По уголовным и гражданским делам

Судебная психология – раздел юридической психологии, где изучаются психологические аспекты судебного разбирательства, проблемы судеб­но-психологической экспертизы.

Судебная психология в качестве предмета включает изучение психологических фактов, закономерностей и механизмов, влияющих на осуществление судебного процесса и соответственно проявление ак­тивности всех лиц в нем участвующих, а также разработку научно обоснованных рекомендаций по повышению эффективности правосудия. Последние должны быть направлены на психологически оптимальное проведение всех этапов формирования судейского убеждения и приня­тия судом справедливого решения:

а) предварительное изучение материалов дела и решение вопро­са о начале судопроизводства;

б) планирование судебного разбирательства и выдвижение су­дебных версий;

в) осуществление познания обстоятельств дела в рамках судеб­ного следствия;

г) судебные прения и сопоставление оценок обвинения и защи­ты;

д) вынесение приговора (постановления, решения);

е) осуществление действий в соответствии с принятым судебным решением.

Психологический анализ судебной деятельности позволяет внут­ри нее выделить ряд специфических подструктур (сторон): познава­тельную, конструктивную, коммуникативную, организаторскую и вос­питательную. Рассмотрим более подробно каждую из них.

Психологические аспекты судебной познавательной деятельности весьма своеобразны, прежде всего, в зависимости от процедурного контекста рассмотрения дел в соответствующих типах судов: уголов­ном, арбитражном, третейском, конституционном. Так, при рассмот­рении в суде уголовного дела имеющиеся материалы предварительного следствия уже как бы задают готовую модель (версию) подлежащего исследованию события. Однако предложенная следователем версия всегда должна восприниматься судом только как вероятная истина, а поэтому суд по уголовному делу ее не только проверяет, но и про­водит самостоятельное исследование всех обстоятельств, в том чис­ле привлекая дополнительно истребованные в ходе судебного процес­са доказательства. При этом сравнение имевшихся и дополнительно выявленных фактов и обстоятельств с различными нормами закона происходит практически на всем протяжении судебной деятельности, окончательно завершаясь лишь в совещательной комнате. Довольно специфичные внешние условия (поведение участников процесса, в це­лом обстановка в зале суда, общественное мнение, внимание средств массовой информации и пр.) могут как облегчать, так и затруднять процесс судебного познания. Поэтому познавательная деятельность суда должна быть направлена на изучение не только доказательст­венных фактов, но и источников их происхождения. Последнее же связано с необходимостью углубленного изучения психологии лиц, являющихся источником информации в суде (подсудимого, свидетелей, потерпевших и др.), а также с отслеживанием и учетом психологи­ческих закономерностей групповой динамики взаимодействия и взаи­моотношений сторон в судебном процессе (прокурор, адвокат, при­сяжные заседатели и др.).

При рассмотрении в суде гражданских дел процесс познания во многом предопределяется той “моделью подлежащего исследованию правонарушения”, которая создается самим судьей в ходе подготовки дела к рассмотрению. От того, насколько адекватно судья подойдет к рассмотрению искового заявления истца с приложенными к нему со­ответствующими материалами, проведет дополнительный опрос сторон и выявит сведения об их личности, образе жизни, во многом и будет предопределяться эффективность процесса дальнейшего судебного разбирательства.

Учитывая, что при любом виде дел процесс познания в суде, как правило, проводится открыто и состязательно, то судья должен создать все необходимые условия для глубокого и всестороннего познавательного исследования доказательств в соответствии с тре­бованиями процессуального законодательства (УПК, ГПК). Как пред­седательствующий он обязан для установления истины:

проявлять максимум внимательности, активно воспринимать и запоминать информацию;

задавать только логически продуманные, этически выдержан­ные вопросы;

активно устранять попытки внушающего или манипулятивного воздействия на участников процесса, чтобы вызвать у них психические состояния, которые могут вести к даче ложных показаний.

