Сценарный анализ семейной мифологии.

Рассказывая о защитных механизмах личности, я, если помните, привела пример молодой женщины Ларисы, вытеснявшей свои подозрения о супружеской измене мужа, однако решившейся, наконец, взглянуть правде в глаза.

Правда выглядела удручающе: муж (Сергей) признался, что его посетила большая любовь, и ради нового брака он «почти уже совсем» решился оставить жену и пятилетнюю дочь.

Лариса подождала месяц, не созреет ли решение. Оно все не вызревало, а муж теперь всегда приходил за полночь. И Лариса приняла ответственность на себя: потребовала, чтобы Сергей не приходил домой вовсе.

Я познакомилась с Ларисой вскоре после этого. В психологе она искала собеседника, способного вернуть ей равновесие и волю к душевной концентрации. Почва была выбита из-под ног, Лариса не узнавала себя в женщине, три дня лежавшей пластом и – безо всяких рыданий – источавшей слезы из глаз. «Слезы текли непрерывно, сами собой, заливая уши… Как героиня А. Мёрдок, я даже удивлялась, откуда столько влаги. Разверзлись хляби небесные!» – усмехалась Лара.

Наши с ней встречи продолжались около трех месяцев. В это время Лариса с дочкой жили одни. Муж продолжал давать деньги и отчасти помогал по хозяйству. Он стал похож, по словам Ларисы, на собственную тень, на привидение, которое все бродит среди людей, не в силах расстаться с земным существованием.

Ларисе показалось, что Сергея можно вернуть. Но счастливое прошлое их жизни умерло безвозвратно, а призрак его в лице мужа был жалок и страшен.

Обнаружив себя жертвой банальной ситуации адюльтера, исключенного, казалось ей прежде, в ее безоблачном браке, Лариса стала невольно прислушиваться к житейским историям о неверности и обмане, чтобы узнать, «как это у других». Прислушиваться и вспоминать…

Благодаря рассказам матери и бабушки по отцу, Лариса неплохо знала свои корни до четвертого колена. Мы извлекли с ней из семейных преданий все случаи адюльтера, пристально вглядываясь в женские лица, отошедшие в историю вместе с XXвеком.

Первые четыре «легенды», записанные мной, повествуют о событиях молодости Ларисиной прапрабабки Анны и жен троих ее внуков (последним Лариса, в свою очередь, доводилась внучатой племянницей) – Зои, Нины и Раисы. Вот эти семейные мифы.

I.Мифы Кибелы124

Пани цыганка (миф об Анне)

В последней четверти XIXвека русский прапрадед Ларисы Павел, служа в г. Лодзи, женился на польке. Анна родила ему троих детей (младший из них стал прадедом Ларисы). И неожиданно сбежала с таборным цыганом! Несколько лет спустя Павел узнал, что Анна с двумя кудрявыми младенцами вернулась в родительский дом из своего романтического кочевья. Посовещавшись с детьми, Павел решил звать жену обратно. Та согласилась. Цыганят Павел усыновил.

Доминантную роль Анны в семье позволяет предположить то обстоятельство, что, зная польский, немецкий и французский, по-русски все дети объяснялись с трудом первое время после возвращения из Польши в Москву.

Ремейк (миф о Зое)

Петр, старший внук Павла и Анны, повторил судьбу деда, также приняв после нескольких лет отсутствия жену с маленькой дочкой от ее возлюбленного.

Ради вернувшейся Зои, красавицы с на редкость крутым нравом, Петром тотчас была оставлена некая кроткая особа, которую семья уже принимала как свою. Позже Зоя, держа в повиновении мужа и двух своих детей, не раз показала себя как жесткая и мудрая правительница своего маленького государства.

Приворот (миф о Нине)

Игорь, второй внук Павла и Анны, вернувшись к жене и дочери со Второй мировой, недолго с ними пробыл: ушел к Нине воспитывать ее сына и осиротевшего племянника. С Ниной Игорь завел потом еще двоих общих детей.

От первой жены Игорь уходил трудно, обливаясь горючими слезами, вспоминал ее всю жизнь с нежностью, а Нину за глаза величал «фашисткой». Но не мог от нее оторваться, преодолеть приворотную силу. Говорили, Нина опоила его зельем. Лариса же убеждена, что сила Нины заключалась в несгибаемой воле и поразительном шарме, даже в старости не утраченном.

Соавтор (миф о Раисе)

Третий внук Павла и Анны, Андрей, тоже бросил первую жену под влиянием роковой страсти, но так и остался холостяком, не оставив потомства: Раиса уже была замужем.

Раиса не хотела жить без Андрея, но и без собственного мужа, с которым растила детей, тоже не могла. А тот то ли не хотел, то ли не мог то ли без детей, то ли без Раисы. Так и стали жить: милое семейство и Андрей – в соседней комнате коммуналки.

С законным мужем Андрей дружил, вместе дачу Раисе строили. Муж так Раису и величал – «наша дама». А Андрей, написав книгу по искусствоведению, взял Раису в соавторы. С тех пор Соавтором та и стала его называть в шутку.

На похороны Андрея законный муж Раисы с трудом ее сопровождал, сам полупарализованный к тому времени. На вопрос Ларисы, как он решился выйти из дома, старик неожиданно лукаво блеснул глазами: «Как же я мог не пойти?!»

