности) обучения и учения

Поверхностность обычного обучения.

Причина того двоякая.

Средства против того и другого недостатка нужно искать в естест­венном методе.

1. От многих раздаются жалобы, да и факты это подтверждают, что только немногие ученики выносят из школ основательное образование, а

большинство — только поверхностное образование или даже только на­мек на образование.

2. Если ты будешь искать причину этого, то она окажется двоякой. Это происходит либо потому, что в школах, пренебрегши существенным, обращают

внимание на ничтожное и пустое, либо потому, что ученики снова забы­вают то, что они выучили, так как большая часть знаний только скользит по поверхности ума и не внедряется в него. Этот второй недостаток настолько распространен, что мало людей, которые на него не жалова­лись бы. В самом деле, какими бы мы считались учеными, если бы память тотчас воспроизводила нам все то, что мы когда-либо читали, слышали, воспринимали умом — мы, которые использовали каждый случай для приобретения знаний! Но такой способностью наша память не обладает, и очевидно, что мы черпаем воду решетом.

3. Но есть ли средство против этого зла? Несомнен­но, найдется. Обратившись к школе природы, опять-таки будем искать руководящих указаний в ее творениях, предназначенных для долгого существо­вания. Таким путем можно будет найти метод, при котором каждый будет знать не только то, что выучил, но даже более, чем он выучил, т. е. не только свободно излагать почерпнутое от учителей и из авторов, но и основательно судить о самих вещах. 4. Но этого можно достигнуть:

I. Если основательно будут рассматриваться только те вещи, которые должны принести пользу.

П. Занимаясь, однако, всеми этими вещами уже без всякого изъятия.

III. Если всему будет положено прочное основание.

IV. Если указанные основания будут закладываться глубоко.

V. Если все затем будут опираться только на эти основания.

VI. Все, что нужно различать, должно быть различаемо с полной определенностью.

VII. Все последующее должно опираться на предыдущее.

VIII. Все, что связано между собой, должно быть связываемо по­стоянно.

IX. Все должно быть распределяемо пропорционально между разу­мом, памятью и языком.

X. Все должно закрепляться постоянными упражнениями.

Не следует

приниматься

ни за что ненужное.

5. Природа никогда не делает ничего бесполезного.

Например, создавая птичку, природа не дает ей ни чешуи, ни плавательных перьев, ни жабр, ни рогов, ни четырех ног и ничего такого, что ей не будет нужно, а дает только голову, сердце, крылья и пр. Дереву природа не дает ушей, глаз, перьев, волос и пр., а лишь кору, лыко, сердцевину, корень и пр.

Подражание мешни- ^Таким образом, и тот, кто желает, чтобы поле. ческим искусствам. виноградник, сад давали плоды, засевает их не сор-

ной тр_авой, не крапивой, не чертополохом и не терновником и пр., но благородными семенами и растениями.

7. Так и архитектор, думая построить крепкое здание, заготавливает не солому, не мякину, не грязь, не ивовые прутья, но камни, кирпичи, креп­кое дерево и тому подобный крепкий и плотный материал. И в школа<с 8. Следовательно, в школах:

I. Нужно преподавать только то, что приносит са­мую основательную пользу как в настоящей, так и в будущей жизни и даже более в будущей. Ибо, по указанию Иеронима, на земле нужно изу­чать то, изучение чего имело бы значение и для небесной жизни.

II. Если что-либо нужно сообщить юношеству даже и ради на­стоящей жизни (как это бывает), все это должно быть таково, чтобы, не мешая той вечной жизни, и в этой настоящей жизни приносило бы существенную пользу.

9. Кому нужны пустяки? Какой смысл изучать то, Нужно изучать

только ценное. знание чего не принесет пользы, а незнание не при-

несет вреда и отчего в дальнейшем возрасте при­дется отучиваться или что придется среди занятий забывать? Нам есть чем заполнить всю свою короткую жизнь, если даже ни одной капли ее не тратить на пустяки. Итак, пусть будет задачей школы занимать юно­шество только серьезным. А каким образом забава может превращаться в серьезное дело — об этом будет сказано в своем месте.

Основоположение II

Нужно заниматься только тем, что относится к делу.

10. Природа ничем не пренебрегает из того, что является полезным в бу­дущем для того тела, которое она создает.

Например, создавая птичку., она не забывает ни головы, ни крыла, ни ноги, ни когтя, ни кожи — словом, ничего, что относится к сущности данного рода птиц и т. д.

