Основные отличия теорий в психологии

Для интегративного подхода на уровне метода как теоретичес­кого способа исследования важно, что идея поиска адекватной те-

ории психического была доминирующей не только в психологии, но и в психодуховных традициях большей части цивилизованного человечества на протяжении почти всей его истории, как в рели­гиозных, так и в философских и психологических системах.

Концептуальное осмысление психической реальности, каким бы неясным ни было его выражение в прошлом, является цент­ральной для эволюции человечества и пронизывает культуры и эпохи, сохраняя общие существенные черты. Она сформировала не только экзистенцию мировых традиций — даосизма, буддизма, христианства, мусульманства, но и теорий величайших филосо­фов, ученых и психологов.

Реализация метода как способа теоретического исследования и понимания психического в различных подходах имеет следующие базовые различия:

1) в терминологическом аппарате;

2) в степени сложности структурно-функциональной дифферен­циации психического;

3) в специфике предмета, в фокусировке исследовательских уси­лий на различных структурных компонентах, свойствах, уров­нях, механизмах психического;

Остановимся на них подробнее, т.к. это нам позволит выделить главные особенности в теоретических построениях не только пси­хологии и философии, но и других гуманитарных наук.

1) Различия в терминологическом аппарате

При первом приближении мы можем установить тот факт, что рефлексия предмета психологии существовала в различных языко­вых средах и само понимание «тайны тайн» обусловлено культур­но-исторически .

Для примера приведем минимальный текст, который касается буддийской психологии, тем более что в интеллектуальной среде Рос­сии в настоящий момент наблюдается увлечение восточной фило­софией и психологией.

Часто эти интересы носят демонстративный характер, имеют только внешнюю форму и не затрагивают сущности этих философ­ских и религиозных систем. Причина тому проста — трудно или невозможно разобраться в восточных системах, не входя в их кате­гориальный аппарат и смысловые пространства, а также не владея их психопрактиками.

Затронем некоторые тексты из понимания природы сознания с точки зрения различных школ экзотерического буддизма сутр и эзо­терического буддизма тантр [17, 18, 48, 50, 115, 183].

Мы сможем обнаружить, что изложение природы сознания тес­но связано с вопросом о восприятии (более того — что с точки зре­ния большинства буддийских философских школ сознание и вос­приятие являются синонимами).

Учение буддизма подразделяется на две большие категории: уче­ние сутр, открыто данное Буддой большому количеству учеников, и учение тантр, тайно переданное Буддой лишь небольшому количе­ству избранных.

Каждая из этих категорий в свою очередь имеет четыре под­разделения: четыре философских школы сутр и четыре класса тантр. Когда данные подразделения соотносятся с делением буд­дийского учения на две Колесницы — Хинаяну, или Малую Ко­лесницу, и Махаяну, или Великую Колесницу, две низшие фило­софские школы сутр — Вайбхашика и Саутрантика, относятся к школам Хинаяны, в то время как две высшие школы сутр — Чит-таматра и Мадхьямака, так же как и все учения тантр, относятся к Махаяне. В индо-тибетском буддизме наивысшими традициями считаются школа Мадхьямаки и наивысший класс тантр — Анут-тарайогатантра.

Хотя многие аспекты философских школ в буддизме часто раз­вивались в ходе взаимной полемики и являются взаимоисключа­ющими (вроде признания реального существования неделимых атомов школами Хинаяны и его отрицания школами Махаяны), тем не менее с практической точки зрения их взгляды дополняют друг друга: высшие учения включают в себя наилучшие аспекты низших. Высшие школы заняты более глубоким проникновением в природу реальности и устранением ошибок, допущенных низ­шими школами. Более того, высшие школы принимают, но не уде­ляют большого внимания взглядам, уже разработанным низши­ми школами. К примеру, учение об отсутствии «Я», разработан­ное школами Хинаяны, в общем и целом признается Мадхьямакой, однако интерпретация отсутствия «Я» как наивысшей окончатель­ной реальности отвергается ею на основе того, что как понятие «Я», так и понятие его отсутствия принадлежит к концептуально сконструированному, а потому всецело иллюзорному миру.

