История становления специальной психологии

Воссоздавая этапы развития идей и теорий, история лю­бой науки способствует лучшему пониманию современного состояния научного познания, которое является закономер­ным результатом и логическим продолжением предшествую­щих исторических этапов. Без знания своей истории наука рискует утратить собственный фундамент, потерять ориента­цию в направлении научных поисков.

Будучи частью общечеловеческой истории, процесс станов­ления и развития науки не может рассматриваться изолиро­вано, вне конкретного культурно-исторического контекста. В противном случае он превращается в бесконечный ряд оши­бок и заблуждений одних ученых и такую же цепь блестящих открытий и достижений других, научное сообщество делится на прогрессивных и реакционных исследователей, которые время от времени с легкостью меняются местами. История на­учного познания - это длительный и драматический процесс поиска истины, постоянного приближения к ней. Ни один участник этого процесса не застрахован от заблуждений. Более, того, история человеческой культуры и науки свидетель­ствует, что появлению открытий, как правило, предшествует долгий период неудач и ошибочных решений. Как ни стран­но, но именно эти обстоятельства способствуют уточнению и корректировке направлений научного поиска, выдвижению новых гипотез и, в конечном счете, приближению исследова­телей к поставленной цели.

История специальной психологии выглядит достаточно скромно в сравнении с внушительным прошлым таких наук, как физика, химия, математика и др., но и она является неотъемлемой частью человеческой культуры, и в этом смыс­ле поучительна, полезна и интересна, ибо связана с изучени­ем душевного склада людей, живущих в иных условиях, чем подавляющее большинство так называемых нормальных ин­дивидов.

Истории специальной психологии в отечественной лите­ратуре посвящено не так много работ. Отдельные фрагменты ее развития отражены в исследованиях, раскрывающих ста­новление специальной педагогики. И это вполне естествен­но, ибо, как мы уже говорили, развитие системы коррекционного образования стало важнейшим условием зарождения и формирования специальной психологии как самостоятельной дисциплины.

История любой науки никогда не начинается с пустого ме­ста или чистого листа; всегда существует некая предыстория. Научная психология уходит своими корнями в так называе­мую обыденную, житейскую психологию. Именно обыденное сознание, как одна из форм общественного, стало той сфе­рой, где раньше всего начали концентрироваться знания о психике человека, в том числе и о психических отклонениях. Люди с подобными нарушениями жили в человеческом со­обществе всегда и не могли не обращать на себя внимания ок­ружающих. Обыденное сознание представляет собой бессис­темный набор житейских представлений о тех или иных явле­ниях окружающего мира. Наблюдая за поведением лиц с отклонениями, люди пытались объяснить причины, вызвав­шие их.

Однако обыденное сознание характеризуется неточностью, противоречивостью, фрагментарностью, оно направлено пре­имущественно на внешнюю сторону явления, а не на его сущ­ность. В обыденном сознании причудливо переплетаются весьма точные наблюдения и догадки с нелепыми предрассуд­ками и суевериями. Последние придают ему яркую, эмоциональную окраску и свойство иррациональности. Но, как мы уже отмечали, именно у него вырастает научное знание, не порывая с ним связи, черпая из него факты и используя прин­цип «здравого смысла». Вместе с тем и научное знание оказы­вает сильное влияние на житейские представления, изменяя их содержание.

Характер обыденных представлений о причинах отклонений в психической деятельности во многом определял отношение людей к их носителям. И насколько разнородны и противоре­чивы были такие представления, настолько неоднозначным являлось и отношение к инвалидам — от сострадания и стрем­ления помочь до откровенной враждебности и преследований. Подобного рода установки могли распространяться и на бли­жайших родственников лиц с психическими аномалиями.

