Образ времени и временная идентичность

В современных психологических исследованиях, посвященных изучению личностного развития, активно обсуждается проблема взаимосвязи таких личностных феноменов, как временная перспектива и идентичность. Как отмечает Е. П. Белинская, предположения о наличии в структуре «Я»-концепции определенных временных модусов являются традиционными для психологических исследований личности [13]. Так, при рассмотрении различных определений понятия «временная перспектива личности» мы сталкиваемся с указанием в них на существование целостного образа себя во времени. Например, еще К. Левин определял временную перспективу как «целостность видения человеком своего психологического будущего и психологического прошлого в данное время», подчеркивая, что поведение и психическое состояние человека, а значит его образ «Я», во многом определяется факторами, субъективно расположенными в индивидуальном прошлом или будущем человека [4]. Ж. Нюттен под временной перспективой понимает последовательность событий с определенными интервалами между ними, представленными в сознании человека в некоторый конкретный момент времени. Во временную перспективу, согласно автору, включаются планы, задачи, намерения и иерархия целей личности, представляющие ее мотивационно-потребностную сферу и учитывающие временной порядок ожидаемых событий [15]. Переживание жизненных событий (прошлого, настоящего и будущего) осуществляется через систему личностных смыслов, на основе которых человек соотносит свои возможности и цели, распределяет события жизни по значимости на данный момент времени, а значит и строит интегрированный образ себя с целью идентификации собственной социально-личностной позиции [16]. Как показали результаты исследования А. В. Серого и Д. В. Карася, процесс синхронизации личностных смыслов во временной перспективе личности определяет актуальное состояние человека как психическую целостность и, соответственно, характеризуют уровень его самосознания [17].

С другой стороны, анализ понятия «идентичность» также позволяет прийти к размышлениям о временном аспекте. Как отмечает Г. М. Андреева, осознание времени своего существования является важным дополнением к осознанию собственной идентичности [18]. Л. Лакманн описывает итог идентичности как временную структуру, являющуюся синтезом субъективного и биографического времени, переживаемых как основные смыслы в конструировании и реконструировании целостного хода жизни. П. Вайнрих, определяя идентичность, говорит о целостности самосозидания, где конструирование человеком себя в настоящем зависит от преемственности между тем, как он конструировал себя в прошлом и каким он надеется стать в будущем. В свою очередь А. Ватерман указывает в качестве элементов идентичности убеждения, ценности и цели, последние локализованы в персональном будущем, однако влияют на самоопределение человека в настоящем [19]. Также Р. Лэйнг определяет идентичность через «обладание чувством своего присутствия в мире в качестве реальной, живой, цельной и, во временном смысле, непрерывной личности» [20].

Осознание времени своего существования — важное дополнение к осознанию собственной идентичности. В данном случае речь идет об отождествлении себя не только с определенной группой, но и с временным промежутком истории, с которым «совпал» период существования человека. Усвоение стандартов общества помогает человеку ориентироваться в мире и адекватно действовать в нем, но не менее важно для него и усвоение стандартов времени. Е. И. Головаха и А. А. Кроник полагают, что в сознании человека формируется определенная система обобщенных представлений о времени. Ее можно назвать «концепцией времени личности в масштабах ее жизни» [21, с. 10]. Следует вспомнить, что и другие авторы, анализируя мироощущение человека в различные исторические эпохи, говорили также о наличии определенного «образа времени» как об одной из фундаментальных составляющих «образа мира». В проблеме времени можно выделить две части: а) осмысление человеком своего «психологического» времени, рубежей и этапов его развития; б) осмысление

связи времени своего существования с временем эпохи, в рамках которой личность существует. Первая часть этой задачи имеет традицию своего изучения в психологии. Существует ряд экспериментальных исследований, выявляющих влияние психофизиологических, личностных, социальных факторов на оценку длительности временных интервалов, что обусловлено событийной насыщенностью того или иного отрезка времени. В рамках этой традиции следует рассмотреть идеи К. Левина, который обозначал так называемую временную перспективу личности, интерпретируя ее с точки зрения «событийной концепции психологического времени». Различная временная перспектива личности возникает потому, что время разного масштаба задано личности определенными границами психологического поля в данный момент. Человек видит не только свое настоящее, но имеет всегда и определенные ожидания, т.е. надежды, страхи, мечты о будущем. Вместе с тем временная перспектива включает в себя и психологическое прошлое человека. Именно поэтому она крайне важна для определения уровня притязаний, настроения, творчества, проявления инициатив личностью. Именно от состояния психологического поля зависит то, что впоследствии было названо П. Фрессом «временной кругозор личности». Хотя в данной традиции речь идет об осмыслении личностью своего психологического возраста или своей временной перспективы, т.е. «личной хронологии», по выражению П. Жане, уже здесь просматривается связь, которая существует между названными характеристиками и социальным контекстом. Поскольку человек осваивает временные отношения в практической деятельности, то именно на ее основе рождается некоторая Концепция Времени, свойственная каждой личности. Эта концепция конструирует связь настоящего, прошедшего и будущего, а эта связь, в свою очередь, определяется социальной значимостью событий.

