Русские мыслители о духовно- нравственных аспектах хозяйственной деятельности.

Мы уже говорили, что концепция психологизации экономической жизни, которая первоначально приобрела влияние в индустриально развитых странах и только впоследствии у нас, тем не менее не является еще одним искусственно привнесенным в Россию продуктом западной цивилизации. Как показывает культурно- исторический анализ, ее корни уходят в историю русской экономической и философской мысли ХIX – начала ХХ в. Факты истории отечественной экономической, социально- психологической и философской мысли убедительно свидетельствуют, что необходимость учета духовных аспектов хозяйственной деятельности, важность укрепления ее нравственных основ ясно осознавалась и активно пропагандировалась многими учеными дореволюционной России.

Духовная жизнь дореволюционной России, конечно, не исчерпывалась, как это долгое время изображалось в нашей исторической литературе, только революционно – радикальными идеями, согласно которым капитализм, вся рыночная экономика обречены на неминуемую скорую гибель и потому всякие концепции совершенствования капитализма, в том числе и психологическая, бессмысленны.

Напомним, что в России ХIX – начала ХХ в. были, кроме того, еще и охранительные, консервативные, так же и умеренные, реформистские течения, которые исходили из противоположных представлений, признавали устойчивость, жизнеспособность рыночных, капиталистических отношений, возможность их совершенствования, реформирования, в том числе и с помощью психологических, нравственных средств.

Один из выдающихся русских ученых, философ и экономист Сергей Николаевич Булгаков (1871- 1944) писал в своей книге «Философия хозяйства» (1912).

Преследуя цель экономического оздоровления России, не следует забывать о духовных предпосылках, именно о выработке соответствующей хозяйственной психологии.

Хозяйства, подчеркивал С.Н. Булгаков, есть психологический феномен, а политическая экономия есть прикладная этика, именно этика экономической жизни. Хозяйственную жизнь нельзя понять до конца вне личной инициативы, творческого к ней отношения, волевых различных импульсов, ограничивая ее рассмотрение лишь одним экономическим механизмом.

Другой известный русский ученый Петр Бернгардович Струве (1870-1944) отмечал, что современная ему радикальная, революционная интеллигенция не понимала позитивного значения и смысла капитализма, видя в нем только «неравное распределение», «хищничество», «хапание». Но она не видела в нем более производительной, прогрессивной системы, его роли в процессе нравственного совершенствования, воспитания и самовоспитания людей.

Развивая эти мысли, Булгакова и Струве, другой русский ученый, экономист Петр Николаевич Савицкий (1895- 1968) обосновывал мысль о том, что

нужно различать предпринимательство как определенную эмпирическую, хозяйственно- экономическую сущность и как особую, духовно- экономическую сущность.

По его мнению, не всякий собственник предприятия, фирмы есть настоящий хозяин, ибо не каждый предприниматель действует действительно по хозяйски. В основе понятия хозяйственные взаимоотношения, считал он, лежит представление не о такой деятельности, которая направлен на исключительно на получение наибольшего дохода, «выжимание» его в первую очередь, но о такой, которая, наряду с целью получения дохода, ставит как самостоятельную цель сохранение и расширение довольства работающих в хозяйстве людей.

Было бы неверно представлять дело таким образом, будто бы приведенные нами мысли русских экономистов начала ХХ в. Были чем-то случайным, малозначительным расположенным где-то, в стороне от основного русла развития русской национальной культуры, ее главного традиционного направления. Например, эти идеи были лишь частным выражением той сути русского национального самосознания, мироощущения, которая с полной ясностью выражена во множестве работ выдающихся русских философов, историков, писателей и поэтов, особенно XIX – начала ХХв. И эта идея состояла в признании того, что для русского человека, как и для всего русского народа, высшей ценностью является его духовный мир.

Замечательный русский философ П.Е.Астафьев (1846-1893) считал, что именно «в этом сильном, живом духе и лежит то Царство Божие, о котором сказано, что оно внутри нас есть». И эта устремленность не сколько к материальном, сколько к высшим, духовным ценностям составляет коренную черту, важнейшую особенность духовного склада именно русского народа.

