Получается, что быть принципиально ощущаемым - значит быть материальным, значит объективно-реально существовать.

Получили мы три равнозначных по существу названия, понятия, различающиеся лишь субъективным аспектом отражения.

Строго говоря, принципиальная ощущаемость, сокращённо – ПО, неотъемлемое свойство объективной реальности воздействовать на органы ощущений (=субъекта), есть обобщение множества конкретных процессов опосредованной и непосредственной ощущаемостей. Поэтому она имеет идеальный характер существования; это есть практическая ощущаемость всякой объективной реальности в уме, идеально. Это значит, что ПО есть понятие и понимание процесса взаимодействия объективной реальности с человеком, теорети­ческий критерий, а потому его можно применять лишь в теории; объективно-реально же практическим критерием могут служить только конкретные процессы опосредованной и непосредствен­ной ощущаемостей.

Но это не недостаток ПО, а ее преимущество, т.к. она имеет логически доказательную силу в области недоступной для не­посредственной и опосредованной ощущаемостей.

Так, напри­мер, представив себе материальный мир теоретически в виде ок­ружности на бумаге с точками внутри, которые обозначают взаи­модействующие между собой материальные объекты с людьми в том числе, мы можем категорически заявить, что среди объектов материального мира никаких интеллигибельных объектов нет, по­тому что, чтобы они существовали, они необходимо должны взаи­модействовать с материальными объектами, а для этого они сами должны быть материальными, т.е. сенсибельными, принципиально ощущаемыми.

Подобным образом мы практически доказываем отсутствие ка­кого-либо предмета или человека в комнате, если мы его не ощу­щаем. И наоборот, убеждаемся в его присутствии, когда ощущаем.

Конечно, человек может находиться в комнате, а мы его можем и не видеть, если он спрятался. Но это не является контраргумен­том для применения ПО. Ведь в этом-то «может» и вся суть. Поэ­тому человек и может находиться в комнате, хотя мы его и не ви­дим, что он, как материальный объект, может взаимодействовать и взаимодействует с другими материальными объектами. А Бог, за­коны или другое интеллигибельное - не могут, значит, эти «вещи» не могут существовать объективно-реально, а потому и не суще­ствуют.

То есть принципиальная ощущаемость или неощущаемость оз­начает принципиаль- ную возможность или же принципиальную не­возможность (отсутствие всякой возмож- ности) чего-то взаимодей­ствовать с человеком и, значит, с другими материальными объек­тами, а потому принципиальную возможность или невозможность объективно-реально существовать. Принципиальная возможность означает здесь, что при определенных условиях человек сможет ощущать непосредственно или опосредованно интересующую нас реальность. Принципиальная невозможность - не сможет ни при каких условиях и никогда.

Другими словами, ПО есть потенциальное свойство всякой объективной реальности, ее неотъемлемое свойство при опреде­ленных условиях взаимодействовать с человеком (неважно, не­посредственно или опосредованно); подобным образом, как изве­стно из курса физики, тела обладают потенциальной энергией, т.е. обладают возможностью совершать работу при наступлении опре­деленных условий; интеллект человека есть его потенциальная воз­можность заниматься творческой деятельностью. А поскольку ПО является свойством всякой объективной ре­альности (по отношению к человеку), постольку здесь уместно предупредить упрек оппонен­тов в том, что я ставлю существование объективной реальности в зависимость от ощущений.

Как следует из изложенного материала, свойство объективной реальности быть ПО следует из ее свойства быть материальной, взаимодействовать с объектами материального мира. И как след­ствие, это свойство может существовать только со своим основа­нием, а потому для людей оно (ПО) является свидетелем сущест­вования и основания. Не более того. Действительно, раз нечто ПО, т.е. материально по отношению к человеку, то оно может быть та­ким только потому, что способно ко взаимодействию и с другими объективными реальностями, т.е. что оно существует объективно-реально. Далее, ПО есть не только результат обобщения непосредствен­ной и опосредованной ощущае- мостей, но и экстраполяция послед­них в бесконечность, во все неизведанные уголки материального мира. Поэтому этот теоретический критерий очень даже практиче­ский.

