Следствия гипостазирования законов

Сейчас любая книга или статья о законах не обходится без ука­занных абстракций, а в природе и обществе ничего подобного нет. Как Бог, логическая идея, провидение..., детерминирующие разви­тие природы и общества в глазах прежних людей привлекались для объяснения хода истории, так и сейчас привлекаются для этой цели законы, их

системы, уровни, подуровни, блоки ступеней по­знания законов..., тоже являющиеся идеальными субстанциями, чего, как ни странно, никто не замечает, и которым приписывается объективно-реальное существование. Досадно, конечно, потому что это происходит от желания исследователей все понять и пра­вильно изложить, а осуществить это свое желание они не могут. Хотя схоластика, процветающая сейчас в общественной литерату­ре, объясняется также и недобросовестностью их авторов, жела­нием любой ценой заработать научное звание и т.п.

Законы, закономерность... - «вот то громкое слово, которым (часто. - В.В.) теперь пользуются для объяснения хода исто­рии»⁸⁰, создавая лишь видимость этого объяснения.

«Если все развивается, то развиваются и законы, которые де­терминируют исторические процессы»⁸¹.

Конечно, если законы принадлежат материальному миру, то на них распространяется общая посылка «если все развивается». Но так как в действительности законы не принадлежат материально­му миру, то здесь явная ошибка, тождественная умозаключению: «Если все развивается, то развивается и Бог». Ну, а если законы все-таки существуют и развиваются, то почему и как? Но подоб­ные объективно-реальные процессы неведомы людям, и ответов на эти вопросы ожидать нет смысла.

«Детерминировано ли целеполагание и творчество человека не зависящими от него законами?» - спрашивают авторы книги «Ле­нинская теория отражения и современность»⁷² на с. 578. И тут же отвечают: «Мир материален по природе, подчинен... законам».

«Если люди делают свою историю и притом действуют как со­знательные существа, то подчинено ли историческое развитие объективным, т.е. не зависящим от сознания людей, законам?»⁸² - спрашивает Г.Е. Глезерман и отвечает:

«Он (ход исторических событий. - В.В.) подчинен объектив­ным, не зависящим от их воли и сознания законам, которые на протяжении всей прошлой истории властвовали над ними, подобно стихийным силам природы»⁸³.

Итак, мир подчинен законам! Раньше были Бог, абсолютная идея, монады..., а теперь - законы! Неважно, где они находятся (хотя этот вопрос следовало бы выяснить): то ли над материальным миром, то ли между вещами, между сущностями и т.д., важно то, что они признаны объективно-реальными детерминантами матери­ального мира. И это есть материализм! Не шутите!

Для материального мира не нужно никаких посторонних при­чин. Как мы видим, он сам есть причина своего существования и развития через взаимодействие материальных объектов как своих частей.

А как же эти законы себя реализуют? Как действуют?

В обществе, как утверждают товарищи, специально занимаю­щиеся общественными законами, они реализуют себя через дейст­вия самих людей, через их деятельность. Надо полагать, что анало­гично законы природы реализуют себя в природе, т.е. через воз- ­ действия материальных объектов друг на друга. Точь-в-точь как абсолютная идея у Гегеля полагает себя в виде материального ми­ра, как плод вообще полагает себя в виде яблока. Причем больше этого никто и ничего не знает о реализации законов через взаимо­действие материальных объектов. Через них, да и точка!

Но на вопросы все-таки надо отвечать.

Как законы действуют на одних людей через других? Почему не непосредственно? Кто это и когда видел? Как происходит вза­имодействие закона с человеком, через которого закон действует на другого человека? Достаточно вопросов?

Эта выдумка о реализации законов через действия самих лю­дей создана для того, чтобы спрятать идеалистические концы в че­ловека, в материальное, чтобы не подмочить материализм. Я, конечно, не утверждаю, что это сделано вполне осознанно и специ­ально. Но я утверждаю, и это ясно всем людям, мозг которых не мистифицирован ложными представлениями, что в обществе на одних людей действуют лишь другие люди, а в природе - на одни материальные объекты - другие, не реализуя тем самым ничьего существования, кроме своего собственного.