В отличие от наиболее популярной и обыденной точки зрения на сознание, представляющей его как некое единое целое, наполнен­ное мыслями подобно резервуару, в буддизме мысль, сознание, ум, осознавание, познание и мышление являются синонимами. Обще­принятым определением сознания в буддизме является осознава­ние или, более полно, ясность и осознавание. Это определение и его толкование может быть найдено в текстах основателей буддийской логики индийских ученых Дигнаги и Дхармакирти. Какая бы мысль

ни возникла, она всегда обладает качеством ясности, то есть ясного присутствия своего непосредственного объекта [17, 18, 115, 183].

Образ новогодней елки в концептуальном сознании памяти, об­раз Владимира Козлова с крыльями бабочки в неправильном кон­цептуальном сознании, образ компьютера TOSHIBA — PORTEGE 3025СТ (как раз на нем я и пишу этот текст) в безошибочном зри­тельном восприятии и т.п. — все они ясно возникают в тех сознани­ях. Более того, каждое из тех сознаний обладает осознаванием воз­никающих в нем образов.

Подобное определение верно не только для обыденного дуалис­тического ума, но и для просветленного сознания будды, равно как и тонкого недуалистического сознания, которым обладают все живые существа. В тантре оно описывается либо как ясный свет или яснос-ветность, чем подчеркивается аспект ясности, либо как осознава­ние или самоосознающее изначальное сознание, чем подчеркивает­ся аспект осознавания.

То есть сознание может подразделяться на множество катего­рий: концептуальное и неконцептуальное с точки зрения его объек­тов, ошибочное и безошибочное с точки зрения его природы, созна­ние глаз, ушей и т.д. с точки зрения его основы, главное и производ­ное сознание с точки зрения его функции и т.д., и т.п. Однако с точки зрения субъекта, то есть самого сознания, все его виды являются исключительно самоосознаванием. Способности сознания позна­вать само себя придается первостепенное значение в буддийской логике и теории познания. Дело в том, что любая концепция, любое логическое построение сводятся в конечном счете к непосредствен­ному восприятию, а любое непосредственное восприятие, дабы быть концептуально осознанным, сначала должно быть непосредствен­но осознано самим собой.

Если же для осознания одной мысли необходима другая мысль, то для осознания той другой мысли понадобится еще одна мысль, которая в свою очередь должна быть осознана какой-то другой мыслью, и так до бесконечности. Единственным выходом тогда бу­дет познание той бесконечной цепочки мыслей. Однако то самое познание в свою очередь должно быть осознано еще одной беско­нечной цепочкой, и так до бесконечности бесконечных бесконеч­ностей, то есть нам необходимо признать, что сознание осознает самого себя...

Автор данной книги в последние двадцать лет увлечен буддиз­мом. Более глубокое занятие проблемным полем этой индийской фи-лософско-психологической системы началось в 1981 году, когда про­фессор Михаил Семенович Роговин подверг жесткой и многосто­ронней критике лекцию «Психологические аспекты буддизма»,

которую я прочитал в курсе истории психологии, будучи еще сту­дентом.

Ради доступности изложения мы постарались использовать как можно меньше специфических и малопонятных буддийских терми­нов. Тем не менее, в силу уникальности буддийской психологии, уже примитивное знакомство показывает оригинальность и утончен­ность смыслового пространства психологии сознания, которая была разработана два с половиной тысячелетия назад.

Этот пример показывает, что наиболее далекими по семантичес­кому содержанию являются те теоретические построения, которые принадлежат разным по способу мышления культурам — восточ­ной и европейской. Таковыми же являются смысловые простран­ства психологии, которые отделяют исторические эпохи.

С другой стороны, все базовые парадигмы в понимании пред­мета, метода и содержания психологии — физиологическая, пси­хоаналитическая, бихевиористическая, экзистенциально-гумани­стическая и трансперсональная — существуют в своем специфи­ческом терминологическом аппарате, не говоря о более мелких школах и направлениях.

Любая психологическая теория является внешним проявлением многих аспектов человеческого существования и потенциально мо­жет отразить многие его сокровенные стороны. Теория как метод вербализует картины мира, в которых человек занимает централь­ное место, кодирует их, хранит, распространяет в социальную сре­ду и передает из поколения в поколение в материальной форме. По­тенциально она способна описать все, что есть в культурной картине мира, хотя и не все фиксирует.