С помощью же конкретных непосредственной и опосредован­ной ощущаемостей (практически), образующих у человека реальные ощуще­ния, мы можем категорически утверждать об объективно-реаль­ном существовании лишь практически ощущаемого. О существо­вании всего остального мы можем высказывать лишь гипотезы, например о внеземных цивилизациях.

Поэтому непосредственная и опосредованная ощущаемости, как действительные свойства объективных реальностей, являются не только необходимыми, но и достаточными свидетелями объектив­но-реального существования чего-либо. А ПО - только необходи­мым. Но с помощью ПО мы можем ответить на вопрос: «Может ли существовать объективно-реально нечто таким, каким мы его себе представляем? » И тогда всякий гипостазируемый идеальный образ сразу же опускается в свою стихию - область субъективно-реального существования, примеры чего мы дальше увидим.

Но прошу читателя не путать действительную ощущаемость и ПО с ощущением. Ощущение, как известно, есть субъективный образ объективной реальности. А ощущаемость есть свойство самой объективной реальности воздействовать на органы ощуще­ний человека. Если материальность - это свойство всякой объективной реальности взаимодействовать со всякой другой объектив­ной реальностью, то ощущаемость есть та же материальность, но в более узком смысле: материальность объективной реальности по отношению к субъекту (= свойство объективной реальности взаи­модействовать с субъектом). Но, напомню еще раз, в отличие от действительной конкретной ощущаемости, ПО есть потенциальное свойство всякой объективной реальности.

ПО - краеугольный камень материализма. Это свойство впол­не объясняет принципиальную бесконечную познаваемость мате­риального мира по всем направлениям, поскольку всякое познание есть в конечном итоге та или иная мысленная обработка ощуще­ний (см. с.26, 44-45). Только с помощью ПО мы сможем отве­тить на аристотелевский вопрос, существуют ли нечувственные вещи и как? Поэтому идеалисты, да и другие путаники панически боятся этой гносеологической опоры материалистов. И, не имея возможности доказательно опровергнуть ее, обвиняют материали­стов в их «грубой чувственности», обзывают крайними эмпиристами и т.д. А материалисты побивали идеалистов именно благодаря ощущаемости; В.И. Ленин даже писал:

«Вопрос о том, принять или отвергнуть понятие материи, есть вопрос о доверии человека к показаниям его органов чувств, вопрос об источнике нашего познания…»¹⁰

Но этот факт материализмом в полной мере пока еще не осоз­нан. И чтобы заострить внимание на этой проблеме, я ставлю вопрос о ПО в двух вариантах;

1-й вариант. Если Вы материалист, то истинность суждений, те­орий и т.п. Вы должны проверять практически. Я истинность сво­его суждения об объективно-реальном небытии принципиально неощущаемого (например законов природы и общества) доказы­ваю практически, принципиальной неощущаемостью этого нечто. Если Вы подозреваете здесь какое-то заблуждение и Вам не под­ходит этот критерий, то докажите объективно-реальное сущест­вование принципиально неощущаемого (законов, времени...) также практически. Укажите свой практическийкритерий.

2-й вариант. Если в материальном мире может существовать и нечто принципиально 13

неощущаемое, то, во-первых, как оно может взаимодействовать с материальными объектами; а во-вторых, как тогда можно опровергнуть существование Бога? Причем практи­чески опровергнуть?

Другими словами, я прошу оппонентов, которые всегда бывают во всяком новом деле, привести практические аргументы в пользу мнения об объективно-реальном существовании принципиально неощущаемого, например в пользу такого существования времени. Мои дополнительные аргументы (кроме принципиальной его неощущаемости) читатель найдет дальше.

