Проблема деятельности в российской психологической науке

Проблема деятельности является ключевой проблемой отечес­твенной психологической науки. Ее разработка осуществляет­ся усилиями ведущих ученых и ведущих научных коллекти­вов нашей страны. Психологическая теория деятельности — концептуальный аппарат и методологическая база для всех психологических дисциплин. Понятие «деятельность» является одним из самых общих понятий в науке. Ученые справедливо сравнивают это понятие с таким объемным понятием в математике, как множество, которое, будучи одним из основополагающих, в то же время неопределимо в системе самой математической науки [239]. Проблема деятельности была своеобразной «лакмусовой бу­мажкой» при решении большинства психологических вопросов. Огромный вклад в разработку проблемы деятельности вне­сли школы С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева, А. В. Пет­ровского, Б. Г. Ананьева, А. В. Брушлинского, Е. А. Климова, В. В. Давыдова, В. В. Рубцова. С. Л. Рубинштейн выдвинул, глубоко и всесторонне обос­новал с философско-методологической точки зрения принцип единства сознания и деятельности. «Формируясь в деятельно­сти, психика, сознание в деятельности, в поведении проявля­ются. Деятельность и сознание — не два в разные стороны обращенных аспекта. Они образуют органическое целое — не тождество, но единство. [265 с. 14—15]. С позиции этого прин­ципа С. Л. Рубинштейн пересмотрел многие традиционные положения психологии, преодолевая биологизаторские уста­новки на природу развития, придавая решающее значение совместной деятельности. С. Л. Рубинштейн впервые вскрыл диалектику внешнего-внутреннего в структуре деятельности. Вопреки интроспекционистскому представлению о том, что

Психологические особенности музыкальной деятельности_____37_

психика — это внутреннее, а деятельность — это внешнее, С. Л. Рубинштейн показал, что и психика, и деятельность представляют органический сплав внешнего и внутреннего. Рассматривая сознание человека как неразрывное единство и взаимопроникновения знания и переживания, С. Л. Рубинш­тейн со всей отчетливостью заявил о необходимости изучения переживаний человека в контексте его деятельности. Уже на первой странице своего фундаментального труда он подчерки­вает, что с позиции материалистической психологии пережива­ние не является «чем-то чисто субъективным, поскольку оно, во-первых, обычно является переживанием чего-то и посколь­ку, во-вторых, его специфически личностный аспект означает не выпадение его из объективного плана, а включение его в определенный объективный план, соотнесенный с личностью как реальным субъектом» [265, с. б]. Рассматривая переживания как субъективную сторону реаль­ной жизни человека, как субъективный аспект жизненного пути личности, С. Л. Рубинштейн подчеркнул значение этой ка­тегории в узком смысле слова, как обозначение психического явления, ставшего событием внутренней жизни личности. В выделенной С. Л. Рубинштейном основной единице и клеточке психики и деятельности — действии диалектически взаимосвязаны «внешнее-внутреннее». В действии как «клеточ­ке» или «ячейке» представлены зачатки всех элементов или сторон психики. «Каждое самое простое человеческое дейст­вие — реальное физическое действие человека — является неизбежно вместе с тем и каким-то психологическим актом, более или менее насыщенным переживанием, выражающим отношение действующего к другим людям, к окружающим. Стоит только попытаться обособить переживание от действия и всего того, что составляет его внутреннее содержание, — мотивов и целей, ради которых человек действует, задач, которые его действия определяют, отношения человека к обстоятельст­вам, из которых рождаются его действия, — чтобы пере­живание неизбежно исчезло вовсе» [265, с. 14]. Жизнью подлинно больших переживаний живет только тот, кто занят непо­средственно не своими переживаниями, а реальными жизненно важными делами, — так же как обратно, — подлинные, сколь­ко-нибудь значимые в жизни человека деяния всегда исходят из переживания. Когда специально ищут переживание, находят пустоту. Но пусть человек отдастся действию — глубокому, жизненному — и переживания нахлынут на него. [265, с. 14].

38_______________________________Бочкарев А. А.