Изучение типов житейского знания о природе отклонений в психическом развитии, их историческая эволюция и совре­менное состояние представляет исключительный научный ин­терес, и не только в академическом смысле. Развитие в XX веке системы многосторонней помощи инвалидам с целью их наи­более полного включения в жизнь общества со всей отчетливо­стью показало, что состояние обыденного сознания может вы­ступать как негативным, так и позитивным фактором реабили­тационного процесса. Отношение к инвалидам на бытовом уровне не поддается законодательной регуляции и изменяется весьма медленно под влиянием систематической и длительной научно-просветительской работы. Обыденное сознание акцен­тирует внимание на отличиях, жестко деля социальный мир на «мы» (здоровые люди) и «они» (инвалиды), приписывая после­дним многочисленные отрицательные свойства. Не случайно подавляющее большинство респондентов социологических опросов отмечают необъяснимое эмоциональное напряжение, возникающее в ситуации, когда они сталкиваются с инвалида­ми. Это напряжение далеко от враждебности, но и не имеет положительного знака. Иррациональное приписывание инва­лиду каких-то особых свойств, страх его «непредсказуемости» существенно затрудняют процесс общения.

Наличие подобных установок по отношению к лицам с пси­хическими расстройствами объясняется разными причинами, в том числе и генетического порядка. Вместе с тем ведущим фактором в данном случае следует признать идейную атмос­феру в обществе. Подчеркнем, именно идейную, а не идеоло­гическую. Эта атмосфера определяется укорененностью гума­нистических ценностей и традиций, главнейшими из которых являются самоценность человеческой жизни, неприкосновен­ность, уникальность и достоинство человеческой личности.

Обыденное сознание проделало длительный путь эволю­ции и достаточно долго было единственным источником зна­ний о психических аномалиях. Другой формой общественно­го сознания, возникшей позже обыденного и оказавшей на него сильнейшее влияние, было сознание религиозное, пред­ставляющее собой систему убеждений, основанных на вере. Религиозное сознание пытается построить целостную карти­ну мира, по-своему объясняя все его явления. При этом сле­дует особо отметить, что в ряду последних психические и фи­зические аномалии всегда привлекали к себе особое вни­мание. Ни одна сколько-нибудь крупная мировая религия не обходила этот вопрос, решая его с точки зрения высшей спра­ведливости, справедливого наказания или вознаграждения. Психические расстройства могли рассматриваться как нака­зание за какие-то грехи или как прямое проявление бесовства, что развязывало руки религиозным фанатикам. Лица с откло­нениями преследовались, изгонялись, подвергались унижени­ям и физическому уничтожению. Проявление жалости к ним расценивалось как отступление от веры со всеми вытекающи­ми последствиями.

В тех случаях, когда религиозное сознание трактует психи­ческую аномальность как особый знак блаженности, отноше­ние изменяется в иную сторону. Лица с отклонениями стано­вятся объектами заботы и призрения. Достаточно обратиться к этиологии русского слова «убогий», которое сегодня имеет откровенно негативный смысл. В своем первоначальном упот­реблении оно означало близость к Богу и тем самым фиксировало особый характер обращения с такими людьми. Прак­тическое осуществление этого включало разнообразные зап­реты на всякого рода притеснения, попытки воспитывать при монастырях лиц с умственными и физическими расстройства­ми, приобщение их к посильным видам труда и самообслужи­вания. Несмотря на мистический характер понимания сущ­ности и природы психических аномалий, чисто интуитивно, методом проб и ошибок, но все же удавалось добиваться по­ложительных результатов благодаря терпимости, последова­тельности требований, ровного эмоционального отношения и доброжелательности, посильности предлагаемых видов де­ятельности и полного отказа от физических наказаний и при­нуждения (Ф. Александер).

Нельзя не отметить еще один источник знаний о природе отклонений в психическом развитии. Речь идет о художествен­ной форме общественного сознания. Мировое и отечествен­ное искусство и литература неоднократно обращались к обра­зам персонажей с различными психическими нарушениями. Достаточно только сослаться на общеизвестные произведения таких авторов, как И. Репин, В. Суриков, В. Перов, М. Анто­кольский, Ф. Достоевский, Н. Гоголь, В. Короленко, А. Пуш­кин, А. Чехов, Л. Андреев, В. Гюго, А. Маршал, С. Болекаев, Н. Лесков, Б. Полевой, Н. Островский, К. А. Алыпванг и мно­гие др. Значение и роль этих персонажей в художественном замысле произведений могут быть совершенно различны как и сам характер и способ их описания. Общим является стрем­ление проникнуть во внутренний мир таких людей, раскрыть логику их поведения, дать через описание единичного карти­ну всеобщей сущности природы человека независимо от со­стояния его психического здоровья. Многие из произведений, раскрывая трагизм общественного бытия лиц с теми или ины­ми расстройствами, способствовали и способствуют измене­нию обыденных представлений и отношения общества к этой категории индивидуумов.