Вот как В.И. Ленин ставит по существу этот же вопрос и дает на него ответ:

«...«Принадлежит ли к восприятию», т.е. является ли источни­ком восприятия объективная реальность? Если да, то вы материа­лист. Если нет, то вы непоследовательны и неминуемо придете к субъективизму...»¹¹

Как видите, В.И. Ленин считал, что ощущения вызываются толь­ко объективной реальностью. И если вы считаете, что объектив­ная реальность может не быть источником восприятия («если нет»), «то вы непоследовательны и неминуемо придете к субъек­тивизму». Следовательно, по Ленину, объективная реальность все­цело сводится к принципиально ощущаемым, т.е. материальным, объектам. Этот же вывод следует из ленинского определения ма­терии⁵, из разделения мира на три сферы:

«Тут действительно, объективно три члена: 1) природа; 2) по­знание человека, = мозг человека (как высший продукт той же природы) и 3) форма отражения природы в познании человека, эта форма и есть понятия, законы, категории его. Человек не может охватить = отразить = отобразить природы всей, полностью, ее «не­посредственной цельности», он может лишь вечно приближаться к этому, создавая абстракции, понятия, законы, научную картину мира и т.д. и т.п.»¹²

Вот в каком отношении находятся здесь у В.И. Ленина законы и природа, Поэтому если В.И. Ленин говорит, что «в мире нет ни­чего, кроме движущейся материи»¹, это значит, что материальный мир состоит из материальных объектов и процессов их взаимодей­ствия и что ни законов, ни времени, ничего подобного в природе нет, хотя далее он говорит, что материя движется в пространстве и времени.

Кстати, А.Н. Радищев считал, что в природе может быть лишь «два рода возможных существ. Все, к первому роду относящиеся, называют телами», которые вещественны, «к другому роду относя­щиеся чувствам нашим не подлежат»... и это уже область «неося­зательная» ¹³.

Но если материальный мир состоит из объективных реально­стей, а идеальные объекты составляют субъективно-реальный мир, то отсюда не следует, что идеальное не может быть объек­тивным. Напротив, оно всегда частично объективно, но в другом смысле. Существует оно только субъективно-реально, т.е. посред­ством субъекта, посредством его практической или теоретической деятельности. Но объективно, как процесс, имеющий причину в материальном, детерминировано последним; потому что это не фикция ума, не зависящая ни от чего внешнего, не сплошная субъ­ективность, а отражение объективно-реальных процессов, вто­рично по отношению к ним; объективно оно и потому, что как часть субъективно-реального мира одного человека существует помимо второго, «вне» его. То есть объективно оно в смысле при­чинной зависимости от материального.

Надо отличать объективно-реальное существование от объек­тивности. Это не одно и то же.

И не следует заблуждаться, что я ПО подменяю всю практику. Нет. Материальный процесс взаимодействия человека с объектив­ной реальностью, в результате чего у него возникают ощущения, подтверждает истинность суждения лишь о том, «что это нечто су­ществует объективно-реально. Если же это нечто ни при каких ус­ловиях не может и никогда не сможет вызывать ощущении» то это указывает на ложность суждения об объективно-реальном суще­ствовании этого нечто. 14

Например, если вы видите и слышите, как идет дождь, то вы знаете, что этот человек говорит правду, если он говорит, что дождь идет. Если вы дождя не видите и не слышите, то вы знаете, что этот человек говорит неправду, если он говорит, что дождь идет.

Вот так люди с разной степенью осознанности на любом этапе развития человечества отличали с помощью ощущений материаль­ное от идеального (бытие от небытия), ложь от правды; потому что только ПО и отличается материальное от идеального, почему пер­вое и называется чувственным, а второе умственным⁸.

Вот для этой конкретной цели (отличать материальное от идеального) и служит ПО, свойство объективной реальности при определенных обстоятельствах взаимодействовать с органами ощущений человека. Истинность же всяких других суждений, те­орий и т.д. мы проверяем другими материальными процессами, а нe ощущаемостью.

