Сопоставление ключевых картин и цветовыбора

Мы предлагали выбрать и расположить 8 архетипических кар­тин подобно цветовыбору Люшера.

Обнаружена высокая ранговая корреляция по расположению картины среди остальных архетипических картин и положению соответствующего цвета в тесте Люшера.

121

При общей корреляции ключевых картин и выбора цветов представляли особый интерес случаи, когда они не совпадали.

Если при гармоничном цветовыборе и при выборе картин пер­вое место заняли образы ночи и трагедии, это часто совпадало с тем, что выяснялось: в памяти человека как рана сохраняется воспоминание о каком-то стрессе, трагедии, проблеме, иногда дос­таточно давней, но значимой для человека.

Если при наличии тревожности отрицался основной цвет, но картина, соответствующая этому отрицаемому цвету, все же вы­биралась как желанная, это доказывало, что близко восприятие этого цвета.

В нормальном варианте, и обычно после сеанса арттерапии, этот отрицаемый цвет занимал подобающее ему место.

Высокая корреляция с тестом Люшера позволила мне сделать психологический эксперимент - я провел у человека только ме­тод выбора ключевых картин. Картина - символ красного цвета, заняла 7-е место. По выбору цветов я давно установил, что на 7-м месте цветовыбора расположена информация о том, что произошло 3 месяца назад.

Я спросил: — Не произошло ли что-либо 3 месяца назад? — 3 месяца назад я перенес тяжелую операцию, — ответил удивленный пациент.

Каждый из цветов Люшера стал символом архетипического образа природы и солнечного цикла.

Выбор близких человеку произведений искусства, включение в творческую игру, самоидентификация с творцами шедевров — это нереализованная одаренность. Именно это он бы нарисовал, написал, сыграл, если бы умел.

Живые лица

Удачной была методическая находка - просьба найти точку картины или деталь, которая наиболее комфортна, близка зрителю, где бы он хотел находиться.

Здесь меня ждали неожиданности.

Каждый находится в своем мире и часто не подозревает, как отличаются люди друг от друга. Человек неповторим и непознаваем.

Передо мной картина Фридриха — широкие панорамы, горы, низины. На переднем плане тревожный силуэт огромного дерева.

122

Художник Фридрих остро чувствовал романтическую красоту природы. Он был другом поэта Жуковского и близок к его творчес­ким образам. Он страдал меланхолией.

Однажды я спросил человека, какой элемент картины наиболее ему симпатичен.

Прошли годы, и я не могу забыть его выбор.

Он показал не на синие силуэты гор, и не на поразительные лу­жайки, не на силуэт дерева, которые чаще всего привлекали зрителей. Он показал на малозаметный фрагмент картины, где его восхитили похожие на небольших блох овцы.

Каждый, кто рассматривал эту деталь, приходил в восхищение от неповторимости и непознаваемости человеческой природы.

Когда Вы смотрите на выбранную картину и на желанную де­таль этой картины, Вы интуитивно постигаете внутренний мир человека, перед нами неожиданный проективный тест.

Осознайте, что если человек выбрал картину Саврасова, а на ней лес, бурное небо после только что отзвучавшей грозы, огромные лужи на земле как сердечные раны -- картина тревожна и прекрасна, — перед нами внутренний мир человека в образах Саврасова.

Передо мной женщина, она обаятельна и скована тревогой и усталостью — она болеет гепатитом, ее сын пристрастился к нар­котикам, — поводов для тревоги у нее более чем достаточно.

Она выбирает из всех картин гениальную картину Брейгеля «Зима» — в низину спускаются охотники, рядом собаки с поразитель­ными закрученными хвостами, костры у стен домов, все это слева; справа зимние панорамы — маленькие фигурки людей, двигающихся по обледеневшей земле, люди вдруг оказываются похожими на ворон; на переднем плане дальние панорамы с уменьшающимися фигурками.

Картина тревожна и прекрасна, соединяет планы картины летящая птица.

Это целый мир — новые, почти невидимые персонажи и па­норамы вдали.

Она выбрала для себя желанный участок картины, и он был страшноват — мрачные темные домики; какая-то щель между кры­шами домов оказалась комфортной для нее зоной картины — это щель, куда от тревожного мира пытается спрятаться ее растре­воженная душа.