Подражание "' Следовательно, таким же образом в школах,

в школах. образовывая человека, необходимо образовывать

его в целом,, чтобы сделать его пригодным для на­стоящей жизни и вместе с тем подготовленным к самой вечности, которая составляет цель всего того, что ей предшествует.

12. Поэтому в школах следует обучать не только наукам, но и нрав­ственности и благочестию. А научное образование пусть служит человеку к усовершенствованию одновременно и его разума, и языка, и рук для того, чтобы он мог все, что требуется, разумно созерцать, выражать словами и осуществлять в действии. Если что-либо из этого опуст-ить, то получится пробел, который не только нанесет ушерб образованию, но и подорвет его основательность. Ибо крепким может быть только то, что тесно связано во всех своих частях.

Основоположение

III

Прочно только то, что хорошо обосновано.

13. Природа ничего не творит без » твердого основания, без корня.

обосновано. Растение не растет кверху, пока не пустит свой

корень вниз, а если попытается это сделать, то ему придется завянуть и погибнуть. Вот почему разумный садовник даже и посадки не производит, пока не убедится в том, что черенок уже пустил корень. У птицы и у всякого животного место корня заступают внутренности (питающие члены), которые поэтому, как основа всего тела, и начинают всегда образовываться в первую очередь.

Подражание. 14. Так, архитектор не строит здания, не поло-

жив сперва твердого основания, иначе все об-

ратится в развалины. Равным образом и художник подкладывает под

краски грунт, без которого краски или легко отваливаются и выветри-

ваются, или теряют свой цвет.

Отклонение.

15. Такого фундамента не подводят под обучение те преподаватели, которые:

1) не работают над тем, чтобы прежде всего сделать учеников любо­знательными и внимательными,

2) не посвящают учеников в намечаемый ими общий план занятий в целом так, чтобы ученики отчетливейшим образом понимали (разли­чали), что нужно делать и что делается 1в действительности. А какой прочности можно ожидать, если ученик учится без любви к знанию, без внимания и без понимания?

Исправление.

16. Следовательно, сообразно с этим: I. Какое бы занятие ни начинать, нужно прежде

всего возбудить у учеников серьезную любовь к нему, доказав превосход­ство этого предмета, его пользу, приятность и что только можно.

II. Идея языка или искусства (которая является не чем иным, как извлечением, охватывающим в самом общем виде все части предме­та) всегда должна запечатлеваться в уме учащегося ранее, чем при­ступят к частному его рассмотрению. В таком случае учащийся уже в самом начале хорошо может обозреть как цель и пределы предмета, . так и внутреннее расположение его частей. Ибо как скелет есть осно­ва всего тела, так общий очерк искусства есть базис и основа всего ис­кусства.

Основания должны 17. Природа пускает корни глубоко.

быть заложены Так, у животного природа скрывает жизненные

глубоко. органы глубоко в теле.

И дерево тем крепче стоит, чем глубже пускает

корни; если его корни находятся только над наружным слоем почвы, то

его легко мож'но вырвать.

18. Отсюда ясно, что восприимчивость к учению в ученике нужно возбуждать серьезно и идею пред­мета глубоко запечатлевать в уме. К более полной

системе искусства или языка, следует подходить не ранее, чем будет

установлено, что идея усвоена совершенно ясно и пустила хорошие корни.

Исправление отклонений.

Все из собственных корней.

Основоположение V

19. Природа, все производит из корня и более ниоткуда.

Ибо, сколько на дереве ни появляется древесины,

коры, листьев, цветов, плодов,— все это рождается только от корня. Хотя дождь и идет сверху, а садовник поливает снизу, необходимо,-чтобы вся эта влага прошла через корни, а затем только разлилась по стволу, вет­вям, отросткам, листьям и плодам. А потому, хотя садовник приносит прививок со стороны, однако считает необходимым так привить его к стволу, чтобы он, как бы слившись с его существом, всасывал бы сок того же корня и, питаясь этим соком, разрастался силою корня. От корня у дерева является все, и нет необходимости приносить со стороны и прививать ему листья и ветви. Точно так же оперение птиц не составля­ется из перьев, которые побросали другие птицы, но происходит из самих внутренних ее частей.

