Изучение специфических форм социального взаимодействия как моделей конфликта

Действительно, каким образом исследователь может изучать реальные конф­ликты между людьми? Конфликты в семье и в школе, на работе и между друзьями скрыты от глаз посторонних. Психолог, работающий в организации, консультант по семейным и любым другим проблемам отношений соприкасается с конфликтом, как правило, уже на стадии попыток его регулирования, если к нему обращаются участники конфликта или иные заинтересованные лица. В этом случае психолог вы­нужден прибегать к ретроспективному анализу, обсуждая происшедшее в интер­претациях его участников. С их прямым взаимодействием мы сталкиваемся, если выполняем функции посредника или присутствуем при выяснении отношений меж­ду участниками, при переговорах или обсуждении ситуации. Очевидно, что в этих случаях мы имеем дело лишь с частью конфликта. Нельзя также не считаться и с возможным искажающим влиянием присутствия третьих лиц на коммуникацию поведение участников конфликта. Таким образом, попытки изучения реальных конфликтов между людьми требуют немалой изобретательности.

Путь, которым пошли некоторые исследователи, — использовать для изучения конфликтов особые, специфические ситуации взаимодействия людей, которые, по их мнению, естественным образом моделируют конфликт, что позволяет рассматривать происходящее в этих ситуациях как конфликтное взаимодействие.

В первую очередь (по хронологическим основаниям) здесь надо упомянуть рабо­ту П. М. Ершова, обобщенную им в монографии «Режиссура как практическая пси­хология» (Ершов, 1972), Он исходит из того, что конфликт являете я основой драма­тического спектакля, отражающего динамику его возникновения, развития и раз­решения, а материалом режиссерского искусства является борьба (которую мы бы назвали конфликтным взаимодействием). Ершов описывает механизмы возникно­вения конфликтов, их отдельные разновидности, особенности поведения людей в конфликтном взаимодействии и другие аспекты. В предисловии к монографии Ер-

Конфликт, который был предан анафеме, которого все боялись и избегали, нашел свое место и театре. В него играли, его играли, на него предлагали смотреть, ему предлагали сопереживать. Его вытеснили из сознательной жизни в область искусст­ва, где традиционно хозяйничало бессоз­нательное. Б. И. Хасан

шова известный психолог П. В. Симонов пишет: «...В отличие от наблюдателя реальных жизнен­ных конфликтов, режиссер обладает уникальной возможностью изменять различные стороны вза­имодействия, в том числе изменять их последова­тельно, избирательно, изолированно от других или путем возможных комбинаций... Моделиро­вание борьбы на сцене становится инструментом Постижения законов и качеств взаимодействия между людьми» (Ершов, 1972, с.12).

В том же ключе выполнено еще несколько исследований. Так, Н. В. Крогиус (1980), изучая специфику взаимодействия в условиях шахматной игры, считает, что эта ситуация может рассматриваться как противодействие людей в условиях конфликта. На основе анализа многочисленных шахматных партий и всесторонне­го изучения игры как таковой он формулирует основные принципы ведения борьбы, ее приемы и т. д.

В ряде работ в качестве конфликта рассматривается взаимодействие людей в различных ситуациях судебной практики. Например, допрос или очная ставка мо­гут рассматриваться как противостояние сторон с противоположными интересами, использующими разнообразные приемы борьбы. К такому выводу пришел В. Л. Ва­сильев (1977), а также другие исследователи (Филонов, Давыдов, 1966). Подобный Подход может иметь очевидное эвристическое значение для более полного понима­ния самих юридических ситуаций и все-таки слишком специфичен для тех, кто ин­тересуется обычными человеческими конфликтами.

Можно согласиться с Шекспиром, что весь мир — театр, а можно за движением фигурок на шахматной доске увидеть драму человеческих побед и поражений, одна­ко несомненно, что проводимые в этих случаях параллели имеют известную огра­ниченность. На мой взгляд, попытки найти какие-то аналоги реальным конфликтам в упомянутых выше ситуациях восходят к идеалам лабораторных исследований с их контролем над ситуацией, ограниченным набором переменных, возможностью сопоставления и т. д. Неудивительно, что в данном случае речь идет в основном о работах прошлых лет.

Говоря об опыте прошлого, нельзя не упомянуть и о методах математического Моделирования в изучении конфликтов. Наибольшего прогресса удалось достигнуть в анализе и описании конфликтов со следующими свойствами: число участников конфликта равно 2, число способов действий каждого участника конечно и их инди­видуальные цели диаметрально противоположны. Понятно, что эти ограничения существенно сужают круг ситуаций реального межличностного взаимодействия, к которым применимы созданные математиками описания. Однако возможности при­ложения этих математических моделей ограничиваются не только приведенными обстоятельствами. «Для того чтобы описать конфликт игрой в точном математичес­ком понимании этого слова, необходимо достаточно отчетливо представлять себе, во-первых, всех участников этого конфликта, во-вторых, их стратегии и, в-третьих, выигрыши каждого участника при каждом исходе конфликта» (Воробьев, 1968). А для нас зачастую не только стратегии или вероятные выигрыши, но и цели участ­ников реального межличностного конфликта не являются очевидными.

Опросные методы

Как уже было сказано, сегодня интерес исследователей явным образом смеща­ется в сторону изучения реальных конфликтов в семье, на работе, в реальных жиз­ненных обстоятельствах и кризисных ситуациях, переживаемых людьми.

Здесь явным образом доминируют методы описания и анализа конкретных слу­чаев (case study), разного рода экспертизы и экспертные интервью и привычные психологам процедуры опроса. Возможно, при этом мы проигрываем в строгости описаний, но несомненно выигрываем в приближении к реальной жизни.