Если обыденные представления базируются на эмпириче­ском, житейском опыте, то религиозные и художественные имеют иную основу — иррационально-мистическую и образ­но-эмоциональную. Все три указанные формы общественно­го сознания существенно отличаются от более позднего по вре­мени возникновения научного способа изучения мира.

Наука же опирается на рациональные факты, использует объективный способ получения информации. Ее целью является сбор достоверных, проверяемых и воспроизводимых сведений.

Впервые попытка дать рациональное объяснение природы различных отклонений в психическом развитии была пред­принята в рамках медицины. Характер этого объяснения и способов лечения напрямую зависел от развития естествозна­ния и, прежде всего, от представлений о строении и функци­ях нервной системы и их связи с психикой. Большинство из них сегодня выглядят более чем наивно, но для нас важнее другое: появление научных исследований знаменует собой иной способ получения знания путем систематического на­блюдения и эксперимента, а также причинно-рационального способа трактовки добытых фактов.

По существу, первые научные, в строгом смысле этого сло­ва, представления начали формироваться в процессе система­тического обучения и воспитания детей с нарушениями в раз­витии. Подобная система стала складываться в Европе в XVIII столетии под влиянием гуманистических и просвети­тельских идей. Не последнюю роль в этом процессе сыграла популярность сенсуалистических теорий, подчеркивавших ис­ключительную роль обучения и воспитания в психическом развитии ребенка. Немаловажно отметить и достижения ме­дицины того времени. Достаточно указать в качестве примера на весьма знаменательный факт отграничения умственной от­сталости как стойкого состояния недоразвития от психических заболеваний, впервые произведенное французским пси­хиатром Ж. Эскиролем.

Положенные в основу обучения по преимуществу интуи­тивные представления об особенностях психического разви­тия детей с отклонениями, а также об их потенциальных возможностях в реальном педагогическом процессе постепенно усложнялись, обогащались и дифференцировались. Тем не менее полученные практическим путем психологические зна­ния представляли собой исключительно побочный продукт педагогической деятельности, оставаясь долгое время ее внут­ренним компонентом, не всегда ясно осознаваемым. По мере накопления исследовательского багажа они, прямо или кос­венно, кристаллизовались в учебных программах, учебниках, методических рекомендациях и т. п. Именно поэтому период до конца XIX столетия можно рассматривать как особый этап в развитии специальной психологии, который характеризует­ся ее «включенным» состоянием в коррекционно-педагогический процесс; этап, на котором она еще не выделилась в самостоятельную форму познавательной деятельности со сво­им предметом и методами.

Формированию специальной психологии в качестве само­стоятельной дисциплины во многом способствовало развитие экспериментальной психологии во второй половине XIX века. Уже к 90-м годам начали формироваться прикладные отрасли психологии. Первыми практическими сферами, в которых пытались использовать психологическое знание, были кли­ника и школа. Дефектологическая практика по своему содер­жанию занимала промежуточное положение между этими дву­мя областями. Именно поэтому на становление специальной психологии как самостоятельной науки оказали сильное вли­яние педагогическая и медицинская психология. Не случай­но и по сей день в ее русле отчетливо прослеживается клинико-психологическая и психолого-педагогическая направлен­ность исследований.

В начале XX века клинический аспект в специальной пси­хологии явно доминировал. И это не случайно, если учесть, что первыми специалистами в этой только что народившейся области были врачи, и, прежде всего, психоневрологи. Инте­ресно отметить, что в конце XIX — начале XX века предметы специальной и медицинской психологии часто не разделялись, та и другая дисциплины распространенно обозначались термином «патологическая психология», которая не менее часто путалась с психопатологией.