Существенную помощь суду в объективном исследовании доказа­тельств различных обстоятельств дела может оказать психологически грамотное проведение допроса, в том числе с участием в нем в ка­честве наблюдателей экспертов-психологов. Данные специалисты мо­гут обратить внимание судей и сторон правосудия на проявления субъективных искажений в восприятии, сохранении и репродукции конкретных обстоятельств разбираемых событий, на выявление бес­сознательных заблуждений и сознательной лжи. Психологами также могут быть даны рекомендации по улучшению понимания субкультурных языковых интерпретаций, обеспечению “жизненности” асимметричной коммуникации, стимуляции свободности высказываний, снижению аффективности реакций и по другим аспектам.

Значительная активизация познавательной деятельности членов суда обычно наблюдается в ходе судебных прений, где с различных точек зрения всесторонне вскрываются данные по объективной и субъективной сторонам преступления. Однако, здесь могут возник­нуть и затруднения в мыслительной деятельности, т.к. возникает не только плюралистичность взглядов, но и могут оказываться через коммуникацию суггестивно-манипулятивные воздействия.

Сущность конструктивной деятельности суда состоит в принятии решений по возникающим спорным вопросам и вынесении приговора. Ее продуктивная реализация требует от членов суда профессионального отношения к своим обязанностям: высокоразвитого правосознания, понимания большой ответственности за свои действия и последствия принимаемых решений.

Конструктивная деятельность суда складывается из целой серии последовательно реализуемых действий:

1) полновесного выявления и тщательной проверки всех фактов, относящихся к делу и учитываемых в решениях;

2) обязательного выслушивания мнения всех заинтересованных сторон как по поводу совокупности фактов, так и по поводу предпо­лагаемого решения;

3) принятия конструктивного решения каждым из членов колле­гии судей;

4) коллективного обсуждения всех выявленных фактов и вынесе­ние окончательного решения по делу – приговора.

Как известно, законодательное гарантирование свободы личного убеждения судьи, лежащего в основе каждого принятого решения по конкретному делу, облекается в особые процессуальные формы, кото­рые предусмотрены в законодательстве в виде конкретных определе­ний, постановлений и других форм решений. Большая часть единолич­ных решений судьи (например, о принятии дела к своему производс­тву, о назначении дня слушания, о вызове свидетелей и т.п.), как правило, не вызывает затруднений ни у него самого, ни возражений со стороны участников судебного процесса. В то же время решения, принимаемые на различных стадиях рассмотрения дела, в суде могут вести к возникновению судебных ошибок, которые обусловлены или недостаточной квалификацией, или проявлением индивидуально-психо­логических особенностей.

Наличие у судей психологической установки в отношении подхо­да к рассмотрению определенного типа уголовных дел характерно примерно для 50 процентов случаев отмены приговоров, как не отвечающих требованиям закона. Так, примером негативного влияния обвинитель­ной установки судей, которая сформировалась у них во многом под влиянием внешнего давления, выступает несправедливое решение о смертной казни ряда обвиняемых по ставшему достоянием гласности в 80-х годах “витебскому делу” .

Характер конструктивной деятельности суда усложняется, когда возникают не только объективные помехи (недостаточный объем удос­товерительных фактов, неявка вызванных свидетелей и т.д.), но и существуют субъективные затруднения (нарушается по тем или иным субъективным причинам порядок судебного заседания, возникают конфликтные противостояния сторон, проявляются негативные группо­вые социально-психологические закономерности и др.)

Как известно, совещание судей по становлению приговора и вы­несение решения присяжными есть деятельность формально-неформаль­ных групп. Сложный процесс постановления законного, обоснованно­го, справедливого и воспитательно эффективного приговора требует глубоко конструктивной интегративной деятельности судей. И хотя порядок совещания судей строго процессуально предопределен стать­ями УПК и ГПК РФ, но в процессе постановления приговора может иметь место активное действие и психологических факторов. Так, несмотря на провозглашенную законом независимость волеизъявления судей, они часто действуют как группа, где весома роль группового лидера (им может быть необязательно председательствующий), дейс­твуют социально-психологические механизмы внушения, подражания, заражения. Поэтому влияние социально-психологических закономер­ностей и механизмов может вести к конформизму в решениях, к реа­лизации стереотипно-формального подхода к рассмотрению сложных проблем (например, определение виновности подсудимого) и другим негативным для отправления правосудия моментам.

