Почему работать хорошо — плохо
Не уверен, что государство Синтон любит (для этого о Синтоне требовалось бы хотя бы помнить), но нас — уважают. За вот уже пятнадцать лет безупречной работы Синтоном получены:
· официальные одобрения разработанных нами методик от Министерства образования России;
· рекомендации от Комитета по делам молодежи Российской Федерации;
· мы имеем статус Городского консультативно-методического центра Комитета по делам семьи и молодежи Правительства Москвы;
· мы — члены Национальной молодежной лиги с симпатичным от них сертификатом;
· у нас много других дипломов, рекомендательных писем от авторитетных организаций, а также
· пачки добрых отзывов от родителей, чьи дети и взрослые дети прошли через Синтон.
Нас, повторяю, уважают[48]. Но денег нам обычно не дают.
Синтон никогда не получал гранты, и это понятно. В Синтон мы не пускаем наркоманов, в нем нет атмосферы для алкоголиков, у нас как-то не задерживаются профессиональные безработные и вообще народу как-то очень быстро становится жить —
хорошо.
А раз народу становится хорошо — что таким людям помогать-то? Социальная помощь, по определению, это деньги, которые выделяются, чтобы людям жилось не так плохо, как им живется. Соответственно, если людям в какой-то организации живется хорошо, они от государства денег не получат никогда.
· А не надо хорошо жить!
Чем лучше вы будете работать, тем меньше вам будут помогать.
...Хотя, может быть, в этом и есть лучшая помощь? Ведь, не получая дотаций, Синтон учится жить своими силами, Синтон — только крепнет и, в любом случае, живет по планам своим, а не согласованным с теми, у кого планы другие.
· Ну и славно!
Солнышко, не уходи!
Что убивает... Убивало (меня) более всего отсутствие запроса на что-то большее у значительной части группы. Мне кажется совершенно недостаточным принятие себя таким, какой ты есть, раскрепощенность, чувство свободы. Этого мало. И им этого мало. Они хотят развлекаловки покруче, а я — более серьезной работы. А еще — фактор усталости группы. Вот устали — и все. И что-то серьезное уже не воспринимается.
Маргарита Сас. Синтон в Новгороде
Психологическая тренинговая группа — это общество в миниатюре, а ведущий этой группы — президент этого общества.
· Видите, как хорошо быть психологом: можно регулярно набирать себе общество, в котором ты будешь президентом.
Правда, народ будет тебя любить только в том случае, если ты устроишь ему хорошую жизнь. Ресурсы же твои, как и у любого государя, ограничены, всего на всех не хватит, поэтому приходится делать выбор: кого ты будешь кормить в первую очередь. На кого ориентироваться, с кем в первую очередь работать.
А именно, приходится думать вот о чем. Общество всегда делится на прослойки, народ в психологической группе состоит из следующих людей:
· Солнышки — люди яркие, в целом благополучные и работать (в том числе над собой) любящие и умеющие. Как правило, в группе работают как светлые Лидеры.
· Основная масса.
· Болото — люди трудные, серые или колючие, состоящие в основном из проблем и живущие в агрессивно-защитной позиции. Как правило, в группе работают как Тормоза.
Итак, кто же будут мои "приближенные", предмет моего сердечного внимания? И что из этого — выйдет?
Если я буду ориентироваться на трудных, на болото, мне надо делать группу психотерапевтической, то есть работать более медленно и больше индивидуально, разжевывать вещи, очевидно понятные для большинства и все равно с трудом понятные трудным.
· Потому что понимать им это — не хочется и не выгодно.
Результат? Через месяц, максимум через два основная масса группы покроется плесенью, а Солнышки — уйдут. Не потому, что они черствые и бездушные, просто им в этой группе делать нечего. Им тут нет работы. Это — не их группа.
После ухода Солнышек население группы немного перераспределится. Кто-то из тех, кто ранее был основной массой, присвоит себе звание лидеров (правда, не с тем же качеством солнечности), часть из болота перейдет в основную массу, а собственно болотом станут не просто трудные, а самые трудные. Тогда ведущему, чтобы быть адекватным, то есть работать на уровне нового болота, нужно еще более снижать планку и все более превращать группу в полный детский сад и так далее, вплоть до психиатрической лечебницы.
· Я проходил это много лет, сейчас это проходят те, кто работает за мной. У них, к счастью, есть возможность переболеть этим кривым гуманизмом побыстрее.
Сейчас я знаю, что для меня правильно работать — на лидеров, на Солнышек, требовательно подтягивая к их уровню основную массу. А что касается болота, то они тоже люди, по-человечески я их люблю, и предлагаю им в группе просто держаться. В этом есть для них смысл: их согревает теплая и бодрит рабочая атмосфера группы, они берут, сколько могут, а группа иногда на их примере вспоминает свои собственные ошибки.
· Что в хорошей группе совершенно не обидно, а приятно и весело.
Итак, мое решение:
Если я забочусь о людях, я выбираю
работать — на сильных.
Ставка на молодежь
Меня уверяют, что методики Синтон-программы успешно работают с самым разным народом: с трудными подростками и молодыми бизнесменами, с олигофренами и даже с педагогами.
· Что, как знает каждый психолог-практик, контингент самый тяжелый.
Наверное, это правда, но я-то знаю, что Синтон-программа делалась под молодежь: в первую очередь для студентов, очень хорошо для после-студентов и неплохо для школьников. Синтон-программа делалась для тех, кто душой еще жив и способен развиваться.
· Именно это я и хотел сказать.
Исключения бывают, но в своей массе после некоторого возраста народ расти уже не может и способен только на ремонт. Как правило, это связано с общефизической потерей энергетики (сравните, как носятся дети и как степенно передвигаются, а потом и просто стоят их родители), но, независимо от наших объяснений, является фактом следующее: после тридцати, тем более после сорока лет народ, обращающийся к психологии, способен лишь щедро делиться переживаниями и проникновенно разговаривать о возвышенном.
· И, в общем-то, все. Главное, чтобы можно было сидеть на стуле и никто не заставлял бы никуда передвигаться.
Всерьез меняться не собирается уже никто, но почиститься и подправиться — реально, и некоторое продуктивное самокопание происходит. Основная душевная тема — прощение врагов и общее примирение с жизнью, что в подсознательной перспективе уже просвечивает как с жизнью тихое прощание.
· Хочется уйти по-доброму. По-доброму, но уже хочется уйти.
При этом мужчин в возрасте, приходящих на психологические занятия, всегда мало. Часть мужиков уже выпала в осадок и до психолога дойти не в состоянии, другая часть воюет с жизнью на бизнес-фронте и занята, третьи знают про жизнь все и без психолога, так что основную массу клиентуры образуют, как всегда, женщины. А женщины — контингент особенный. Женщины в возрасте склонны поговорить, любят поплакать и поделиться сокровенным (то есть больным), но больше всего им хочется верить. Здесь есть тоже свои законы и своя динамика. Вначале они верят по Жикаренцеву (духовно продвинутые) и по Лазареву[49] (народ попроще), хорошо говорят о Религии и аккуратно критикуют Церковь. Потом критиковать перестают и душой болеют молча. Ближе к завершению жизни, когда болит уже все, тетеньки тихонько склоняются все-таки к самому надежному, надевают крестик и, как все бабушки, соборуются у ближайшего батюшки.
· Отче наш, иже еси на небесех...
Я знаю, что у природы есть свои законы и у каждого возраста есть свои особенности, но именно поэтому, когда я хочу работать продуктивно, я ставлю на молодежь.
Я ставлю на молодежь — независимо от возраста!
· Ибо не паспортным возрастом жив человек.