Если законы природы и общества понимать как некие объек­тивно-реальные посредники во взаимодействии материальных объектов (например чтобы Солнце и Земля взаимно притягива­лись, необходимо ещё и действие всемирного тяготения), то это очень странные посредники, по сути дела боги каждый в своей области, т.к. каждый из них находится во множестве мест одновременно, соответственно множеству реализуемых каждым из них матери­альных процессов.

Надо сказать, что употребление слова «закон» в естественных науках носит характер лишь общей причинной зависимости в при­роде, характер общих фраз, образных выражений. Когда же там берутся за какой-то конкретный процесс или феномен и т.п. (а ни­чем другим там не занимаются, кроме еще теоретических обобще­ний проведенных экспериментов), то его всегда объясняют конк­ретными материальными причинами, а не законами. А в обще­ственных науках (может быть, по причине их сложности?) развитие общества все более пытаются объяснить законами, диалектиче­скими противоречиями, т.е. создавать лишь видимость объяснения.

Как утверждает М.М.Розенталь, «Маркс исходил из материа­листического понимания закона как фактора, присущего самой природе, самому обществу, Уже в этом сказалась прямая противо­положность его метода анализа внутренних связей гегелевскому подходу к этому вопросу»⁸⁴.

Не совсем так. Так думает М.М.Розенталь, другие советские ученые, но не К. Маркс. Там, где К. Маркс говорит о действии за­конов, о подчинении им людей, там эти высказывания имеют ха­рактер общих ничего не значащих мест, т.к., во-первых, такая «причинно-следственная» зависимость ничем и нигде не подтверж­дается и никак не раскрывается К. Марксом.

А во-вторых, изучение «Капитала», например, дает возмож­ность понять, что К.Маркс изучал взаимодействие объектов материального мира, объектов общества (капиталиста и рабо­чего, отношения товаропроизводителей и т.д.) и выражал эти взаи­модействия и их следствия в виде законов, например в виде зако­на капиталистического накопления. Он не находил законы, а фор­мулировал их, анализируя поведение множества похожих объек­тов в похожих условиях. Вот в этом-то и суть его метода, а не в том, что он анализировал внутренние связи объектов с помощью законов как природного фактора. Тем более он не пытается при­менять законы, как и их системы с другими подобными фантазия ми, в качестве фундамента своей теории, т.е. в качестве действи­тельных причин развития общества.

Для изложения своих мыслей К. Маркс иногда употребляет выражения со словом «закон» в смысле объективной реальности. Но это - неосознанное, некритическое применение этого понятия, т.к. К. Маркс не занимался специально выяснением сущности это­го понятия. Но его материалистические принципы понимания об­щественного развития не позволили ему заниматься пустопорож­ней эксплуатацией этого слова, а именно изучением материаль­ных процессов развития общества. Поэтому на словах К. Маркс признавал объективно-реальное существование законов, на деле же - нет, что ввело в заблуждение его учеников и последовате­лей. А В.И. Ленин даже отвергал попытки подобного (законами) объяснения развития природы и общества:

«Энгельс говорит, что Маркс никогда не помышлял о том, что­бы «доказывать» что бы то ни было гегелевскими триадами, что Маркс только изучал и исследовал действительный процесс, что он единственным критерием теории признавал верность ее с дей­ствительностью. Если же, дескать, при этом иногда оказывалось, что развитие какого-нибудь общественного явления подпадало под гегелевскую схему: положение - отрицание - отрицание отрица­ния, то ничего тут удивительного нет, потому что в природе это во­обще не редкость. И Ф. Энгельс начинает приводить примеры из области естественно-исторической (развитие зерна) и обществен­ной - вроде того, что-де сначала был первобытный коммунизм, затем - частная собственность и потом - капиталистическое обобществление труда; или сначала примитивный материализм, по­том - идеализм и, наконец, научный материализм и т.п. Для вся­кого видно, что центр тяжести аргументации

Энгельса лежит в том, что задача материалистов - правильно и точно изобразить действительный исторический процесс, что настаивание на диа­лектике, подбор примеров, доказывающих верность триады, - не что иное, как остатки того гегельянства, из которого вырос науч­ный социализм, остатки его способа выражений. В самом деле, раз заявлено категорически, что «доказывать» триадами (законами. - В.В.) что-нибудь нелепо, что об этом никто и не помышлял, - ка­кое значение могут иметь примеры «диалектических» процес­сов?