Немаловажным фактором в становлении специальной пси­хологии выступили успехи кинической медицины — офталь­мологии, отоларингологии и делавшей свои первые шаги дет­ской психиатрии. Сама по себе клиническая практика стала богатым источником психологических знаний, и остается им до сих пор. В сферу специальной психологии постепенно, хотя и медленно, внедряются экспериментальные методы иссле­дования. Из клинической практики продуктивно заимствуют­ся техники наблюдения и качественного анализа полученно­го материала.

Бурное развитие специальной психологии в начале XX ве­ка неотрывно от особенностей культурного контекста евро­пейской истории этого периода. Особенностью этого кон­текста явился необыкновенный подъем интереса к феноме­ну детства, которое долго трактовалось в узкобиологических рамках. Детство стало рассматриваться как сложный много­мерный объект изучения. Ребенок превратился в излюблен­ного персонажа литературных и живописных произведений. Именно в этот период создаются наиболее яркие работы по детской психологии, в частности по психологии игры и детского творчества, шокирующие публику исследования 3. Фрейда, посвященные детской сексуальности, закладыва­ют основы этнографии детства. Ярким примером повыше­ния интереса к детской тематике стало появление особой науки — педологии, оказавшей сильное влияние на специ­альную психологию. Изучению развития ребенка в условиях патологии был посвящен такой раздел педологии, как пато-педология, составной частью которого была специальная психология.

Из педологии в последнюю пришли принципы динамичес­кого, системно-комплексного и сравнительного анализа. Ге­нетическая идея, то есть изучение ребенка в процессе разви­тия, стала доминирующей. Патологическая модель развития рассматривалась в педологии как неотъемлемый компонент знаний об общих закономерностях нормального процесса формирования детской психики.

В начале XX столетия в специальной психологии наблюда­ется активная внутренняя дифференциация. Первоначально, в соответствии со сложившейся системой обучения и воспи­тания аномальных детей, начинают складываться такие ее от­расли, как сурдопсихология, тифлопсихология и олигофренопсихология.

В конце XIX — начале XX века система обучения и воспи­тания детей с отклонениями в развитии как в Европе, так и в России приобретает особую динамику. Открываются новые школы, приюты, санатории. Доминировавший клинико-биологический подход начинает все более активно дополняться социально-педагогическим. Именно в этот период появляются многочисленные научные работы, посвященные различным проблемам специальной психологии. Их авторами были Е. Маляревский, В. П. Кащенко, Е. К. Грачева, П. И. Ковалев­ский, А. В. Владимирский, И. Г. Оршанский, А. С. Грибоедов, А. А. Крогиус и многие другие. В 1915 г. был опубликован двух­томный фундаментальный труд Г. Я. Трошина «Сравнитель­ная психология нормальных и ненормальных детей».

Важную для специальной психологии роль сыграл В. М. Бех­терев, создавший в одном из подразделений руководимой им Психоневрологической академии специальную лабораторию по изучению психики детей с отклонениями в развитии.

Система обучения и воспитания детей с отклонениями, по крайней мере, в нашей стране до недавнего времени была чуть ли не единственной сферой деятельности, где использование психологических знаний носило постоянный, систематичес­кий и обязательный характер. Речь, прежде всего, идет о применении психодиагностики при отборе детей в разные типы коррекционных учреждений. Уже упоминалось, что внедре­ние экспериментального метода в специальной психологии шло медленно и противоречиво. Но в этом отношении она не является исключением в ряду других психологических дисцип­лин, формировавшихся в то время. Вместе с тем специальной психологии принадлежит особая роль в становлении такой мощно развитой сегодня отрасли, неотъемлемой части боль­шинства разделов психологического знания — психодиагнос­тика. Как известно, первые тестовые методики, с которых и начался психодиагностический бум XX века, были созданы именно в рамках специальной психологии и предназначены для дифференциальной диагностики в системе отбора детей в коррекционные учреждения.

Бурное развитие специальной психологии в дореволюци­онный период России, в становлении которой помимо упо­мянутых нами ученых принимали самое непосредственное участие такие признанные лидеры психологической науки, как П. П. Блонский, А. П. Болтунов, М. С. Бернштейн, Г. И. Рос-солимо, А. Ф. Лазурский, Г. И. Залкинд, А. М. Шуберт, Н. А. Рыбаков, А. П. Нечаев, Г. И. Челпанов, М. О. Гуревич, П. П. Соколов, М. Я. Басов и др., было серьезно приостанов­лено до середины 20-х годов в связи со сложной политико-экономической ситуацией, сложившейся в результате револю­ции, гражданской войны, массового голода и разрухи.

