Функциональные разновидности настроений

Функции массовых политических настроений достаточно многообразны. Однако главными из них являются три: 1) политико-психологическая оценка; 2) формирование субъекта политических действий; 3) инициирование и регуляция массового политического поведения. Эти функции взаимосвязаны и составляют целостный механизм политического поведения.

В соответствии с этим можно выделить три вида массовых настроений: 1) сигналь-но-оценочные настроения, лежащие в основе отношения к политической реальности; 2) настроения, формирующие потенциально-действенные общности, лежащие в основе массовых движений; 3) настроения, инициирующие и регулирующие массовое политическое поведение.

Так они выстраиваются в соответствии с психологической логикой: оценка — появление субъекта действия — само действие. В политико-психологическом отношении более адекватным представляется иной способ ранжирования, в соответствии с практической политической значимостью и очевидностью проявления настроений. Тогда на первом месте будет функция формирования субъекта потенциальных политических действий и, соответственно, настроения, формирующие потенциально-действенные общности (например, массовые движения). На втором месте — функция инициирования и регуляции массового политического поведения и соответствующие настроения (например, приводящие к модификации политической системы). На третьем — функция политико-психологической оценки и, соответственно, сигнально-оценочные настроения, лежащие в основе отношения к политической реальности (например, развития «нового» политического мышления и его распространения в борьбе с мышлением «старым»).

Механизмы воздействия на массовые настроения

Рассматривая проблему учета массовых настроений в политике и воздействия на них в исторической ретроспективе, убеждаешься: столетиями укреплялся способ «управления сверху», когда малочисленные правящие круги использовали психологические механизмы массового поведения для осуществления своей воли. В игре на настроениях во многом строится политическая жизнь и современных государств. Другой способ управления обществом, лишь намечающий теоретически свои потенциальные возможности, — это управление, отражающее действительные интересы масс, следующее не искаженным в угоду отдельным слоям представлениям о выгодности или невыгодности тех или иных акций. Нельзя сказать, что этот идеал уже где-то реализован, но путь к нему постепенно становится яснее.

Имея в виду проблемы охраны государства, политического строя от инакомыслящих или, точнее, «инаконастроенных», еще Аристотель указывал, что начинать надо с анализа причин возникновения политических настроений вообще и оппозиционных в частности. Он писал: «Вообще повсюду причиною возмущений бывает отсутствие равенства, коль скоро это последнее оказывается несоответственным в отношении лиц, находящихся в неравном положении. И вот вообще для достижения равенства и поднимается возмущение» (Аристотель, 1911).

В основе настроений, по Аристотелю, лежат притязания и среди них главное — притязание на равенство. Управление настроениями — это управление желаниями, страстями людей через регулирование возможностей достигать желаемое. Исторические примеры, как уже было показано, демонстрируют весомую роль массовых настроений в одних политических ситуациях и, одновременно, их бессилие в других. Все зависит от социально-политических условий и конкретной ситуации. В тех случаях, когда на настроения удавалось воздействовать, средства манипуляции ими были одни и те же.

Игра на притязаниях

Для создания положительных настроений в политике всегда использовались обещания, воодушевлявшие массы и стимулировавшие энтузиазм. Исполнение обещаний (полное или частичное) обычно подкрепляло возникшие настроения. Для разжигания негативных настроений необходимо было продемонстрировать, что кто-то обманывает людей, не давая возможности реализовать свои устремления. Расхождение слова и дела всегда воспринималось людьми как предательство их потребностей, вызывало взрывы отрицательных настроений по отношению к тем, кто их обманывал, кто препятствовал достижению интересов людей. Аккумулируя исторический опыт, К. Гельвеции писал: «Реки не текут вспять, а люди не идут против быстрого течения своих интеррсов» (Гельвеции, 1937).

Точно нащупал механизм развития оппозиционных настроений Л. де Вовенарг, просветитель первой половины XVIII века: «Сильные мира сего совершают ошибку, полагая, что могут безнаказанно бросаться обещаниями и заверениями. Люди не терпят, когда их лишают того, что они мысленно уже считали в некотором роде своим. Их нельзя долго обманывать там, где речь идет о выгоде; особенно же они ненавидят оказываться в дураках». В общем виде секрет управления настроениями сводится, по де Вовенаргу, «к умению овладевать умами с помощью надежды на подлинные выгоды. Кто знает людей и хочет заставить их служить его намерениям, тот не уповает на такие легковесные приманки, как речи и посулы». Искренность в осуществлении обещанного — путь к овладению массовыми настроениями (Вовенарг, 1988).

