Визуальная диагностика криминальных признаков личности

В юридической психологии криминальные признаки личности группируются в три блока, согласно принятой в криминалистике классификации:

I блок - морфологические: особенности телосложения, строения лица, головы;

II блок - функциональные: речевое поведение (высказывания), жаргон; невербальное поведение (движения и действия), знаки визуального тайного общения (язык жестов, поз, мимики, взгляда);

III блок - сопутствующие: особенности одежды, обуви; татуировки, шрамы; носильные вещи; растительные покровы на лице, голове.

В обыденном сознании бытует расхожее мнение о том, что скошенный лоб, «ястребиный» нос, тонкие «змеевидные» губы, а также татуировки, клички, жаргон, уголовная жестикуляция и пр. - неотъемлемые признаки людей, находящихся в противоречии с законом, преступников. Данная точка зрения, сформировалась и продолжает существовать под воздействием идей Ч. Ломброзо, Э. Кречмера, догматов френологии, физиогномики, оттесняя процесс научного познания и заменяя его по существу предубеждением и штампом. Сказывается влияние и ряда детективных произведений, фильмов, взявших на себя роль трансформатора массового физиогномического опыта, отдельных журнальных и газетных публикаций.

Рассмотрение морфологических признаков приводит к выводу о невысокой значимости анатомии лица, головы, телосложения при оценивании криминальной принадлежности личности. Однако некоторая склонность сотрудников правоохранительных органов все же учитывать морфологические особенности не является результатом руководства положениями о фатальной связи антропометрических характеристик человека с его индивидуальными и криминальными особенностями. «Узкий лоб», «приплюснутый или крючковатый нос», «маленькие, глубоко посаженные, колющие глазки», «неблагородное выражение лица» и т. д. - действие не столько физиогномических, сколько национальных примет.

Основная причина необходимости внимания сотрудников на функциональные признаки при выявлении антиобщественной личности - социокриминальное расслоение современной преступности. С одной стороны, в ней наблюдается процесс всемерной маскировки криминальной принадлежности частью профессиональных преступников, проявляемый в недопущении традиционных атрибутов асоциальной субкультуры, татуировок, жаргона, а также соблюдение ими здорового образа жизни (ни спиртного, ни наркотиков, занятия спортом). Новое поколение преступников может демонстрировать семейные устои, старательное выполнение рабочих («мирских») обязанностей. Бывает, что они уважаемы в глазах коллег по работе, что характерно для новой генерации «благопристойных» уголовников. С другой стороны, наблюдается стремление непрофессиональных, в основном начинающих, правонарушителей к личному и новому самоутверждению в преступном мире через сознательное и открыто подражание устоявшимся криминальным традициям.

Среди функциональных признаков выделяются:

1. Особенности речевого поведения (высказывания):

• демонстрация социальной зрелости и нравственной чистоты (непротиворечивость, аргументированность, мотивированность суждений без необходимости, без требований к этому со стороны сотрудника правоохранительных органов);

• преобладание однообразных фраз-паразитов, характеризующих умственное развитие особого рода; жаргон («феня») используется преступниками как средство общения между собой и потому может невольно проявляться в речи во время допросов. На сегодняшний день сведения о жаргонном языке лиц, подозреваемых в преступной деятельности, являются такими же актуальными, как и много лет назад, когда Д. С. Лихачев писал о том, что подобный материал ценен не только этимологией отдельных слов. Этот язык включает в себя всю идеологию, все коллективные представления и коллективные эмоции асоциальных лиц;

• большая выразительность рук, нежели речи (постоянная помощь себе в разговоре руками);

• повышенная готовность к самозащите, обнаруживающаяся в постоянном и жестком самоконтроле поведения, в мгновенной реакции на опасные ситуации;

• игра в «несгибаемость», корпоративную «честность», спекуляция на чувствах товарищества, коллективизма;

• возмущение по незначительным поводам (неадекватность реакций на безобидные слова, замечания или действия сотрудника);

• парадоксальное сочетание в речи искренности и лживости, безволия и упрямства, изворотливости и примитивизма, чувства ненависти к себе подобным и групповой сплоченности, женоненавистничества и сексуальной озабоченности при крайней нестабильности каждого из этих качеств;12

• в силу отработанных защитных механизмов - завышенная самооценка, склонность считать себя, свою судьбу особенными, исключительными;

• самооправдание, выражаемое в максималистских, циничных заявлениях типа: «преступно государство, а мы его верные подданные»; «воруют все, кто смел, дай только волю»; «все люди - враги» и пр.;

• стремление сохранить дистанцию в отношениях с сотрудником ОВД, обезличить его, видя в нем лишь определенную социальную роль, а не живого человека.