20. Так и предусмотрительный архитектор все устраивает таким образом, чтобы здание опиралось исключительно на свой фундамент и поддержива­лось своими связями без подпорок со стороны. Если здание нуждается в таких подпорках, то это служит доказательством его непрочности и го­товности обрушиться.

21. Кто устраивает пруд или водоем, тот не приказывает достав­лять воду из другого места и не ждет дождевой воды, но отыскивает естественный источник и по каналам и скрытым трубам проводит во­ду в свой водоем.

22. Из этого основного положения следует, что правильно обучать юношество — это не значит вбивать в головы собранную из авторов смесь слов, фраз, извращений, мнений, а это значит — раскрывать способность понимать вещи, чтобы именно из этой способности, точно из живого источника, потекли ручейки (знания), подобно тому как из почек деревьев вырастают листья, цветы, плоды, а на следующий год из каждой почки вырастет' целая новая ветка со своими листьями, цветами и плодами.

⁵ А. И. Пискунов

Огромное отклонение в школах.

Внешний блеск

поверхностной

учености.

23. На самом деле до сих пор школы не достигли того, чтобы приучать умы, точно молодые деревца, развиваться из собственного корня, но приучали

учащихся только к тому, чтобы, сорвав ветки в других местах, навешивать их на себя и, подобно эзоповской вороне, одеваться чужими перьями. В школах прилагали старание не столько к тому, чтобы открыть скрываю­щиеся в сознании источники познания, сколько к тому, чтобы орошать этот источник чужими ручьями. Это значит, что школа не показывала самые вещи, как они происходят из самих себя и каковы они в себе, но сообщала, что о том и другом предмете думает и пишет один, другой, тре­тий и десятый автор. И величайшей ученостью казалось знать о многом противоречивые мнения многих. Поэтому и получилось то, что весьма многие (ученые) занимаются только тем, что, копаясь в авторах, из­влекают фразы, сентенции, мнения, составляя науку наподобие лоскут­ного платья. К ним с упреком обращается Гораций: «О, подражатели, рабский скот!» И действительно—рабский скот, привыкший только к таскайию чужих тяжестей.

24. Но, спрашиваю я, какая польза от того, что мы теряемся среди различных мнений о вещах, когда вопрос ставится о знании вещей, каковы они на самом деле? Так ли уж в жизни ничего нет

такого, чем бы мы могли заняться, кроме того, чтобы следовать за дру­гими, которые блуждают туда и сюда и высматривают, кто, где сбивается с пути или спотыкается, или уклоняется от правильного направления. О смертные, будем стремиться к прямой цели, оставив обходные пути. Если эта цель прочная и достаточно ясная, почему нам не стремиться к ней прямо? Почему лучше пользоваться чужими глазами, а не своими?

Причина этого — 25. Метод преподавания всех предметов показы-

ошибочный метод. вает, что школы стремятся к тому, чтобы научить

смотреть чужими глазами, мыслить чужим умом.

Школы учат не тому, чтобы открывать источники и выводить оттуда раз­личные ручейки, но только показывают ручейки, выведенные из авторов, и согласно с ними предлагают идти по ним к источникам назад. Ведь ни один словарь (по крайней мере, нам известный, если исключить словарь поляка Кнапия, хотя и к нему мы выскажем свои пожелания в XXII гла­ве) не учит говорить, а только понимать. Едва ли хоть одно руководство по грамматике учит составлять речь, а учит только ее разбирать. Ни один учебник фразеологии не учит способу искусно составлять и разнообразить фразы, а дает только запутанную смесь фраз. Почти никто не преподает физику посредством наглядных демонстраций и экспериментов, но все преподают ее путем чтения текстов Аристотеля или кого-либо другого. Никто не развивает нравов путем внутреннего преодоления страстей, но все дают лишь поверхностный очерк учения о нравственности путем внешнего определения и разделения добродетелей. Это станет ясным, если с божией помощью мы подойдем к специальному методу преподавания искусств и языков, и еще более ясным, если это будет угодно богу, в начертании пансофии.

Ручейки должны слиться в реку.

1 В целях практического применения соберем, наконец, разбросанные выше наблюдения относи­тельно искусного обучения наукам, искусствам,'

языкам, нравам и благочестию. Я говорю искусного, т е. легкого, осно­вательного и быстрого.

Наука есть умственное зрение, требующее для себя условий, подобных зрению глаза.

