Некоторые проблемы взаимоотношений

Дик. То, о чем мы рассказывали, относится не просто к жизни вдвоем, а именно к супружеским отношениям. Жизнь вместе была очень плавным переходом. Гейл встретила меня в Бостоне, и мы немедленно занялись поисками средств к жизни и, конечно, вынуждены были конфликтовать и вздорить... Один пример, Гейл, когда тебе было трудно держать меня за руку.

Я. Интересно узнать об этом подробнее. Гейл, когда ты не позволяла ему держать тебя за руку, тебе это было физически неприятно или ты сообщала ему этим, например: «Я не нуждаюсь в тебе сейчас».

Гейл. Да, было даже больше того. Я думаю, это касалось наших обязательств. Мне тогда казалось, что держаться за руки — это более личное, чем что-либо еще. Вы знаете, даже более интимное, чем занятия любовью. Я никогда не была способна взять на себя обязательства без попытки от них избавиться, как только я понимала, что это были обязательства. И вероятно, в этом и есть частично причина того, что мне так не хотелось выходить замуж.

Дик. Для меня женитьба должна была либо решить проблему, либо нет... Я обычно люблю, чтобы все решилось немедленно и не зависело от времени, по возможности простыми решениями... (Задумчивая пауза.) Возможно, брак выражает только желание решить эти проблемы, а не само действительное решение. Понимаете, намерение сказать, что имеет смысл нам обоим прийти к взаимному пониманию и жить вместе. Мне кажется, это более реалистичный взгляд на вещи. Я прямо сейчас подумал, что при таком подходе я мог бы жить намного лучше. Намерение — это не ничто, а что-то, пока оно допускает возможность того, что все не происходит прямо сейчас, немедленно, но требует чего-то еще: времени, усилий, может быть...

Я. Когда вы оглядываетесь назад, можно ли сказать, что сейчас вы общаетесь лучше, чем в первые дни, или приблизительно так же?

Гейл. Хорошо, я бы сказала, что в некоторых отношениях намного лучше, но... Я думаю, это требует много времени, пока кто-то признает, что другой человек — тоже личность, с одной стороны. Понимаете, это должно закладываться в вас, как обучение говорить или что-то в этом роде. Вроде бы нет причин думать, что кто-то другой — тоже человек, как и ты, пока нет установки делать это... После того как я начала видеть, что Дик на самом деле совершенно другая личность с чувствами, не менее значимыми, чем мои, мне стало действительно легче понять его и не воспринимать его как некий идеал, а прислушиваться к его личности.

Комментарий

Здесь для меня важны несколько моментов. Возьмем утверждение Гейл о том, что держаться за руку для нее более интимное общение, чем заниматься любовью. Это еще раз показывает, насколько каждый из нас живет в своем собственном мире воспринимаемых значений, который для каждого представляется реальностью. Ее ощущение может казаться бессмысленным для целого мира, но это — истина для нее. И есть только один способ, которым я могу понять ее,— это понять мир, в котором живет она , а не я.

Ее утверждение о склонности избегать ответственности тоже имеет значение. Человек, достаточно развитый в психологическом смысле, не станет брать на себя ответственность без рассмотрения последствий этого. Он вряд ли станет принимать обязательства на всю жизнь, потому что он знает, что не может предсказывать так надолго вперед.

Но когда он рассмотрит какую-то конкретную ситуацию, он сможет взять на себя реалистические обязательства и придерживаться их. Гейл не способна на это. Вселяет надежду то, что она оказалась способна осознать свою тенденцию избегать ответственности и понять, что брак подавляет ее потому, что из него уже не так-то просто убежать.

Один значительный факт прозрения — то, что у Дика возникает осознание того, что решение конфликта не происходит немедленно и как бы по волшебству. Он начинает понимать, что для достижения лучших взаимоотношений и более гармоничной совместной жизни нужны «усилия и время». Это человек двадцати четырех лет, который изучал математику, историю, английскую литературу и тем не менее имеюет только самые начальные представления о человеческих взаимоотношениях. Насколько несовершенно наше образование!

Так же можно прокомментировать и открытие Гейл того, что существуют «другие личности». Это было серьезным достижением для нее увидеть, что «Дик на самом деле другой человек, со своими чувствами... такими же важными, как мои». Грустно, что это понимание не пришло к ней в десять или в двенадцать лет, а лишь когда ей уже было двадцать три.