2. Особенности невербального поведения проявляются:

• в настороженности в беседе даже на нейтральные темы: пристальный взгляд, прищуривание, наморщивание лба перед ответом (придание лицу выражения проницательности - желание предугадать направление беседы, степень осведомленности сотрудника ОВД о событиях преступления);

• проявление подозрительности и скрытности (взгляд сбоку - углами глаз; движения рук, закрывающие лицо; взгляд в сторону; сокрытие ладоней);

• проявление нервозности (активное движение рук, в первую очередь кистей и пальцев; частое покашливание, прочищение горла; учащенное моргание; покусывание губ или ногтей; избегание взгляда сотрудника; ерзанье и др.);

• неестественная веселость или развязность, примитивная бесцеремонность (беззаботно открытая посадка - ноги или бедра широко расставлены; улыбчивосгь, демонстрация преувеличенного дружелюбия, когда обстановка не располагает к этому) и т. д.

Специфику невербального поведения представителя криминального мира Д. С. Лихачев связывал с обрывочным, «заторможенным» характером речевого синтаксиса, с пропуском подлежащего и сказуемого. Страх произнести липшее, выдать себя или других из-за болтливости часто не разрешается ничем. Здесь приходит на помощь язык телодвижений как результат разрешения напряжения в речи преступника, в среде которого не терпят многословия, где почти все понимается с полуслова, порой по одному взгляду или позе. Это обстоятельство порождает понимание специалистами ОВД необходимости владеть искусством толкования этого языка телодвижения.

3. Особенности «индивидуального действия» на основе установления стабильности действия по отношению к ситуациям. Следует оценивать степень соответствия данного действия действиям того же человека в других ситуациях. Чем однотипнее действует человек в различных ситуациях, тем сильнее его поведение обусловлено личностными факторами.

Пример 1: толпа людей неподвижно стоит вокруг жертвы аварии, и лишь один наклоняется, чтобы помочь. Данное действие является «индивидуальным».

Пример 2: в серии преступлений, совершенных одним и тем же преступником, прослеживались существенные различия в объективных параметрах их ситуационных условий: по времени суток; по характеристике качества пространства - «замкнутое» (чердак, подвал, подъезд и т. п.), «открытое» (лесополоса, пустырь, улица и т. п.); по возрасту избираемых жертв, их половой принадлежности. В них объективно присутствовал существенный разброс. Преступления совершались как в тех, так и в других ситуационных условиях. В то же время во всех случаях условия ситуаций происшествий содержали один общий для них признак: пространственно место происшествия всегда было незначительно удалено от какой-либо из станций метро.

Такое стабильно проявляющееся действие (в разных ситуациях) по однотипному выбору (осознанному или бессознательному) места совершения преступления, исходя из одной и той же его характеристики - незначительной удаленности от станций метро - необходимо рассматривать как «индивидуальное действие». Важна оценка степени соответствия реконструированного действия действиям того же человека в аналогичных ситуациях в прошлом. Чем заметнее человек при повторных ситуациях меняет свое поведение, тем в большей степени оно детерминировано личностными факторами (при условии, что на ситуацию не влияют дополнительные внешние обстоятельства).

Пример 3: в серии преступлений, совершенных одним и тем же лицом, прослеживалась закономерность: в шести из семи эпизодов преступник после совершения убийства не предпринимал никаких мер к сокрытию трупа и лишь в одном случае - пятом по счету, имело место перемещение трупа с последующим его сокрытием.

Очевидно, что здесь нарушена закономерность в его поведении. Следовательно, действие по перемещению трупа с последующим его сокрытием необходимо считать «индивидуальным».

Во внешних признаках криминальной специфики часто встречаются: ношение рубашек с длинными рукавами, скрывающими татуировки; манера носить кепку, надвигая ее на глаза; модная в уголовной среде одежда, преимущественно спортивного покроя и кожаной фактуры, ношение четок, стальных крестов на цепочках. Для лиц, недавно вышедших на свободу и отбывших длительный срок наказания, характерным признаком является отсутствие вкуса в ношении гражданской одежды, незнание, в силу долгого отсутствия и изоляции от общества, модного стиля в одежде, пристрастие к старомодным костюмам, плащам, курткам и т. п. У них можно наблюдать сочетание очень дорогих элементов одежды с дешевыми или вычурно яркими (броские рубашки, галстуки и носки), неумеренность в ношении украшений (колец, цепочек, браслетов и т. п.). Для бежавших из мест лишения свободы свойственно смешение элементов общегражданской одежды с казенной амуницией, выдаваемой осужденному в колонии. Однако по этим особенностям не следует делать поспешных выводов об антиобщественной сущности их обладателя, так как при выборе стиля одежды, прически, украшений и т. д. нередко сказывается влияние множества не зависящих от человека факторов (социальная мода, рабочая обстановка, материальные возможности и пр.). Более того, не всегда в выборе одежды человек поступает вполне осознанно, здесь действуют механизмы группового подражания, заражения и др.