В жюри присяжных при принятии решений их личные качества, а также групповые социально-психологические закономерности и меха­низмы могут серьезно повлиять на вынесение вердикта. Так, следуя рекомендациям психологов в ряде зарубежных стран (США, Англия и др.) проводится специальный отбор присяжных по личностным харак­теристикам для рассмотрения определенного типа уголовных дел. Это обусловлено, в частности, тем, что присяжные, которые признают смертную казнь и являются людьми, склонными к авторитарности, ча­ще выступают за строгое наказание обвиняемых определенного типа.

В групповой динамике поведения жюри присяжных часто наблюда­ются феномены “влияния большинства”, “групповой поляризации” и ряд других, которые могут вносить субъективные искажения в требу­емое законом объективное вынесение справедливого вердикта.

Весьма специфичные психологические закономерности имеет и коммуникативная подструктура деятельности суда. При всем многооб­разии взаимоотношений, возникающих в ходе судебного разбиратель­ства по уголовным делам их условно можно разбить на четыре основ­ных группы:

1) взаимоотношения “по вертикали”, т.е. судей с участниками судебного разбирательства (с гособвинителем, защитником, подсуди­мым) и остальными субъектами судебного процесса (свидетелями, экспертами и пр.), а также отношения с присутствующими в зале су­дебного разбирательства гражданами, не являющимися участниками судебного разбирательства;

2) взаимоотношения “по горизонтали”, т.е. между судьей и на­родными заседателями, судом и жюри присяжных, между государствен­ным обвинителем и защитниками, между свидетелями, потерпевшими, экспертами и другими участниками процесса, между гражданами, при­сутствующими в зале;

3) взаимоотношения между подсудимыми в ходе рассмотрения групповых уголовных дел;

4) взаимоотношения в целом с судебной аудиторией как опреде­ленной группой людей, которую в ходе суда необходимо превратить в аудиторию с единой позитивной психологической направленностью.

В связи с тем, что существуют особенности в построении отно­шений и характера общения по всем указанным четырем группам, то задача суда их не только регулировать в процессуальных рамках, но и подчинять эффективному развитию для установления истины, выне­сения объективного приговора и его последующего исполнения.

Как известно, участвующие в судебном разбирательстве лица имеют свои собственные интересы, которые могут не совпадать с це­лями и общей направленностью правосудия. Отсюда и возникают раз­ного характера конфликты, связанные с противодействием определен­ных лиц (например, подсудимого, потерпевшего и др.) объективному установлению истины. В этих случаях возникает необходимость воз­действия на указанных лиц с целью изменения их установок, в том числе и в случаях дачи ложных показаний или отказа от них. Поэтому при реализации различных видов судебного допроса (“обычного”, “перекрестного”, “шахматного”) только психологически грамотное его построение и позволяет устранить как недостоверные, так и ложные показания.

Благодаря многочисленным исследованиям психологов установле­но, что среди факторов, которые могут влиять на свидетельские по­казания, наиболее значимыми (в аспекте экспертного оценивания удельного веса) выступают следующие моменты.

А. Формулировка вопросов (удельный вес 0,97), т.е. то, как и в какой форме они построены (например, наличие в вопросах скрытых предположений и пр.).

Б. Инструкция перед опознанием (0,95). Она может повлиять на готовность свидетеля сделать опознание и/или на вероятность того, что свидетель может опознать конкретного человека (особенно при инсценировках преступлений)

В. Позднейшая информация (0,87). Показания свидетелей за­частую могут основываться не только на том, что они фактически видели, но и на информации, полученной ими позже (например, об­суждение событий может изменить воспоминания или расширить их).

Г. Точность против уверенности (0,87). Уверенность свидетеля не является надежным признаком того, что его опознание точно, т.к. люди могут обладать различным уровнем решительности.

Д. Установки и ожидания (0,85). На восприятие и воспоминания свидетеля могут повлиять его внутренние установки и ожидания (например, этнические).

Учитывая вышеуказанные моменты, ведущие к искажению в свиде­тельских показаниях, в ходе перекрестного судебного допроса сто­роны, участвующие в процессе, имеют возможность ставить вопросы допрашиваемому по одному и тому же обстоятельству в целях провер­ки, уточнения или дополнения его показаний. Традиционно перек­рестный допрос проводится после обычного допроса, где допрашивае­мый в свободном рассказе уже изложил все известное ему по делу и ответил на поставленные вопросы, а поэтому цель перекрестного допроса - в рамках определенной темы конкретизировать обстоятельства, вскрыв пробелы и погрешности, уточнить детали и/или изобличить допрашиваемого в даче ложных показаний. Успешное про­ведение последнего зависит от согласованных действий судей и участников процесса (обвинителя, защитника и др.).