Эту мысль философа поддерживает и великий русский писатель Ф.М.Достоевский. Его герой Дмитрий Карамазов высказывает твердое убеждение в том, что «все настоящие русские люди - философы», т.е. способны ценить высшие духовные ценности.

Эту же линию с полной определенностью продолжили и крупнейшие деятели русской культуры, и прежде всего философы начала ХХ века.

Так, авторы вышедшие в 1909г. и ставшего широко известным философского сборника «Вехи» Н.Бердяев, С.Булгаков, С.Франк, обосновывая свой отход от философии марксизма, заявляли, что они в своем мировоззрении исходят из примата духовной жизни над материальными условиями. Идеология, покоящаяся на противоположном убеждении, представлялась автором сборника внутренне ущербной. Развивая эти мысли в другой своей книге, Н.Бердяев писал:

Маркс был замечательным социологом, но очень слабым антропологом. Марксизм ставит проблему общества, но не ставит проблему человека, для него человек есть функция общества, техническая функция экономики. Общество есть первофеномен, человек же есть же эпифеномен.

Единое стремление русских мыслителей – всесторонне обосновать идеи приоритета духовных, прежде всего нравственных и психологических начал в жизни общества – получило дальнейшее развитие в философской концепции всеединства, обоснованной выдающимся русским философом В.С.Соловьевым (1853-1900).

Эта концепция сыграла немаловажную роль в утверждении в русской экономической мысли идей приоритета духовных начал, необходимости очеловечения, гуманизации хозяйственной жизни, поскольку идея всеединства исходила из признания неразделенности материального, идеального и божественного бытия, при ведущей роли в нем духовного начала. Исходя из идеи всеединства, многие русские философы и экономисты (С.Булгаков, С.Франк, П.Флоренский) убедительно обосновывали необходимость учета и использования в хозяйственной деятельности не только материально-технических, организационных, но и нравственно-психологических, духовных факторов, опережая в этом отношении западных авторов и даже подталкивая их в данном направлении.

И это не просто очередная дежурная фраза о российском приоритете еще в одной из областей научного знания. Некоторые выдающиеся западные специалисты в области экономической психологии и русские мыслители, оказавшиеся после Октябрьской революции за рубежом, тесно сотрудничали между собой в разработке этих проблем и стали во многим единомышленниками.

Так, выдающийся швейцарский специалист в области хозяйственной этики. Артур Рих (1910-1992) был лично знаком с Николаем Бердяевым, признавал не только его высокий авторитет в науке, но и значительное его влияние не свое творчество. В своем известном фундаментальном труде «Хозяйственна этика» (1990) А. Рих, использовав огромный материал, почерпнутый из деловой жизни сотен предприятий, фирм, западных стран, убедительно обосновал мысль о благотворном влиянии христианской этики на эффективность предпринимательской деятельности. Будучи глубоко верующим христианином, он полагал, что гуманизм, основанный на нормах христианской морали, должен стать исходным принципом для всей экономической жизни.

Он считал, что одобрения заслуживает только тот экономический порядок, который отвечает христианским требованиям Веры, Надежды, Любви. При решении всех экономических вопросов ни в коем случае нельзя противопоставлять потребности экономики и принципы социальной справедливости.

Конечно, при сопоставлении этих высоких мыслей с нашей суровой российской экономической реальностью они кажутся для нас неприемлемыми, утопическими. Но так ли это в действительности? Попытаемся дать взвешенный ответ на этот вопрос в следующем параграфе.

Лекция №2.

Тема: Проблемы этики и психологии общения в истории философской и психологической мысли.

1. Мыслители древности и Нового времени о людях как субъектах общения.

2. Психологическое направление в социологии.

3. Психология народов.

4. Психология масс.

5. Психология межличностного общения.