Так, материальный процесс сборки и эксплуатации самолета подтверждает правильность мышления конструктора, а также ука­зывает на ошибки, если они есть; материальный процесс изготовления продукта рабочим подтверждает истинность его знаний о свойствах применяемых в производстве предметов. То есть прак­тика шире процесса ощущения и проверяет на истинность все че­ловеческое мышление, а ощущение - лишь один из моментов практики и имеет свою более узкую, конкретную область приме­нения. Но ощущение, как часть всей практики, является ее осно­вой - с него практика начинается и ним же заканчивается. И это не удивительно, т.к. чтобы что-то с вещью делать, хотя бы позна­вать ее, ее надо прежде всего ощущать, т.е. надо чтобы эта вещь была (могла взаимодействовать с человеком). Поэтому любое практическое действие предполагает ощущение; ни одно практи­ческое действие не может не сопровождаться ощущением, не ос­новываться на нем.

Вот почему если вы признаете всю практику в качестве крите­рия истинности человеческого мышления, то, чтобы быть последо­вательным, вы обязаны признать ощущение (основную часть прак­тики, процесс, с которого практика начинается) критериемистин­ности суждения (части всего знания) о характере существования реальности, потому что ощущения мы можем получать только от принципиально ощущаемых реальностей. Вот тогда вы будете мыс­лить не только последовательно, но и конкретно.

Ведь что такое практика? Это - понятие, философская катего­рия, обозначающая всю совокупность конкретных материальных процессов, которые ощущаются или ощущались (в первую очередь созерцаются, наблюдаются) людьми и следствия которых запоми­нались и осмысливались людьми, передавались как знания другим людям. Часть этих материальных процессов протекают независимо от факта существования людей и их деятельности (например дви­жение Земли и Солнца); течение других материальных процессов частично зависит от общественной деятельности, причем послед­ствия своей деятельности люди могут осознавать, а могут и - нет (влияние на растительный и животный мир например); третьи же материальные процессы максимально детерминированы человече­ской деятельностью, причем вполне осознанной (изготовление обу­ви). Частью практики является также практика научная, где теоре­тическая (идеальная) деятельность стоит на первом плане.

Как протекают эти процессы, их условия, следствия, особенно­сти и т.п., запоминается людьми - образуется фонд знаний, кото­рый используется в дальнейшей практической деятельности. За­помнив эти ощущения (= результаты осязаний, обоняний, наблю­дений и т.п.), человек их мысленно обрабатывает: абстрагируется от чего-то, что-то обобщает и т.п. и получает понятия, категории, законы, теории и другие идеальные образы материальных объек­тов и процессов.

Это, конечно, означает, что человеческие знания одними ощуще­ниями не ограничены. Но это значит также, что ощущения, получен­ные в практической деятельности, даже при обычном созерцании, являются базой всякого знания, что

зафиксировано в философских словарях, энциклопедии. И наоборот - всякое знание, в том числе всякий идеальный образ (законы, диалектические противоречия, время... - не исключения), поскольку он получен из ощущений, от­ражает так или иначе т о л ь к о материальные объекты и процессы их взаимодействия и ничего более; только идеализм может ут­верждать, что таким образом мы можем познать и нечто большее, чем сами материальные сущности, нечто лишь умопостигаемое, ин­теллигибельное. Но на то они и идеалисты.

Как каждое практическое действие, так и вся практика цели­ком есть единство материальных и идеальных процессов, где каж­дый материальный процесс является критерием истинности того идеального процесса (осмысления), с которым он связан в практи­ке индивида или общества. Например, курение и его последствия (этот материальный процесс) является критерием истинности мнения о пользе куре­ния. В частности, воздействие предметов на человека, дающее по­следнему ощущение, убеждает человека в объективно-реальном существовании этого предмета; отсутствие такого воздействия и его следствия (ощущения) ставит под сомнение его существова­ние; принципиальная невозможность такого воздействия и его следствия (ощущения) свидетельствует об объективно-реальном небытии указанного предмета.