Постепенно к середине 20-х годов научно-исследовательс­кие работы начинают возобновляться, хотя уже не достигают прежнего уровня из-за острой нехватки профессиональных научных кадров. Тем не менее судить об интенсивности про­водимых исследований можно хотя бы по тому неполному списку учреждений Москвы, где они и осуществлялись. Сре­ди них: Высшие педагогические курсы, Психологические на­учно-исследовательские курсы, Высшие научно-педагогиче­ские курсы, Академия социального воспитания, Педагогиче­ский институт детской дефективности, Психологический институт при первом МГУ, Центральный педологический ин­ститут, Государственный московский психоневрологический институт, Государственный медико-педологический институт Наркомздравоохранения, лаборатория экспериментальной психологии и детской психоневрологии при Неврологичес­ком институте первого МГУ, Медико-педологическая клини­ка, Центральная психологическая лаборатория вспомогательных школ, Центральный гуманитарный педагогический ин­ститут, Музей дошкольного воспитания и др. Не менее ин­тенсивно велась работа и в Ленинграде: в Психоневрологи­ческой академии, Институте мозга В. М. Бехтерева и в Ленин­градском педагогическом институте. По всей стране были созданы городские, краевые и районные педологические ка­бинеты, представляющие собой некий прообраз государствен­ной психологической службы в области аномального детства (А. И. Эткинд). Сегодня нет точных сведений, сколько таких лабораторий и кабинетов насчитывалось в стране. Однако в Москве и Ленинграде они существовали в каждом районе и во многих школах.

Вопросами организации учебной и научно-исследователь­ской работы занимались два крупных наркомата — просвеще­ния и здравоохранения. Центральным научно-исследователь­ским учреждением, возглавлявшим и координировавшим все российские изыскания в области специальной психологии, был созданный в 1919 г. Экспериментально-дефектологичес­кий институт.

Особое место в истории становления специальной психо­логии по праву принадлежит Л. С. Выготскому. Бурный рас­цвет рассматриваемой нами дисциплины, приходящийся, как мы не раз уже упоминали, на начало XX века, требовал опре­деленной завершенности, что именно пришлось на долю Л. С. Выготского. Он придал специальной психологии харак­тер сформированной науки с собственным предметом, мето­дами, задачами и системой объяснительных принципов. Еще раз подчеркнем, что Л. С. Выготский не основал специальную психологию (как это часто утверждается), а способствовал ее окончательному оформлению и превращению в самостоятель­ную научную область. Это оказалось возможным благодаря его уникальным способностям продуктивно использовать опыт своих предшественников.

В наследии Л. С. Выготского работы, посвященные вопро­сам специальной психологии, занимают особое место. Имен­но это позволяет некоторым авторам делать вывод о том, что дефектологическая тематика в его научном творчестве явля­лась главной и определяющей. Однако центральной страте­гической задачей Л. С. Выготского было создание новой тео­рии развития психики, которая была блестяще реализована, завершившись созданием концепции культурно-историческо­го развития, формирования высших психических функций, знакового опосредования, смыслового и системного строения сознания и т. д.

Уникальность данной научной ситуации состоит в том, что результаты клинико-психологических исследований Л. С. Вы­готского составили основу созданной им культурно-истори­ческой теории развития психики. А упомянутая теория, в свою очередь, выступила базой для отечественной специальной пси­хологии. Именно с этих позиций Л. С. Выготским были сфор­мулированы важнейшие положения специальной психологии на многие десятилетия вперед, определившие направления как теоретических, так и экспериментальных исследований.

Научная деятельность Л. С. Выготского пришлась на вто­рую половину 20-х - первую половину 30-х годов. Если сере­дина 20-х характеризовалась весьма интенсивным развитием науки, то к началу третьего десятилетия положение начинает меняться. Усложнение социально-политической ситуации в стране приводит к усилению идеологического диктата и по­литическим репрессиям. Запрещаются целые научные направ­ления. Познавательное значение науки рассматривается как нечто производное от задач обслуживания интересов практи­ки в утилитарном смысле. Место научных теорий и гипотез занимают непререкаемые в своей абсолютности учения.