Общение между людьми как важнейшая сторона их совместной жизни и деятельности всегда, так или иначе осмысливалось ими сначала на уровне их обыденного, житейского сознания, а затем и на более глубоком, теоретическом уровне. Выдающиеся мыслители разных стран и исторических эпох высказали глубокие суждения о сущности и содержании человеческого общения в тех или иных сферах общественной жизни, его объективных и субъективных сторонах. В связи с этим они высказывались о психологической и нравственной сторонах человеческого общения и соответствующих свойствах людей как субъектов межличностного общения, в том числе о их психологических и моральных свойствах

1.Мыслители древности и Нового времени о людях как субъектах общения. Морально-психологические свойства людей, характеризующие их как субъектов обще­ния, отмечаются уже в изречениях древ­него китайского мыслителя Конфуция и древнегреческих философов Сократа, Пла­тона, Аристотеля и других, а также в высказываниях мыслителей последующих исторических эпох, в том числе Нового времени, таких, как нидерландский философ Спиноза и английские фило­софы Гоббс и Локк, а также французские просветители Вольтер, Руссо, Гольбах, Гельвеций и другие.

Так, Конфуций (551—479 до н.э.) обращал внимание на такие нравственные качества человека, делающие его приятным и полезным в общении, как чувство долга по отношению к другим лю­дям, уважение их, особенно старших по возрасту, выполнение уста­новленных в обществе норм и правил поведения, что позволяет под­держивать порядок и гармонию в обществе.

Древнегреческий философ Сократ (469—399 до н. э.) обосновал учение о нормах морали и моральном сознании людей как главном факторе их общения между собой. Он требовал логического обосно­вания положений этики, а их понимание рассматривал какосновное условие нравственного совершенствования каждого человека.

Ученик Сократа Платон (427—347 до н э.) счи­тал, что общение между людьми должно строиться на основе таких добродетелей, как справедливость, рассудительность, благочестие, соблюдение нрав­ственных норм. Он обращал внимание на спосо­бы ведения беседы, отразил многие тонкости диа­логов разных собеседников, показал зависимость направленности мышления людей от характера и содержания их общения. Говоря о том, что душа размышляет и разговаривает сама с собой, Пла­тон, по сути дела, ставит вопрос о внутренней речи людей. Это один из важных вопросов современной психологии, в том числе психологии делового общения. Заслуживают внимания взгляды Платона на осознанные и неосознанные мотивы поведения людей, анализ которых весьма актуален в настоящее время.

На многие психологические свойства личности указывал Аристотель (384—322 до н. э.). Он ха­рактеризовал человеческие способности как функции души, рассуждал о психологических чер­тах характера человека, его мыслительных ас­социациях, о целесообразном характере его по­ведения и деятельности

Философ Нового времени нидерландец Бе­недикт Спиноза(1632—1677) в своей «Этике» подчеркивает роль человеческой индивидуально­сти, характеризующей прежде всего внутрен­ний мир человека, проявляющийся в тех или иных его психологических состояниях — аф­фектах. Таковыми являются, например, любовь, радость, состра­дание, гнев, ревность, ненависть, побуждение к чему-либо и т.д.

Вместе с тем Спиноза указывал на причинную обусловленность че­ловеческого поведения объективной необходимостью, что, одна­ко, не снимает ответственности с человека за то, что он делает. Все это также весьма актуально и в наши дни.

Английские философы Томас Гоббс (1588—1679) и Джон Локк (1632—1704) пытались показать, что общественная мораль и мораль личности взаимосвязаны и определяются обстоятельствами жизни людей и их интересами. Интересы людей определяют характер и содержание общения между ними, — писали они.

Эти идеи получили подробное обоснование в работах фран­цузских просветителей XVIII в. Поля Анри Гольбаха (1723—1789) и Клода Адриана Гельвеция (1715—1771). На обусловленность морали людей их жизненным опытом указывал Вольтер (1694—1778), от­мечая, что критерием нравственности поступков является их по­лезность для общества.

Весьма актуальны сегодня высказывания Жан-Жака Руссо (1712—1778) о роли чувств и естественных инстинктов человека в его поведении. Это же можно сказать об учении немецкого фило­софа Иммануила Канта (1724—1804) о долге как основании нрав­ственности и о нравственном законе.