Давление общества

Дик. Можно мне еще секунду? О влиянии женитьбы... Внезапно я понял, что существует цена, которую надо заплатить за социальное признание того, что мы всех осчастливили,— что мне предстоит роль мужчины, отца семейства, о чем мне уже напоминали совершенно определенно родители с обеих сторон. Когда мы с Гейл просто жили вместе, мы были приблизительно равные партнеры в смысле наших доходов, поэтому в случае неприятностей вина за это не ложилась ни на кого. Но когда мы поженились и близко соприкоснулись с теми и другими родителями, то оказалось, что, если мы зарабатывали мало денег, это уже было моей виной и я уже оказывался бездельником, который не ищет себе работу и вообще недостаточно усерден...

Гейл. Я знаю, о чем говорит Дик. У меня были похожие ожидания. Вы входите в некую роль — даже если не хотите,— которая так ужасна: например, муж должен быть таким-то, а жена такой-то, и в этом отчасти причина того, что мне стало казаться, будто жизнь уже закончена... Дик совершенно не хочет быть типичным мужем-добытчиком, и я вряд ли захочу сидеть дома и заниматься домашним хозяйством. Видимо, это привело меня к . внутреннему конфликту — я думала: ну вот, теперь я должна быть такой, я замужем, и поэтому предполагается, что я буду выполнять определенные вещи.

Комментарий

Едва ли здесь нужен комментарий, поскольку совершенно ясно, что ролевое поведение, ожидаемое обществом от мужчины и женщины, мужа и жены,— это тяжелое бремя для любого человека. этот феномен особенно интересен здесь, поскольку очевидно, что супруги не навязывали эти роли друг другу. Зти роли навязываются нашей культурой.

Спор

В беседе обсуждалось давление, которое Дик ощутил со стороны всех родителей, а Гейл — со стороны сестры Дика, жившей неподалеку от них в Бостоне. В результате последовал классический пример выяснения отношений между супругами.

Дик. Но послушай, независимо от того влияния, которое оказывает моя сестра, ты же знаешь...

Гейл. Ты не воспринимаешь даже факт того, что на меня могут давить...

Дик. Я это признаю...

Гейл. И что совершенно для меня невыносимо...

Дик. Хорошо, ты так никогда не говорила. И я защищал тебя от моей сестры...

Гейл. Не при мне.

Дик. Но я делал это без тебя и еще...

Гейл. Хорошо, без тебя и я тебя защищала, на что ты всегда жаловался...

Дик. Я тебя спрашивал об этом, и ты сказала, что нет.

Гейл. Что, не защищала тебя?

Дик. Да.

Гейл. Черт возьми! Я защищала и много защищала.

Дик. Хорошо, это новость для меня!

Гейл. Это не новость. Я говорила тебе об этом...

Дик. Это новость. В любом случае, если бы я не зарабатывал деньги, если бы я не тянул все на себе и если бы я не нашел работу..

Гейл. Если не считать, что я тоже пытаюсь найти работу Дик. Я беспокоюсь об этом не меньше, чем до того как...

Дик. Да, но от тебя никто этого не ждет, кроме меня. Я действительно начинаю спорить с тобой по этому поводу. Я думаю, что на меня оказывается давление, чтобы я нашел работу и стал кормильцем. Ты знаешь, разводы так и начинаются: «Он паршивый муж», «Он только слоняется без толку, забавляется и ничего не делает...»

Я. У меня возникло такое ощущение, что сейчас вы говорите друг другу: «На меня больше давят, чем на тебя», «Нет, на меня больше...»

Гейл. Я думаю, это правда. Вот поэтому мы и не можем договориться об этом. Потому что это оборачивается к «Мне хуже, чем тебе,— нет, мне тяжелее», и уже не имеет значения, что было сказано...

Я. Я должен тут сделать один комментарий: когда кто-то из вас собирается сообщить другому истину о нем, ,как раз и возникает напряженность. Когда вы говорите, что испытываете давление, вряд ли кто-нибудь сможет это отрицать, потому что вы так чувствуете. Но когда вы говорите, что давление больше, чем у другого, то кто может это определить? Гейл также испытывает давление, но по-другому, и я тут не могу помочь, но чувствую, что чем больше вы сможете говорить об этом с точки зрения собственных ощущений каждого, тем большего достигнете взаимопонимания.