Описание и анализ конкретных конфликтных ситуаций весьма популярны в кон­фликтологии; и в специальных журналах или изданиях, посвященных конфликтам, можно найти немало примеров, описывающих те или иные конкретные случаи (на­пример, в области международных отношений). В отечественной науке эти методы сегодня используются преимущественно в социологических исследованиях конф­ликтов или, например, при описании психотерапевтической практики.

Даже получив возможность реального наблюдения за «живыми» конфликтами, психолог мог бы оказаться не вполне к этому подготовленным. Действительно, пси­хология сегодня испытывает явный дефицит методов и конкретных приемов описа­ния непосредственного межличностного взаимодействия. Например, широко изве­стная схема Бейлса, направленная на фиксацию элементов вербального поведения (в том числе и конфронтационного), будучи достаточно универсальной, в то же вре­мя оказывается мало продуктивной, по крайней мере, при описании конфликтного взаимодействия. В ходе своих занятий я предлагала группам студентов проанали­зировать с помощью схемы Бейлса кульминационный диалог Войницкого и профес­сора Серебрякова из пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня», в котором Серебряков высту­пает с предложением продать имение, где живет дядя Ваня. Стабильный результат анализа их отдельных реплик в категориях Бейлса сводился к тому, что Серебряков в основном «высказывает мнение», «объясняет», «спрашивает о чужом мнении», «просит указаний о возможных путях действий» и т. д., а дядя Ваня «проявляет напряженность, раздражение», «проявляет антагонизм», «не соглашается, саботи­рует», «защищает и утверждает себя», и т. д., что абсолютно не отражает существа происходящего между ними конфликта.

Наибольшее распространение в психологическом изучении конфликтов получи­ли, пожалуй, опросные методы. Применительно к тем или иным конкретным зада­чам или ситуациям исследователи создают интервью, разрабатывают анкеты и т.д. Если говорить о стандартных опросниках, то, вероятно, больше повезло семейным конфликтам. (Изменения, происшедшие в последнее время в сфере трудовой дея­тельности, нередко делают некоторые из применявшихся ранее методик не вполне релевантными.)

В. П. Левкович и О. Э, Зуськовой предложена методика «Межличностный се­мейный конфликт» (1987), построенная на основе исходных представлений авто­ров о том, что нарушение взаимоотношений между супругами и возникновение конфликтом являются следствием противоречий в сфере потребностей. Опросник из 168 пунктов состоит из набора 5-балльных шкал. Их содержание отражает сле­дующие сферы жизнедеятельности семьи: 1) семейная роль, 2) потребность в обще­нии, 3) познавательные потребности. 4) материальные потребности, 5) потребность

в защите «Я-концепции», 6) культура общения, 7) взаимная информированность, 8) уровень моральной мотивации, 9) проведение досуга, 10) частота конфликтов и способы их разрешения, 11) субъективная оценка удовлетворенности каждого суп­руга своим браком. Супруги независимо друг от друга заполняют анкеты, оценивая свое согласие-несогласие с утверждениями анкеты. Рассогласования между пред­ставлениями супругов относительно собственных потребностей и потребностей партнера, между представлениями и ожиданиями одного по отношению к другому лежат в основе конфликта.

С. И. Ериной разработана шкала диагностики ролевого конфликта, позволяющая выявить наличие психологического конфликта у руководителей первичных произ­водственных коллективов, степень его выраженности, зоны деятельности руково­дителя, вызывающие эти конфликтные переживания, и др.

ПРИМЕРЫ СУЖДЕНИИ ИЗ ОПРОСНИКА ДИАГНОСТИКИ РОЛЕВОГО КОНФЛИКТА (С. И. ЕРИНА)

1. «Мне случается действовать в условиях, когда люди, чьи мнения мне приходится учитывать (чьи мнения для меня важны), имеют противоположное представления о том, как я должен действовать».

2. .Мне приходится работать в ситуациях, когда подчиненные ждут от меня одного ре­шения, а руководство — другого»,

3. «Бывает, что знаешь, что так нельзя делать, но в интересах дела, производства прихо­дится поступать (выполнять)».

4. «Я чувствую, что у меня слишком много обязанностей и маловато прав».

5. «Бывает, что, для того чтобы выполнить задание, приходится поступиться некоторы­ми установленными правилами (инструкциями)»,

6. «Мне часто приходится выполнять работу не так, как мне хотелось»,

7. «На мне "висит" столько обязанностей и всяких дел на работе, что не "продохнуть"».

8. «Мне приходится выполнять противоречивые обязанности, а это всегда вызывает внутреннюю напряженность».

Т. А. Полозовой (1980) предложена методическая процедура для изучения меж­личностного конфликта в группе, основанная на экспертных оценках отношений между членами обследуемого коллектива. Каждый член группы оценивает попар­ные отношения всех остальных. Оценки производятся на основании внешне наблю­даемых признаков конфликтных отношений, при этом задаются вопросы о причи­нах разногласий, их глубине и т. д. В результате высчитываются разнообразные по­казатели группового и индивидуального характера (коэффициент конфликтности, взаимности межличностных конфликтов в группе, их односторонности и т. д.).

На тех же принципах основана «Модульная методика диагностики межличност­ных конфликтов» А. Я. Анцупова. Одни члены группы оценивают свои отношения с другими членами группы и их отношение к себе, кроме этого, оцениваются выпол­нение должностных обязанностей, ориентация на свои интересы и интересы организации нравственные качества и профессиональные знания коллег. В результате выявляются конфликтные и полуконфликтные диады, лица, имеющие наибольшее число конфликтных отношений, и другие особенности отношений в группе (Анцупов, Шипилов, 1999).