Рассматривая переживание как результат и предпосылку человеческих действий, поступков, С. Л. Рубинштейн всесто­ронне раскрыл механизмы осознанного регулирования деятель­ности, подчеркивая, что неосознанность переживания вовсе не означает его «бестелесности» или беспредметности. Неосознан­ность переживаний, чувств и других психических явлений означает лишь отсутствие в сознании субъекта соотнесения или адекватного отношения переживания к предмету, его вы­звавшему. Задача научной психологии, по его мнению, заклю­чается в выявлении всесторонних отношений сложных челове­ческих переживаний с реальной деятельностью. Отчетливо диф­ференцируя переживание как высшую подструктуру сознания от эмоций, как частного психического процесса, С. Л. Рубин­штейн раскрыл связь переживания со всеми психическими процессами, отмечая, например, что в зависимости от значи­мости воспринятого личностью образ восприятия может ос­таться лишь знанием, но может включаться и в личностный план переживания, так же, как и образы памяти могут функционировать в результате актуализации холодно-бесстрастных знаний или, напротив, — пережитых, эмоционально-окрашен­ных воспоминаний. Проблема взаимозависимостей переживаний и деятельнос­ти с новой силой зазвучала в поздних трудах А. Н. Леонтьева. Внутренние переживания, «возникающие на поверхности сис­темы сознания, в форме которых сознание выступает для субъекта в своей непосредственности», по мнению А. Н. Леон­тьева, можно понять лишь путем всестороннего анализа дея­тельности. Функция переживаний состоит «в наведении субъ­екта на их источник, в том, что они сигнализируют о личност­ном смысле событий [180, с. 157]. Исследовать триаду «дея­тельность — сознание-личность» — значит изучить в первую очередь проблему соотношения личностных смыслов, выра­жающих пристрастность сознания деятельного человека, и «равнодушных» к нему значений — социализированных зна­ний, понятий, взглядов, общественных позиций и стереотипов, с которыми сталкивается человек в процессе жизнедеятельно­сти. К решению этой проблемы А. Н. Леонтьев шел на протя­жении всей истории становления и развития его концепции деятельности. Уже на начальном этапе формирования теории главным вопросом, волновавшим А. Н. Леонтьева, был вопрос о связи деятельности и мотивов. Конкретные виды деятельно­сти выделяются им в зависимости от побуждающих мотивов.

Психологические особенности музыкальной деятельности_____39_

Единица деятельности — действие соотносится с целью — осознанным, предвидимым результатом. В действиях выделя­ются операции, которые соотносятся с условиями выполнения действия. В школе А. Н. Леонтьева детально изучено операци­онное содержание деятельности и пути формирования психи­ческих процессов в деятельности. Направленность деятельности придает мотив, который по­нимается А. Н. Леонтьевым как предмет, побуждающий и вызывающий определенные потребности человека. Если, например, ребенок занимаясь музыкой без желания, учит пьесу, для того, чтобы выступить на академконцерте, а в целом его «музыкальная» деятельность стимулируется лишь прихотью родителей или внешними атрибутами — оценками, поощрением и др., по А. Н. Леонтьеву, в данном случае нельзя говорить о музыкальной или учебной деятельности. Разучивание пьесы есть лишь действие в структуре «деятельности» по подготовке к академконцерту. Деятельность, безусловно, всегда является полимотивированной. У человека могут одновременно сосуществовать самые разнообразные мотивы, связанные как с предметом деятельно­сти, так и с личностной направленностью, связанной, напри­мер, с желанием самоутвердиться или получить премию на конкурсе (см. об этом подробнее далее). Процесс подготовки исполнителя к международному конкурсу, даже в случае яв­ного преобладания личных — эгоцентрических мотивов, безус­ловно, нельзя назвать действием. Необходимо учитывать весь сложный комплекс устремлений и, в первую очередь, высокий профессионализм, который при прочих конкурирующих моти­вах оказывается непроизвольно-смыслообразующей составляю­щей деятельности. Использование категориального аппарата А. Н. Леонтьева позволяет на любом уровне вскрыть динамику ее структурных составляющих, охарактеризовать ее внутренние отношения и внешнюю макроструктуру. Именно такой анализ на материале музыкально-исполнительской деятельности предпринят авто­ром в главе IV. Иллюстрацией леонтьевской микроструктуры деятельности может быть системное рассмотрение процесса формирования любого технического навыка. На начальном этапе развития исполнителя каждая элементарная (в будущем) операция, на­пример, подкладывания пальцев при игре гамм, отработки спо­собов звукоизвлечения, подбора аппликатуры, формируется как

40_______________________________Бочкарев Л. Л.