Как видим, и В,И. Ленин, и Ф. Энгельс настаивают на той мысли, что у К. Маркса закон отрицание отрицания не играет роли по­вивальной бабки, не является одной из движущих причин, а явля­ется лишь констатацией исторического процесса.

Точно такой же констатацией других процессов являются и другие законы. Вспомните, что думает М.А. Киссель об этом (цита­та №39 на с.45).

Многие же ученые, исходя из детерминации общественного развития «объективными» законами, называя их подчас мотором общественного развития, пытаются построить на этой основе тео­рию развития общества, в частности социализма, не замечая ее (основы) призрачности, фантастичности. Исходными категориями такой теории пытаются сделать уже указанные пустые абстракции (системы законов, их уровни, срезы, блоки ступеней познания за­конов и т.п.). Но насколько ни были бы пусты эти категории, люди, занятые их исследованием, «видят» в «объективном характере об­щественных законов, в их объективной логике содержание кате­гории общественного бытия»⁸⁶, «видят» «возможность использо­вания законов в их объективно-субстанциональном (?!!) бытии, в их противопоставлении сознанию (!)»⁷⁰. Пытаются понять «дейст­вия законов», «как они обретают реальность своего бытия (а не спросить ли нам об этом у Гегеля? - В.В.), какова природа меха­низма их действия и использования» для «совершенствования уп­равления общественными процессами развитого социализма»⁸⁷, потому что считают законы «движущими силами истории»⁸⁸. В анализе же этих пустых абстракций ученые «видят» фундамент политической экономии социализма!⁸⁹.

Задача благородная, но неразрешимая на таком теоретическом фундаменте, на таком призрачном основании. Фундамент теории находится не здесь. Эта цель может быть достигнута только в ре­зультате изучения самих общественных отношений, без «какой- либо... нелепости, которая еще сверх того соединяла бы людей»⁹⁰ (курсив мой. - В.В.). А это заблуждение есть ложное идеалисти­ческое направление в изучении развития общества. Да, да, да! Это есть одно из направлений в изучении развития общества или один из аспектов рассмотрения этого общества: «Мы говорим именно об аспектах, потому что характеризуем не отдельные сферы общественной жизни, но ориентируемся на целостный подход к обществу в его развитии...

В качестве первой основной задачи материализма, поднявшего­ся над уровнем примитивных натуралистических концепций, яви­лось выявление законов истории. Ясно, что материализм обязыва­ет искать их не в сознании общества (или индивида)...»⁹¹, а в са­мом обществе (так по существу говорится далее. - В.В.).

Чтобы убедиться, что это есть действительно целое научное на­правление в изучении развития общества, а не заблуждения оди­ночек (да хотя бы и одиночек, ведь их все равно никто и нигде не поправляет и не опровергает), достаточно взять любую книгу (кни­гу! Не просто кто-то где-то сказал, а книги пишут!) о законах, лю­бую статью.

Но представители этого направления стоят не на истинном пути в данном вопросе - сами того не замечая, стоят на позициях иде­ализма и не только плохо знают действительные причины развития общества, но и не замечают призрачности ими выдуманных при­чин. Поэтому, как бы нас ни уверяли, что «использование обще­ственных законов - не только наука, но и искусство»⁹², мы в это не поверим, т.к. никакого искусства здесь, не говоря уже о науке, и близко нет, если не подразумевать под искусством игру в слова.

Какое бы большое значение ни придавали «действию» законов и прочее, на деле это

слово объясняет значительно меньше, чем принято думать. Если вдуматься, то под словами «закон» или «за­кономерность» подразумевается не что иное, как определенная за­висимость, круговая причинно-следственная связь объектов мате­риального мира, что означает, что человек видит определенный по­рядок в природе (привык к определенной последовательности объективно-реальных процессов и потому в определенных услови­ях ожидает определенные следствия), с которыми он не может не считаться.

Что значит действовать против законов? Против законов обще­ства например? Говорят иногда, что империалистические силы, Сталин, Мао, Пиночет и им подобные действуют против законов общества. В действительности эти люди (силы) действуют против других людей, против их интересов, а не против законов (речь, ко­нечно, не о юридических законах). И если такие действия терпят со временем крах, то не потому, что какие-то мистические законы одолели Мао, Пиночета или Пол-Пота, а потому, что народ, осоз­нав, что надо делать, организовался и борется против своих угне­тателей до победы.