Многие идеи мыслителей прошлых эпох имеют прямое отно­шение к проблеме межличностного общения людей, в том числе их делового общения. Так, одно из фундаментальных положений те­ории межличностного общения указывает, что разного рода психи­ческие состояния людей во многое определяются содержанием их нравственного сознания и как бы заключают его в себе. Поэтому изучение дисциплины психологии и этики делового общения пред­полагает осмысление с позиций сегодняшнего дня того теорети­ческого наследия из области психологии и этики, которое может способствовать более глубокому пониманию относящихся к ней проблем и их более содержательному анализу.

Продуктивной разработке данного курса может способствовать прежде всего учет ряда идей и теорий из области социальной пси­хологии, высказанных и обоснованных мыслителями прошлых эпох, а также научное осмысление содержания основных направ­лений современной общей и социальной психологии.

2. Психологическое направление в социологии. Представляют несомненный интерес некоторые идеи и теории, которые обосновали представители так называемого психологического направления в социологии, видевшие изначальные причины общественных явлений в побудительных силах деятельности людей. Сами же эти побудительные силы истолковывались как проявле­ния человеческой психики.

Один из основоположников этого направления французский целитель Габриель Тард (1843—1904) называл социологию как на­уку о функционировании общества «простой социальной психоло­гией». Почти все его социологические труды, в том числе «Законы подражания», «Социальная логика», «Социальные законы», «Этю­ды по социальной психологии», «Общественное мнение и толпа» и др., посвящены проблемам социальной психологии.

Г. Тард исходил из того, что в основе социальной деятельнос­ти лежит психологический настрой отдельных людей и социальных групп. В процессе их взаимодействия один человек или социальная группа подражает другим. В этом Тард видит «изначальный эле­мент социальности», основной способ существования и развития личности, социальных групп и общества. Подражание — основная функция человеческой психики.

Тард рассматривает подражание как усвоение и повторение людь­ми того нового, что появляется в той или иной сфере общественной жизни. Этим новым могут быть малые и большие изобретения и открытия, совершенствующие быт людей, их производственную, познавательную и иную деятельность, обогащающие отношения между людьми. «Изобретение и подражание — таков основной элемен­тарный общественный процесс», — делает вывод Тард. И далее: «То, что изобретается, то, чему подражают, представляет собою не что иное, как идею или желание, суждение или намерение».

Подражание представлено как непосредственное проявление межличностного общения. В итоге имеет место «коллективное мышление без коллективного мозга».

Тард пишет о подражании осознанном и неосознанном, кото­рое проявляется, например, в «подражательном внушении» и в «ин­стинктивной подражательности социального человека». Он посто­янно подчеркивает, что «подражание есть явление социальное». Вряд ли надо отбрасывать эти рассуждения Г. Тарда. Скорее следует признать наличие элементов подражания как немалозначимого фактора психологической стороны общения и взаимодействия лю­дей. Работы Тарда дают богатый материал для глубокого осмысле­ния роли этого феномена именно в межличностном общении.

Столь же значимыми для понимания психологической сторо­ны межличностного общения представляются работы американ­ских представителей психологического направления в социоло­гии Л. Уорда и Ф. Г. Гидцингса.

Лестер Уорд (1841—1913) в своих трудах «Краткий обзор пози­тивной философии Огюста Конта», «Динамическая социология», «Психические факторы цивилизации», «Очерки социологии» пы­тался раскрыть психологические причины деятельности и поведе­ния людей. Он исходил из того, что «социальные силы — суть силы психологические и заключаются в умственной природе ин­дивидуальных членов общества». По его мнению, изначальной причиной деятельности любого субъекта выступают его желания. Он характеризовал желания людей как «всепроникающий и весь мир оживляющий принцип... пульс природы, главная причина всякой деятельности».

Обосновывая «философию желаний», Уорд выделяет первич­ные желания, связанные с удовлетворением потребностей людей и в пище, тепле, продолжении рода и т.п. На их основе формиру­ются более сложные желания людей, в том числе их желания творческой деятельности, гражданской свободы, а также моральные, эстетические и религиозные. Желания людей порождают их волю, которую Уорд называет «динамическим двигателем общества». Желания и воля выступают, по Уорду, как основные природные и социальные силы, обеспечивающие развитие общества, и тем са­мым как основные психические факторы цивилизации.