действие, связанное с своей собственной целью. Однако в даль­нейшем, будучи включенным в другое действие более сложного состава, например овладения техникой беглой игры гамм, прежнее действие не выполняется уже целенаправленно, стано­вясь операцией, одним из способов выполнения другого дейст­вия. Процесс усложнения, автоматизации «технических дей­ствий исполнителя, превращения действий в операции хорошо показан О. Ф. Шуляпковым [342]. И в книге читатель найдет немало примеров такой трансформации действий-операций, связанных с процессом формирования образа музыкального произведения, когда действия, например, мотивированные первоначально целью запомнить, достичь технического совер­шенства, овладеть своим сценическим самочувствием и др., уходят, по выражению Е. Е. Нестеренко, затем «в область» ультразвука» при решении образно-художественных задач. Заслугой А. Н. Леонтьева является блестящее подтверждение своей теории солидным экспериментальным материалом. А. Н. Леонтьевым и его сотрудниками выполнены интерес­нейшие исследования, показавшие возможность формирова­ния в ходе особым образом организованной деятельности спе­цифически человеческих способностей. Например, О. В. Ов­чинникова и Ю. Б. Гиппенрейтер [103] продемонстрировали возможность экстенсивного формирования и развития звуко-различительной чувствительности. Исследуя темброво-речевой и музыкальный слух с помо­щью «сопоставительной» методики, предъявляя для сравне­ния по высоте два звука разного спектрального состава («у» и «и»), авторы обнаружили у 30% испытуемых тональную глу­хоту¹, которая, однако, не проявлялась при обычном измере­нии разностной звуковысотной чувствительности (с использо­ванием музыкальных звуков). Анализируя причины низкой звуковысотной чувствительности, авторы предположили, что раннее овладение тембральным языком приводит к развитию тембрального слуха и тормозит формирование слуха музы­кального, то есть речевая деятельность в какой-то степени препятствует развитию деятельности музыкально-слуховой. Это предположение было подтверждено экспериментально: испытуемые — вьетнамцы, говорящие на тональном языке, не обнаружили тональной глухоты в экспериментах по соспоста-

¹ Звук "и" испытуемые оценивали постоянно как более высокий, даже в том случае, если он был ниже звука «у» на октаву.

Психологические особенности музыкальной деятельности_____41

вительной методике, их речевая деятельность способствовала развитию музыкального слуха. Авторы сформировали в экспериментальных условиях та­кие системы восприятия («функциональные органы»), которые в обычных условиях не формируются: заменив рецептор (слу­ховой орган) органом вибрационных ощущений и сохранив функцию эффекторного аппарата — аппарата интонирования, в одном случае научили испытуемых с помощью вокализации сравнивать по высоте частоту вибрационных раздражителей, в другом — сохранив рецептор и заменив эффектор, развили у испытуемых способность дифференцировать высоту звуков с помощью тонического усилия мышц руки. Уникальные экспе­рименты подтвердили гипотезу А. Н. Леонтьева о прижизнен­ном формировании специфически человеческих функциональ­ных систем. Параллельно с экспериментами А. Н. Леонтьева сотрудники другого видного российского психолога Б. Г. Ананьева [18] вели цикл исследований чувственного познания человека как субъекта деятельности. Огромная роль при этом отводилась профессио­нальной деятельности, которая не только накладывает отпеча­ток на динамику развития психических процессов, но и в значи­тельной степени влияет на становление сенсорной организации личности, характеризующей способ взаимосвязи и функциониро­вания ощущений и восприятии. Специальные исследования сот­рудников Б. Г. Ананьева также посвящены изучению музыкаль­ной деятельности. Так, В. И. Кауфман [141] экспериментально выявил зависимость уровня развития звуковысотной чувстви­тельности от особенностей деятельности. Изучая слух представи­телей разных музыкальных специальностей, он показал, что относительный слух у скрипачей развит лучше, чем у пиани­стов, так как этому способствует их активность в установлении высоты звука при игре на инструменте с натуральным строем. Развивая представления С. Л. Рубинштейна о человеке как индивиде, личности, индивидуальности, Б. Г. Ананьев создал целостную концепцию индивидуальности, заложил фундамент современной системы человекознания, получившей широкую известность в мировой науке. Индивидуальность, подчеркивал Б. Г. Ананьев, можно понять лишь на основе всестороннего анализа свойств человека как индивида, личности и субъекта деятельности. Рассматривая человека как сына своей эпохи, страны, как соучастника исторических событий, Б. Г. Ананьев наметил