При этом следует понимать, что психологическая теория отража­ет определенный способ восприятия и устройства мира, человека, социальных сообществ. Совокупность представлений о психической реальности (от индивида до ноосферы и универсума), заключенных в терминологическом аппарате психологической теории, образует не­кую единую систему взглядов или предписаний и навязывается в ка­честве обязательной всем носителям данной парадигмы психологии (или любой другой гуманитарной дисциплины — начиная от эзоте­рических школ до глобальных мировоззренческих установок типа ма­териализма). В этом заключается чрезвычайно важная образователь­ная, социализирующая и культурно-воспроизводящая функция пси­хологической теории.

Одновременно смысловые компоненты, входящие в термино­логический аппарат психологической теории в форме непосред­ственных утверждений, могут оспариваться разными носителями этой теории, то есть находятся в противоречии с «каноном» тео-

рии, с общей системой представлений, которая формирует содер­жание и принципы теории.

Это означает, что даже если и существует два психолога с идентичной моделью психологии (что крайне сомнительно), внут­ренняя, смысловая, концептуальная сторона этой модели будет раз­личной. А это еще раз показывает, что даже если в концептуальном осмыслении психической реальности есть общие точки соприкос­новения, они все равно носят индивидуальный, уникальный ха­рактер. Владея терминологическим аппаратом, психолог с помо­щью него концептуализирует феноменологию психического. При этом конфигурации идей, заключенных в значении терминологи­ческого аппарата парадигмы психологии, воспринимаются им как нечто само собой разумеющееся, и у него возникает иллюзия, что так вообще устроена сама психическая реальность. Но сопостав­ление разных индивидуальных «карт психической реальности» по­казывает значительные расхождения между ними. Это наблюда­ется как внутри школ психологии, так и (тем более) в различных научных моделях психологии.

Содержательная сторона психологической теории тем или иным образом связана с концептуальной системой психолога. В свою оче­редь, реализуясь в теоретических представлениях, концептуаль­ная картина психического преодолевает в некоторой степени свою абстрактность и становится более понятной для самого че­ловека и для его собеседников и потомков. Теоретические модели психологии, хоть и несколько искаженно, но аккумулируют опыт отдельного индивида, языковой, этнической, культурной и т.д. групп.

Так, роль теории психологии при образовании и отражении пси­хической реальности не должна ни переоцениваться (в некоторых случаях она может дать только описание явлений, но не непосред­ственный опыт), ни недооцениваться (это высшая форма обобще­ния науки о человеке).

Теория как исследовательский метод — это не зеркальное от­ражение феноменологии психического, а некоторая ее интерпре­тация, осуществляемая отдельными психологами, которые отли­чаются друг от друга. Поэтому можно сказать, что любая психоло­гическая теория — это динамичное явление: она постоянно уточняется.

Одновременно следует помнить, что теория — это лишь один из методов, на которых «говорит» психология. Даже при изуче­нии психологической теории познать категориальный строй — это не означает познать все компоненты реальности теории. За теорией стоят ощущения, эмоции, образы и символы, культурный

и языковой опыт — как среда, где которого родилась и формирова­лась теория.

Теоретический метод — самое сложное образование в психоло­гии — из-за того что оно вбирает в себя все аспекты других методов и имеет самый выраженный индивидуальный характер.

Любая психологическая теория включает множество смыслов, которые как бы остаются «за кадром». Это смыслы исходящие из:

• основных мировоззренческих концептов создателя теории;

• условий, в которых он рос, учился, жил, работал;

• традиций и обычаев, которые соблюдал;

• стратегии его жизни, из идеалов, которым подражал и за кото­рыми тянулся;

• архетипической идентификации, тех архетипов поведения, которые он избрал для себя.

Без сомнения, терминологическая разноголосица часто являет­ся барьером для взаимопонимания между профессиональными со­обществами различных направлений психологии. Это приводит к необходимости направить усилия на разработку единого научного аппарата, стройной категориальной системы, позволяющей реаль­но соотносить различные концепции и тем самым способствовать установлению взаимопонимания в рамках научной психологии.