Поэтому правильно говорит Агафон Иванович Холодов Семе­ну: «Раньше полковой батюшка стращал меня богом, а ты припуги­ваешь какими-то историческими закономерностями, всесильными как поповский господь бог»⁹³.

Понимать буквально суждения о действии законов бессмыс­ленно, т.к. умозаключения не действуют в объективно-реальном смысле. Действуют лишь объекты материального мира, т.е. то, что действительно существует объективно-реально.

Что действует на парашютиста: закон всемирного притяжения и закон сопротивления воздуха или же Земля в одну и воздух в другую стороны? Земля притягивает парашютиста или закон?*

Твердый предмет, тонущий в воде, легче там, чем в воздухе. Что это, ослабление закона всемирного тяготения водой или же ослабление взаимодействия Земли и тела водой?

Капиталист эксплуатирует рабочего согласно своим интере­сам и возможностям или же на рабочего действует закон капита­листической эксплуатации? Против кого рабочему бороться?

Действует ли в обществе закон планомерного развития, или же сами люди планомерно распределяют свои усилия (действуют), что обусловлено пропорциональным характером развития объекта собственности? Верно второе. А если говорить о законе планомер­ности, то - как о виде знания:

«В результате взаимодействия людей в процессе производства как друг с другом, так и с объектами собственности действия лю­дей носят (должны носить) только планомерный характер.».

Может быть и другой закон как следствие из этого:

«Если взаимодействия людей в процессе производства не плано­мерны, то объект собственности развивается непропорционально потребностям общества.».

Используя эти знания, можно сделать вывод, например, о недо­пустимости стихийного развития заводов, концернов и т.п.

Что значит открыть закон? Если закон не открыт, то это озна­чает просто-напросто, что не обобщен ряд процессов взаимодейст­вия интересующих нас объектов то ли по причине труднодоступности этих объектов, то ли мы их не замечали, да мало ли какие могут быть причины. А так как эти процессы не обобщены, не изу­чены - то мы не можем их и предвидеть.

Возьмем, например, закон всемирного тяготения. Если мы его не открыли (а как это

*«Так сформировались структуры, пронизывающие весь организм со­временного животного и человека и обладающие всеми признаками проти­водействия законам гравитации». Так пишут авторы книги «Ленинская тео­рия отражения и современная наука» (София, 1973, т. 1, с. 120). А не при­тяжению ли Земли способен противодействовать организм? Или авторы выражают эту простую мысль с применением слова «закон» для красоты звучания?

делается - см. с.30-31), то не сможем ос­ваивать космос, т.к. не знаем, как взаимодействуют летательный ап­парат с Землей и другими космическими объектами, а потому не сможем предвидеть полет.

Поэтому открыть закон означает понять характер взаимодейст­вия изучаемых тел, а не обнаружить в природе какой-то закон. Сформулировав закон о взаимодействии каких-либо тел, мы мо­жем применить эти знания на практике, поскольку это означает, что люди уже знают, как взаимодействуют такие-то объекты в та­ких-то условиях. А занимаясь лишь разговорами о «действии» за­конов, мы можем создать лишь видимость ученых рассуждений.

Что значит использовать законы? Как мы видели, это значит, что мы используем знания о свойствах материального мира. Если я не знаю закона всемирного тяготения, я все равно на основе практики в своих действиях учитываю притяжение Земли. Если же я знаю этот закон (наряду с другими необходимыми знани­ями), я могу рассчитать траекторию полета ракеты, т.е. пра­вильно учесть действие на снаряд ряда объектов (сил).

А философами использование законов понимается как исполь­зование неких инструментов!

Когда говорят, что при капитализме действует закон капитали­стической эксплуатации, или прибыли, то полагают, что этим ска­зано нечто важное. А на самом деле это есть лишь констатация то­го факта, что капиталист эксплуатирует рабочего, вследствие чего получает прибыль, которую К. Маркс объяснил наличием приба­вочной стоимости.