2. Наука, или знание вещей, будучи не чем иным, как внутренним созерцанием вещей, обусловли­вается такими же элементами, как и внешнее наб­людение или созерцание, а именно: глазом, объектом и светом. Только при наличии таких элементов получается зрение. Оком внутреннего зрения является разум, или ум­ственные способности, объектом — все вещи, находящиеся вне и внутри интеллекта, светом — должное внимание. Но как во внешнем зрении нужен еще и определенный способ, чтобы видеть вещи так, как они есть, так и здесь нужен известный метод, при котором вещи так представля­лись бы уму, чтобы он воспринимал и постигал их верно и легко.

3. В общем, следовательно, юноше, желающему проникнуть в тайны наук, необходимо соблюдать четыре условия:

1) он должен иметь чистое духовное око;

2) перед ним должны быть поставлены объекты;

3) должно быть налицо внимание и затем

4) подлежащее наблюдению должно быть представлено одно за дру­гим в надлежащем порядке — и он все будет усваивать верно и легко.

I Как хранить ^- Ни от кого не зависит, какие у нас природные

в чистоте духовное дарования. Бог по своему благому усмотрению

зрение? распределил эти духовные зерцала, эти внутренние

очи. Но в нашей власти не позволять этим нашим

зерцалам покрываться пылью и помрачать свой блеск. А пылью этой яв­ляются излишние, бесполезные, пустые умственные занятия. Ведь наша душа находится в постоянном движении наподобие вертящегося мельнич-' ного жернова: постоянные ее помощники — внешние чувства — непре­рывно доставляют ей захваченный материал, и большей частью (если за этим тщательно не следит высший наблюдатель — разум) — пу­стой, именно: вместо зерна и муки — мякину, солому, песок, опилки и что попало. И тогда происходит то же самое, что и на мельнице; все уг­лы наполняются пылью. Итак, предохранить от прикрытия пылью этот внутренний жернов — ум (который является зерцалом) — это и значит разумно приучать юношей к делам почтенным и полезным, отвле­кая их от пустых занятий.

// _к-_{ак дел} 5. Чтобы зеркало хорошо отражало предметы, не-

близкими для юноши обходимо прежде всего, чтобы предметы обладали предметы изучения? достаточной плотностью и ясностью и находились в области внешних чувств. Ведь туман и тому по­добные вещи разреженного состава отражают от себя мало лучей и чрез­вычайно слабо отражаются в зеркале, а предметы отсутствующие исовсем не отражаются. Итак, то, что будет представляться юношеству для изучения, пусть будут вещи, а не тени, вещи, говорю я, подлинные, полез­ные, хорошо действующие на чувство и воображение. А действовать они будут в том случае, если их пододвинуть настолько близко, чтобы они производили на нас впечатление.

6. Поэтому пусть будет для учащих золотым правилом: все что только можно, предостав­лять для восприятия чувствами, а именно: види­мое — для восприятия зрением, слышимое —

обонянием, подлежащее вкусу — вкусом, доступное

осязанию — путем осязания...

7. Для этого имеется тройное основание. Во-первых, начало познаний необходимо всегда вытекает из ощущений (ведь нет ничего в уме, чего ранее не было бы в ощущениях). А потому следовало бы на­чинать обучение не со словесного толкования о вещах, но с реального наблюдения над ними. И

только после -ознакомления с самой вещью пусть идет о ней речь, выяс­няющая дело более всесторонне.

8. Во-вторых, истина и точность знания также зави­сят не от чего иного, как от свидетельства ощуще­ний. Ведь вещи прежде всего и непосредственно

запечатлеваются в ощущениях, а потом только с помощью ощущений — в уме. Доказательством этого служит то, что чувственному познанию дове­ряют самому по себе, а при размышлении или чужом доказательстве за достоверностью обращаются к ощущению. Разуму мы верим лишь на­столько, насколько есть возможность подтвердить его специальным приведением соответствующих примеров (достоверность которых иссле­дуется ощущением). Никого нельзя заставить поверить чужому свиде­тельству вопреки опыту собственного его ощущения. Итак, чем более зна­ние опирается на ощущение, тем оно достовернее. Поэтому, если мы же­лаем привить учащимся истинное и прочное знание вещей, вообще нужно обучать всему через личное наблюдение и чувственное доказательство. 3. Передает памяти. 9. В^:третьих, так как ощущение есть самый надеж-