42_______________________________Бочкарев Л. А.

программу историко-социологического и социально-психологи­ческого исследования личности в системе социальных связей и отношений, начиная от взаимодействия индивида с малыми группами и коллективами — до взаимосвязей с культурой, обществом, эпохой. Придавая важное значение переживаниям в системе со­циализации личности, Б. Г. Ананьев подчеркнул, что каждая личность характеризуется не только глубиной осознания, но и переживания исторического процесса — «чувством истории», как можно было бы назвать такое переживание. Обсуждая состояние, пути и перспективы развития дея­тельности в отечественной психологии, критически оценивая вклад каждого из названных ученых, Л. И. Анцыферова [20] предостерегает психологов от упрощенного изучения структу­ры деятельности, которое часто представляет собой «одномоментный срез». По ее мнению, необходимо исследовать дея­тельность в динамике, сквозь призму анализа определенного отрезка жизни целостной личности, учитывая то обстоятельст­во, что личность одновременно может выполнять несколько видов деятельности. Причем, доминирующая деятельность пер­вое время может не быть ведущей, в которой личность разви­вается и совершенствуется. Методологически исходным в психологии, считает К. А. Абульханова-Славская, должен быть принцип субъекта деятельно­сти, который ориентирует психологов на исследование разных типов взаимосвязи деятельности и субъекта, на изучение раз­ных форм деятельности: деятельности в системе жизнедеятель­ности, деятельности в системе общественных отношений, дея­тельности в системе подготовки к сознательной и профессио­нальной жизни [7]. Принцип субъекта деятельности убедительно реализуется в исследованиях ученика Б. Г. Ананьева — Б. Ф. Ломова. «Деятельность, рассматриваемая безотносительно к ее субъекту (например, при ее алгоритмическом описании), ни­какими психологическими характеристиками, конечно, не обладает. Ими обладает только субъект деятельности... Пси­хологию интересует прежде всего то, каковы роль и место системы процессов психического отражения в деятельности индивида (или группы людей), будь то деятельность трудовая или любая иная. С одной стороны, она рассматривает дея­тельность как детерминанту системы психических процессов, состояний и свойств субъекта. С другой — она изучает влия-

Психологические особенности музыкальной деятельности_____43

ние этой системы на эффективность и качество деятельно­сти» [186,с.II]. Предмет, средства, условия и продукты деятельности так­же интересуют психолога, однако, подчеркивает Б. Ф. Ломов, лишь для того, чтобы глубже понять характеристики субъекта деятельности. Психологи должны исследовать различные формы, виды и уровни субъективного отражения мира челове­ком как деятелем. Система общественных отношений, сложившаяся в общес­тве на данном этапе его развития, является «социальным кон­текстом» любой индивидуальной деятельности. Исследовать человека как субъекта деятельности значит исследовать в пер­вую очередь его социальные связи с деятельностями других людей, так как любой человек как член общества включен в систему общественных отношений. Хотя психологов в первую очередь интересует деятельность индивидуальная, ее особенно­сти определяются, с одной стороны, тем, каковы ее социаль­ные функции, в какой форме в ней реализуются общественные отношения, с другой стороны, тем, какое место в системе об­щественных отношений занимает индивид. К сожалению, об­щественно-историческую детерминацию категории деятельнос­ти не всегда чувствуют исследователи, подчеркивает Б. Ф. Ло­мов, обращая внимание лишь на связи единичного субъекта с объектом, между тем индивидуальная деятельность должна изучаться лишь как составная часть деятельности людей в обществе: «Вне общественных отношений и связей индивиду­альная деятельность просто не может существовать [186, с. 5]. Выделив три функции психики и сознания как ее высшего уровня — когнитивную (отражательную), регулятивную и коммуникативную, проявляющуюся отчетливо в совместной деятельности людей, В. Ф. Ломов методологически обосновал принципы исследования механизмов психической регуляции деятельности на макро-, мезо- и микроуровнях. Рассматривая творчество как неотъемлемый компонент практического мышления и любой деятельности, В. Ф. Ломов привлек внимание исследователей к необходимости изучения не только сознательно-переживаемых действий в структуре деятельности, но и несознаваемых — интуитивных. Исследо­вания, выполненные сотрудником Б. Ф. Ломова — Я. А. По­номаревым, показали значение так называемых «побочных продуктов», возникающих в деятельности помимо сознатель­ных намерений человека, иррелевантно по отношению к ос-