Теперь посмотрим, как используют выражение со словом «за­кон» для объяснения процессов социальной действительности. Вот как объясняется особенность переходного периода от капитализ­ма к социализму:

«Особенность переходного периода состоит в том, что его эко­номика является многоукладной, а следовательно, в ней наряду со вступающими в действие экономическими законами социализма продолжают в некоторой степени действовать экономические за­коны капитализма, а также законы простого товарного производ­ства»⁹⁴.

Итак, констатация факта многоукладности экономики объясня­ется констатацией того же факта в мистифицированном виде с применением слова «закон» - повторением

сказанного в первой половине предложения на мистическом языке: раз существуют оп­ределенные уклады, то смело можно утверждать, что существуют и соответствующие

законы! И чего автор этим добился? Скажите, слушали ли бы люди политического комментатора, если бы он пользовался подобными речевыми оборотами?

Выражением «система экономических законов коммунистиче­ской формации в целом отличается большей степенью зрелости, чем система законов социализма»⁹⁵ сказано единственно лишь то, что коммунистическое общество более зрелое, чем социалистиче­ское. А зрелость законов здесь не только ни при чем, но и вообще чепуха. Можно говорить о вызревании или зрелости обществен­ных отношений, а не законов; о законах зрелого или незрелого об­щества как о знании. А как авторы могли сделать такой смелый вывод о зрелости законов? Не иначе как из констатации того, что комму­нистическое общество более зрелое, чем социалистическое. И ка­кие знания опять-таки несут подобные рассуждения?

Более того, даже использование слов «закон», «закономер­ность» в смысле необходимости существования чего-либо или причинно-следственной зависимости одного от другого не имеет смысла, т.к. этот смысл уже заложен в понятии существования.

Действительно, все то, что существует, существует необходимо, име­ет причины своего существования, ибо оно материально. А законо­мерность - лишь неудачное название этой причинной обуслов­ленности (детерминированности). В материальном мире нет неде­терминированных объектов или процессов. Поэтому говорить, что такой-то объект причинно обусловлен, означает говорить трюизм. А говорить, что он закономерен, - это говорить трюизм схоласти­ческим способом. Если уж говорить о причинной обусловленно­сти, то надо указывать, чем и что из этого следует, тогда указание на

причинную обусловленность будет оправдано.

Там, где авторы книг о законах не употребляют слов «закон» и «закономерность», а пользуются правильными понятиями, там есть четкий смысл:

«Производство и обращение прибавочной стоимости обуслав­ливают, с одной стороны, неизбежность распыления свободных денежных средств, а с другой - необходимость высокой степени концентрации этих средств. Движение этого противоречия состо­ит в том, что свободные денежные средства обособляются в ссуд­ный капитал. Таким образом, прибавочная стоимость непосредст­венно обуславливает образование ссудного капитала как особого вида капитала»⁹⁶.

И наоборот, применение слова «закон» мистифицирует изло­жение: «В результате объективного действия системы экономиче­ских законов (не людей, а законов! - В.В.) социализма, ядром ко­торой является основной закон, и сознательного их использования Коммунистической партией в проведении экономической полити­ки в нашей стране были «навсегда уничтожены такие присущие капитализму социальные язвы, как голод и нищета, безработица и неграмотность, социальный и национальный гнет»».⁹⁷

Во-первых, как я писал, действуют не законы, а люди с партией во главе, а во-вторых, действуют, используя законы не как какой-то инструмент, механизм и т.п. (ибо здесь только так и можно по­нять), а как вид знания о взаимодействии людей как в производст­ве, так и в других областях социальной действительности.

Не понимая, что такое закон, даже не пытаясь сформулировать его определение (кроме мимоходом, что законы есть связи⁹⁸, (но связи - не законы, а конкретные взаимодействия), цитируемые авторы, да и не только они одни, основную цель социалистическо­го производства - все более полное удовлетворение нашего об­щества, называют основным законом социализма. Тогда второсте­пенные цели, очевидно, следует называть второстепенными зако­нами социализма?

Авторы политической экономии современного монополистиче­ского капитализма пишут, что «в основе этого механизма (меха­низма капиталистической интеграции. - В.В.) лежит закон получе­ния монопольной прибыли...»⁹⁹ Разве не понятно, что законы здесь ни при чем, что перед нами схоластическое суждение, которым авторы хотели нам сообщить, что в основе капиталистической интеграции лежат интересы мо­нополий, которые определяются материальным процессом развития, взаимодействия их с окружающей социальной действительно­стью.