ный проводник памяти, то указанное чувственное

наглядное восприятие всего приводит к тому, что если кто-либо этим путем что-либо усвоил, что он будет знать это твердо. Если я хоть раз попробовал сахару, хоть раз видел верблюда, хоть раз слышал пение соловья, хоть раз бы в Риме и осмотрел его (только внимательно), то, конечно, все это крепко запечатлеется в памяти и не может быть забыто. Поэтому-то дети легко могут запоминать по рисункам библейские и дру­гие истории. Очевидно, что каждый -не нас легче и отчетливее представ­ляет себе, что такое носорог, кто хоть раз (по крайней мере на картине) видел его. Очевидно также, что каждый из нас лучше знает историю со­бытия, при котором он сам присутствовал, чем если бы ему рассказывали сотню раз о событии, при котором он не присутствовал. Отсюда известное выражение Плавта: «Лучше один свидетель-очевидец, чем десять, пере­дающих по слуху», а также и выражение Горация: «Медленнее проникаетв душу то, что воспринимается слухом, чем то, что мы видим своим надеж­ным взором и что воспринимается нами как зрителями».

Кто сам однажды внимательно наблюдал анатомию человеческого тела, тот поймет и запомнит все вернее, чем если он прочитает обшир­нейшие объяснения, не видав всего этого своими глазами. Отсюда известное выражение: наблюдение собственными глазами заменяет собой доказательство.

10. Если иногда нет налицо вещей, то можно вместо

Огромная польза _{нцх П}рименять копии или изображения, приготов-

рисунка в процессе , -

обучения ленные оля обучения.

Так, ботаники, зоографы, геометры, геодезисты и

географы с пользой прилагают к своим описаниям рисунки. Подобным образом следовало бы делать в физике и в других предметах.

Например, по нашему замыслу, строение человече-

Искусственный скелет _с«ого организма можно было бы преподать на-человеческого

глядно в том случае, если человеческий скелет

(какие, обыкновенно, хранятся в музеях или даже

сделанный из дерева) обложить сделанными из замши и набитыми шерстью мускулами, сухожилиями, нервами, венами, артериями, внутрен­ностями, легкими, сердцем, диафрагмой, печенью, желудком со всеми внутренними органами — все в надлежащем месте и надлежащих разме­ров, с надписью над каждой частью ее названия, назначения, функции. Если ученика, занимающегося физикой (естествознанием), поставить пе­ред этой моделью и все по частям разъяснить ему и показать, то он все воспримет как бы играючи и таким образом поймет строение своего те­ла,- Такого рода наглядные пособия (именно. изображения вещей, кото­рых нельзя представить в натуре) надо было бы приготовить по всем об­ластям знания, чтобы в школах они были под рукой. Правда, для под­готовки их потребовались бы известные расходы и труд. Однако это окупилось бы с избытком.

11. Если кто-либо сомневается в том, что таким образом может быть воспринято ощущениями все,

ощущению? даже духовные и не находящиеся перед глазами

предметы (то, что находится и происходит на небе

или в глубине, в каких-либо заморских странах), тот пусть вспомнит, что все устроено свыше для гармонии, так, чтобы все вышнее могло быть представлено низшим, отсутствующее — присутствующим, невидимое — видимым. Это достаточно ясно хотя бы из «Макромикрокосма» Роберти Флути, который очень удачно изображает наглядным образом происхож­дение ветров, дождей и грома. И несомненно, что таким образом все это можно представить себе гораздо яснее и легче.

12. Все это относится к восприятию предметов ощу-

вним ^Т° ™^КС щениями. Далее следует сказать о свете, при от-

сутствии которого напрасно будешь подносить

предмет к глазам. Этот сеет учения есть внимание, благодаря которому Учащийся воспринимает все открытым и как бы жаждущим знания разу­мом. Как в темноте с закрытыми глазами никто не видит, хотя бы пред­мет был весьма близко перед глазами, так все останется невоспринятым,

если ты будешь^говорить и указывать что-либо человеку невнимательному. Это и происходит на наших глазах с теми,, кто, блуждая мыслями где-либо, не замечают многого, что происходит в их присутствии. Желая что-либо показать другому, необходимо ночью зажечь свечу и часто поправ­лять ее, чтобы она светила ярко; так и учитель, желающий просветить знанием вещей ученика, объятого тьмой невежества, должен прежде всего возбудить в нем внимание, чтобы он с ненасытной жадностью воспринимал науку. Как этого можно достигнуть, мы указали в основоположениях XVII главы и в проблеме I главы XIX.