44_______________________________Бочкарев Л. Л.

новной цели деятельности. Однако этот побочный продукт, неосознаваемый или не до конца осознаваемый, часто приводит к открытию, является интуитивным решением задачи. «Способ решения при том не осознается, оно субъективно переживается как неожиданное, как инсайт» [150, 250]. Если на микроуровне деятельность всегда сознательна (человеком осознается общий план деятельности, ее предмет, прямой продукт), то на микро­уровне многие ее структурные составляющие могут переживать­ся на неосознаваемом уровне, то есть безотносительно к влия­нию тех свойств предмета, которые включены в действие или безотносительно к тем психическим процессам, которые приве­ли к интуитивному решению. Важную задачу современной пси­хологии, по мнению Б. Ф. Ломова, составляет изучение осоз­нанного и неосознанного в структуре деятельности. Эта проблема является предметом специального внимания широко известного в нашей стране и за рубежом направления грузинской психологии — школы установки Д. Н. Узнадзе. Как известно, традиционная психология долгое время признавала механистическую связь между внешними воздействиями и от­ветными реакциями человека, считая, что «объективная дейст­вительность непосредственно и сразу влияет на сознательную психику и в этой непосредственной связи определяет ее дея­тельность. В поисках преодоления этого «постулата непосредст­венности» Д. Н. Узнадзе экспериментальным путем показал значение «промежуточной переменной» — установки, которая опосредует связь между объективными воздействиями среды и вызываемыми ими явлениями в сознании человека. Д. Н. Уз­надзе охарактеризовал установку как целостно-личностное сос­тояние человека, определенную готовность к осуществлению деятельности. Хотя установка возникает в сфере отношений человека как субъекта деятельности, она, будучи явлением бес­сознательного, не осознается и непосредственно не переживает­ся. Однако установка оказывает значительное влияние на дина­мику деятельности, являясь ее направляющим и регулирующим началом. В процессе выполнения деятельности установка пос­тоянно корригируется на основе той информации, которая поступает в порядке обратной связи в результате сознательной активности, развернутой в плане объективации. Под объективацией грузинские психологи понимают акт выделения предмета сознания. Объективация связана с созна­тельной задержкой реализации установки с целью представле­ния (презентации) сознанию невербализованной информации,