С.В. Рогачев законом природы называет наводнение, землетря­сение¹⁰⁰. Теперь сам процесс наводнения (природный процесс) для изящности выражения можно назвать «действием закона на­воднения»! А устранение наводнения, использование воды для орошения будет - «использование закона наводнения в интере­сах народного хозяйства».

Г.Е. Глезерман пишет, что законы определяют волю и сознание людей¹⁰¹. Но как это происходит? Как законы реализуют свое действие? Неужели для того чтобы Солнце и Земля взаимно при­тягивались, а люди трудились (вот так взаимодействовали в про­цессе производства между собой и природой), неужели для этого необходимо и действие каких-то законов?

Да, Г.Е. Глезерман считает, что без действия этих законов ука­занные процессы, да и всякие другие процессы сами по себе не происходят, потому что «законы общественного развития - это законы, реализующиеся через действия масс»¹⁰², следовательно, законы природы - через взаимодействия материальных объектов, точно так же как и логическая идея полагает себя в виде матери­ального мира.

Так что, как ни прячьте законы в материальное, уши идеализма торчат оттуда достаточно заметно.

Для Л.И.Абалкина политико-экономическое исследование со­циализма должно охватить производственные отношения социа­лизма во всем их богатстве и разнообразии... Но сущность этих от­ношений Л.И. Абалкин «видит» в экономических законах¹⁰³.

Это значит, что согласно этому «видению», а скорее всего - невинному неведению,

т.Абалкин собирается исследовать свои далекие от социальной действительности фанта-

зии, хотя он про­тив схоластики, поверхностного комментирования и т.п.¹⁰⁴

А вот и вовсе детская путаница (но как изящно оформлена!):

«Мы специально подчеркиваем роль законов, ибо естественное развитие общественно-экономических отношений отражают эко­номические законы, которые действуют независимо от того, в ка­кой мере они познаны, и, обладая единой сущностью, наполняют­ся новым, более сложным содержанием»¹⁰⁵.

Так как необщественных экономических отношений нет, то надо было не мудрить, а писать просто об экономических отноше­ниях. Но это ладно. Самое интересное здесь то, что законы, кото­рые, как считает т. Игнатовский, отражая экономические отноше­ния (следовательно, будучи субъективной реальностью), еще и «действуют» независимо от того, «в какой мере они позна­ны»! Может быть, это потому, что «обладают единой сущностью»? Или потому, что они «наполняются новым, более сложным содержанием»?

Но скорее всего это для разрядки от напряженного чте­ния для читателя придуман оригинальный каламбур.

Не менее высоким слогом и глубиной мышления обладают и ав­торы книги «Марксистко-ленинская теория исторического процес­са»: «...Играя неодинаковую роль в жизни людей, они (законы. - В.В.) вольно или невольно преобразуются людьми в различном ритме, что на практике ведет к возникновению между ними про­тиворечий. Встает задача своевременного обнаружения такого противоречия, раскрытия его специфики, структуры, тенденций движения...»⁹²

Как видите, дело доходит до того, что перед научным миром встает новая и чрезвычайно сложная «задача обнаружения такого (состоящего из законов, действующих в различном ритме - В.В.) противоречия»! Это, наверное, стало возможным потому, что зада­ча обнаружения ритмов действия законов, их амплитуды, динами­ки, периодичности, резонанса и т.п. решена. И, безусловно, реше­на задача обнаружения места действия, да и просто существова­ния законов, иначе бы до противоречий, состоящих из законов, де­ло не дошло бы.

Жаль только, что авторы не познакомили нас с этими предыду­щими решениями, правда, им это извинительно, т.к. эта предыду­щая задача не менее «сложна».

А вот еще один ракурс или поворот мысли о «действии» зако­нов: «Общество как социальный организм не подчиняется специ­фическим законам животного мира, но вместе с тем оно не может не подчиняться всеобщим законам живой материи (общебиологи­ческому), а как материальное образование оно развивается в соот­ветствии с общими законами движения материи, и социальная форма представляет высшее, диалектическое единство всех видов движения материи»¹⁰⁶.