Методы «Мacка» и «Зеркало» (цветовыбор и выбор изображений животных.)

В своей работе с детьми я стал предлагать им выбрать среди ярко эмоциональных изображений животных. Это помогало нала­живать контакт с детьми, пока я поговорил с родителями. Кроме того, выбор животного характеризовал психологическое состояние ребенка.

Принцип свободного интуитивного выбора роднил эту методи­ку с методом Люшера — такой выбор является ключом к подсоз­нательному.

Затем наиболее часто выбираемые изображения животных я стал предлагать взрослым.

Результаты превзошли возможные ожидания.

Сам человек не видел, что перед ним поразительный автопорт­рет в маске животного. Окружающие это видели и были в восторге от снайперской меткости и талантливости подсознания.

Оказалось, что передо мной яркий проективный метод оценки эмоционального состояния. Спонтанный интуитивный характер выбора превращает метод в занимательную игру, однако выбранный образ, незаметно для выбравшего, дает о нем значимую информацию. Он не подозревает, что выбрал свой портрет, что это послание его подсознания. Психотерапевт узнает желанные образы пришедшего к нему человека.

Неожиданность ожидает нас, когда мы просим человека оце­нить это выбранное существо. Характеризовать его эпитетом. Он должен сказать, какой он, этот выбранный зверь. Здесь проявляется неповторимость каждого человека — заведомо тоскливое существо оценивается как радостное, а наглый зверь воспринят как нежный и трепетный. Это похоже на оценку своей фотографии самим че­ловеком.

Различие воценке изображения самим человеком и другими людь­ми затрагивает проблему самооценки и оценки человека другими людьми, которые глядят на человека более трезво, без симпатии, с которой человек интуитивно относится к себе любимому.

В якобы простом методе выбора наиболее симпатичного образа среди всех предложенных таятся значительные глубины.

124

125

Метод «Маска» и цветовыбор

Выбранные животные и выбранные цвета имеют высокую корре­ляцию. Эмоциональные портреты выбранных животных становятся воплощением эмоциональной окраски цветовых программ.

Трагический черный цветовыбор совпадает с предпочтением мрачного дога, сумрачной мордой львицы. Пpu цветовыборе отрешенного серого цвета часто выбирают спящих животных. Печаль выбора коричневого — воплотил бассет, с его выра­жением нищего у дороги (или Кисы Воробьянинова, просящего милостыню). Мечтательность фиолетового — выбор бабочки, мечтательного львенка. Мягкость, доброта синего — собачка чау с синим языком и милой полнотой. Спокойная мудрость зеленого — терьер, сеттер, боксер. Жизнерадостный желтый цвет — выбор дельфина, жизнерадостных животных. Неистовая энергия красного цвета— афганская борзая, лошади.

Обычно выборы портретов животных оказываются прекрасны­ми иллюстрациями того, что мы знаем о характеристике цветовых программ.

Приятной неожиданностью были новые знания о сером, цвете — интуитивный выбор спящих животных говорит на языке образа:

<<Я сплю, хочу покоя, изоляции от окружающего мира».

Возможности теста «Маска»

Характеристика выбранного животного пациентом может резко отличаться от общего восприятия.

Здесь мы видим феномен парадоксального мировосприятия.

Однако люди с тревожным состоянием, снапряженным сочетани­ем цветов по Люшеру часто мрачные, тревожные образы животных воспринимают как спокойные или даже радостные.

Парадоксальность эмоциональной оценки изображения наводит на намять знаменитые законы Введенского: измененное состояние нервной системы приводит к искажению в приеме информации — возникает парадоксальное восприятие.

Вы можете узнать о своей теми, о которой говорил Юнг.

Покажите выбранных Вами животных другим людям (конечно, они не должны знать, что это Ваш тайный портрет). И попросите их охарактеризовать. Вы с изумлением услышите в характеристи­ке выбранного Вами существа Ваши тайные слабости, которые Вы предпочитаете не замечать, зная и не зная об их существовании.

Если Ваши две слабости — склонность к вкусной еде и рассеян­ность, то Вы услышите в оценке выбранного Вами хомячка или белочки — обжора и растеряха.

Посмотрите на выбранное животное: кто оно — победитель или побежденный, хищник или безобидное существо? Все это может дать значимую информацию о человеке.