В это время гонениям подвергаются психотехника, соци­альная психология, психоанализ. Специальным постановле­нием ЦКВКП (б) «О педологических извращениях в системе Наркомпроса» осн. 1936 г. ликвидируется педология. Имя Л. С. Выготского упоминается лишь в связи с безудержной критикой, не имеющей никакого отношения к науке. Его ра­боты станут доступными широкому читателю лишь через два­дцать лет — в середине 50-х годов.

Для психологии это был тяжелый период. И дело заключа­лось не только в количественном уменьшении научной про­дукции, но прежде всего в изменении качества. Основными объяснительными психологическими принципами психоло­гии стали законы высшей нервной деятельности и макросо­циологии (социально-экономическая формация, совокуп­ность общественных отношений, классовая борьба и т. д.). В специальной психологии одновременно доминировали рез­ко контрастирующие чрезмерно биологические и вульгарно социологические воззрения, столь же несовместимые, сколь и односторонние. Это, безусловно, тормозило ее развитие. Тем не менее существование системы специального образования с неизбежностью требовало психологических исследований, хотя бы немногочисленных, в узком клинико-психологическом плане.

Таким образом, сфера обучения и воспитания лиц с откло­нениями в развитии была тем оазисом, где российская (совет­ская) психологическая наука могла легально существовать в течение многих лет. Именно поэтому специальная психоло­гия в отличие от других областей наименее пострадала от де­формирующего влияния идеологического пресса.

Определенная активизация в психологии отмечалась в пе­риод Великой Отечественной войны и после ее окончания. И опять это относилось по преимуществу к сфере специаль­ной психологии. Увеличение числа инвалидов остро постави­ло вопрос об их социально-психологической и трудовой адап­тации. Вопросами реабилитации занимались многие отече­ственные психологи (А. Н. Леонтьев, А. В. Запорожец, Б. В. Зейгарник, С. Я. Рубинштейн, Б. Г. Ананьев, А. Р. Лурия, Б. И. Коваленко, В. С Мерлин и многие другие).

Со второй половины 50-х годов начинается возрождение психологической науки в СССР. Восстанавливаются в правах идеи Л. С. Выготского. Получает дальнейшее развитие спе­циальная психология, ориентированная на практику обуче­ния детей с психическими отклонениями. Тематика исследо­ваний в данной области преимущественно была связана с изучением познавательных процессов — восприятие, память, мышление и речь. За последние годы тематический набор су­щественно обогатился. Узкокогнитивный подход стал актив­но дополняться исследованиями эмоционально-волевой сфе­ры, изучением личности, самосознания, межличностных от­ношений в условиях разных форм отклонений от нормального развития. Сами типологические группы рассматриваются шире как в клиническом, так и в возрастном аспектах. По мере развития практики обучения и воспитания аномальных детей стало ясно, что чем раньше начинается коррекционное воз­действие, тем выше его эффективность. Именно поэтому в объект специальной психологии стали включаться дети до­школьного и преддошкольного возраста. Таким образом, специально психологические исследования выступили одним из факторов формирования дошкольной коррекционной педа­гогики. Возрастной диапазон интересов специальной психо­логии увеличивается не только за счет дошкольников, но и лиц зрелого и пожилого возраста. В середине 60-х годов тема ком­пенсаторных механизмов, анализируемых преимущественно на физиологическом уровне, постепенно сменилась на про­блему социальной адаптации и реабилитации, общественно­го бытия взрослых инвалидов в широком аспекте: получение дальнейшего образования, профессиональное и личностное самоопределение.

Со временем трансформации подвергается и предмет раз­ных разделов специальной психологии. От изучения выражен­ных форм той или иной патологии акцент смещается в сторо­ну резидуальных характеристик. Так, например, первоначаль­но объектом сурдопсихологии и тифлопсихологии были лишь глухие и слепые, по мере развития этих наук он стал включать в себя также слабослышащих и слабовидящих лиц.