Поэтому человек ничего не может знать о принципиально неощущаемом, если это только не мысли, т.к. нет «материала» для мышления, знания. Так, например, о внеземных цивилизациях мы можем высказывать лишь гипотезы. Знать об их существовании мы будем лишь тогда, когда ощутим если не их самих, т.е. не­посредственно, то хотя бы результаты их деятельности. Чтобы что-то о чем-то знать, его надо ощущать хотя бы опосредо­ванно.

Попытка опровергнуть ПО в качестве критерия истинности мнения о существовании реальности путем указания на объектив­но-реальный характер существования времени, законов, диалекти­ческих противоречий и т.п. основан лишь на вере в такое сущест­вование, на привычке так считать. Здесь как раз все наоборот: не ПО опровергается таким образом, а с помощью ПО доказывается идеальный характер указанных реальностей: т.к. они не материаль­ны, то они могут быть только идеальными, поскольку третьей об­ласти обитания реальности не имеют⁹.

Могут также сказать, что природа существовала и до существо­вания людей и люди не могли тогда ее ощущать. Значит ли это, что она тогда существовала субъективно-реально?

Как я уже писал (с. 20), я не ставлю существование объектив­ной реальности в зависимость от ощущений. Конечно, поскольку людей когда-то не было, постольку не было и человеческих ощу­щений. Но отсюда невозможно сделать вывод о небытии природы. А вот вывод о существовании природы до человека сделан из со­временной археологической практики, основывающейся на ощу­щениях. Кроме того, надо понимать различие между тем, что мы можем или не можем ощущать в данный момент, а что - никогда и ни при каких условиях. Из того факта, что мы не можем ощу­щать прошлое состояние природы, следует лишь вывод, что про­шлого уже нет. Но это не значит, что его не было.

Могут еще сказать, что нельзя ПО признавать единственным критерием для отличия объективной реальности от субъективной, что он годится для отличия материального от идеального, но не пригоден для времени, диалектических противоречий, что объ­ективно-реальное существование последних доказывает вся прак­тика.

Но это не аргументы, а демагогия. Во-первых, в основе такого мнения лежит вышеупомянутая вера. Во-вторых, игнорируется тот факт, что объективная реальность всецело сводится к материаль­ному и наоборот (см. с.13-14). В-третьих, из постановки пробле­мы (см. с.10-11), особенно принимая во внимание существова­ние идеальных образов, полностью адекватных объективной реальности, следует существование именно единственного критерия для отличия объективных реальностей от субъективных.

В-четвертых, ПО таким способом нельзя отвергнуть, потому что вся практика не может быть здесь таким критерием, т.к. она есть совокупность множества конкретных материальных процес­сов, ни один из которых не доказывает объективно-реального су­ществования времени, законов, диалектических противоречий. А если кто знает такой материальный процесс, то прошу не скры­вать, укажите на него, как я и просил в двухвариантом вопросе (с. 13-14). Надо быть конкретным в своих суждениях: истинность конкретного суждения надо и подтверждать конкретным материаль­ным процессом, а ссылка на практику вообще есть уход от ответа.

Практика есть та совокупность материальных процессов, ко­торые ощущаются сейчас либо ощущались раньше и остались лишь в памяти (прошедшая практика составляет уже человече­ский опыт, фонд знаний). И другой практики, практики без ощу­щений, нет. Практика без ощущений - это то же мышление без мозга, Вот почему в практике люди имеют дело только с ощущаемыми предметами. Вот почему ни вся практика, ни один из составляющих ее процессов не имеют никакого отношения к интеллигибельному, т.е. принципиально неощущаемому. Отсюда ясно, почему противники ПО никогда не могли и никогда не смогут практическидоказать объективно-реальное существова­ние времени, законов, диалектических противоречий и т.п. «объ­ективно-реальных» фикций. Вот почему оппоненты ПО не могли и не смогут указать другой практический критерий для отличия объективной и субъективной реальностей. Вот почему нельзя, невозможно ответить на двухвариантный вопрос честно, не став на мою точку зрения.

Однако некоторые исследователи считают, что нельзя так до­верять ощущениям, поскольку они дают человеку далеко еще не истинные знания. Например если одну руку нагреть, а другую охладить и прикоснуться к одному предмету, то мы получим не­одинаковые ощущения, поэтому больше надо полагаться на мыш­ление.