Выбранное животное отражает проблемы человека, его восприя­тия себя и мира. Выбор животного отвечает на вопрос: кто пришел ко мне на сеанс?

Никто не мешает проработать выбранный образ по системе гештальттерапии или по другим системам.

Можно воочию увидеть собаку сверху и собаку снизу из опы­тов Перлса.

Образы животных, в зеркалах, искусства

Животные сопровождают всю человеческую цивилизацию. Они-- наши братья, и голос наших предков отзывается не только человеческими интонациями. Наши далекие предки жили в мировом океане, о чем говорит состав нашей крови. Фазы развития чело­веческого эмбриона представляют черты рыб и земноводных су­ществ— наших предков.

Животные сопровождают всю жизнь человечества. Первобыт­ное человечество выделилось из мира зверей и зависело от них. Древние люди изображали зверей на стенах пещер, верили в ма­гию этих изображений. В магических ритуалах они наряжались животными, подражали повадкам животных, добиваясь их благо­склонности, веря, что это поможет успеху в охоте, приобщению к свойствам животных.

Древние считали себя связанными с животными, относя себя к потомкам волка, варана или лягушки. Древние люди выбирали себе священных животных, это был их Тотем. Тотемные животные были архетипическими образами человека или племени. Капитолийская волчица или британский лев выплывают из глубины истории.

Образы животных человечество видит в звездных скоплениях. Европейский гороскоп дает нам образы 12 месяцев - все три водных знака имеют изображения живых существ (рыба, скорпион, рак).

Флегматики (знаки земли) дают нам образы козерога и тельца, холерики (знаки огня) — овена и льва. Остальные месяцы носят

126

образы, не связанные с животными. Отметим, что уровень сангви­ника (знак воздуха) не имеет черт животных.

Европейские портреты месяцев дополняют животные лики ки­тайского гороскопа, дающего образы животных как облики целого года. В Китайской восточной астрологии мы видим преобладание образов животных, хорошо знакомых людям, исключая дракона.

Перед нами домашние животные: наиболее близкие человеку и сами очеловеченные кот и собака, животные дворовые — лошадь, бык, коза, кабан и петух (этих человек заставляет трудиться или использует как пищу). Лошадь тянула человеческую цивилизацию, передвигая грузы, становясь участником войн и их жертвой. Среди образов Зодиака — крыса, гнездящаяся недалеко от жилья человека; появляются обезьяна и тигр — это вольные жители природы или пленники зоопарка.

Черты животных как хорошо известные символы сливаются с чертами человеческого характера и даже становятся символами событий отдельных лет, при этом образы животных вырастают до космического размаха.

Идут небесные бараны, Шагают кони и быки, Пылают звездные колчаны, Блестят астральные клинки.

Отношение к животным на Востоке может быть поднято до поразительного образа Будды: «Ты должен любить безногих, двуногих, Четвероногих и многоногих».

(Ты должен любить животных, — говорит Будда, начиная свой

перечень со змей.)

Роль образов животных в психологическом мире человека помогают понять их отражения в зеркалах искусств. Животные — близкие друзья и невинные жертвы, опасные враги и меньшие братья. Это наши родственники, иногда братья по разуму, иногда меньшие братья.

В музыке прежде всего нашли отражения образы птиц — наибо­лее музыкальных существ, — они оживают в мелодиях Пасторальной симфонии Бетховена, вечно плывет Лебедь Сен-Санса.

Изображения животных в живописи часто оттеняют характер человека, как в картине «Дама с горностаем» Леонардо.

127

В литературе животные были героями в баснях и сказках, превратившись в маски человеческих страстей и характеров.

Библия говорит о кротости голубя и мудрости змеи.

Такое интимное, мистическое восприятие животных вырастает из истории человечества.

Франциск Ассизский создал кантику братцу Солнцу и сестри­цам Ласточкам. В «Книге джунглей» Киплинга звучит клич Ма­угли: «Мы одной крови, вы и я». В «Синей птице» Меттерлинка деревья и животные тайно враждебны человеку за принесенные им страдания и готовы отомстить, только Пес остается верен человеку, а Кот оказывается предателем.

Синяя птица счастья в сказке Меттерлинка пересвистывает­ся с другой отважной птицей — чайкой по имени Ливингстон. Ее неудержимая страсть к полетам позволила ей перейти в другие измерения, ее ждет отлучение от стаи, потом появляются ученики.