Гейл. Это то, что меня так бесит в Дике. Когда мы разговариваем, он сообщает мне о том, как я чувствую, и если я говорю, что чувствую совсем по-другому, то он не верит этому. И я не могу его убедить... (К Дику.) В тот момент, когда ты кричишь на меня и говоришь, что я такая и сякая, я могу ответить: «Может быть, может быть... Но, возможно, есть хоть грамм истины и в том, что я говорю, Дик, но ты не желаешь этого слушать».

Дик. Я думаю, Гейл, что я расстраиваюсь, с другой стороны, и оттого, что мне трудно с тобой разговаривать. Во-первых, от тебя очень сложно добиться ответа, но и получив его, невозможно спокойно общаться. Я бы ничего не хотел больше, чем спокойно сесть и поговорить: «Я это так чувствую, а как ты это воспринимаешь?» Ты мне скажешь, и затем мы обсудим, что мы можем сделать с этим. Но, похоже, все это заведомо пустое из-за твоего плохого настроения и из-за того, что между нами существует некий барьер.

Я. Вот видишь, опять то же самое, ты говоришь ей о том, что между вами существует барьер. А именно что все дело в ней. Если бы ты мог ей сказать, как это ты делал только что: «Я действительно пытался услышать тебя, но это нелегко, потому что я не слышу, что ты чувствуешь», я думаю, так было бы лучше. \parДик. Да, пожалуй, вы правы.

Комментарий

Существует много типов бессмысленных споров, и это один из них. Насколько мне удалось понять, основная их особенность в том, что никто не желает выслушать другого. В таких взаимоотношениях, как заметила Гейл, «на самом деле не имеет значения, что было сказано». Почти полная неспособность общаться.

Было бы интересно остановить этот спор в какой-то момент и попросить Дика и Гейл, каждого в отдельности, описать чувства и мысли, которые были выражены партнером. Почти наверняка они не смогли бы сделать этого. Вместо этого каждый ждет возможности уколоть другого, так что они даже не могут закончить фразы. Но их сообщения достаточно простые. Дик говорит: «Давление на меня, чтобы я стал кормильцем, сильнее, чем давление на тебя моей сестры». Гейл говорит: «Ты не веришь, что я тоже могу испытывать давление. Я на тебя не давлю. Я тоже пытаюсь найти работу». Только последнее утверждение выражает желание сотрудничества, а не только атаки.

Имеет смысл более детально проанализировать приведенный выше диалог. Как начался спор? С того, как Гейл с оттенком критики сообщила Дику о том, каковы его убеждения и чувства («Ты не принимаешь самого факта, что...»). Этот вид высказывания, в котором внешне пытаются передать другому свое мнение о нем, а внутренне осуждают его, почти всегда приводит к неприятностям. Она говорит: «Ты не принимаешь», а Дик отвечает: «Нет, я принимаю». Кто может судить об истинном отношении Дика? Очевидно, только Дик может дать ответ, но вряд ли он честно признается, когда на него нападают. Это еще одна особенность такого рода общения: как правило, это обвинения, отрицательные суждения, и, следовательно, они дают искаженную картину.

Нужно иметь в виду, что даже легкое изменение подобных высказываний многое меняет. Я не был эмоционально вовлечен в спор, но я хотел понять, в чем, собственно, тут дело, поэтому я вмешался с предположением о том, что же они чувствуют. Но мое высказывание было эмпатическим (эмпатия — от греч. empatheia — сопереживание, способность человека к параллельному переживанию тех эмоций, которые возникают у другого человека в процессе общения с ним.— Прим. nep. ), а не обвиняющим, предположительным, а не судящим, и оно возникло на основе истинного желания понять.

Это только кажется, что их общение не оченьто отличалось от моего, на самом деле отличие в установке, которая выражалась, достаточно глубоко. Если бы один из них или оба сказали: «Нет, это не то, что я говорил», я бы немедленно сделал необходимую коррекцию.

Это изменило бы оттенок диалога. Наконец они почувствовали, что кто-то понимает их, пусть даже третий человек, и они смогли более глубоко и слаженно проникнуть в природу своих противоречий. Трудно сказать, принесло ли пользу мое второе, более дидактическое замечание, но я просто уже не мог больше слушать их бессмысленный спор.