Как пишет Уорд, желания и воля людей не всегда осознаются ими. Нередко они проявляются стихийно, непроизвольно как слепо действующие иррациональные силы. Влекомые этими силами, люди действуют в заданном направлении и нередко лишь потом осмысливают свои поступки.

Предпринятый Уордом анализ таких психических феноменов, как желание и воля людей, тесно связанных с их потребностями и интересами и выступающих в качестве важных побудительных сил их деятельности и социального общения, не потерял своего зна­чения и в настоящее время.

Уорд пытался решать и такие проблемы психологии деятельнос­ти и поведения людей, как «социальное сознание» и «социальная воля», «интуитивное восприятие» и «интуитивный разум», «эконо­мия природы и экономия духа» и т.д. Все это имеет значение для анализа психологических элементов деятельности и общения людей.

Другой американский социолог Франклин Генри Гиддингс (1855— 1931) также обосновывал решающее значение психических фак­торов во взаимодействии людей и в развитии общества. Этому посвящены его работы «Основания социологии», «Элементы уст­ройства общества» и др. Одну из этих работ он начинает с утвер­ждения о том, что «все истинно общественные явления — психи­ческие по своей природе». Он характеризует общество как сотоварищество, некую ассоциацию людей, которых скрепляют пси­хологические узы, сознание рода.

Умственные и нравственные элементы общества, соединяясь раз­личных сочетаниях, образуют так называемое общее чувство, общее желание, нравственное чувство, общественное мнение и общую волю общества.

Все это Гиддингс называет социальным разумом, формирую­щимся в результате взаимодействия индивидуальных разумов. Это, По словам Гиддингса, «продукт-того, что Тард называет социаль­ной логикой, связывающей продукты индивидуальной логики в более сложные целые».

Представляет теоретический и практический интерес решение Гиддингсом проблемы взаимодействия личного и формирующе­гося в рамках ассоциаций группового сознания, в том числе вли­яния группового сознания — коллективных эмоций, воли и т.д. — на сознание личности"'. Все это, — пишет Гиддингс, — происхо­дит на сознательном и подсознательном уровнях. В связи с этим он указывает на инстинкт ассоциации.

Обращает на себя внимание и его анализ психических отноше­ний людей, основанных на их взаимопонимании, симпатии, инте­ресах, желаниях и воле.

Проблематика работ Гиддингса актуальна по сей день. Многие из высказанных им положений могут способствовать осмыслению сегодняшних проблем психологии социального общения и взаи­модействия людей.

Психические факторы деятельности и общения людей анализи­ровал итальянский мыслитель Вильфредо Парето (1848—1923). Со­циальные действия людей он делил на логические и нелогические. Пер­вые в той или иной степени осознаны и логически обоснованы людь­ми, вторые — неосознанны, инстинктивны, спонтанны. По мнению Парето, неосознанные действия более естественны и органически присущи людям. Все их действия обусловлены их психическими состояниями, которые в немалой степени определяют характер их об­щения между собой. В психических импульсах, склонностях и пред­расположениях людей Парето видит «источник социальной жизни».

Так же, как Тард и Уорд, он решал проблему законов развития общества, коренящихся в психологическом содержании действии людей. «Человеческие действия, — утверждает Парето, — имеют закономерный характер, и потому мы можем делать их предметом научного исследования». Закономерный характер деятельности людей определяет закономерный характер развития всех сфер об­щественной жизни. Исходя из этого, Парето делает вывод:

чистая экономия должна найти законы явлений, которые могли бы применяться как к обществу, где господствует частная собственность, так и к обществу с коллективной собственностью... она должна дать нам возможность предвидеть экономические результаты при какой угодно форме общественного устройства.

Представители психологического направления в социологии обосновали многие фундаментальные положения, касающиеся психической стороны деятельности людей, их межличностных отношений и развития общества.

3. Психология народов. Свой вклад в решение этих проблем внесли также немецкие мыслители X. Штейнталь, М. Лацарус и В. Вундт. Они по праву считаются основопо­ложниками такого направления в социальной психологии, как пси­хология народов.