13. И этого о свете довольно.

Надо теперь найти способ или метод представлять предметы чувствам таким образом, чтобы от них получалось прочное впечатление. Принципы этого способа прекрасно можно заимствовать из внеш­него зрения. Чтобы видеть что-либо правильно, необходимо следующее:

1) поставить соответствующий предмет пред глазами, 2) но не вдали, а ,на надлежащем расстоянии, 3) и притом не сбоку, но прямо пред глазами, 4) лицевая сторона предмета должна быть не отвернута или перевернута, но обращена прямо к глазам, 5) так, чтобы сперва можно было осмотреть предмет в целом, 6) а затем осмотреть каждую часть в отдельности, 7) и притом по порядку от начала до конца, 8) и останавливаться на каждой части до тех пор, 9) пока все не будет различено правильно. Когда все эти условия выполняются^ надлежащим образом, то наблюдение происхо­дит правильно. Если же хотя бы одно из них отсутствует, то наблюдение либо совсем не происходит, либо происходит плохо.

Дело выясняется 14. Например, желая прочитать присланное дру-

примером. гом письмо, мы должны: 1) поднести его к глазам

(ведь как можно читать письмо, не видя его),

2) приблизить к глазам на надлежащее расстояние (на слишком отдален­ном расстоянии зрение не различает букв), 3) положить его пред глазами прямо (что видят искоса, то видят запутанно), 4) держать его в надле­жащем положении (ведь кто мог бы читать, положив письмо -или книгу наискось или перевернув вверх ногами?), 5) в письме прежде всего нужно посмотреть на более главное: кто, кому, откуда, когда пишет (если не выяснишь этого наперед, то не так хорошо поймешь и подробности текста), 6) затем читать все остальное, ничего не пропуская, иначе не все узнаешь и случайно опустишь главное, 7) необходимо читать все по порядку, одну часть за другой (выхватывая фразу отсюда, фразу оттуда, только нарушишь и запутаешь смысл), 8) останавливаться на отдельных частях, пока не поймешь их (стремясь пробежать письмо быстро, легко можешь выпустить из внимания что-либо существен­ное), 9) наконец, когда все понятно, нужно разобраться, что в письме более и что менее важно.

15. Эти наблюдения дают в распоряжение препо­давателей наук девять следующих чрезвычайно по­лезных правил: Всему, что должно знать, нужно обучать. Ведь если не преподать ученику то, что он должен знать, то откуда он мог бы это узнать?

Итак, пусть остерегаются учителя скрывать что-либо от учеников: ни умышленно, как обыкновенно делают люди завистливые и нечестные, ни по небрежности, как это бывает у лиц, исполняющих.свои дела небрежно. Здесь нужны честность и трудолюбие.

Правило II. 'б- Все, чему обучаешь, нужно преподносить уча-

щимся, как вещь действительно существующую и приносящую определенную пользу.

Ученик именно должен видеть, что изучаемое им есть и не утопия или что-либо относящееся к платоновским идеям, но что это вещи действи­тельно нас окружающие, истинное познание которых принесет подлинную пользу в жизни. При таком условии ум будет обращаться к изучаемому ревностнее и будет все различать более тщательно.

Ппавиго III '^' Всему, чему обучаешь, нужно обучать прямо, а

не окольными путями.

Это и будет значить — смотреть прямо, а не искоса, когда мы не столько видим вещи, сколько слегка задеваем взглядом, а потому и вос­принимаем их спутанно и темно. Пусть каждая вещь наглядно предлагает­ся учащемуся в своей собственной сущности, просто, без словесных при­крытий, без переносного смысла, намеков и преувеличений. Такие при­емы хороши при превознесении или умалении, при рекомендации или порицании уже изученных вещей, а не при первичном ознакомлении с предметом; в этом последнем случае к вещам нужно подходить прямо. 18. Всему, чему обучаешь, нужно обучать так, как

Правило IV, оно есть и происходит, т. е. путем изучения при-

чинных связей.

