Психолого-педагогическая помощь

Рассмотрим современные тенденции в организации специаль­ной поддержки людей с аутизмом в подростковом и юношеском возрасте.

Первое, что нужно отметить, это осознание специалистами особой важности поддержки семьи в период вхождения подростка с аутизмом во взрослую жизнь. Как уже обсуждалось, в это вре­мя его близкие, вроде бы уже смирившиеся со сложностями своей жизни и адаптировавшиеся к ним, могут снова испытать стресс, сравнимый с их переживаниями в момент постановки диагноза ребенку. Это время может переживаться ими как подведение ито­гов многолетней «борьбы» за нормализацию его развития и соци­ализацию. Если они оцениваются близкими как неудовлетвори­тельные, даже самые преданные и стойкие родители, осознавая невозможность подготовки подростка к самостоятельной взрос­лой жизни, могут пережить тяжелый кризис, потерю веры в свои силы, в благополучное будущее своего ребенка.

Специалист в этом случае тоже оказывается в очень трудной ситуации. Зарубежный опыт показывает, что в наибольшей сте­пени успешной социализации повзрослевших детей с аутизмом способствует создание специальных социальных ниш. Это семей­ные дома, места профессиональной подготовки и деятельности, отдыха, творчества и общения, где они, с разной степенью под­держки и интеграции в нормальную среду, могут осмысленно реализовать себя. В России такая система организации психоло­гической и социальной поддержки человека с последствиями дет­ского аутизма в настоящее время не создана.

Поэтому мы не можем успокоить родителей, сказав им: ваш взрослеющий ребенок может достичь разной степени самостоятельности, для него существуют разные варианты возможностей социальной адаптации, и при этом в любом случае его жизнь будет осмысленной — он будет ощущать свою ценность и испы­тывать симпатию окружающих. Так же как и близкие, мы пони­маем, что будущее таких детей у нас во многом зависит от раз­лично складывающихся обстоятельств.

Беспомощность родителей в это время часто проявляется в том, что ребенка просто оставляют в покое. Как раз в этот период он, как было сказано выше, оканчивает школу или переходит на на­домное обучение, и отпадает необходимость ежедневной мобили­зации для поддержания уже сложившейся колеи социальных взаи­модействий, теперь можно остаться дома и передохнуть. Временно всем действительно становится легче, однако на внешние обсто­ятельства накладываются и внутренние — характерное для тако­го ребенка в подростковом возрасте снижение активности.

Это начинает тревожить близких, со временем ребенок может активно сопротивляться попыткам вывести его из дома, и чем дальше, тем труднее уговорить его это сделать. Могут теряться не только интересы, но и, казалось бы, отработанные бытовые навы­ки, становится трудно заставить его чем-то заняться, обслужить се­бя, вообще встать утром и привести себя в порядок. Назревают домашние конфликты, общая ситуация постепенно ухудшается. Поддерживая ребенка и его близких в этот период жизни, специалист должен попытаться уберечь их от подобного хода событий. Этому может помочь само осознание, что временное облегчение жизни всей семьи из-за домашнего уединения ребенка может обернуться новыми проблемами, что вредная для каждо­го ребенка изоляция и социальная депривация в данном случае особенно губительны. Опыт показывает, что прогноз дальнейшего социального развития в значительной степени зависит от жизнен­ных установок всей семьи, от того, ставятся ли перед подростком в это время новые жизненные задачи, имеет ли он возможность выхода в более сложную социальную среду. Такая возможность иногда значит даже больше, чем уровень психического и соци­ального развития, достигнутого им к подростковому возрасту. Мы видели, как в условиях социальной депривации останавливают­ся в своем развитии достаточно «перспективные», высокоинтел­лектуальные дети и как продолжается социальное развитие исход­но более проблемных, но решающих реальные жизненные зада­чи в мобилизующей и стимулирующей среде.

Другой реакцией и профессионалов, и близких в это время подведения итогов может стать радикальное изменение устано­вок коррекционной работы. В этом случае ребенка не оставляют в покое, но на первый план выходят конкретные и практические задачи сегодняшнего дня, а не работа на будущее, на длительную перспективу психического и социального развития ребенка.

Прагматический подход стремится, с одной стороны, приспо­собить ребенка к существующей ситуации, натренировать необхо­димые бытовые, социальные, коммуникативные, профессиональ­ные навыки. С другой стороны, делаются попытки приспособить ситуацию к возможностям ребенка — упростить ее настолько, что­бы ребенок мог самостоятельно к ней адаптироваться.

Безусловно, это крайне необходимое направление работы; в то же время опыт показывает, что потенциал психического и со­циального развития ребенка с аутизмом к подростковому возра­сту не исчерпывается. Ограничение помощи адаптацией ребен­ка к стереотипным, специально созданным для него условиям в своем крайнем выражении тоже может иметь следствием его со­циальную депривацию.

Мы видим, как уже вполне взрослые люди с аутизмом про­должают продвигаться в осмыслении картины мира, постепенно достигают большей активности и гибкости в отношениях с ним, начинают использовать отработанные навыки социально-бытовой адаптации в новых ситуациях, учатся понимать себя и других лю­дей, строить с ними более сложные и адекватные отношения. Это движение вперед возможно, если они получают разнообразные впечатления, имеют стимулы к освоению нового, накапливают жизненный опыт и имеют специальную психологическую поддер­жку в его осмыслении.

Здравый смысл подсказывает, что между развивающим и при­спосабливающим направлениями психологической помощи в каж­дом отдельном случае должен быть найден разумный компромисс. Рассмотрим далее опыт, накопленный специалистами в разреше­нии этих взаимодополняющих задач.