Хейман Штейнталь (1823—1899) и Мориц Лацарус (1824—1903) опубликовали ряд своих работ в основанном ими журнале «Психология народов и языкознание». В этих работах, в частности в статьях «Вводные рассуждения о психологии народов», «Мысли о видной психологии», они указывали на существование духа народа как некоего духовного целого. В статье «Мысли о народной Идеологии», переведенной на русский язык П.А. Гильтебрандтом и вышедшей отдельным изданием, они пишут, что у каждого народа имеется «свой особый склад мыслей и чувств, своя духовная физиономия, называемая «народностью». В связи с этим «задача народной психологии» заключается в том, чтобы «познать дух народа, как познала индивидуальная психология дух индивидуума», а также «открыть законы человеческого духа». Любой человек, отмечали они, испытывает влияние общества, в котором он живет, и в связи с этим влияние «опыта протекших столетий и тысячелетий», и «вполне зависит от них в своих мыслях, чувствах воле» . При этом важно уяснить, «как соединяются простейшие первоначальные силы человеческого сознания со сложными силам и образами народного духа». Они обращали внимание на то, что «наравне с языком, мифом и религией элементы народного духа заключаются также в культе, народном творчестве, письме и искусствах». Особо отмечали, что «дух народа живет только в индивидуумах и не имеет особого от духа индивидуума бытия». Проявляясь в духовном мире отдельных индивидов, дух народа определяющим образом формирует их эмоциональный настрой, образ мыслей и волю — таков вывод, вытекающий из концепции психологии народов, развиваемой Штейнталем и Лацарусом.

Сама проблема влияния исторически сформировавшейся духовности народа на духовный мир составляющих его людей, как и в целом проблема взаимодействия духовной жизни личности и общества, весьма актуальна в настоящее время. Ведь любой человек в своей деятельности и общении с другими людьми выступает как носитель духовности своего народа, выражает в своем эмоциональном и интеллектуальном настрое его психический склад и национальное самосознание. Необходимость глубокого осмысления дан­ной проблемы определяет актуальность работ этих мыслителей.

Свое обоснование психологии народов предложил Вильгельм Вундт (1832—1920). Он критически подошел к концепции Лацаруса и Штейнталя, которые, по его мнению, про­тивопоставляли психологию народов как надиндивидуальную духовную субстанцию индивидуальной психологии. По Вундту, «душа народа всегда состоит из единичных душ» и представляет собой «совокупное со­держание душевных переживаний» людей, принадлежащих к тому или иному народу и связанных между собой постоянным «взаи­модействием и взаимоотношением». При этом формирующийся «общий дух» народа есть «нечто неизмеримо большее, чем сумма индивидов», через сознание которых он проявляется.

К основным проблемам психологии народов Вундт относит исследования их языка, мифов и обычаев. Он пишет, что эти три области духовной жизни отличаются общезначимым характером выраженных в них духовных процессов и более полно представ­ляют «общий дух» и психический склад тех или иных народов. Вундт считал, что «язык, мифы и обычаи представляют собой не какие-либо фрагменты творческого народного духа, но самый этот дух народа». При этом он указывал, что общий народный дух проявляется прежде всего в национальном самосознании, ибо «на­ция является важнейшим из тех концентрических кругов, в кото­рых может развиваться совместная духовная жизнь».

Вундт постоянно обращал внимание на взаимодействие «на­родного духа» и сознания отдельных людей. Он всячески подчер­кивал, что те или иные личности, выражая народное, в том числе национальное самосознание, сами в разной степени воздействуют на него, проявляя свое творчество в различных областях обще­ственной жизни.

Взгляды Вундта на сущность и проявления «народного духа» и его роль в жизни общества, изложенные в многочисленных трудах, итогом которых была его десятитомная «Психология народов», способствуют пониманию многих сегодняшних проблем, в том числе касающихся сути и роли национального самосознания в деятельности людей, их поведения и общения между собой.