Да, спору нет, мышление дает нам более верные и глубокие знания (но наряду с заблуждениями!) о качествах и т.п., но уже ощущаемого объекта, о существовании которого спорить уже не приходится. Но я же говорю не о качествах объективной реально­сти, а о ее существовании и о свидетелях ее существо­вания. Не нужно один вопрос подменять другим.

Так вот, в вопросе о свидетелях существования объективной реальности только ощущение может быть единственным и решаю­щим свидетелем. А в вопросе об отличии объективной реальности от субъективной единственным критерием для человека является потенциальное свойство объективной реальности быть принципи­ально ощущаемой в отличие от субъективной реальности.

Но если говорить о качествах объективной реальности, то, безусловно, мы можем сказать нечто определенное лишь о том, что ощущаем либо непосредственно, либо опосредованно, напри­мер, о свойствах электротока. Обратите в связи с этим внимание на то, какие сверхъестественные качества приписывают филосо­фы объективно-реальным фикциям: время наделяют качеством течь в одном направлении вечно и непрерывно; законы - качест­вом действовать постоянно, неизменно, регулярно, устойчиво, быть общим для множества процессов в прошлом, настоящем и будущем, быть общим для множества одновременно протекающих процессов, т.е. находиться во множестве мест пространства одно­временно; диалектические противоречия - качеством обладать та­кими противоположностями, которые не только исключают суще­ствование друг друга, но еще и взаимно проникают друг в друга, а потому вечно движутся и являются внутренним источником дви­жения любого материального объекта, т.е. вечным двигателем.

Эти сверхъестественные качества вечно существующих прин­ципиально неощущаемых реальностей наряду с их невозможно­стью взаимодействовать с материальными объектами (разговоры о таком взаимодействии, воздействии и т.п. в действительности, как мы увидим позже, являются бесплодной болтовней) приписаны им

философами так же, как и качества абсолютной идеи, монад, Бога соответствующим

выдумкам.

Но скажите, разве тот факт, что понятия времени и законов по­зволяют моделировать и осуществлять материальные процессы, близкие к расчетным, не доказывает объективно-реальное сущест­вование времени и законов?

Нет, не доказывает. Нельзя ставить существование объектив­ной реальности в зависимость от мышления, пусть даже и адекват­ного. Из предвидения, моделирования и осуществления материаль­ных процессов, близких к расчетным, следует лишь то, что мы пра­вильно поняли, правильно познали указанные процессы, свойства участвующих в них материальных объектов; что понятия времени и законов правильно отражают интересующие нас материальные процессы. Но никак не следует, что объективно-реально сущест­вуют и одноименные нашим понятиям и категориям оригиналы в действительности.

Ярким примером такого понятия в физике есть масса, отража­ющая свойства тел притягиваться, обладать инерцией. Осмотри­тесь кругом: вы нигде не увидите никакой массы, потому что она не более чем понятие. Есть только материальные объекты, взаимо­действующие друг с другом гравитационно, сопротивляясь движе­нию друг друга и т.д.

Уважаемые читатели, в том числе и оппоненты! Доверяйте сво­им органам ощущений! Это верно, что объективная реальность от­личается от субъективной независимостью своего существования от человека. Но как человек может в этом убедиться, что его убеждает?

Любое суждение об объективной реальности, любое мнение может возникнуть у человека лишь после ощущения этой реально­сти, в том числе и мнение о способе ее существования.

Но здесь надо заметить, что понятие «независимость существо­вания объективной реальности от человека» не вполне определен­но характеризует ее существование. Во-первых, потому что есть масса искусственных материальных объектов; во-вторых, есть не­предвиденные следствия трудовой деятельности человека. А в-третьих, и сам организм человека зависит от его мышления, от психики. Поэтому, говоря о независимости существования в смыс­ле противопоставления сознанию, приходится делать всякие ого­ворки, чтобы говорящего правильно поняли.