Но одновременно мы должны учитывать те особенности и слож­ности на пути формирования понятийной однозначности в теориях психологии, которые мы указывали выше.

Конкретная задача, которую предстоит решить в первую очередь, состоит в разработке категориального аппарата психологической науки, направленной на улучшение реального взаимопонимания не только между различными направлениями в рамках научной пси­хологии, но и между академической, научной психологией и прак-тико-ориентированными концепциями, другими ветвями гумани­тарных дисциплин, в том числе искусством, литературой, филосо­фией, религией и духовными традициями.

2) Степень сложности структурно-функциональной дифференциации психического

Что касается степени сложности структурно-функциональной дифференциации психического, эта особенность является более противоречивой и разъединяющей. Справедливости ради следует отметить, что любая сложившаяся традиция, будь то религиозная, философская или психологическая, предполагает определенную структурно-функциональную расчлененность психики и иерархи­чески выстроенный путь к целостности высшего порядка. Более того,

на мой взгляд, сама иерархия и выстроена для того, чтобы простро­ить развитие человека и духовный рост.

Рассмотрим для демонстрации некоторые современные духов­ные традиции, которые разработали базовые подходы, описываю­щие карты психической реальности. Они представляют собой весь­ма специфические, но психологические по своей сущности теоре­тические модели. Проанализируем конспективно индуистскую, буддийскую и христианскую модели. Мы не будем затрагивать му­сульманскую и иудейскую традиции в силу того, что структурная мозаика в них аналогична индуизму веданты и христианству.

Согласно ведантистскому индуизму, каждый человек состоит из пяти оболочек, уровней или измерений бытия (коша). Их часто срав­нивают с луковицей, снимая с которой слой за слоем можно посте­пенно приблизиться к сущности. Низший из них (самый внешний) называется аннамайякоша, что означает «оболочка, сделанная из пищи». Это физическое тело. За ним следует пранамайякоша, обо­лочка из праны. Прана — это витальная сила, жизненная энергия, либидо во фрейдовском понимании. Третий слой — маномайякоша, оболочка манаса, или разума, рационального, абстрактного, линг­вистического. За ним следует виджнянамайякоша — интуитивная оболочка, высший, или тонкий разум. Последний слой, анандамайя-коша, оболочка из ананды, или духовного и трансцендентального блаженства.

В ведантизме эти пять оболочек группируются в три основных состояния: грубое, тонкое и каузальное. Грубое измерение включа­ет низший уровень иерархии, физическое тело (аннамайякоша). Тон­кое измерение состоит из трех средних уровней: это эмоционально-сексуальное тело (пранамайякоша), разум (маномайякоша) и выс­ший, или тонкий разум (виджнянамайякоша). Каузальное измерение содержит высший уровень, анандамайякоша, или архетипический дух, о котором также говорится, что он во многом (но не вообще) не проявлен или не имеет формы. В ведантизме эти три основных из­мерения бытия связываются с тремя основными состояниями со­знания: бодрствованием, сном и глубоким сном без сновидений. За этими тремя состояниями находится абсолютный Дух, называе­мый иногда «турья», «четвертый», поскольку он превосходит (и включает) три, состояния проявленности; он превосходит (и соот­ветственно интегрирует) грубое, тонкое и каузальное.

В психологической модели буддизма махаяны различаются во­семь «виджнян», восемь уровней сознания. Первые пять из них — пять чувств. За ними следует «мановиджняна», разум, управляю­щий сенсорным опытом. Затем идет «манас», который обозначает одновременно высший разум и центр иллюзии обособленности «Я».

Именно манас ошибочно рассматривает «алайявиджняна» (следу­ющий высший уровень, уровень сверхиндивидуального сознания) как отдельную самость или субстанциальную душу. За этими восе­мью уровнями находится их источник и основа — «алайя», или чис­тый Дух [17, 18, 48, 183].