He меньшее значение имеют сегодня и его взгляды на сущность и значение морали в решении проблем взаимоотношений личности и общества и межличностных отношений. Решение Моральных проблем Вундт органически связывает с решением проблем индивидуальной и общественной психологии, в том числе психологии народов. Он рассматривает этику как науку о нормах поведения людей. При этом он исходит из того, что появлению той или иной социальной нормы, в том числе нравственной, предшествует психологическое восприятие того или иного социального факта, его оценка с точки зрения полезности для человека, для жизни общества. Поскольку данный процесс социально обусловлен, постольку он, по мнению Вундта, выступает как социально-психологический, порождающий общие переживания, восприятия и представления взаимодействующих между собой людей. Их социально-психологические отношения к тем или иным явлениям их общественной жизни могут конституироваться в виде определенных социальных норм, в том числе нравственных.

В основе оценки социальных фактов лежит, по Вундту, человеческая воля, которой уделяется важное место в его этической концепции. Он исходил из того, что направленность воли людей определяется субъективными и объективными обстоятельствами их жизни. Под субъективными обстоятельствами он понимал внутренний мир людей, их переживания и представления о тех или иных явлениях, а под объективными — те обстоятельства, кото­рые «исходят из явлений, данных в обществе и истории».

В своей работе «Принципы нравственности» Вундт характеризует нравственную волю как «субстанциональную силу», сохраняющую себя как некую целостность и проявляющуюся как желание, хотение, направленность сознания на достижение желаемого результата. Воля выступает как интегрирующее свойство сознания и выражает его деятельную сущность. Она индивидуальна, однако может «принадлежать общей воле», поскольку существует общая направленность воли многих людей. В этом смысле общая воля обладает реальностью не в меньшей степени, чем воля от­дельных людей. По Вундту, нравственная воля людей должна быть направлена на «общественное благосостояние и прогресс».

Следует по достоинству оценить труды этого мыслителя, способ­ствующие глубокому пониманию многих современных проблем, ка­сающихся психического склада больших социальных групп и нацио­нальных общностей, взаимодействия общественного и индивидуаль­ного сознания, психологии и этики межличностного общения.

4. Психология масс. Этому в определенной степени способствуют и работы теоретиков, исследовавших так называемую психологию масс. Этой проблемы касался Г. Тард в ряде своих работ, в том числе и названных выше. В них он дал характеристику психологических механизмов подражания в массо­вом сознании, которое происходит на сознательном и подсозна­тельном уровнях.

Существенный вклад в анализ «психологии масс» внесли фран­цузский социолог Г. Лебон и итальянский юрист С. Сигеле.

Излагая свои взгляды в небольшой книге «Преступная толпа», С. Сигеле (1868—1913) обратил внимание на необходимость разра­ботки коллективной психологии как психологии различных (боль­ших и малых) масс людей. При этом он пояснил, что коллектив­ная психология должна заниматься прежде всего такими совокупностями индивидов, как, например, суд присяжных, собрания, съезды, театры и проч., которые не подчиняются ни законам ин­дивидуальной психологии, ни социологическим законам.

Коллективная психология, по Сигеле, — это также психология толпы, «душа» которой формируется путем подражания людей друг другу. Сигеле указывает на роль заразительности в формиро­вании коллективной психологии, в том числе психологии толпы, о роли в этом восприимчивости и внушения. Он говорит о «нео­споримом психологическом законе», по которому «интенсивность душевного движения возрастает прямо пропорционально числу лиц, разделяющих это движение в одно и то же время, в одном и том же месте». В этом заключается «причина того неистовства», до которого доходят энтузиазм или порицания в разного рода со­браниях людей.

Подробное обоснование психологии масс содержится в ряде работ Густава Лебона (1841—1931). В своем фундаментальном труде «Психология народов и масс» он обстоятельно характеризует сознание «толпы», ее многочисленные психологические свойства. Он пишет, что «эра толпы» наступает «в переходные периоды развития общества и в то же время нестабильные, когда рушатся элементы одной цивилизации и постепенно утверждаются элементы другой».