Помимо внутренней модификации традиционных отрас­лей специальной психологии (тифло-, сурдо- и олигофренопсихологии) можно наблюдать формирование ее новых направ­лений, таких как психология детей с задержкой психического развития, психология лиц с патологией опорно-двигательного аппарата. Закладываются основы логопсихологии, психо­логии детей, выросших в условиях материнской депривации, реабилитационной психологии. Одновременно практика обу­чения и воспитания детей с отклонениями в развитии отчетливо свидетельствует об изменениях в составе учащихся коррекционно-воспитательных учреждений. Основная особен­ность этих перемен заключается в усложнении структуры психических расстройств, проявляющемся в комбинирован­ных сочетаниях разных аномалий. Эти нарушения создают ка­чественно иные варианты отклоняющегося развития, не сво­дящиеся к простой сумме патологических элементов.

Наиболее часто встречают нарушение интеллектуального развития с одновременной патологией зрения и (или) слуха, расстройство опорно-двигательного аппарата в сочетании с умственным недоразвитием и т. д. Появление подобных форм сочетанной патологии с неизбежностью ставит вопрос о спе­цифике обучения и воспитания подобных детей, а это, в свою очередь, стимулирует проведение исследований своеобразия их психического развития. Таким образом, закладываются ос­новы новых разделов специальной психологии, возникающих на стыке традиционных.

Независимо от своеобразия предмета той или иной отрас­ли специальной психологии внутри каждой из них можно выделить несколько направлений исследовательской работы. Первое — клинико-психологическое, для которого наиболее характерно сопоставление полученных психологических дан­ных с особенностями основного нарушения, его глубиной, этиологией и патогенезом. Другое направление — психолого-педагогическое; с его позиций ребенок с тем или иным откло­нением рассматривается в контексте обучения и воспитания. Третье направление — социально-психологическое. Предме­том его непосредственного изучения является ребенок не сам по себе, а характер его межличностых отношений, особенно­сти процесса общения, групповая динамика, интерперсональ­ное восприятие и т. п. Достаточно близко к указанному на­правлению примыкает реабилитационно ориентированные исследования, сочетающие в себе элементы трех упомянутых сфер. В последнее десятилетие особенно актуальной стано­вится проблема интегрированного обучения детей с отклоне­ниями. Сама по себе ситуация обучения представляет особый класс условий протекания процесса психического развития, что открывает новые возможности для ребенка с особыми нуж­дами на пути его ранней социальной интеграции.

Наконец, четвертое направление, начинающее оформлять­ся в самое последнее время, связано с усилением внимания к фактору семейного воспитания детей-инвалидов, а также с процессом интегрированного обучения. Его можно условно обозначить как консультативное. Содержание этого направ­ления включает оказание квалифицированной психологичес­кой помощи родителям и учителям проблемных детей.

Специальная психология в нашей стране, как и психоло­гическая наука в целом, развивалась преимущественно в рам­ках естественно-научной парадигмы. Основой этого подхода является ориентация на изучение общих законов. Индивиду­альные вариации объединяются в типы, группы и виды. Важ­ным условием этой парадигмы выступает воспроизводимость результатов, их закономерная повторяемость. Основным ме­тодом считается эксперимент.

Естественно-научной парадигме традиционно противосто­ит гуманитарная, с ее интересом к индивидуально-неповто­римым сторонам изучаемого явления (а стало быть, и невосп­роизводимым). Здесь приоритет отдается феноменологиче­скому описанию.

Многими авторами отмечается, что оформление гумани­тарной парадигмы составляет одну из новых тенденций со­временного этапа развития отечественной психологии. Это верно лишь отчасти. Анализ истории развития специальной психологии в нашей стране убедительно показывает, что даже в те периоды, когда естественно-научная парадигма была един­ственно возможной, в рамках данной дисциплины, в связи с особенностями ее предмета, гуманитарный подход к анализу изучаемых явлений всегда присутствовал, хотя и не имел подобного названия. Клинические феномены обостренно инди­видуализированы, неповторимы и плохо поддаются группи­ровке. В этом случае требуется скрупулезный анализ каждого единичного случая, сопоставимого лишь с самим собой. При этом эксперимент не обязательно должен быть единственным и главным методом. Это примечательное явление в том отно­шении, что тенденции в развитии специальной психологии предвосхищают общие направления развития отечественной психологии в целом и даже опережают их.