Христианская традиция интроецирована в нашу культуру и ее иерархия терминологически нам знакома: материя, тело, разум, душа и дух. Под материей подразумеваются физическая вселенная и наши физические тела (аспекты существования, которые подчи­няются законам физики). Тело означает «животное», «страждущее» эмоциональное тело — секс, голод, жизненную силу и так далее (ас­пекты существования, которые изучаются биологией). Разум — это рациональный, рассудочный, лингвистический, воображающий ум (изучается психологией). Душа — это высший, или тонкий ум, архе-типический интуитивный ум, сущность и нерушимость нашего соб­ственного бытия (изучается теологией). И Дух — это трансценден­тальная вершина нашего бытия, Божественное в нас (изучается со­зерцательным мистицизмом).

Важно, что во всех традициях путь к самосовершенствованию представлен в виде иерархии в порядке возрастания способности к целостности и интеграции. Каждый шаг вверх по пути означает увеличение единства и расширение идентичности — от изолиро­ванной идентичности тела, через социальную и общественную идентичность разума, к высшей идентичности духа, идентичности буквально со всеми проявлениями многомерной реальности, иден­тичности с Богом, опытом нирванического порядка.

Не так важно, сколько мы выделяем уровней: три — материю, разум, дух, — пять — материю, тело, разум, душу и дух — или 120 базовых состояний сознания в трех гунах, как в теории дхарм в буд­дизме (360 состояний алфавита дхарм). Важно понимание неразрыв­ной связи между этими шагами идентификации на духовном пути и важна идея роста и трансформации личности по иерархической ле­стнице вплоть до самого Духа, Брахмана, Дао.

Что касается психологических теорий, то они предлагают свои модели структурно-функциональной дифференциации психичес­кого и свои ступени личностного роста. Иногда они соотносимы по сложности с духовными традициями, но в основном более прими­тивны. Все базовые парадигмы (кроме физиологической), предпо­лагают свои цели в личностном росте и самопостижении, вычленя­ют свою иерархию Достижения.

Для демонстрации и очень конспективно приведем теории, бо­лее полно отражающие модели структурно-функциональной диф­ференциации психического и идею иерархии.

Р. Ассаджиоли [4], основатель психосинтетического подхода в психотерапии и психологии, преследовал конкретную цель — дове­сти до сознания разнообразный материал бессознательного, интег­рировать его и достигнуть синтеза этого материала с сознанием в процессе самопознания. В строении человеческой психики Р. Ас­саджиоли выделил следующие «слои»:

— слой бессознательного, который в свою очередь состоит из низшего бессознательного (координация телесных функций; главным образом инстинктивные стремления; сновидения и образы наших типов; комплексы, связанные с интенсивными эмоциями и др.), среднего бессознательного (различные пе­реживания, обычная ментальная и образная деятельность) и высшего бессознательного, или сверхсознательного (источ­ник высших чувств, любви, гениальности, состояний озаре­ния и экстаза);

— поле сознания как непрерывный поток ощущений, мыслей, чувств, которые поддаются наблюдению, анализу и оценке;

— «сознательное Я», главной характеристикой которого являет­ся способность осознавать себя и окружающее;

— «высшее Я», которое не затрагивается ни потоком разума, ни телесными состояниями. Личное «сознательное Я» должно рассматриваться как его отражение. Осознание «Я» может быть достигнуто путем использования определенных психо­логических методов, среди которых «процесс индивидуации Юнга», техника раджа-йоги и др.;

— коллективное бессознательное (примитивные архаичные структуры мира архетипов Юнга и высшая деятельность сверхсознательного характера).

В терминологии К. Г. Юнга есть понятие «Самости», централь­ного архетипа, первообраза упорядоченной целостности, центра и цели индивидуации, то есть становления личности, ее интегра­ции. На этом пути человек сперва снимает свои Маски — резуль­тат социального отчуждения человека. Юнг писал: «Есть опас­ность стать тождественным свой Маске, скажем, когда профес­сор отождествляет себя со своей кафедрой или тенор — со своим голосом. Маска — есть то, что человек, по сути дела, не есть, но за что он сам и другие люди принимают этого человека». В конечном счете достижение «Самости» происходит тогда, когда Анима и Ани­мус, мужское и женское соединяются в иерогамии — священном браке — интимном союзе или внутреннем ё&гласии бессознатель­ной женственной стороны мужчины с его духом [254].