В каждом из последующих двух высказываний можно увидеть зародыш их будущих споров, хотя тон общения стал намного менее обвинительным. Гейл говорит: «Ты не хочешь слушать». На самом же деле, верным было бы сказать: «Я чувствую, что на самом деле ты никогда меня не слушаешь». Это последнее — основа для диалога, а не для спора. Дик говорит намного более примирительно, чем до того, но суть его слов такова: «Это твое плохое настроение создает барьер между нами», и это снова попытка сказать ей что-то о ней самой.

Сексуальные отношения

Я. Другой вопрос, который бы мне хотелось задать: какую роль играет сексуальная удовлетворенность или неудовлетворенность для каждого из вас? Действительно ли это очень важная и приятная часть вашей жизни или это подвержено колебаниям, как и все остальные аспекты вашей жизни?

Дик. Я постараюсь ответить на это. Мне кажется, что секс на самом деле важен. Я определенно считаю, что у нас очень мало секса... Это происходит не так часто, как хотелось бы Гейл, и как-то беспокойно, что я даже не уверен, что кто-то из нас смог бы четко об этом сказать. У меня варикозные вены, из-за которых может быть действительно больно. А слишком частые или интенсивные занятия любовью могут быть болезненными, и где-то в глубине я всегда помню об этом. Когда мы только начали наши любовные отношения, у меня было несколько случаев импотенции — когда я не мог кончить. И все прошло само собой. Я не знаю, отчего это было. Думаю, было много всяких сомнений и страхов, особенно страх гомосексуальности, потому что я был подростком, когда... И возможно, даже наркотики как-то повлияли на это. Об этом трудно рассказывать, но главное — с какого-то момента это перестало быть проблемой.

Гейл. Я даже не знаю в точности„что это такое. Бывает, что я не испытываю оргазма, но теперь уже довольно редко. Я с трудом достигаю удовлетворения, и если этого не происходит, то не потому, что Дик что-то делает или не делает, это во мне, но я даже толком не знаю, что это. И еще. Много раз у меня возникал страх беременности. Из-за специфических медицинских проблем я не могу использовать противозачаточные таблетки или I.U.D. (intrauterine device — внутриматочные контрацептивы и т. п.— Прим. nep. ), поэтому я пользуюсь диафрагмами, не очень-то надежными, а я не хочу иметь детей сейчас, и в этом — проблема. Я думаю, есть еще всякие мелкие проблемы, которые я не смогла указать, и они не такие простые, чтобы о них можно было где-то прочесть...

Дик. Похоже, что Гейл хочет и нуждается в большем количестве секса, чем я. (К Гейл. ) Ты согласна, что это так воспринимается? (Она кивает. ) Когда Гейл не чувствует удовлетворения, я ей сочувствую, потому что я помню, когда у меня не получалось, и я совсем не враждебен ей...

Гейл. Я не хотела говорить это Дику, но пару раз у меня возникало такое ощущение, что Дик считает, что женщины используют его для своей выгоды. Мол, его эксплуатируют, когда ждут от него, чтобы он кончил. -Поэтому я колеблюсь, когда у него такие настроения, поскольку я не хочу, чтобы он думал, будто я такая злобная женщина, которая хочет у него отнять его достоинство или что-то там еще. Раньше меня травмировало, если я чего-то хотела первая, а он не отвечал, но теперь так бывает редко.

Дик. Это что-то проясняет для меня. Думаю, в этом ты права.

Я. Очевидно, что ваша сексуальная жизнь не была идеальной. Есть что-то неуловимое в ваших отношениях, и это трудно сформулировать, но у меня создается такое впечатление, что в этом у вас нет причин для ссоры. Здесь вы оба относитесь с сочувствием и пониманием по отношению к другому.

Дик. Я знаю... Я действительно стараюсь сочувствовать. Я думаю, что сексуальные проблемы, которые у меня были... вы знаете, это достаточно серьезно. Я бы не желал такого никому.

Я. Хотя вы могли сказать друг другу «Ты хочешь слишком много» или что-то в этом роде, но этого не было.

Гейл. Один раз это было. Помнишь, когда ты взбесился и сказал, что я свихнулась.

Дик. Неужели?

Гейл. Да, и это на самом деле меня расстроило.

