Когда телевизионщики начали выключать свет и сворачивать свою аппаратуру, мистера Димминга вдруг осенило.
— А пойдемте все вместе в ресторан! — предложил он. — Отпразднуем победу.
— Отличная идея! — мгновенно отозвался Коннор.
— Я готова слона съесть! Хоть я и не играла, все равно от волнения у меня весь день кусок в горло не лез, — сказала Аманда.
— И у меня, — поддержала ее Элена.
— Пошли в «Лингвини». Там можно есть спагетти сколько хочешь! Сам берешь и накладываешь.
Еще бы, по части кормежки Коннор в нашей команде — главный знаток.
— А они там после тебя не разорятся? — засмеялся мистер Димминг.
— Что вы, мистер Димминг. Я больше двенадцати порций не съем.
— Кстати, это и правда отличное место, — вмешался папа Роуз. — И совсем рядом. Устроим детям небольшой праздник?
Я вопросительно смотрела на маму, не зная, как быть.
Ко мне подошла Элена:
— Мелоди, ты ведь с нами?
— Да, Мелоди, пошли с нами, — обернулась ко мне Роуз. — Ты так отлично играла!
— Без тебя мы бы не выиграли, — добавил Коннор, застегивая пальто.
Мне стало так легко, будто я гелиевый воздушный шарик.
— Ну, это ты загнул, — сказала Молли, переглянувшись с Клер.
Шарики иногда лопаются.
— Мне виднее. Тебя-то там не было! — ответил Коннор.
— Так что, идешь? — спросила меня Роуз.
«Конечно. С удовольствием», — напечатала я и посмотрела на маму. Та кивнула. Папа с Пенни поехали домой. Миссис В. обняла меня на прощание и пообещала утром зайти.
На улице было свежо. По дороге к ресторану все болтали о разной ерунде.
— Кто знает, сколько окон вон в том доме? — выкрикнул Коннор, указывая на самое высокое здание на улице.
— Пять тысяч двести семьдесят четыре, — ответила Роуз.
— Вау! Откуда ты знаешь? — удивился Родни.
— А ты как думаешь, почему меня взяли в команду? Я умная!
— Да она наугад ляпнула, — сказала Молли. — Ну, ты и доверчивый!
В «Лингвини» мы с мамой еще ни разу не были, хотя этот ресторан находится тут давным-давно. Снаружи он оформлен как закусочная в каком-нибудь провинциальном итальянском городишке. Прямо на кирпичной стене нарисована виноградная лоза, а над входом висит гирлянда из электрических лампочек.
Отец Коннора еще придерживал массивные двери, пропуская девочек и родителей, а Коннор и Родни уже взлетели по ступенькам.
Ступеньки. Чтобы попасть в зал, нужно подняться на пять ступенек. Все, в том числе мистер Димминг, спокойно пошли наверх, забыв про нас с мамой. У двери остался только отец Коннора. В голове у него, видно, что-то щелкнуло, потому что он посмотрел сначала на нас, потом на лестницу и спросил:
— М-м… вам помочь?
Отец у Коннора крупный мужчина. Думаю, пяток порций спагетти для него, как и для сына, не проблема.
— Спасибо, — сказала ему мама. — Не могли бы вы узнать у администратора, где у них пандус для инвалидов?
Мистер Бейтс с явным облегчением устремился вверх по лестнице. Мы с мамой остались ждать на холодной улице. Вдвоем.
Через минуту к нам выскочил официант в длинном черном фартуке.
— Знаете, у нас с той стороны здания есть подъемник, но он как раз сломался. Мы уже вызвали ремонтников. Завтра утром его починят. Извините!
— А сегодня нам что делать? — сдержанно спросила мама.
— Я с удовольствием помогу вам поднять ее по ступенькам.
«Нет!» — напечатала я и умоляюще посмотрела на маму.
— Спасибо, молодой человек, просто придержите для нас дверь. Мы сами справимся.
Мама повернулась спиной к лестнице, покрепче ухватилась за коляску — хорошо, что я не на электрической. — немного отклонила ее назад, передние колеса приподнялись, она набрала побольше воздуха и втащила задние колеса на нижнюю ступеньку. Они глухо стукнулись: тук — первая есть. Мама поднялась на одну ступеньку и снова потянула коляску на себя.
Тук — вторая.
Тук — третья.
Мама остановилась передохнуть. Она тяжело дышала. Но нам с ней не привыкать.
Тук — четвертая.
Тук — пятая.
Наконец лестница осталась позади. В ресторане было людно и шумно, многие смеялись.
Наша команда вместе с родителями и мистером Диммингом заняла чуть ли не ползала: сдвинули несколько столов. Слава богу, догадались оставить для нас место.
В некоторых кафе и ресторанах столики для меня стишком низкие — с коляской я за ними не помещаюсь. Здесь высота стола оказалась в самый раз. Мама помогла мне снять куртку и села рядом, залпом выпила стакан воды и попросила еще.
Официантка стала принимать заказы. Семья Родни заказала большую пиццу с грибами и луком. Оказалось, они вегетарианцы — я и не знала.
— Папа, можно мне бифштекс? — спросил Коннор.
Отец похлопал его по спине.
— Можно. И я себе возьму. Сегодня проси что хочешь!
— Даже целый шоколадный торт?
— Тебя ж стошнит, — ответил ему отец.
— Мне спагетти «Карбонара», пожалуйста, с двойным сыром. — выбрала Роуз.
— И мне тоже. — сказала Аманда.
Элена заказала спагетти с фрикадельками. Клер и Молли — лазанью.
Когда очередь дошла до нас с мамой, я уже была готова.
— Мне ракушки с сыром, пожалуйста! — произнесла Эльвира.