Сравните эту цитату с цитатой №38 на с.46 вместе с коммен­тариями к ней, и вы сразу увидите абсолютное тождество мыслей, которые заложены в этой цитате. Цитата № 106 отличается от той лишь добавлением ничего не значащего слова «закон», но зато смотрится нарядней. Правда, здесь еще сказано на «специфиче­ском» языке, что «общество как социальный организм» не похоже на животный мир тем, чем животный мир специфически отличает­ся от общества. Но об этом читателю и не стоило говорить, потому что читатель прекрасно знает, что одно не похоже на другое тем, чем другое отличается от первого. Более того, я уверен, что чита­тель даже знает, что общество «как материальное образование» чем-то похоже на другие материальные объекты.

Это чисто поверхностное описание социальной действительно­сти не страдает глубиной мысли, но зато выглядит достаточно вы­соконаучно и даже мудро, как вот и следующее:

«В условиях социализма эта закономерность (дифференциация потребностей населения - В.В.) является результатом взаимодей­ствия экономических законов социализма, в котором ведущую роль играет основной экономический закон. Эта закономерность (а правильно - общественный процесс - В.В.) планомерно пре­творяется в жизнь социалистическим обществом, и, чем полнее реализация, тем всестороннее исполь- зование всех экономических законов социализма, и прежде всего основного

экономического закона»¹⁰⁷.

А Л. Фейербах, между прочим, говорил, что «правдивость, про­стота, определенность - формальные признаки реальной филосо­фии»¹⁰⁸.

Но не все разделяют эту мысль великого ученого:

«В условиях зрелого социалистического общества завершается перестройка всех общественных, в т.ч. экономических, отношений на внутренне присущих социализму началах и тем самым оконча­тельно формируется система его экономических законов. Новые условия создают полный простор для их действий»¹⁰⁹.

Как видите, после слов «и тем самым» цитата не имеет никако­го смысла, кроме претензии на ученость.

Некоторые ученые, поглощенные современной мистикой, ста­вят перед собой соответствующие, а потому и неразрешимые за­дачи:

«Но сводить всю проблему лишь к учету объективного характе­ра законов - значит недооценивать практику, рациональное ис­пользование экономических законов, более того, не содейство­вать развитию их содержания»¹¹⁰.

Вот так! Надо не только использовать несуществующие фанта­зии, но и развивать их содержание! Но это именно в духе т.Игнатовского: считая законы объективной реальностью (см. цитату №105 на с.74), он хочет развивать их содержание, следователь­но, субъективную реальность. Но это не удивительно, т.к. по Игнатовскому, они «обладают единой сущностью»¹⁰⁵.

Нет, в таких выражениях нет ни грана философии¹⁰⁸. Степень истинности теории соответствует степени использования в ней по­нятий, обозначающих объективно-реальные детерминанты и явля­ющихся близкими по содержанию к представлению. Например, ка­мень, овощ, рабочий, форма объекта, движение, классовая борьба и т.п.

Ясно теперь, что употребление слов «закон», «закономерность» в объективно-

реальном смысле - ненужный словесный балласт, без которого, как без Бога и провидения, не только можно обой­тись, но и нужно обойтись. Так мы выиграем в ясности изложения мысли, обратим свое внимание не на вымышленные детерминанты общественного развития, а на действительные, чтобы ничто не мешало нам понимать развитие общественных отношений, в том чис­ле и экономических.

Неправильное понимание сути законов приводит также и к непра­вильной постановке вопросов:

«Могут ли экономические законы социализма действовать сами по себе, то есть стихийно, вне воли и сознания людей, как социа­листические, то есть на пользу развития и укрепления социализ­ма? ¹¹¹

На этот вопрос либо вообще невозможно дать ответ, т.к. зако­ны не действуют ни в каком смысле, в субстанциональном тоже, либо можно дать ответ без употребления слова «закон»:

«При социализме, да и во всяком обществе действуют люди, а потому их действия волевые и сознательные. И как во всяком об­ществе, их действия могут быть и конструктивными, и деструктив­ными». Эта мысль, вообще-то, далее у автора есть, но он все-таки говорит, что действие законов нельзя называть ни плохим, ни хоро­шим, а надо их умело использовать¹¹².