Российские образы животных отличает страдальческий ореол.

Читатель Чехова вошел в мир Каштанки. Толстой оживил мир Холстомера. Вспомним судьбу Муму Тургенева, лошади Изумруда Куприна. В романе Достоевского «Преступление и наказание» за­мученная лошадь воплощает страдания человечества в тягостном сне Раскольникова.

С ним перекликаются строки Маяковского к упавшей лошади:

— Лошадь, встаньте, лошадь, не надо... — Все мы немножко лошади.

Вспомним строки Чехова:

— Так жить нельзя, надо застрелиться, подумал бы человек. Но Каштанка просто заплакала.

Вспомним верблюда у Платонова, у которого нет сил, чтобы заплакать перед смертью.

Дерсу Узала называет тигра человеком и разговаривает с ним. Сострадание к животным окрасило поразительные строки русских поэтов.

Например, Есенин говорит о животных как о «братьях наших меньших»:

Каждая замызганная лошадь Головой кивает мне навстречу, Для друзей приятель я хороший. Каждый взгляд мой душу зверя лечит.

128

А вот и замечательный Владимир Владимирович: В булочной встречаю собачонку. Сверху посмотреть — сплошная плешь. Из себя готов отдать печенку — Мне не жалко, дорогая — ешь!.. ( Маяковский).

Поразительные строки написал Заболоцкий: ... На крыльце сидит собачка С маленькой бородкой.

И толпы животных и диких зверей, Просунув сквозь ели рогатые лица, К источнику правды, к купели своей, Склонялись воды животворной напиться.

О если б человек увидел лицо чудесное коня..

Бык, беседуя с природой, Удаляется в луга.. Над прекрасными глазами Светят белые рога....

Плывет белоснежное диво, Животное, полное грез, Красавица, дева, дикарка, Высокая лебедь плывет.

А кот кувшинчиком сидит..

И вся от холода дрожа,

В глаза мои смотрела кошка,

Как дух седьмого этажа...

129

Лики животных, похожие на страдающих детей, оживают на полотнах Филонова. В его шедевре «Крестьянская семья» очелове­чены лошадь и собака.

Совсем иные образы животных в Западном мире. Замечательно изобразили животных Джек Лондон (Белый Клык) и Сетон Томпсон (волчица Тито и Виннипегский волк. Его животные герои — отважные волки, безрассудно смелые собаки, смелый кролик и голубь).

В трагической «Ферме» Орвелла, к примеру, в животных вопло­щается трагикомедия социализма — казармы с благими намерениями, где правят хитрые свиньи и гибнет труженик лошадь, которая в ответ на все трудности и беды призывает себя: «Надо больше работать».

Эти полярные роли — победителей и побежденных, жертв и триумфаторов, — связанные с образами животных, отражают чело­веческие типы и судьбы.

Живые лица.

Я говорю психологам: — Ко мне приходил мальчик на прием, — и показываю фото собаки с ликом принца Гамлета. — Коля Севастьянов! — восклицают психологи.

Ко мне на прием вошла девочка непохвального поведения. Ее мать и отец — психически больные. Она живет с бабушкой и больше никого знать не хочет. Она решила не ходить в школу.

Они вошли вместе с бабушкой, вцепившись друг в друга.

Я попросил девочку выбрать фото животного. Та фотография, которую она выбрала, поразительно напоминала их обоих — впереди шла пожилая собачка с подслеповатым добрым взором, а за ней — коте­нок — его шерсть была взъерошена, его глазенки блестели упрямством.

Прошли годы, но взглянув на это фото, я вижу их перед собой.

Я впервые начал использовать метод «Маска» у взрослых.

Ко мне приходит на прием человек со своими проблемами. Ха­рактеристика этого человека определяется 4 параметрами:

— это простодушный деревенский человек;

— он рыжий;

— он пьющий человек;

— он заикается.

Я прошу его найти фото себе по душе. Он выбирает простодуш­ного рыжего кота с ошалелыми круглыми глазами. Кот настолько 130

похож на выбравшего его, что становится ясно: именно такого кота мог выбрать человек:

— рыжий;

— деревенский;

— пьющий;

— заика.

Когда проводится семинар с психологами и они разбирают для себя фото, повторяется общий феномен метода:

— человеку симпатичен определенный образ;

— он не замечает, что перед ним его портрет;

— окружающие приходят в состояние радостного восторга, сравнив прототип и его выбор.