В психологии давно введено понятие «самооценка возраста» — сопоставление личностью своих достижений с предъявляемыми обществом возрастно-ролевыми ожиданиями. Они представляют собой нормы и требования для включения в круг определенных социальных ролей. И если такое включение оказывается в силу каких-то причин невозможным, возникает ощущение дискомфорта. В общем плане проблема была поставлена С. Л. Рубинштейном: «Субъективное время личности отражает разный уровень бытия личности, разный уровень способов ее существования» [22]. Это определяет и такую деталь на жизненном пути человека, как несовпадение психологического возраста личности в разных сферах ее жизнедеятельности, т.е. многомерность психологического возраста. Отсюда такие явления, как возникновение «акселератов», молодых людей, у которых их физическое развитие обгоняет формирование многих необходимых социальных качеств, и т.п. Освоение личностью своего психологического времени необходимо для рационального его использования. Если сформировано представление о причинно-следственных связях событий в своей жизни, то это способствует и адекватному соотнесению этих событий с событиями, происходящими в определенный временной период и в жизни общества. Исторический ход времени означает определенную последовательность событий: каждый отдельный человек не может эту последовательность повернуть по своей воле, даты его биографии независимо от него «размещены» в определенном континууме. В этом заключается «принудительность темпоральной структуры» [23, с. 50], т.е. включенность индивидуального времени в социальный контекст.

В исследованиях культурологов показано, что концепции времени различны не только у разных личностей, но и в различные эпохи. Индивидуальные концепции времени зависят от того, какова традиция оценки времени в определенном типе культуры. А. Я. Гуревич отмечал, что человек не рождается с «чувством времени», понимание им «связи времен» продиктовано эпохой. Так, предполагается, что для эпохи древности характерна циклическая концепция времени — представление о круговороте развития. Для современных обществ характерна линейная концепция — представление об однонаправленности времени [24]. Именно такое представление задает современному человеку идею своевременности поступков, действий в каждый данный момент. Это находит свое отражение в языке, когда распространены такие сентенции, как необходимость «ловить момент», «остановить мгновение» и т.п. Эта проблема исследовалась и на экспериментальном уровне: Р. Ливайн изучал точность временных суждений у жителей больших городов и деревень. Его вывод заключался в том, что пунктуальность не во всех культурах рассматривается как необходимое качество личности и само понятие пунктуальности как соблюдение точности во времени наполняется конкретным содержанием в зависимости от социально-культурных условий. Связь с концепцией времени, существующей в определенную эпоху, рождает в личности ощущение, что индивидуальная жизнь не ограничена рамками непосредственного существования, но должна быть рассмотрена в историческом масштабе: то, что было до моего непосредственного существования, то, что будет после, так или иначе вовлекается в личную концепцию времени. По справедливому замечанию К. А. Абульхановой, человек предвосхищает, организует события своей жизни всегда с точки зрения будущего и ему свойственна «временная трансвектива» — сквозное видение из настоящего в прошлое и будущее [25, с. 175].

И здесь уже место для решения второй части задачи — соотнесения времени своей жизни с «эпохой». Определенный подход к решению этой проблемы предложен в социологии. Это логично, ибо все социальные процессы протекают во времени, имеют протяженность, и время выступает как универсальный контекст социальной жизни. Особенно очевидно значение этого контекста в случае социальных изменений. Польский социолог П. Штомпка приводит в этой связи слова П. А. Сорокина: «...любое Становление, Изменение, Процесс, Сдвиг, Движение, Динамическое состояние, в противоположность существованию, предполагает Время» [цит. по: 26, с. 67]. В социальных изменениях время служит, с одной стороны, внешней рамкой для измерения процессов и событий, а с другой — «упорядочивания их хаотического потока» внутренним свойством событий и процессов, их продолжительностью или краткостью, тем или иным темпом, ритмичностью или беспорядочностью и т.п. [26, с. 72].

