Культурные нормы взаимодействия в конфликте

Конфликтные явления занимают определенное место в культурном сознании, а взаимодействие в конфликтах имеет безусловные культурные основы. При обсужде­нии причин возникновения конфликтов уже отмечалась роль культурных факторов.

Когда человек «определяет» ситуацию как конфликтную, он начинает вести себя соответствии с этим определением по «законам» конфликта, имеющим определенный культурный контекст. М. Мид принадлежит идея о необходимости различать среди культур следующие три типа: сотрудничающие, соперничающие и индивидуа­листические. Воспользуемся анализом ее рассуждений, выполненным М. Оссовской (0ссовская, 1987, с. 104-106),В своих рассуждениях М. Мид основывается на коллективном труде американских авторов, описавших 13 разных культур с точки зрения преобладания в них принципа сотрудничества или соперничества. Что каса­йся причин этих культурных различий, то Мид приводит больше отрицательных, чем положительных результатов: нет связи между преобладанием принципа сотрудничества или соперничества, с одной стороны, и способом добывания средств к жиз­ни (охотой, земледелием ил и скотоводством) — с другой; также не играет роли бла­госостояние группы и уровень технологического развития.

Исключив влияние ряда факторов, Мид находит некоторые детерминанты в со­циальной структуре племени. "Культура сотрудничества» свойственна замкнутым группам, в рамках которых человек обладает определенной позицией и гарантиро­ванной безопасностью, а его положение не зависит от его инициативы и личных притязаний. В других же типах культур человек не чувствует себя э безопасности, пока не убедится в своем несомненном превосходстве. М. Оссовская подвергает критике эти рассуждения: «М. Мид ставит преобладание принципа соперничества или сотрудничества в зависимость от ощущения безопасности, причем последнее она принимает как нечто первичное, не требующее дальнейших разъяснений. С тем же успехом можно было бы принять за первичное склонность к соперничеству... Я полагаю, что склонность к определению в межчеловеческих отношениях некоего "порядка клевания" может считаться столь же первичной, как и стремление к безо­пасности...» (там же, с. 106).

Конечно, соперничество не обязательно имеет конфликтный характер, а сотруд­ничество не обязательно предполагает солидарность. Несмотря на неправомер­ность полного отождествления соперничества и конфликтного взаимодействия (ко­торое выступает лишь одной из форм соперничества), работы Мид интересны для понимания природы конфликтных явлений благодаря убедительной демонстрации культурной детерминированности противоречий в социальных (и межличностных) отношениях.

Богатейший материал для изучения культурных факторов борьбы дает И. Хейзинга. В сущности, вся его знаменитая книга «Homo Ludens» посвящена обсужде­нию тезиса «Игра — это борьба, а борьба есть игра» (Хейзинга, 1992, с. 55),объеди-

нению категорий борьбы и игры в архаической культуре. Культурный контекст определяет и характер возникающих конфликтных ситуаций, и способы выхода из них. «В чисто феодальные времена, — пишет Хейзинга, — повсюду возникали от­дельные, ограниченные конфликты, в основе которых невозможно обнаружить никакого иного экономического мотива, кроме того, что одни завидовали богатству других. Не только богатство порождало зависть, но ничуть не меньше — и слава. Фамильная гордость, жажда мести, пылкая верность сторонников — вот каковы были главные побуждения» (с. 22). При этом некоторые виды конфликтов приобре­тают ритуальный характер, «скандалы из-за обладания реликвиями после всякого рода торжественных церемоний, так сказать, входят в программу» (с. 53).

Сам процесс возникновения и развития конфликтов нормативно определен. П. Бурдье, французский социальный антрополог, изучавший жизнь берберского на­рода кибилов, писал, что «конфликты у кибилов в значительной степени регулиро­вались сложной системой вызовов, оскорблений и надругательств» (Карле, 1992, с. 379). При этом, по мнению Бурдье, подобные действия следует интерпретировать «не как пустые ритуалы или как способ решения конфликтов, но как сигналы и символы, которые подтверждают и выстраивают лежащий за ними порядок определен­ных социальных отношений».

Что же касается разрешения конфликтов, то в средневековье «любой возник­ший вопрос должен получить идеальное разрешение — стоит только познать долж­ное соотношение между частным происшествием и вечными истинами; соотноше­ние же это выводится, если к фактам приложить формальные правила» (Хейзинга, 1992, с. 258-259). Этот принцип реализуется во многих сферах обыденной жизни, в том числе и в области военных действий, где «такие вещи, как право победителя на имущество побежденных, право захвата в плен, верность данному слову, опреде­лялись правилами игры, выработанными для проведения турниров или охоты. Же­лание ввести насилие в рамки права и правил исходит не столько из своего рода правового инстинкта, сколько из рыцарского понимания чести и общего стиля жиз­ни» (там же, с. 259). Анализируя обычай кровной мести как традиционный механизм разрешения острых конфликтных ситуаций у северокавказских народов, Г. У. Солдатова указывает, что его важнейшей стороной всегда являлся «комплекс обычаев при­мирения противников. На его основе выполнялась важнейшая функция этого обы­чая — примиренческая, предполагающая не насилие, а договоренность конфликту­ющих сторон» (1994, с. 140). Не только исторический, но и современный материал позволяет говорить о влиянии культурных факторов на практику разрешения кон­фликтов. Так, изучение семейных конфликтов, проведенное в Японии, Индии и США, выявило культурные различия в их протекании и разрешении (Kumagai, Strauss, 1983).

Предпринятый анализ культурных аспектов конфликтов позволяет прийти к выводам о культурной природе конфликтной феноменологии. Конфликтные явле­ния занимают определенное место в культурном пространстве. Вместе с культуро­логами мы можем говорить не просто о социальной природе конфликта и его куль­турных факторах, но и о том, что сам процесс возникновения и развития конфлик­тов определяется нормативно, что проявляется в культурных примерах конфликт­ных ритуалов, различиях в возникновении конфликтов и их разрешении и др.