У официантки даже лицо вытянулось от удивления — компьютер было почти не видно из-за стола, — но она тут же овладела собой и как ни в чем не бывало, приняла заказ.
— Хорошо, котик. Сделаем. Может, какой-нибудь салат?
— Спасибо, не нужно.
Официантка послала мне широкую улыбку и приняла заказ у мамы. Только маме могло прийти в голову заказать в итальянском ресторане запеченную рыбу!
Все были в приподнятом настроении. На столах вместо салфеток лежали листы белой бумаги. Каждому, включая взрослых, официантка раздала мелки и маркеры.
— Смотрите! Смотрите! У меня гигантский кроликомонстр! — показал свой рисунок Коннор, глянул на рисунок Роуз и снабдил своего кроликомонстра огромными зелеными клыками. — Он сейчас сожрет твоего жалкого таракашку.
— Это не жалкий таракашка, это смертельно ядовитый паук, — «страшным» голосом произнесла Роуз. — Он ка-ак укусит твоего худосочного кролика!
Потом Родни с Коннором выстроили в ряд солонки с перечницами и принялись запускать через импровизированную баррикаду пакетики с сахаром, приспособив ложки и вилки вместо катапульт.
Я заметила, что Клер, сидевшая рядом с Родни, почти все время молчала. Она даже не взяла в руки мелок.
— Прямое попадание! — заорал Коннор.
— Ты промазал, — возмущенно закричал Родни. — И вообще, стрелять сахарозаменителем нечестно! Тебе только пол очка.
Я наблюдала, как они рисуют, смеются, шутят и бесятся. Я очень старательно делала вид, что мне тоже весело, но больше всего на свете мне хотелось домой.
Наконец официантка принесла наши заказы. Война сразу закончилась: Коннору и Родни понадобились вилки. Все накинулись на еду и замолчали. Коннор откусил сразу чуть не половину огромного бифштекса.
— У-у, вот это вкуснятина! — с набитым ртом проговорил он.
Мама растерянно ковыряла вилкой рыбу. Мы с ней думали об одном и том же.
Моя тарелка стояла передо мной.
Вообще мы иногда ходим в рестораны и кафе. Если честно, то с Пенни проблем больше, чем со мной, — она так и норовит везде залезть, ни секунды не сидит на месте и роняет еду на пол.
Я привыкла есть на людях и нисколько этого не стесняюсь. Родители по очереди меня кормят, и плевать мне, если кто-то на нас пялится.
Но сейчас все было иначе. В школьной столовой «особенные» ученики всегда едят за перегородкой. Нам завязывают слюнявчики, кормят нас, а потом вытирают нам рты. Ребята из команды никогда не видели, как я ем (пара глотков колы после игры не в счет). Вернее, как меня кормят.
Я кивнула маме. Очень осторожно она положила мне в рот ложку ракушек. Я их проглотила. Вроде ничего не упало.
Молли ткнула Клер в бок, и подружки переглянулись.
Мама положила мне в рот еще несколько ракушек. Я снова проглотила. Не обляпалась.
Как же мне хотелось есть!
За столом никто ничего не сказал, все принялись старательно ковыряться в своих тарелках. Повисла тишина. Даже Коннор молчал.
Почти ничего не съев, я отодвинула тарелку.
— Может, возьмем с собой, Мелоди? — шепотом спросила мама.
Я с облегчением кивнула. Официантка принесла меню десертов.
Услышав слово «десерт», Коннор оживился. Правда, целый шоколадный торт он заказывать не стал, ограничился двумя кусками. Родни взял яблочный пирог, Роуз — пудинг.
Клер попросила официантку упаковать ей заказ с собой. За весь вечер она почти ничего не съела.
— А как вам последний вопрос, про будильник? — спросил вдруг Родни.
— На один зуб, — ответил Коннор, доедая второй кусок торта, и рассмеялся над собственной шуткой.
— Слушайте, а что у ведущего с волосами? Как он их так прилизал? — спросила Аманда.
— Приклеил, наверное, — улыбнулась Роуз и тут же спросила Клер, что та наденет на финал в Вашингтоне.
Клер только пожала плечами.
— Интересно, нас повезут в Белый дом? — не унималась любопытная Аманда.
— Думаю, в субботу обязательно свозят, — вмешался мистер Димминг. — Я сам мечтаю там побывать.
— А что, Клер, вы с Мелоди теперь подружки? — спросила Элена.
Вместо ответа Клер приложила ладонь ко лбу:
— Что-то мне нехорошо. Здесь так душно.
Никто и слова не успел сказать, как Клер, закрыв рот рукой, вскочила из-за стола.
— Что такое, Кле… — обеспокоенно начал мистер Димминг, но так и не договорил: Клер вырвало прямо на его новые туфли.
— Оп-па! — сказал Коннор, очень стараясь не засмеяться.
— Бедная, — сказала Роуз.
— Фу-у, ну и вонища! — Родни брезгливо зажал нос.
Мама Клер потащила ее в женский туалет. Мистер Димминг ринулся в мужской — наверное, спасать туфли.
Интересно, Клер было сейчас так же неловко, как и мне, когда мама меня кормила?
Все засобирались домой. Клер вернулась из туалета очень бледная. Никто и словом не упомянул о случившемся. Родители оплатили заказы, и мы направились к выходу.
М-да, Клер стошнило посреди ресторана, а все продолжают пялиться на меня.
Мы с мамой спускались первыми. Теперь всем пришлось нас ждать. А мы никуда не спешили.
Тук. Одна ступенька есть.
Тук — три.
Тук — четыре.
Наконец-то ровный пол. Как же мне хотелось есть!
Глава двадцать седьмая