Наилучшее познание вещи имеет место в том случае, если она по­знается так, как она есть: так как будет не познанием, а ошибкой, если вещь познается иначе, чем она есть. Всякая вещь бывает такой, какой она сделана; ведь если она окажется иной, чем произведена, то очевидно, что она испорчена. Но всякая вещь происходит от своих причин. Следователь­но, раскрыть причины происхождения вещи — это значит преподать истинное значение вещи согласно с известным положением: знать — это значит понять вещь через познание причин; причина есть путеводитель-ница ума. Итак, всего лучше, всего легче, всего вернее вещи познаются в том порядке, как они произведены; так, желающему читать письмо кладут в том положении, в каком оно написано: трудно читать по оберну­той или перевернутой верхом вниз рукописи. Таким же образом вещь будет воспринята легко и верно, если ты описываешь ее в том порядке, в каком она произведена, а всякого рода искусственными нарушениями и перестановками порядка ты, несомненно, спутаешь учащегося. Итак, ме- , тод науки должен следовать методу вещей: первое должно быть первым, а последующее — последующим.

Up_{ag v} 19. Все, что подлежит изучению, пусть сперва

предлагается в общем виде, а затем по частям.

Основание этого изложено в VI положении главы XVI. Подвергать

вещь общему изучению — это значит разъяснить сущность всей вещи и ее

видовые признаки. Сущность выясняется путем вопросов: что? каков?

почему"? На вопрос что отвечает имя, род, назначение и цель вещи; навопрос какое отвечает форма вещи или свойство, благодаря которым вещь становится соответствующей своему назначению; на вопрос поче­му— производящая сила или та сила, через которую вещь делается при­годной для своей цели. Например, если я желаю дать учащемуся истинное общее понятие о человеке, то я скажу: «Человек есть (1) последнее творение божие, предназначенное для владычества над остальными творениями (2), одаренное способностью свободно принимать какое угодно решение и приводить его в исполнение (3) и таким образом наде­ленное светом разума для мудрого направления своего выбора и своих действий». Это есть общее, но основное определение человека, перечис­ляющее все необходимые признаки человека. Если бы ты пожелал при­соединить сюда некоторые видовые признаки также общие, то можешь спросить: от кого? откуда? когда? и пр. Отсюда нужно переходить к ча­стям: тело и душа, и притом тело, следуя учению- анатомии, разделить на члены, а понятие души нужно раскрыть путем деления по способностям, из которых она состоит, и пр. все в должном порядке. ,

Правило VI 20. Части вещи должно рассмотреть все, даже ме-

нее значительные, не пропуская ни одной, прини­мая во внимание порядок, положение и связь, в которой они находятся с другими частями.

Ведь нет ничего ненужного, и иногда в малейшей даже частице за­ключается сила больших частиц. В самом деле, в часах даже один сло­мавшийся, или прогнувшийся, или сдвинувшийся с места зубчик может остановить весь механизм, в живом теле один отнятый член может унести жизнь, а в связи речи часто малейшая частица (предлог или союз) изменяет и извращает весь смысл. И так везде. Следовательно, полное понимание вещи заключается в понимании всех ее частей: что такое каждая из них и зачем она существует.

21. Все нужно изучать последовательно, сосредо-

Правило VII.

.

точивая внимание в каждый данный момент только

на чем-либо одном.

Не может взор сразу охватить два или три предмета иначе, как только несвязанно и смутно (например, читая книгу, нельзя смотреть одновременно на две страницы, мало того, даже на две хотя бы не­посредственно примыкающие одна к другой строки, на два слова и да­же на две буквы, но последовательно — на одно после другого), так и ум может еозерцать не иначе, как каждый раз только что-либо одно. Сле­довательно, чтобы не загромождать ума, нужно идти последовательно, отделяя одно от другого.

Правило VIII. 22. На каждом предмете нужно останавливаться

до тех пор, пока он не будет понят.

Ничто не происходит мгновенно, так как все, что совершается, про­исходит благодаря движению; а движение протекает последовательно. •Итак, нужно будет останавливаться с учеником на каждой части науки, пока он ее не усвоит и пока не будет уверен, что знает ее. Достигнуть этого, как мы указали в X основоположении главы XVIII, можно только путем затверживания, спрашивания, повторения до полного усвоения. Правило IX. 23. Различия между вещами должно передавать

хорошо, чтобы понимание всего было отчетливым.