Вот еще подобный вопрос:

«Если потребности - основа интереса, но, тем не менее, не входят в механизм действия экономических законов, то в ка­ком соотношении тогда находятся категории «закон» и «потреб­ность»»? ¹¹³

Только понимая сущность законов, видишь всю абсурдность подобных вопросов. Слово «закон» нужно употреблять только в значении его определения. Поэтому можно говорить о соответст­вии действий человека законам природы и общества в смысле со­ответствия этих действий знаниям. Кто говорил, что действия лю­дей закономерны, надо учиться говорить - детерминированы, обусловлены материальными условиями жизни

людей. Вместо действий и взаимодействий законов надо говорить о действиях и взаимодействиях материальных объектов природы и общества, вместо системы законов - системы объектов, их отношений и следствий.

Но могут спросить: «А как же тогда говорить о регулярности, повторяемости материальных процессов»?

А так и говорить, мол (вместо действия закона всемирного тя­готения на людей), люди взаимно притягиваются с Землей и дру­гими материальными объектами соответственно закону всемирно­го тяготения. Или: такие-то материальные процессы или им по­добные в таких-то условиях всегда (регулярно) приводят к таким-то результатам, а не: такие-то материальные процессы подчинены действию такого-то закона. И тогда мы сможем лучше понять объ­ективную реальность, лучше осмыслить наблюдаемые нами процессы.

Или оппоненты считают, что такой способ употребления суж­дений менее точно выражает подобные мысли?

И чтобы никто ни сказал мне, что я ломлюсь в открытую дверь, что под законами ученые подразумевают объективно-реальные связи*, я не только напоминаю, что объективно-реальные связи (= взаимодействия конкретных материальных объектов) конкрет­ны (см. с.44-45), что они не есть «то общее», что присуще многим процессам в одинаковых условиях; не только обращаю внимание, что регулярно повторяющиеся процессы тоже не явля­ются одним и тем же (законом), а являются многими похожими

*Хотя из нашей общественной литературы можно привести множество цитат, свидетельствующих, что многие ученые не считают законы связями, отличают одно от другого. Например, на с. 19 книги «Категории политиче­ской экономии социализма» (М., 1986) законы и связи разделены запятой как нетождественные понятия.

процессами, протекающими в одинаковых условиях последова­тельно друг за другом; но и проделаю следующую логическую операцию: в суждения, часто употребляемые в научной литерату­ре, подставлю вместо слова «закон» его неверное определение (= объективно-реальные связи). И посмотрим, что получается.

Итак, закон есть существенные связи между материальными объектами и процессами их взаимодействия. Причем это - общие связи. И, конечно, для них характерны такие качества, как устой­чивость и повторяемость при одних и тех же условиях и т.п. Те­перь будем подставлять это определение:

1. «Законы определяют движение производства». Подставим - получим: «Существенные связи (отношения) определяют движе­ние производства». Теперь подумаем, что такое производство? Все знают, что производство есть система общественных отноше­ний, система связей. Поэтому получается, что «существенные свя­зи, отношения определяют систему общественных отношений, связей». Вот что дает определение производства законами.

2. «Законы действуют на людей» = «существенные связи, взаи­модействия действуют на людей». Не совсем понятно. Возьмем более конкретно: «На людей действует закон всемирного тяготе­ния». Получается, что «на людей действует всемирная связь притя­жения»? Что за ерунда, по-моему, люди просто взаимно притяги­ваются с другими объектами материального мира.

3. «Законы определяют сознание» = «существенные связи, от­ношения определяют сознание». Если это суждение равносильно суждению, что материальный мир определяет сознание людей, в том числе и общественные отношения определяют сознание, то и следует так говорить, а не делать камуфляж под ученость.

4. «Механизм сознательного использования законов» = «меха­низм сознательного использования существенных связей». Что это за штука такая?

5. «Законы регулируют отношения» = «существенные связи и отношения регулируют отношения». Ну что сказать на это?

6. «Если все развивается, то развиваются и законы, детермини­рующие исторические

процессы»⁸¹. Здесь содержится та же тав­тология: существенные связи 76

детерминируют исторические про­цессы, которые есть существенные общественные отношения и связи.

7. «Использование законов в их объективно-субстанциональном бытии»⁶⁹. Это «мудрое», «объективно-субстан<