А ведь можно очень просто по-другому отличить объективную реальность: тем, что объективная реальность взаимодействует с другими объективными реальностями, а субъективная - нет. А так как отсюда вытекает принципиальная ощущаемость первой и принципиальная неощущаемость второй, то ими лучше всего и пользоваться для определения обоих видов реальностей.

Объективная реальность - это принципиально ощущаемая реальность, а субъективная реальность - это принципиально неощущаемаяреальность.

Всякого рода недоверия к ощущениям в вопросе о сущест­вовании реальности возникают по причине недостаточного пони­мания роли ощущений в практике, роли ощущения как мостика, связывающего объект познания со знанием об этом объекте. Причем вместе с ощущением мы прежде всего получаем знание о существовании этого объекта, обычно не придавая этому никакого зна­чения.

В вопросе о небытии принципиально неощущаемого все значи­тельно сложнее, тут надо хорошенько подумать: противопоставить его ощущаемым предметам, распростра- нить как противополож­ность объективной реальности на все субъективные и т.д.

Но эта работа дает хорошие плоды: как видно из второго вари­анта вопроса о принципиальной ощущаемости, только принципи­альной неощущаемостью Бога доказывается ложность мнения о его объективно-реальном существовании. По сути так же рассуж­дали и материалисты древности, когда они спрашивали своих оп­понентов, где находится Бог, как он выглядит, кто его видел и т.п., хотя они и не дошли до ПО (= до самого широкого обобщения процесса ощущения чего-то).

Действительно, если бы Бог был принципиально ощущаем, то тем самым он сводился бы на положение рядового материального объекта, пусть даже и сознательного. Но таким, каким представ­ляет себе его религия, он быть не может.

Если же кто считает, что доказательством небытия Бога служит вся человеческая практика, противопоставляя это мнение моему как истинное, то он заблуждается. Ведь если мы говорим, что при­чиной каждого материального процесса являются те или иные ма­териальные объекты и процессы, а не Бог, и каждый раз убежда­емся в этом (между прочим, только через ощущение), то это не до­казывает, что Бога нет. Ведь Бог очень мудр и сделал так, что при­чиной каждого конкретного объекта и процесса является другая естественная конкретная причина. И не поможет здесь заявление, что в таком случае Бог нам безразличен, потому что это заявление не доказывает его небытия и есть уход от ответа, даже уступка ре­лигии.

Ощущаемостъ объективной реальности (свойство ее), с одной стороны, и ощущения человека, - с другой, являются фундаментом всей практики: с них начинается всякое практическое действие, а потому и всякое знание. Поэтому ПО является единственным аргументом категорического утверждения о небытии Бога. Вся остальная часть практики лишь подтверждает это доказательст­во, указывая на естественные причины материальных процессов, говоря этим, что не Бог есть причина. Поэтому вся остальная часть практики лишь косвенно подтверждает это доказательст­во, чего еще недостаточно для абсолютной уверенности в его небытии. И не только потому, что в этом случае можно пред­положить, что Бог есть, но не вмешивается в дела земные, но и потому, что на основе практики методом индукции мы имеем право лишь гипотетически умозаключить, что, вероятно, все природные процессы, в том числе и неведомые человеку, имеют естественные причины. А вдруг не все? А может быть, какие-то неизвестные человеку материальные процессы в недоступных ему областях Вселенной управляются непосредственно Богом?

Хотя «если бы в этих необъясненных частях и явлениях (в неизведанных областях Вселенной, - В.В.) было что-нибудь иное, кроме того, что найдено в объясненных частях, тогда и объяснен­ные части имели бы не такой характер (не такие качества. - В.В.), какой имеют»¹⁴.

Но это все догадки, гипотезы, предположения; без ПО катего­рически мы можем утверждать, что все объясняется естественны­ми причинами только в исследованных областях материального ми­ра. А в неизученных логически последовательным будет только гипотетическое утверждение.