Имеются трудности при выявлении особой касты криминалитета - мошенников, внешне ничем не отличающихся от обычных работников предприятий и фирм. Они вежливы, обаятельны, опрятны, ни бегающих глаз, ни потеющих рук, ни жаргона. Однако кое-какие отклонения в их поведении заметить можно. Мошенник старается смотреть жертве в глаза, чтобы подчинить ее своей воле (давление на психику - первый признак мошенничества). Речь напориста и убедительна, хотя напоминает скороговорку, поскольку заученный текст повторяется уже ни первый раз. Как правило, мошенник сразу требует оплатить что-то или внести аванс, в то время как честный человек советует подумать или посоветоваться с родственниками. Кроме того, мошенник постоянно торопит клиента, мотивируя тем, что кто-нибудь может вас опередить.

Визуальнаядиагностика наркоманов. Принято выделять три основных состояния, в одном из которых в каждый конкретный момент наркоман может находиться: опьянение, абстиненция и интермиссия (период длительного воздержания, когда явления абстиненции относительно или полностью сглажены). В состоянии наркотического опьянения и интермиссии больные преимущественно благодушны, недооценивают обстановку, при проявлении к ним недоброжелательности легко впадают в агрессию. Чрезвычайной ситуацией для хронического наркомана является абстиненция, то есть состояние, вызванное отсутствием наркотиков. У него резко ухудшается самочувствие, развивается озлобленность и агрессивность, появляется желание получить дозу наркотиков любой ценой, не взирая на препятствия. В этом состоянии наркоман очень опасен, так как готов ради наркотиков совершить насилие, кражу или иное противоправное деяние. Есть и другие особенности наркоманов, доступные наблюдению.

1. Речевое поведение. Противоречивость - отношение наркомана к одним и тем же событиям в зависимости от ситуации может быть диаметрально противоположным: ненависть к наркомании и людям, распространяющим наркотики, и невозможность отказаться от них; парадоксальное сочетание искренности с лживостью, безволия с упрямством, изворотливости с примитивизмом, добродушия с подлостью, ненависти друг к другу и групповой сплоченности. Результатом этой особенности является плохая прогнозируемость поступков наркомана, подчас даже для него самого. Наркоманы крайне подозрительны и недоверчивы. В силу негативного отношения общества к наркотизации они постоянно ждут неприятностей. Их не устраивает то социальное положение, статус, который определяется потреблением наркотиков, поэтому в структуре мотивов присутствует мотив самозначительности. Механизм личностной защиты порождает и другое своеобразие личности наркомана: чувство ненависти к себе подобным по двум причинам. Первая - необходимость опасаться их злобы, зависти, предательства, вторая - больной видит в другом наркомане свои пороки, слабости и бессилие перед наркоманией. Поэтому они стараются не идентифицироваться с другими наркоманами и считать себя особенными, исключительными.

2. Невербальное поведение. Взгляд больного наркоманией жесткий, пронизывающий, оценивающий («что с тебя можно поиметь?»). Даже в момент веселья глаза остаются суженными, красными, но без признаков воспаления (отсутствуют слезотечение, рези). Проявляя настороженность в беседе даже на нейтральные темы, пристально смотрит в глаза, часто перед ответом прищуривается, стараясь предугадать направление разговора. Нервозность сопровождается активными движениями рук, в первую очередь кистей, пальцев. Непринужденный разговор об опьянении вызывает, как правило, оживление, улыбку, выражение довольства. В экспертной же ситуации, напротив, разговор на наркологическую тему вызывает напряжение, ответы на вопросы становятся «бестолковыми», уклончивыми.

3. Жаргонные слова и выражения. Выявлена большая оригинальность жаргона осужденных наркоманов по сравнению со сленгом воров, чей язык, как правило, более скуден. У наркоманов в 3-5 раз выше уровень общего образования по сравнению с другими лицами, совершивших преступления против личности. Но если диалект преступников в последние годы все больше склоняется к общепринятому языку, то в речь наркоманов, наоборот, все больше проникают слова из уголовного жаргона. Причина в том, что люди, занимающиеся наркобизнесом, находятся в жесткой взаимосвязи с организованной преступностью, с «ворами в законе», где общение больше строится на жаргоне, жестах и условных знаках, чем на национальном языке.

4. Татуировки. Наркоманы выделяются из общей среды преступников особыми вытатуированными знаками: рисунками мака, шприца, таблеток, ампул и т. п. Поскольку их жизни часто угрожает опасность, наносится татуировка «Ангела смерти», по которой можно узнать группу крови и резус-фактор). Свои тематические татуировки наркоманы считают специфическими и важными, а все остальные - признаками «уголовного клейма». Для сокрытия своих установок некоторым вытатуированным аббревиатурам, распространенным в преступной среде, они придумывают иное значение.

Поскольку больные наркоманией имеют характерологические особенности в силу болезненного изменения личности и того социального статуса, которым их наделяет общество, поведение их специфично, а потому при наблюдении узнаваемо и прогнозируемо.