Комментарий

Интересно сравнить этот разговор с предыдущим обвинительным спором. Здесь каждый принимает на себя ответственность за свои собственные ощущения в его сексуальной жизни и никто не проявляет склонности судить другого. У Дика и Гейл есть определенные трудности, но они понимают друг друга в этом. Дик говорит о его болях из-за варикозного расширения вен и о прежних эпизодах импотенции, а также о неопределенном чувстве тревожности в настоящий момент как о присущих ему чертах. И Гейл, говоря о своих «неуловимых проблемах», осторожно замечает: «Это не зависит от того, что делает или не делает Дик, дело во мне».

Затем, обратите внимание, когда Гейл снова говорит о том, что чувствует Дик, результат получается совсем другой. Здесь она предположительно говорит о своем понимании скрытых опасений Дика, что «женщины его используют», а Дик принимает и с интересом относится к этому замечанию.

Почему же они проявляют эмпатию и понимание здесь, а раньше обвиняли друг друга?

Можно строить различные гипотезы, но, честно говоря, я не знаю. Однако то, что они так относятся друг к другу в вопросах секса, меняет отношения к лучшему. Я могу только пожелать, чтобы это понимание распространилось и на другие области отношений.

Интересно представить себе, как просто эта сфера жизни могла бы тоже стать полем боя. Можно даже угадать характер возможного спора, Вот воображаемый диалог:

Дик. Ты хочешь слишком много секса.

Гейл. Я — нет, это просто ты недостаточно мужествен.

Дик. Я — нормальный мужчина. Проблема в том, что ты со сдвигом и извращенка.

Гейл. Я-то — нет, а вот ты — слабак.

И так далее и тому подобное — до бесконечности.

Опустошение, которое могло быть результатом таких атак, можно представить себе всего лишь из одного высказывания Гейл о том, что лишь попытка Дика поставить ей диагноз и обвинить по поводу секса действительно ее расстроила. Представьте себе, что бы случилось с их отношениями, если бы это было постоянной частью их жизни.

Короткий взгляд в будущее

Дик (обращаясь к Гейл). С тех пор как мы поженились, Я действительно вижу, что ты по-другому выражаешь себя. Вместо одной лишь депрессии теперь ты можешь быть то враждебной, то счастливой, когда ты действительно счастлива, понимаешь? У меня есть чувство оптимизма по этому поводу, хотя Бог знает, это может привести к чему угодно, но я чувствую оптимизм в отношении тебя и твоих собственных чувств...

Гейл. Действительно, устаешь, пытаясь не впадать в депрессию или что-то испытывать, вместо того чтобы просто расклеиться. это очень трудно. это похоже на упражнение мускулов, которые никогда не использовались.

Комментарий

«Это может привести к чему угодно». Несомненно, может! Это брак, у которого достаточно много показаний против, и только героические и интеллектуальные усилия со стороны Дика и Гейл могли бы создать устойчивые взаимоотношения. Я считаю, что отрицательные факторы: неумение общаться по важнейшим вопросам, незрелость в области принятия решений (их колебания по поводу обязательств), их интроективные представления о роли мужа и жены и их продолжающиеся до сих пор ссоры — все это предсказывает возможную неудачу.

Но я также вижу три положительных момента, которые дают луч надежды.

В области секса — одном из наиболее важных аспектов брака — они относятся друг к другу с пониманием и нежностью. Если Дик и Гейл смогут отталкиваться от этого, то, несомненно, это поможет их браку.

Второй вселяющий надежду момент содержится в самом нашем разговоре. Если Дик и Гейл смогут более точно выражать свои чувства, по мере того как они возникают, тогда, как замечает Дик, это вселит оптимизм. Частично это содержится и в утверждении Гейл о том, что развивающиеся и эмоциональные отношения требуют разумных, сосредоточенных усилий. По мере того как партнеры развивают полноценное общение и могут выражать сложные чувства, которые возникают в данный момент,— нежности и любви так же, как враждебности и боли,— они увеличивают шансы для совместного роста и развития их взаимоотношений.