Кэн Уилбер, один из основателей и ведущих теоретиков транс­персональной психологии, в своем Спектре сознания раскрывает в

психологических терминах многоуровневость человеческой сущно­сти. В его Спектре сознания представлено пять основных уровней [203, 204].

1. Уровень Ума (Mind).Центральным моментом в философии вечно­го является представление о том, что «сокровенная» часть созна­ния идентична абсолютной и предельной реальности универсу­ма, известного под именем Брахмана, Дао, Дхармакайя, Аллаха, Бога, — мы назвали только некоторых, в целях удобства мы будем называть их просто Умом. В соответствии с всеобщей традицией Ум является тем, что есть, и всем, что есть, находится вне про­странства — и потому бесконечен, вневременен — и потому ве­чен, вне его нет ничего. На этом уровне человек идентифицирует­ся с Универсумом, со всем, или скорее он есть Все. Согласно фило­софии вечного, этот уровень не является ненормальным уровнем состояния сознания, скорее он является единственным реальным уровнем сознания... все остальные оказываются иллюзорными...

2. Трансперсональные полосы.Это сверхиндивидуальная область Спектра, здесь человек не осознает своей идентичности со Всем, и в то же время его идентичность не определяется границами индивидуального организма.

3. Экзистенциальный уровень.Здесь человек идентифицируется только со всем своим психофизическим организмом, существу­ющим во времени и в пространстве, это первый уровень, на котором проводится четкая граница между личностью и други­ми организмами и окружающей средой.

4. Уровень Эго.На этом уровне человек непосредственно не иден­тифицирует себя с психосоматическим организмом. Скорее в силу различных соображений он идентифицирует себя только с более или менее правильным ментальным представлением или картиной всего своего организма. Иными словами, он иден­тифицируется с Эго — образом себя.

5. Уровень Тени.При определенных обстоятельствах человек мо­жет отчуждать от себя различные аспекты своей психики, разо-тождествляться с ними и таким образом сузить свою сферу иден­тификации до части Эго, которое мы можем соотнести с персо-нальностью. Это уровень Тени: человек идентифицируется с обедненным и неверным образом самого себя. Расширенная картография бессознательного Станислава Грофа

включает в себя четыре основных уровня:

1. Эстетический опыт.Он не вскрывает бессознательное и не имеет никакого психодинамического значения. Наиболее серьезные ас­пекты этого опыта могут быть объяснены в физиологических тер­минах как результат стимулирования сенсорных органов.

2. Психодинамика. Переживания, относящиеся к этой категории, рождаются в области индивидуального бессознательного и от­носятся к той сфере личности, которая доступна в обычных со­стояниях сознания. Сюда относятся значимые воспоминания, эмоциональные проблемы, неразрешенные конфликты, вытес­ненный материал разных периодов жизни.

3. Перинатальной опыт.Основной характеристикой этого опыта и его центральным фокусом являются проблемы биологическо­го рождения, физической боли и агонии, старения, болезни, не­мощи, умирания и смерти [30].

Трансперсональный опыт.

Вне сомнений, мы можем привести еще сотни подобных структурно-функциональных дифференциаций психического и иерархий, в которых личностный рост является или восхождени­ем или нисхождением по уровням и ступеням интеграции. Важно, что любая психологическая традиция, школа, так же как и религи­озная, философская или мистическая, предполагает определенный способ структурно-функциональной дифференциации психичес­кого и иерархический путь к целостности высшего порядка.

3) Специфика предмета, фокусировкой исследовательских усилий на различных структурных компонентах, свойствах, уровнях, механизмах психического

Мы уже в некотором приближении описали основные характе­ристики предметной фокусировки теории психологии в предыду­щем параграфе. Каждый структурно-функциональный компонент является предметом исследования не только различных отраслей знания, но и усилий адепта, который «встраивается» в ту или иную традицию (духовную, философскую или психологическую).

Мы с более обобщенных позиций проанализировали в первой главе «тело» современной психологии в ее 5 базовых парадигмах, которые по своему понимают свой научный предмет.