Много раз я убеждался, что подсознательный выбор выдает многие черты выбравшего — видишь его характерную позу, взгляд, детали одежды и, самое главное, — видишь его проблемы.

Многие мои знакомые выбрали свои желанные фото зверей и с добродушным, сочувствием согласились на значительное сходство с выбранным существом.

Знакомый врач выбрала кошку с отстраненным, устремленным в пространство взглядом небесно-голубых глаз Котенок настолько точно ее характеризовал, что и она сама, и другие восхищались этим сходством.

Однажды она попросила меня поработать с ее новым пациентом. Это был редкий случай — обычно она не посылала, ко мне пациентов.

Каково же было мое удивление, когда ее пациент, симпатичный молодой человек, выбрал желанное животное — это был тот са­мый кот с небесно-голубыми глазами!

Это был человек, ей психологически близкий, и она решила сде­лать ему приятное — послать на сеанс музыкотерапии.

На сеанс пришли двое пожилых людей — они держали друг друга за руки. Она была маленькая, добрая, созерцатель па характеру. Она болела, он ее опекал и успокаивал. Он был боже высокий, спокойный человек.

Он выбрал изображение — двух попугаев неразлучников.Маленький попугай был синий;большой, опекаюищй подругу, попугай был зеленый.

Женщина находится в клинике, она в тревоге за свою маленькую дочь. Она выбрала изображение обезьянки, тревожно озирающейся, в 1

131

руках — маленькая обезьянка; то, что было на голове обезьянки, оказа­лось полной копией с платочка, который постоянно носила женщина.

Сам я не был исключением — выбирал определенных животных, а мои друзья объяснили, как я на них похож икакие мои черты просвечивают в этих изображениях.

На прием приводят девушку, перенесшую истерический паралич. Она не может опираться на левую ногу.

Когда больная делает выбор среди фото животных, ее внимание при­влекает пес — добродушный сенбернар, взгляд его мечтательный. Этот пес — тот самый, которого я выбираю в последнее время.

Это означает, что у меня и у пациентки есть нечто общее, что полезно для успеха арттерапии.

Меня поражает то, что я раньше не замечал в этом фото: у пса подвернута левая лапка- так работает подсознание, надо читать его язык.

Ее первый цвет в цветовыборе фиолетовый — это знак чувстви­тельности к искусству. Людей с таким цветовыбором я называю наш человеки радуюсь этому. Такой человек хорошо чувствует музыку, и сеанс арттерапии, скорее всего, будет успешен.

Это был один из самых волнующих сеансов в моей жизни — де­вушка с истерическим параличом, которая безуспешно лечилась в различных психологических и медицинских центрах, пошла после сеанса музыкотерапии.

В киоске лежали альбомы с изображением животных.

Было подмечено, что две женщины, которых отличал едкий ха­рактер, жесткое и безжалостное отношение к людям, оказались схо­жими в своем остром интересе к альбому с изображением змей — они просто не могли оторваться от этого альбома, который обычно не пользовался спросом.

Живые лица

Врач из реанимации просит поработать с двумя пациентами. Они очень подавлены, впали в уныние. Надо изменить их состояние.

Мне доверяют двух грустных абсолютно желтых юношей. Я привожу их в зал, подвожу к столу с изображениями животных. Их зовут Женя и Саша.

Женя выбирает моржа, который трагическими глазами взирает на мир, его правая лапа защищает правый бок - там, где может беспокоить больная печень. Саша выбрал пса, который поник и с безнадежностью взирает на этот мир.

Я беру выбранные ими фото, ставлю на открытый пюпитр фор­тепиано, готовясь к сеансу.

— Это Женя и Саша, — комментирую я.

Когда эти два изображения стоят рядом, комически усиливает­ся их чрезмерная меланхоличность.

Бледно-желтые Женя и Саша уставились на своих печальных двойников, и вдруг они разразились диким хохотом.

Молодость и мужество увидели комичность в этой чрезмерной занудной меланхоличности. Они катались от хохота, сползали на пол и снова водружались на стулья.

Они все поняли и обсмеяли свою слабость и уныние. У них по­явилась надежда и у меня тоже.

Метод «Маска» превратился в сеанс смехотерапии.