О третьем элементе я узнал совершенно случайно. После интервью у меня Дик и Гейл отправились в гости к нашему общему знакомому, который рассказал мне, что они были чуть ли не в экстазе от участия в этом разговоре, Наконец кто-то их действительно выслушал, и они почувствовали, что это им дает очень много. Боюсь, что прежде всего это говорит о том, что только немногие люди чувствуют, что они были когда-либо выслушаны, хотя это было лишь интервью с целью получить информацию, и оно не имело терапевтических целей (хотя временами я не мог сопротивляться желанию помочь). Но это также показывает, насколько важна для них была бы супружеская консультация, если бы она была более доступна (ведь у них мало денег) и если бы консультант был участливым, понимающим и неосуждающим. Если бы они получили такую помощь сейчас, пока их отношения окончательно не испортились. Боюсь, что наша культура не предлагает такого рода услуги, и только немногие консультанты обладают такими качествами и установками, что могут быть действительно полезны. Поэтому мы можем только пожелать удачи Дику и Гейл в их весьма ненадежном браке, и, что стоит отметить, он может оказаться менее прочным, чем те отношения, которые были, когда они просто жили вместе.

Глава 3 Брак сегодня

Познакомьтесь с молодой парой — Роем и Сильвией, которым сейчас чуть больше тридцати. Я знаю их уже около десяти лет. В течение некоторого времени, около семи лет назад, я общался с ними достаточно близко. Я был восхищен их очень современными попытками превратить общение с людьми, включая их собственный брак, в постоянно развивающийся творческий процесс. В тот период Рой был увлечен Эмили, юной и чем-то похожей на ребенка женой другого человека. И, вполне понятно, Сильвию это очень расстраивало. Но вместо развода или ссор из-за ревности они оказались способны открыто обсудить свои чувства и прийти к некоторому новому взаимопониманию. Муж другой женщины узнал обо всем и страшно рассердился на свою жену, но больше на Роя. Рой одно время даже хотел, чтобы они собрались все вчетвером — обе пары — и обсудили свои чувства. K сожалению, эта попытка так и не осуществилась.

После разговора между Роем, Сильвией и Эмили все пришли к выводу, что, хотя Рой испытывает глубокие чувства к Эмили, нет причин разрушать оба брака. Казалось совершенно естественным, что иногда мужчина или женщина могут испытывать глубокие чувства более чем к одному человеку. Через довольно короткое время Рой и Сильвия уехали в другое место, так что уже не было возможности проверить эти сложные отношения временем.

Полагаю, вы поймете почему обдумывая взаимоотношения между мужчиной и женщиной, я решил написать Рою и Сильвии на другой конец континента в надежде, что они поделятся своим опытом. Они решили написать мне только о своих сегодняшних взаимоотношениях, но и это оказалось очень ценным для меня и, надеюсь, для вас тоже.

Одной из причин включения этого материала в книгу было то, что Рой и Сильвия за три года их супружества достигли очень открытых и экспрессивных отношений, которые довольно редко встречаются. Мне известно, что Рой посещал «группу встреч» и проходил год психотерапии у очень компетентного и чуткого психолога. Возможно, это помогло установить такие открытые взаимоотношения. Не знаю. Не могу я предсказать, будет ли их брак определенно «успешным», что бы ни означало это слово. Но определенно они стремятся создать такие сбалансированные отношения, которые были бы немыслимы полвека назад. Они стараются быть открытыми, следовать своим чувствам, обмениваться мыслями и чувствами, работать непосредственно со взаимоотношениями, а не боязливо скрывать все в себе. Степень, до которой они откровенны друг с другом, кажется мне почти невероятной. Победят, проиграют или будет ничья — в любом случае они осваивают новые территории супружеских отношений, территории, столь важные для всех нас. Я не буду гадать, покажутся ли вам их отношения идеальными или же испугают вас. Но думаю, что вы кое-чему научитесь на их опыте. А теперь я предоставляю слово им самим и лишь время от времени буду делать свои комментарии.

Взаимоотношения

Вот некоторые заметки Роя, часто написанные на скорую руку, но очень показательные.

«Мы всегда стремились к развитию и гибкости в нашем браке, но никогда так, как в последние два года, когда мы переехали из маленького города в большой и дети стали учиться в школе. Все это имело большое значение. Кроме того, сказалось достаточно глубокое влияние женской эмансипации и сексуальной свободы в молодежной культуре. По мере того как дети росли, Сильвия тоже устремилась к личностному росту и развитию. И я стал ее в этом поддерживать. Мне захотелось плодотворных отношений на равных. Все чаще мы проводим время, обсуждая наши желания, я слушаю ее и узнаю ее мечты и мысли о самой себе, какой бы она хотела стать. Это дает результаты. Теперь она делает для меня то же самое. Это здорово, когда есть кто-то, кто помогает тебе в познании самого себя.