Глубокая истина заключается'в общеизвестном выражении: «К,то хорошо различает тот хорошо обучает». Множество предметов загромождает учащегося, а разнообразие путает его, если не будут приняты против этого меры: по отношению к множеству— порядок, чтобы к одному пере­ходили после другого; по отношению к разнообразию—внимательное наблюдение различий, чтобы везде становилось ясным, чем одна вещь отличается от другой. Это одно даст отчетливое, ясное, верное знание, так как и разнообразие, и сущность вещей зависят от различий, как мы об этом упоминали выше, в VI основоположении главы XVIII. п.- -. 24. Так как не каждый преподаватель может с

таким искусством вести преподавание, то необхо­димо самые преподаваемые в школах науки со­гласовывать с законами этого метода так, чтобы нелегко было уклониться от цели. Если бы • это было признано и все строго соблюдали, то обучение было бы столь же легким и приятным, как прогулка по какому-либо царскому дворцу, Туда стоит лишь попасть и иметь достаточно времени, чтобы самому осмотреть все, что там находится: картины, лепные работы, занавесы и все находящиеся там украшения. Так и школа могла бы служить театром вселенной. Получив в нее доступ, юноша легко мог бы своим зрением проникнуть во всю роскошь мира и осмотреть его, как бы прогуливаясь среди божиих и человеческих дел...

Глава XX! 11 Метод нравственного воспитания

Все предшествующее ' \. До сих пор достаточно говорилось о том, как

не так существенно быстрее обучать наукам, искусствам, языкам. Обо

по сравнению с гнав-

ным- нравственностью ^{всех этих} предметах с полным правом здесь можно

и благочестием. припомнить. известное выражение Сенеки

(Письмо 88) •/«Мы должны всему этому не только

учиться, а выучиться». Конечно, это так, поскольку это служит не чем иным, как только подготовкой к более важному, и, как он говорит, это наши первые опыты, а не настоящие дела. В чем же будет состоять на­стоящая работа? В изучении мудрости, которая делает нас возвышенными, мужественными и великодушными. Это именно то, на что мы выше указа­ли под именем нравственности и благочестия; только благодаря этому мы становимс'я поистине выше тварей, более близкими к самому богу. Это нужно обратить 2. Итак, . следует как. можно более заботиться о

в искусство. том, чтобы искусство внедрять настоящим образом

нравственность и истинное благочестие было по­ставлено надлежащим образом в школах, чтобы школы вполне стали, как их называют «мастерскими людей»

Шестнадцать правил ³ Искусство развивать нравственность имеет искусства, развивать шестнадцать основных правил Первым из них яв-

нравственность- ляется следующее.

Добродетели должны быть внедряемы юношеству

все без исключения.

Из того, что правильно и честно, именно ничего нельзя исключить, не вызывая пробелов и нарушения гармонии.

4. И прежде всего основные, или, как их называют,

ц, «кардинальные» добродетели: мудрость, умерен-

ность, мужество и справедливость.

Ведь нельзя без фундамента воздвигать здание, в котором все его плохо укрепленные части шатались бы на своих устоях.

5. Мудрость юноши должны почерпать из хороше-Ш- го наставления, изучая истинные различия вещей

и их достоинстве.

Ибо истинное суждение о вещах есть истинная основа всякой добро­детели. Прекрасно об этом говорит В и вес: «Истинная мудрость заклю­чается в том, чтобы судить о вещах справедливо, чтобы считать каждую вещь только такою, какая она есть, не стремиться к пустому, как будто бы оно было драгоценным, или не отбрасывать драгоценного, принимая его за пустое, не порицать того, что заслуживает похвалы, и не восхва­лять заслуживающего порицания. Отсюда именно рождаются в человече­ских умах всякое заблуждение и ошибки, и ничего нет в человеческой жизни более гибельного, чем те превратные суждения, когда вещам дается не надлежащая оценка. Поэтому пусть приучается (продолжает он) каждый уже с детства иметь о вещах истинные мнения, которые с возрастом должны укрепляться, и пусть устремляется к тому, что пра­вильно, и избегает того, что неправильно, чтобы эта привычка действо­вать правильно обратилась у него во вторую природу...» и пр.

6. Умеренности пусть обучаются на протяжении всего времени обучения, привыкая соблюдать уме­ренность в пище и питье, в сне и бодрственном состоянии, в работе и в играх, в разговоре и молчании.

Здесь всегда нужно напоминать юношам золотое правило: ниче­го сверх меры, т. е. никогда и ни в чем не доходить до пресыщения и отвращения.

У 7. Мужеству пусть они учатся, преодолевая самих

себя, сдерживая свое влечение к излишней беготне

или игре вне или за пределами положенного времени, в обуздывании нетерпеливости, ропота, гнева.

Основой этого должна быть привычка поступать во всем обдуманн