Сущность же “шахматного судебного допроса” состоит в том, чтобы при допросе одного лица попутно ставить вопросы другим ли­цам по тем обстоятельствам и фактам, о которых идет речь в данный момент. Целью такой процедуры является подтверждение или опровер­жение показаниями других лиц сведения, полученного в ходе допроса другого лица. При шахматном допросе попутные вопросы могут быть поставлены в любой последовательности, к любым ранее уже допраши­ваемым участникам процесса.

При всех формах допроса обвиняемого для их успешного прове­дения используются тактические подходы и психотехнические приемы, разработанные судебной психологией и криминалистикой на основе обобщения эффективной судебной практики. Наиболее часто использу­ются такие приемы, как сопоставление, уточнение, детализация (конкретизация), контроль, напоминание, наглядность.

При допросе обвиняемого всегда важным является не то, чтобы он подтвердил свои показания, данные на предварительном следс­твии, а актуально, чтобы им на суде были даны объективно правиль­ные показания по делу. В этой связи, несмотря на характер поведе­ния подсудимого, связанный с признанием или нет им вины, общая тактическая схема допроса должна строится по следующему алгорит­му: установление психологического контакта, от нейтральных фактов к узловым обстоятельствам дела в ходе свободного рассказа и далее к перекрестному или шахматному допросу. Поэтому только на заклю­чительных этапах постановка перед подсудимым неожиданных вопросов или вопросов “издалека”, по форме кажущихся несущественными, но все дальше и глубже заводящих подсудимого в “ловушку”, пока он не окажется в затруднении в силу противоречивости данных им же самим показаний,- эти и другие приемы, позволяют судьям и прокурорам вскрывать ложность даваемых показаний и изменять подсудимому свою позицию в части освещения тех или иных обстоятельств рассматрива­емого дела. Это происходит потому, что постановка перед подсуди­мым с учетом особенностей его личности и текущего психологическо­го состояния детальных вопросов, ответы на которые не были ни им, ни его защитником заранее продуманы, а также вопросов, направлен­ность которых ему не ясна, всегда затрудняет быстрое ориентирова­ние, не позволяет должным образом продумать и дать выгодный для себя ответ. Полезным для выявления лжи является также проведение в суде дополнительного и повторного допросов, которые позволяют тщательно конкретизировать и детализировать, уточнить и сопоставить показания.

Определенные трудности представляет допрос несовершеннолет­них подсудимых. В силу интеллектуально-культурных и личност­но-возрастных особенностей в отношении несовершеннолетних требу­ется при допросе, с одной стороны, проверить не берет ли в силу “ложных идеалов” он вину на себя в преступлении, которое совершил другой (например, взрослый), а с другой стороны - способен ли он давать полноценную информацию из-за имеющегося уровня социальной и психологической зрелости по сути случившегося и задаваемых ему вопросов.

Существует психологическая специфика и в допросе свидетелей и потерпевших. Так, учитывая, что при судебном разбирательстве показания вновь даются, как правило, после значительного проме­жутка времени от первичного допроса на предварительном следствии, а также в условиях гласности, обусловленной присутствием судебной аудитории, то суду требуется учитывать возможные искажения: или из-за процесса забывания, присущего человеческой памяти или из-за особенностей ролевого личностного поведения (например, феномена “публичности поведения”). В этой связи, если свидетели не могут вспомнить какие-либо интересующие суд факты, то их с учетом зако­номерностей функционирования памяти (ретроактивное и проактивное торможение) следует допрашивать с учетом обстоятельств, непос­редственно предшествовавших этим фактам или следовавших за ними. В случае же ролевого поведения свидетелей, потерпевших, которые не хотят предстать перед судебной аудиторией в “неприглядном ви­де”, их избранные поведенческие стереотипы могут быть разрушены за счет тактики и приемов ведения перекрестного или шахматного допроса, а также убеждения в важности следования гражданскому долгу, нравственным и общечеловеческим ценностям.