Таким образом, современная специальная психология представляет собой сложно дифференцированную и динамич­но развивающуюся отрасль психологической науки. Кроме того, по уровню практической востребованности специальная психология на современном этапе является одним из лидеров среди прочих прикладных направлений. Весьма упрощенно историческую последовательность формирования знаний о нарушениях процесса психического развития мы отразили на рисунке 5.1.

Развитие европейской специальной психологии отличает­ся от истории становления отечественной в силу разных со­циально-политических и экономических условий. Европейс­кая специальная психология с самого начала своего существо­вания пыталась рассматривать феномены нарушенного развития с нескольких теоретических позиций — психоана­литической, бихевиористской, гештальтпсихологической, когнитивистской, эклектической и др. Само формирование спе­циальной психологии как самостоятельной отрасли произош­ло позже, чем в России. Тем не менее существование этого раздела везде рассматривается только в рамках клинической психологии.

С самого начала своего возникновения европейская спе­циальная психология сохраняет прикладную ориентирован­ность. Академический, собственно исследовательский аспект специальной психологии представлен крайне узко.

Рис.5.1. Историческая последовательность формирования знаний об отклонениях в развитии

Контрольные вопросы

1. В чем состоит смысл изучения истории науки?

2. В какой сфере общественного сознания впервые стали кон­центрироваться сведения об особенностях поведения лиц с отклонениями в развитии?

3. Чем характеризуется отношение к инвалидам на уровне рели­гиозного сознания?

4. Какова роль систематического обучения лиц с отклонениями в развитии в становлении специальной психологии?

5. В чем значение гуманистических идей в изменении отноше­ния общества к лицам с отклонениями в развитии?

6. Какие отрасли специальной психологии сформировались в первую очередь и почему?

7. В чем состоит вклад Л. С. Выготского в развитие специальной психологии?

8. Какие новые отрасли специальной психологии оформились и появляются в последние десятилетия?

9. Как представлены гуманитарная и естественнонаучная пара­дигмы в специальной психологии?

Литература

1. Александер Ф. Человек и его душа: познание и врачевание от древности до наших дней. М., 1995.

2. Басова А. Г., Егорова С. Ф. История сурдопедагогики. М., 1984.

3. БейнЭ. С. и др. Послесловие//Выготский Л. С. Собр. соч. Т. 5. М., 1983.

4. Выгодская Г. Л., Лифанова Т. М. Лев Семенович Выготский. М., 1996.

5. Выготский Л. С. Основы дефектологии. СПб., 2003.

6. Выготский Л. С. Собр. соч. Т. 5. М., 1983.

7. ЗамскийХ. С. История олигофренопедагогики. М., 1974.

8. ЗамскийХ. С. Умственно отсталые дети. История изучения, воспитания и обучения с древних времен до середины XIX века. М., 1995.

9. Каннабих Ю. История психиатрии. М., 1994.

10. Леонтьев А. А. Л. С. Выготский. М. 1990.

11. ЛитвакА. Г. Теоретические вопросы тифлопсихологии. Л., 1974.

12. Лифанова Т.М. Полная библиография трудов Л. С. Выготско­го/ж. Вопросы психологии, 1996. № 5, с. 22—25.

13. Ллойд де Моз. Психоистория. Ростов-на-Дону, 2000.

14. Лубовский В. И. Психологические проблемы диагностики ано­мального развития детей. М., 1989.

15. Малофеев Н. Н. Специальное образование в России и за рубе­жом. М., 1996.

16. Осовскж Е. Г., Беленкова Л. Ю. Педагогическая деятельность и научные воззрения Г. Я. Трошина/ Дефектология, 2000. № 3, с. 16-18.

17. Специальная педагогика/Под ред. Н.М. Назаровой. М., 2000.

18. Феоктистова В. А. Очерки истории зарубежной тифлопедаго­гики. Л., 1973

19. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997.

20. ЭткиндА. М. Эрос невозможного. История психоанализа в России. СПб., 1993.

Глава 6