Мы пользуемся словами, чтобы стать ближе. Мы осознаем, что каждый стремится к полной открытости с другим. Я действительно пытаюсь делиться с ней, особенно такими вещами, о которых мне не хочется говорить, потому что обычно именно они препятствуют обоюдному росту. Например, если я сержусь, или ревную, или сильно увлекся другой женщиной — если я не расскажу об этих вещах ей, они останутся у меня в голове, и мы постепенно будем отдаляться друг от друга. Я заметил, что если я скрываю что-то, то между нами возникает стена — я не могу утаить лишь некоторые моменты, не блокируя при этом все остальное .

Кажется, что периоды подъема и упадка соединяются, сопутствуя изменениям в наших взаимоотношениях. Периоды упадка — это глубинные страхи: страх насмешки, страх показаться инфантильным, страх импотенции или страх быть обузой для Сильвии или ее друзей (это у меня от отца, у которого были постоянные страхи и неуверенность). Этот страх особенно силен, когда я чувствую отдаление от нее — прерывание связи, потерю спонтанной любви, и я знаю, что она расширяет свой мир, свое общение с другими мужчинами. Такие страхи могут быть интенсивными и продолжаться один час или один день. Затем они уходят, когда мы ломаем барьеры и сближаемся, разделяя мой страх до самого конца, проверяя действительность. Чем же являются ее другие отношения? Я — особенный? А чем? А другие — тоже особенные? Показывать каждый интимный закоулок моей мысли, рискуя всем, — это было для меня критическим состоянием, особенно раскрытие и исследование всех моих страхов, какими бы "инфантильными" и "незрелыми" я их ни называл. Говоря снова и снова, сначала себе, а потом ей: "Я — такой сейчас, и эти чувства могут никогда не измениться. Если ты хочешь меня, то тебе придется принять и эти страхи. Я уязвим. Я опасаюсь твоих близких связей с другими мужчинами". На это ушел почти год — ощутить свободу выражения своих страхов, по мере того как они возникают. Сначала я сознательно заставлял себя после внутренних переговоров с самим собой делиться этими страхами, то есть быть открытым, уязвимым и испуганным, каким я себя ощущал».

Сильвия начинает свои записи с короткого, но важного замечания, «Я все надеялась, что смогу написать: "И с тех пор мы живем счастливо".

Но, видимо, этого никогда не случится. Я кое-что поняла. Много уходит времени на то, чтобы найти слова. Хотя полезно было заняться этим для самой себя».

И вот один из эпизодов, увиденный глазами Сильвии, в котором прослеживается характер их взаимоотношений.

«Перед отъездом Роя на неделю мы провели вместе уикенд на побережье. Предстояла ответственная поездка, и ему было над чем поразмыслить в выходные. После того как он уехал, в понедельник, я написала вот что:

Я теряю тебя,

Я думаю о том уикенде на берегу.

Там было так хорошо,

В том фантастическом месте,

Где мы бываем лишь иногда.

Но все-таки мы не были вместе там:

Я была одна,

Ты был один,

Мы оба были одиноки.

Ты ждал меня,

Я ждала тебя,

И я,ждала, что захочу к тебе.

А время проходило,

Время проходило...

Теперь ты ушел.

Я могла бы сделать тебя сильным,

Я могла бы полюбить тебя,—

Так прекрасно войти в твою жизнь,

Но я ждала, что почувствую это,

И время прошло...

Вот ее комментарий к этому стихотворению: «Я ревновала тебя к твоей поездке, к твоему увлечению работой. Мне тоже захотелось улететь куда-нибудь, чтобы ощутить какое-то оживление. Могу ли я быть с тобой вместе, чувствуя такую досаду? Не могу.

Ты чувствовал вину, потому что не мог выкинуть мысли о предстоящей неделе из своей головы. Ты не был по-настоящему свободным, чтобы быть со мной. На тебе лежала такая большая ответственность. И как может человек отдавать себя другому, если он связан чувством вины и тревожится о предстоящей ответственности?

Мы могли бы поговорить об этом тогда, но мы не понимали еще, что же происходит с нами. Возможно, мы все-таки обсудим это позже».