По Лебону, психологические характеристикой толпы в корне отличаются от психологических характеристик составляющих ее людей. «Сознательная личность исчезает», чувства и мысли людей «принимают одно и то же направление», «образуется коллектив­ная душа, имеющая временный характер, но представляющая очень определенные черты». Далее Лебон характеризует эти черты, ука­зывает на импульсивность и раздражительность толпы, неспособ­ность обдумывать, отсутствие рассуждений и критики, податли­вость внушению, нетерпимость, авторитарность и консерватив­ность толпы и т.д.

Лебон пытается осмыслить причины появления новых пси­хических и моральных качеств у человека в толпе, раскрывает характер идей и воображений толпы. По его мнению, идеи толпы можно разделить на два разряда: скоропреходящие идеи за­рождающиеся под влиянием минуты, и другие идеи, которым среда, наследственность и общественное мнение дают большую устойчивость. Воображения же толпы чаще основаны на поверх­ностных впечатлениях. Он дает свою классификацию и описа­ние толпы «различных категорий», выделяет разнородную толпу и толпу однородную (секты, касты, классы и т.п.), преступную толпу, присяжные и уголовные суды, избирательную толпу, пар­ламентские собрания.

5. Психология межличностного общения. Исследования психологии масс, в том числе указанных выше собраний людей, дают не­мало для понимания психологии межлично­стного общения в соответствующей обстанов­ке. Живя в обществе, человек сталкивается с деятельностью этих массовых собраний, испытывает на себе их влияние, оказывает­ся их участником. Все это оказывает психологическое воздей­ствие на него, в том числе как на субъекта деятельности и обще­ния с другими людьми.

Пониманию человека как субъекта межличностного общения способствует теория инстинктов социального поведения, обосно­ванная в работах английского психолога Уильяма Мак-Даугалла (1871—1938). Он исходил из того, что «психология не должна сво­диться к изучению сознательных процессов». Она должна быть «положительной наукой о человеческом духе во всех его формах и способах проявления». Изначальной причиной и побудительной силой социального поведения людей он считал их врожденные инстинкты. Размышляя о их природе и роли, он ссылается на работы В. Вундта, который применял термин «инстинкт» к «прочно сложившимся приобретенным навыкам» и к «врожденным специ­фическим склонностям, а также на работы У. Джеймса, который отводил инстинктам «руководящую роль в определении челове­ческого поведения и душевных процессов»

Мак-Даугалл определял инстинкт как

наследственное или врожденное психофизическое предрасположение, которое наделяет того, кто им обладает, способностью воспринимать известные объекты, обращать на них внимание, испытывать особое чувственное возбуждение при восприятии таких объектов и производить соответственные особые акты или, по крайней мере, испытывать импульс к ним.

Указывая на познавательную, аффективную и волевую сторо­ны инстинкта, поясняет это так:

Каждый инстинктивный акт заключает в себе сознание существова­ния какого-нибудь объекта, эмоциональное отношение к последне­му и стремление к нему или уклонение от этого объекта.

Утверждается, что «инстинкты являются первыми двигателя­ми человеческой деятельности» и что «инстинктивные импульсы определяют цель всякой деятельности». Подробно характеризу­ется взаимосвязь некоторых «основных инстинктов» и «первичных эмоций человека», в том числе: инстинкта бегства от опасно­сти и эмоции страха; инстинкта любопытства и эмоции удивления; инстинкта драчливости и эмоции гнева; инстинкта самоуничижения и эмоции покорности; родительского инстинкта и эмо­ции нежности и т.д. Целые главы посвящены анализу отдельных инстинктов, таких, как инстинкт размножения и родительский инстинкт, инстинкт воинственности, стадный инстинкт, инстинкт стяжательства, строительства и т.д.

Подробный анализ роли инстинктов (названных им впослед­ствии склонностями) в социальном поведении людей, проделанный Мак-Даугаллом, способствовал тому, что на это обратили серьез­ное внимание другие психологи. Многие из них стали изучать иррациональные проявления психики человека, прежде всего ин­стинкты, их сущность и роль в деятельности людей, их поведении и межличностном общении. Речь идет главным образом о психо­анализе Зигмунда Фрейда и его последователей.