Психологические особенности музыкальной деятельности_____45_

которая содержится в установке. Например, в случае, когда человек в ходе реализации установки сталкивается с каким-либо затруднением, вместо усиления активности он прерывает деятельность, для того, чтобы сосредоточиться на анализе за­труднения. В последнее время грузинские психологи активно обсуж­дают проблему взаимосвязи установки и сознания, выделяя осознанные социальные установки, формирующиеся при учас­тии сознательных моментов. (Надирашвили Ш. А.). А. Е. Шерозия подчеркивая условность тезиса о неосознаваемости уста­новки, отмечал, что категория бессознательного может быть связана лишь с первичной (унитарной) установкой, а не вто­ричной — фиксированной [340, с. 158]. Системное рассмотрение диалектики сознательного и бес­сознательного психического «через их общий контекст и биномную систему отношений» — синергии и конфликта, прояв­ляющихся в установке, позволило грузинским психологам всесторонне исследовать переживания человека в их нерасчле­ненной целостности; когда «... переживание (или система пе­реживаний) подвергается наблюдению не только с субъектив­ной (имманентно-личностной) стороны, но и с объективной (ситуационно-контекстуальной) стороны его феноменологиче­ской целостности одновременно». Грузинские психологи на материале различных видов деятельности экспериментально исследовали закономерности фор­мирования и фиксации установки, ее типы и свойства в связи с индивидуальными особенностями личности и характером вы­полняемой деятельности. Предметом внимания грузинских ученых была и музыкальная деятельность. Так, И. Е. Герсамия исследовала роль установки в восприятии программного со­держания музыки, Г. X. Кечхуашвили — роль установки в восприятии ладогармонических особенностей музыкального языка, Н. Д. Тавхелидзе — роль установки в восприятии клас­сической и современной музыки, Р. Ш. Эсебуа — роль уста­новки в восприятии темпо-ритма функциональной музыки, Горелашвили Л. И. — влияние установки на формирование навыков визуального восприятия и развитие оперативной па­мяти пианиста в процессе игры с листа. Некоторые данные исследований в области восприятия музыки анализируется в монографии. Обсуждая пути и перспективы развития теории установки и теории деятельности, В. П. Зинченко совершенно справедливо

46_______________________________Бочкарев Л. Л.

подчеркнул, что обе категории вполне равноправны и соотно­симы: «Предметная деятельность в такой же степени является продуктом установки, в какой она является условием ее фор­мирования» [129, с. 145]. Творчески синтезируя достижения школы А. Н. Леонтьева и школы Д. Н. Узнадзе, А. Г. Асмолов разработал и обосновал гипотезу об иерархической, уровневой природе установки как механизма стабилизации деятельности, выделив уровни смы­словых, целевых и операциональных установок, выражающих в одном случае личностный смысл деятельности, в другом — определяющих устойчивость действий или развертывания спо­соба их осуществления. Плодотворные идеи А. Г. Асмолова получили воплощение и экспериментальное подтверждение в одном из исследований автора, результаты которого представ­лены во II главе. В последнее время проблема деятельности стала предметом споров, дискуссий, полемики. Как справедливо отмечают А. Г. Асмолов и В. А. Петровский, общепсихологическую тео­рию деятельности не следует считать окончательно сложившей­ся, она, по мнению авторов, «представляет собой пока еще только каркас объективной психологической науки.., задает дальнейшее направление движению психологии, сама постоян­но изменяясь и преобразуясь в ходе этого движения» [30, с. 70]. Несмотря на то, что термин деятельность встречается в лю­бой психологической работе, этой категорией пользуются слиш­ком расширительно, имея в виду в одном случае деятельность человека, в другом — деятельность животных, в третьих — деятельность какой-либо физиологической системы (например, слухового органа). Деятельность чаще всего определяется либо через активность, либо через отношение, например: «деятельность — это важней­шая форма проявления активного отношения человека к окру­жающей действительности», это «процесс, посредством которого реализуется то или иное отношение человека к окружающему его миру — другим людям, к задачам, которые ставит перед ним жизнь» [232, с. 212-213]. «Деятельность — это высшая из форм активного реагирования, свойственных материи. Созна­тельная человеческая деятельность ... — это такое взаимодейст­вие человека с окружающей средой, в котором он сознательно достигает сознательно поставленные цели» [232, с. 212]. В наибольшей степени, на наш взгляд, отвечает потребнос­тям психологической науки определение деятельности А. Г. Ас-

Психологические особенности музыкальной деятельности_____47

молова: «Деятельность — динамическая система взаимодейст­вия субъекта с миром, в процессе которого происходит воз­никновение и воплощение в объекте психического образа и реализация опосредованных им отношений субъекта в пред­метной действительности» [163, с. 84]. В этом определении подчеркивается отражательная и регуляторная природа пси­хики, указывается на необходимость системного изучения деятельности как процесса взаимодействия субъекта с объек­том (миром). Перспективная панорама исследования субъекта — всего человечества как системного единства субъектов иного уровня и масштаба (государств, наций, этносов, классов и групп индивидов, взаимодействующих в разных видах деятельности (с учетом новой социо-культурной ситуации в России очерчена в исследовании Брушлинского А. В., построившего платформу новых методологических подходов новой гуманистической трактовки человека как субъекта [73].