Особую сложность представляет и допрос малолетних и несовер­шеннолетних свидетелей и потерпевших. Малейшие нарушения в такти­ке допроса (его затяжной характер, влияние внушающих воздействий и пр.), а также несоблюдение его процессуальных прав (например, возможности присутствия родителей, воспитателей) может вести к неадекватностям в показаниях или даже ложно-ситуативной интерпре­тации интересующих суд фактов.

Большим психологизмом пронизана и такая стадия судебного разбирательства как судебные прения. Именно на ней в полной мере проявляются коммуникативные способности всех сторон судебного процесса. В своих выступлениях, как заинтересованные лица, они, учитывая неограниченность во времени судебных прений и свой про­цессуальный статус, пытаются отстоять свою версию рассматриваемо­го события, стремятся оказать на судей благоприятное для себя воздействие, повлиять на жюри присяжных (если оно присутствует), опровергнуть модель события или его элементы, которые отстаивают­ся другими участниками прений, а также изложить свои предложения относительно возможного наказания или оправдания подсудимого. Для успешной реализации судебных прений для различных категорий участников психологами, а также видными юристами-практиками как в прошлом, так и в наши дни издавались и издаются многочисленные научно-методические пособия, а также мемуарные и стенографические публикации. Знакомясь с ними, как юристы, так и любознательные люди могут найти для себя много интересного и полезного.

Достаточно специфичной в психологическом плане является и организационная подструктура судебной деятельности. Так, подго­товка и проведение судебного процесса требует тщательного проду­мывания и планирования решения следующих задач по:

1) определению источников информации и путей их сбора;

2) организации судебно-процессуальных действий;

3) координации деятельности участников судебного разбира­тельства;

4) экономии процессуальных средств и оптимизации сроков деятельности;

5) организации воспитательно-профилактических мероприя­тий.

Учитывая, что планирование и организация судебной деятель­ности носит творческий характер, состоящий в выборе наиболее эф­фективных процессуальных действий, их систем, степени и последо­вательности использования, то здесь многое зависит от личностных качеств и профессионализма участников судопроизводства. При этом судья как главный организатор процесса должен обладать развитыми интеллектуальными и креативными свойствами личности, высоким уровнем организаторских способностей, самоорганизованностью, нас­тойчивостью, выдержкой и рядом других качеств.

Воспитательная подструктура деятельности суда, прежде всего проявляется в том, насколько полно, объективно, а также с соблю­дением этических норм и прав человека рассматриваются в судебном заседании все обстоятельства дела.

Согласно исследованиям криминологов, ранее широко практико­вавшаяся в России процедура публичного проведения судебного раз­бирательства в коллективах, где ранее работали обвиняемые, значи­тельно повышала эффективность воспитательного воздействия суда. При этом предельная конкретность и наглядность при восприятии фактов, приведших к преступлению, всеми присутствующими, опреде­ленная направленность допросов свидетелей, гласность и соревнова­тельность сторон суда создавали условия для профилактики правона­рушений в дальнейшей жизнедеятельности производственных коллекти­вов. На сегодня, к сожалению, подобная эффективная практика отп­равления правосудия встречается крайне редко.

Всегда огромное воспитательное воздействие имеют и процедуры оглашения вердикта присяжных, приговора суда, последнего слова подсудимого. Если приговор был справедливым, отвечал требованиям закона о соразмерности наказания тяжести совершенного преступле­ния и личности подсудимого, был предельно четким, ясным и доход­чивым для понимания всех присутствующих в зале судебного заседа­ния, то все это оказывает позитивное воспитательное влияние не только на судебную аудиторию, но и на общественное мнение.

Воспитательное воздействие суда может продолжаться и после вынесения приговора. Это имеет место в тех случаях, когда, во-первых, после определения меры наказания, не связанной с лише­нием свободы, возникает необходимость оказать помощь осужденному в организации процесса самовоспитания, в контроле за процессом перевоспитания в трудовом коллективе и по месту жительства, а во-вторых, возникает необходимость контроля за бывшими осужденны­ми, получившими условно-досрочное освобождение из мест лишения свободы.

Проблемы совершенствования