Эти характеристики социального времени определенным образом отражаются в сознании людей, и поэтому «восприятие и понимание времени является всеобщим человеческим опытом» [там же, с. 74]. Его освоение означает в том числе адекватное использование социальных ролей, востребованных временем, т.е. способствует тому, чтобы лучше вписаться вовремя своей эпохи. По-видимому, это одно из направлений не просто адаптации человека к обстоятельствам, но умения «совладать» с ними. Различия в степени такого умения или — шире — вообще различия в «чувстве времени» есть та сфера, в которой сопрягаются социология и психология времени. Более конкретно проблема соотнесения времени своей жизни с эпохой выглядит так: для каждого индивида необходимо достичь адекватности собственных возможностей, имеющих место сегодня, с возможностями их реализации, даваемой историческим временем. Проблема «потерянных поколений» — это как раз проблема тех поколений, которые почувствовали себя невостребованными обществом, находящимся на данном этапе его развития. Каждая эпоха требует определенных социальных ролей, и одна из задач личности — соотнести особенности эпохи и личный период своего развития для успешного исполнения набора требуемых ролей.

Примером трудностей, стоящих на этом пути, является продолжительность срока обучения молодого поколения в современных развитых обществах. С одной стороны, общество требует все большего и большего объема знаний от молодого человека, вступающего в жизнь. Как следствие этого — требование большей длительности образования. С другой стороны, в динамически развивающихся обществах требуются все время более молодые деятели на общественном поприще, и это, казалось бы, должно привести к сокращению сроков обучения. В исследовании Е. И. Головахи и А. А. Кроника показано, что чем раньше человек научился соотносить свои возможности с требованиями времени, тем успешнее его деятельность, так, например, в сфере политики молодые люди менее консервативны и, следовательно, более готовы к поиску нового, требуемого социальными изменениями. Важным условием точного определения «времени действия» своей возрастной группы является сравнение своей возрастной группы с группами других возрастов. Проблема «вписывания» в историческое время стоит особенно остро в ситуации радикальных социальных преобразований в обществе. Еще Эриксон показал опасность для личности ее конфликта с временем. Рассмотренная на фоне макроизменений, эта опасность представляется еще более значительной. Ломка устоявшихся в обществе отношений с неизбежностью порождает мучительный вопрос об ответственности поколения «за время». Нужно понять, кто инициировал предшествующие формы общественного развития, когда они создавались, кто был ответствен за эти формы тогда, при их создании, кто за эти продукты прошлого ответствен сегодня? Быстрый темп смены эпох — вообще трудность для индивидуального существования человека. На уровне обыденной психологии многократно сформулирована мысль о необходимости «поспевать за временем», «не упустить время» и т.п. Познание (понимание) времени — один из компонентов социального познания. В современной гуманистической психологии введено понятие «временной интегрированности личности». По А. Маслоу, более интегрированные личности лучше самоактуализируются, они приподняты над мелочами, обладают широким горизонтом, дальней временной перспективой, руководствуются широкими универсальными ценностями, т.е. осознание времени выполняет ту же функцию, что и познание других элементов социального мира— способствовать адекватному поведению в нем. По мнению И. М. Палея и В. С. Магуна, именно понимание времени позволяет индивиду оторваться от сиюминутного, увидеть мир шире. Иными словами, это означает временную децентрацию человека [27, с. 106]. Личность, осуществляющая такую временную децентрацию, не только лучше осознает свой жизненный путь, но и осмысливает его в историческом контексте. Механизм временной децентрации позволяет индивиду взглянуть на свою жизнь не только с любой точки отсчета, но и с точки зрения момента, выходящего за пределы собственной жизни. Благодаря этому человек более «объемно» видит мир, каждый момент жизни, а значит, и обогащает свою временную картину мира.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что важнейшим компонентом образа мира являются представления о характере отношений между происшедшими, происходящими и предстоящими событиями собственной жизни человека в соотнесении с событиями в жизни общества. Это и дает основания рассматривать проблему временной идентичности личности наряду с традиционными представлениями о ее групповой идентичности. Она заключается в том, что для человека раскрывается перспектива помещать себя в различные категории не только в силу того, что он одновременно является членом различных групп, но и потому, что он способен увидеть различия в своей групповой принадлежности на разных этапах своей жизни: в прошлом, настоящем и будущем. Единство таких временных идентичностей позволяет говорить о существовании так называемых «возможных Я» или «

Важно, признать, что «возможных Я» связывает восприятие человеком времени с восприятием своей группы принадлежности. Это еще раз указывает на то, что границы проблемы идентичности личности расширяются, а сам по себе образ Времени, так же как образ-Я, образ Группы, представляет собой важнейший элемент общего образа мира.

ГЛАВА 2. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ВРЕМЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ СОВРЕМЕННЫХ СТУДЕНТОВ