В настоящее время существует широкий интерес к всякого рода школам и методикам, нацеленным на работу с сознанием и личнос­тью, разрешению внутриличностных и межличностных проблем, преодолению кризисных состояний. Многие люди обращаются к психотерапии, юнгианскому анализу, мистицизму, психосинтезу, дзен-буддизму, трансактному анализу, индуизму, биоэнергетике, психоанализу, йоге и гештальт-терапии. Общим для всех этих школ является то, что они пытаются тем или иным путем вызвать измене­ния в человеческом сознании, личности. На этом, однако, их сход­ство заканчивается.

Человек, искренне стремящийся к самопознанию, преодолению и разрешению своих проблем, сталкивается с огромным разнооб­разием психологических систем, крайне затрудняющих проблему выбора, так как эти школы, взятые в целом, явно противоречат друг

ДРУГУ-

Например, дзэн-буддизм предлагает забыть или превзойти «эго» [48, 50], а психоанализ — усилить и укрепить «эго». Кто прав? Эта проблема стоит одинаково остро как перед непрофессионалами, так и перед психотерапевтами и практическими психологами.

Но если представить, что в действительности эти различные подходы являются подходами к различным уровням человеческо­го «Я», тогда они не противоречат друг другу, но отражают дей­ствительные и весьма существенные различия между разными уровнями психической организации, и все эти подходы могут быть более-менее верны в приложении к соответствующим уровням среды сознания.

Различные религиозные и психологические школы представля­ют собой не столько различные подходы к рассмотрению человека и его проблем, сколько дополняющие друг друга подходы к рассмот­рению различных уровней человеческого сознания. При этом все множество школ распадается на пять-шесть ясно различных групп, и становится очевидно, что каждая группа ориентирована преиму­щественно на один из основных диапазонов уровней психической организации.

Чтобы дать несколько кратких и общих примеров, отметим, что целью психоанализа и большинства форм традиционной психоло­гии является устранение раскола между сознательным и бессоз­нательным аспектом психики, с тем чтобы человек вошел в сопри­косновение со всем, что творится в его душе. Эти школы психоло­гии нацелены на воссоединение, если воспользоваться юнгианской терминологией, маски и тени для создания сильного и здорового «эго» — правильного и приемлемого образа себя. Иными словами, все они ориентированы на уровень «эго». Они пытаются помочь индивиду, живущему на уровне маски, переделать карту своей души так, чтобы перейти на уровень «эго».

В отличие от этого цель большинства школ так называемой гума­нистической психологии и психотерапии иная — устранить раскол между самим «эго» и телом, воссоединить психику и соматику для возрождения целостного организма. Вот почему о гуманистической психотерапии, называемой «третьей силой» (другими двумя явля­ется психоанализ и бихевиоризм), говорят также как о «Движении за осуществление возможностей человека». По мере расширения самоотождествления человека от одного разума или «эго» до орга-

низма в целом огромные возможности целостного организма выс­вобождаются и становятся достоянием человека.

Если мы пойдем еще дальше, то обнаружим такие дисциплины, как ранний даосизм, буддизм третьего круга Шакьямуни или ве­данты, задача которых состоит в интеграции целостного организ­ма и среды для восстановления внешнего тождества со всей Все­ленной. Они нацелены на уровень единства сознания во всем мно­гообразии.

Между уровнем сознания единства и уровнем целостного орга­низма лежат надличные, трансперсональные диапазоны психичес­кой реальности. Школы психологии и психотерапии, которые обра­щаются к этому уровню, заняты углубленным изучением «сверх­индивидуальных», «коллективных» или «трансперсональных» про­цессов в человеке. К числу школ, ориентированных на этот уровень, относятся психосинтез, юнгианский анализ, различные предвари­тельные ступени йогической практики, «трансцендентальная ме­дитация», различные дыхательные психопрактики типа холотроп­ного дыхания и так далее [27, 56, 62, 83, 119]. Цель некоторых из этих видов терапии, таких как юнгианская психология, состоит в том, что­бы помочь нам сознательно признать в себе эти могущественные силы, подружиться с ними и использовать их, вместо того чтобы быть движимыми ими бессознательно и против нашей воли [254].