Эти четыре мифа – хотя только один из них относился к жизни кровной родственницы – юная Лара воспринимала как базовые при построении собственного образа брачных отношений. Ларисина мать, в своем заурядном единственном браке, видимо, тосковавшая по чему-то, романтизировала истории дамского адюльтера, внушив их дочери скорее как образцы для подражания.

Героинями «мифов Кибелы», безусловно, были женщины-Победительницы. Красивые и страстные, свободные в любви, но отнюдь не легкомысленные, они вполне прагматично выбирали себе спутников жизни. Поскольку дети и благосостояние собственной семьи определенно входили в систему ценностей этих женщин, от мужей они ждали терпимости, привязанности к дому, готовности содержать домочадцев. Во всех мужчинах, оказавшихся в тени четырех легендарных особ, можно предположить глубину чувства за внешней сдержанностью.

Воображая себя «женщиной-вамп» в будущем, шестнадцатилетняя Лариса встретила Сергея, который первые годы брака, действительно, соответствовал ее сознательным ожиданиям.

Но Лариса сама обманывала собственные надежды. Пережив после свадьбы два-три легких платонических увлечения, она что-то не спешила впадать в «цыганские страсти», а, напротив, все более привязывалась к дочке и милому, кроткому Сергею. Должно быть, и Сергей, некогда влюбившийся в насмешливую красавицу Ларису, перестал узнавать ее в своей «домашней» жене. Сценарная потребность в «роковой женщине» увлекла его, наконец, на путь адюльтера от Ларисы, переставшей таковой казаться.

А Лариса внезапно прозрела, обнаружив себя обманутой женой. Она вдруг заметила четырех мужчин, своих дедов, и, по меньшей мере, еще трех безответных женщин – жертв темперамента или расчета «любимых» Ларисиных героинь. Вдруг оказалось, что именно с «жертвами» Ларисе приходится отождествлять себя. Как сфинксы, люди эти были загадочны и безличны, они не давали ответа Ларисе, как ей теперь поступать. Если терпеть, то почему?

И в новом свете предстали тогда «говорящие» ее сердцу образы еще двух родственниц (по другой линии) – сестры деда Полины и Любови, Полининой золовки.

II. Мифы Афродиты125

Красавица (миф о Полине)

Полина, блестящая красавица, на которую заглядывались прохожие, источала аромат Праздника. Выйдя замуж совсем молоденькой девушкой за человека старше себя, она получила возможность снова окунуться в достаток, к которому привыкла с детства, когда, единственная из своей бедной семьи, воспитывалась в доме тетки, богатой купчихи.

Таким образом, материальная база оказалась благодатна для проявления природных веселости и кокетства Полины. А постоянное пребывание мужа в деловых разъездах способствовало учащению буйных пиров в знаменитом московском доме. По количеству поклонников с Полиной могла соперничать разве что Люба, сестра ее мужа, ставшая ближайшей подругой.

Овдовев незадолго до Великой Отечественной войны, Полина вышла замуж второй раз – по безумной любви, которая изменила весь стиль ее жизни. Роскошь была сведена мужем к минимуму, веселые компании – к обществу бывшей золовки и сына. (Сын вскоре погиб в ополчении.) А кавалеры получили отставку: Полина жила только мужем, прощала тому измены и сама оставалась ему верна. Полина сделалась образцовой сиделкой у постели долго и трудно умиравшего, однако памяти его изменила: себя похоронить завещала с первым мужем.

Старшая жена (миф о Любови)

Эта «сказка» о сестре первого мужа Полины, о подруге ее по разгульным пирам, такая же страшная, как «Соавтор». Этими двумя сказками Ларису можно было пугать на ночь, по ее признанию.

Хорошенькая Любочка, не страдавшая от отсутствия женихов, выбрала самого настойчивого из них, покорившего ее своим бешеным и властным нравом. С тем же напором муж делал карьеру. И к тому времени, как любовь его к Любе остыла, оказалось, что официальный развод ему не к лицу, то есть не к общественному лицу – «моральному облику строителя»… Тогда и заключил муж с Любой сделку: он ей – личную свободу и все материальные блага своего положения, она ему – «неделание» публичного скандала из того, что живет он на два дома: с Любовью, женой законной и старшей, и с любовью фактической, поселенной им – для удобства – через улицу.

Люба заливала обиду вином и мужским вниманием, а прожила «старшей женой» не один десяток лет. Кто говорил, что из корысти – ведь у нее дети росли, и только Полина знала, что сильно любит мужа ее подруга.

Две эти последние истории как-то совместились в восприятии Лары. Дедова сестра Полина, в пером браке сиявшая в ряду «женщин Кибелы», теперь навязчиво являлась печальной «рабой любви» и обстоятельств в своем втором браке. Теперь почти казалось, что Любина трагедия разыгралась в жизни самой Полины.

Да что там Полины! В жизни самой Ларисы! Это она, Лариса, прежде любимая и избалованная, вчера видела, замерзая на автобусной остановке, как муж вез в машине свою «подругу». Это она, Лариса, сегодня вскружила кому-то голову в гостях – чтобы узнать, способна ли еще, и чтобы не одной возвращаться по ночным улицам.

Это она сегодня много смеялась и залила шампанским вечернее черное платье… Потому что… потому что муж сказал, что та женщина родила от него сына.

III. Мифы Гекаты126