Особую роль в управлении настроениями сыграла религия, начав широко использовать стратегический механизм воздействия, связанный с «отсрочкой» осуществления притязаний, который затем стал эксплуатироваться более поздними социально-политическими институтами. Убеждением и внушением религия формировала определенные притязания людей и одновременно отодвигала их осуществление на неопределенный срок. Средства достижения желаемого оказывались как бы независимыми от людей: этими средствами распоряжался некто, им неподвластный. От масс требовалось лишь послушно исполнять его волю, терпеть и выполнять определенные ритуалы в надежде на будущее вознаграждение. За счет такого механизма практически ликвидировались реальные основания для негативных настроений в земной жизни и создавались предпосылки положительных настроений в виде ожидания будущего блаженства. Это было взято на вооружение политиками. Но не случайно негативные массовые настроения, выливавшиеся в крестьянские бунты эпохи феодализма, имели в качестве психологического обоснования знаменитое: «Нету мочи терпеть». Всякому терпеливому ожиданию «исполнения желаний» рано или поздно наступал конец.

Тогда приходил конец власти «общественно» нормированных настроений, сменявшихся уже неподвластными социальному контролю настроениями негативными, в основе которых лежало превышающее адаптационные возможности человека расхождение между обещанным и условиями реальной жизни, которые приходилось терпеть. Несмотря на отдельные взрывы негативных настроений, общий механизм «на-строенческой обработки» был достаточно совершенен. Уже тогда массы, в частности, успокаивали не исполнением обещаний, а появлением новых устроителей их жизни, не осуществлявших, а лишь подтверждавших и в очередной раз откладывавших «отсроченные притязания».

Отсюда понятна, например, вековая вера русского народа в «доброго царя». Эта вера помогала как властям, так и их противникам. Так, Е. Пугачеву она помогла стать вождем восстания, поскольку крестьянским массам была доступнее вера в «хорошего царя», чем в жизнь, которую они должны строить сами. То же многократно использовали различного рода самозванцы и представители оппозиционных кругов, преследуя свои цели.

Вклад XX века в совершенствование средств воздействия на настроения определяется в первую очередь развитием средств массовой коммуникации, средств тиражирования идеологической продукции. Основные механизмы остались прежними, но формы усовершенствовались: ускорилось формирование стремлений и желаний людей.

Так, в любой предвыборной кампании средства массовой коммуникации, политическая реклама быстро доводят до массовой психологии, что кандидат, организация, партия помогут осуществиться их притязаниям, и люди спешат проголосовать, по сути дела, за исполнение своих желаний. Теми же средствами осуществляется поддержание уверенности в том, что желания и устремления выполняются или, во всяком случае, будут выполнены «в ближайшее время». Ощущая нарастающую зависимость своей деятельности от настроений масс, политические лидеры не столько подчиняются настроениям, сколько учитывают их в своей деятельности и манипулируют ими, играя на желаниях и стремлениях масс.

Так, пытаясь придать устойчивость благоприятным для себя настроениям, Р. Рейган, как отмечал X. Смит, «возродил у американцев большие надежды». Заявив о «полученном им мандате от американского народа» на эксперимент с консервативным курсом, он обещал, что в стране все снова «станет прекрасным, в ней будет сбалансирован бюджет, безработные получат работу, будет достаточно энергетических ресурсов, правительство станет меньше вмешиваться в жизнь общества и тормозить частное предпринимательство, инфляция сойдет на нет» и т. п. Рейган утверждал, что знает, «как перевести стрелки часов назад» и вернуть Америке ее былой престиж на мировой арене, как «сбросить правительство со спины народа», возродить «дух оптимизма в стране», который обновит не только Америку, но и самих американцев (Smith, Claymer, 1980). Аналитики отмечали, что главным преимуществом Рейгана-президента стало то, что «большинство американцев пойдет за ним по избранному пути, поскольку, как говорил сам Рейган, «это единственный путь, по которому они хотели бы пойти»» («The Future…», 1981).

Такие методы продолжают приносить плоды, даже будучи скомпрометированными. Напомним, что Дж. Картер, преследуя ту же цель — воздействовать на массовые настроения, — обещал в своей инаугурационной речи «вернуть американцам веру в свое правительство». Лозунг Картера — «правительство, достойное своего народа» — помог создать так называемый «климат завышенных ожиданий». С этим лозунгом Картер добился поддержки, но ненадолго. Невыполнение обещаний привело к смене настроений и падению его популярности. Когда она упала до самых низких показателей, президент обвинил американцев в нереалистичности требований, которые они предъявляют к главе Белого дома, а в конце срока своего президентства, чтобы уменьшить негативное отношение к себе, начал выступать за «снижение уровня ожиданий общества от президента»[73].