Завершая эту часть нашей книги о методе как способе теорети­ческого исследования, мне хочется напомнить, что любая класси­фикация, любая иерархия, даже самая подробная и правдоподоб­ная — игра самого сознания. Все время мы имеем дело с уровнями игры сознания, а не с уровнями реальности. Любая иерархия имеет смысл настолько, насколько она может помочь не считать отражен­ный свет солнца самим солнцем, феномены, рожденные сознани­ем, за самое сознание.

Но:

Многомерное понимание предмета психологии предполагает ин­тегрированность и целостность предмета науки. Каждый раз, когда мы сужаем предмет, мы искажаем само знание. По этой причине психология должна принимать все уровни и измерения человека.

Метод как система способов и приемов эмпирического изучения

Слова Д. М. Кеттела «Психология не может стать прочной и точ­ной, как физические науки, если не будет базироваться на экспе­рименте и измерении» (журнал «Mind», 1890), не теряют своей ак­туальности и через 125 лет развития психологии.

В предыдущем разделе при описании развития предмета пси­хологии мы уже писали о начале психологии как научной дисцип­лины во второй половине XIX века. Что касается метода психоло­гии как способов и приемов эмпирического изучения, то их ста­новление и развитие происходит в конце XIX в. Оно связано с зарождением дифференциально-^психологического изучения че­ловека, которое складывалось под влиянием запросов практики.

Именно в конце XIX века оформилась «индивидуальная психо­логия», целью которой было изучение индивидуальных особеннос­тей человека с помощью экспериментально-психологических ме­тодов. Общеизвестно, что первыми достижениями индивидуальной психологии были исследования учеников В. Вундта: Э. Крепелина, Д. Кеттела, а также других ученых — А. Бине, А. Лазурского. Тесто-логия не являлась единственным направлением психологии диф­ференциальной психологии. А- Ф. Лазурский (в 1912 году) писал, что изучать индивидуальные различия с помощью одних только те­стов недостаточно, и выступал за естественный эксперимент, бла­годаря которому исследовались не отдельные психические процес­сы (как с помощью тестов), а психические функции и личность в целом. Примерно в эти же годы другим русским ученым Г. И. Россо-лимо был предложен метод целостной оценки личности с помощью «психологического профиля», показывающего уровни развития пси­хических процессов. В начале XX столетия были заложены основ­ные прототипы современных направлений метода психологии как способов и приемов эмпирического изучения.

В силу того, что отцы-основатели психологической науки были представителями точных наук, то они привнесли в психологию ба­зовую позитивистскую идею о том, что основной характеристикой научного метода является объективность.

Психологическая наука на уровне исследовательских методов — это способ получения знаний на основе объективных наблюдений, которые проводятся таким образом, чтобы исследователи с нор­мальным восприятием при использовании одних и тех же методик достигали одних и тех же результатов.

Что касается нормы восприятия, то оно, к сожалению, не может быть усреднено, и это особенно это касается психологов, которые претендуют на уникальность своего восприятия и понимания мира. Следует отметить, что часто научная гипотеза, выдвигаемая иссле­дователем, категориально-смысловой аппарат парадигмы или шко­лы психологии создают предпосылки «влияния установки на вос­приятие». Собственно, объективность в науке не подразумевает независимость ученого от предмета его исследований, но пред-

полагает, что если наблюдения проведены объективно и описаны достаточно точно, то они могут быть снова повторены другими ис­следователями, и, на наш взгляд, воспроизводимость является един­ственной характеристикой, которая отделяет то, что является нау­кой, от того, что таковой не является.

Мера научности метода определяется связью теоретических по­строений с исследуемыми психологическими явлениями. Катего­риальный аппарат должен быть тщательно определен, чтобы значе­ние терминов было понятным относительно феноменов психичес­кого, наблюдаемых объективно, а также относительно теорий, разработанных для объяснения этих феноменов.

Современный психологический рынок стран СНГ и России навод­нен множеством способов и приемов эмпирического изучения раз­личных сфер функционирования личности и групп, которые исполь­зуются на практике как профессионалами, так и людьми далекими от психологии.

С другой стороны, многие из этих исследовательских методов не имеют достаточного научного осмысления. Часто малоизвестно, на каких методологических позициях разработана та или иная экспе­риментальная процедура, тес<