Как видим, только ПОможет служить достаточным аргумен­том для категорического утверждения о небытии интеллигибель­ного, в том числе и Бога. И наоборот, если ПО не признать, значит, допустить объективно-реальное существование принципи­ально неощущаемого (интеллигибельного), в том числе и Бога.

А это уже есть третий неизвестный нам способ существования ре­альности⁹.

«В самом деле, фидеизм утверждает положительно, что суще­ствует нечто «вне чувственного мира». Материалисты, солидарные с естествознанием, решительно отвергают это»¹⁵.

Поэтому ПО, ликвидируя известное «бремя доказательства», есть завершение критики всякой религии.

Вот почему ПО (потенциальное свойство всякой объективной реальности), а раньше таким свидетелем для материалистов были просто ощущения, крайне неугодна будет для идеалистов всех ма­стей, да и просто путаникам: это их теоретическая гибель, а зна­чит, торжество материализма, правильного мышления. И никаких годных, тем более практических аргументов в пользу объективно-реального существования интеллигибельного (принципиально неощущаемого) у них нет и быть не может. Поэтому я знаю, что они будут называть меня крайним эмпиристом, грубым эмпиристом, попытаются дискредитировать ПО иронией, очернить нелестными эпитетами, уйдя таким образом от аргументированного ответа по существу вопроса.

Но им это не удастся, не смогут они вырвать у материалистов их гносеологическую опору, потому что принципиальная способ­ность объективной реальности ко взаимодейст- вию, с одной сто­роны, и бытие ощущений основой всей практики, с другой сто- 19 роны, делают ПО критерием определения характера сущест­вования реальности на весь период существования человечества независимо ни от чьего-либо желания. Причем критерием един­ственным.

Если люди не замечают, что пользуются этим критерием еже­дневно, то лишь потому, что они всегда имеют дело с матери­альными объектами и процессами, по поводу существования которых сомневаться не приходится, т.к. с несуществующими ве­щами люди дела не имеют. Другое дело, люди науки, имеющие дело с понятиями как понятиями в значительно большей мере, чем другие, особенно философы. В науке часто приходится убеждать в бытии или небытии чего-либо. И у материалистов это сводится к ощущаемости существующего и неощущаемости несуществующего, хотя роль ощущаемости и ощущений в каче­стве критерия здесь не осознается, по крайней мере, осознаётся далеко не полно.

Так, например, по сути на ПО строятся вопросы древних фило­софов «Где Бог?», «Кто его видел?»...

В основе критики гегелевского идеализма классиками неявно лежит ПО (см. в разделе об общем, единичном и конкретном). В основе раскрытия сущности Ф. Энгельсом материи, в ленинском определении материи - тоже (см. цитаты № 2, 3, 8), хотя, еще раз повторюсь, роль ощущаемости как критерия отличия матери­ального от идеального самими классиками не понята, не осознана, потому что ПО не только так не названа, но и нигде больше не применяется в своем специфическом качестве.

Не так давно физикам казалось, что существует эфир. Но отсутствие ощущений от этого мнимого объекта, отсутствие его взаимодействия с приборами и т.п. убедили физиков в ложности мнения об объективно-реальном существовании эфира. И опять ПО неявно сыграла роль критерия истинности мнения в этом вопросе.

Конечно, если роль ПО в качестве критерия характера суще­ствования реальности не будет понята учеными и дальше, то от этого ученые, да и другие люди не перестанут ею пользоваться в этом ее специфическом качестве. Но такое использование ПО нельзя будет назвать использованием со знанием дела. И непо­нимание ПО в качестве критерия характера существования ре­альности еще долго будет рождать теоретическую, а потому и практическую путаницу. Конечно, практика поправит, практика подскажет... Но все это без ясного понимания роли ПО в науке будет значительно сложнее, труднее, запутаннее.

Вот пример.

Философским физикам и физическим философам ПО известна под названием принципиальной наблюдаемости (ПН), хотя это и более узкое понятие, т.к. наблюдать означает ощущать лишь глаза­ми. Но последнее не так важно. Важно то, что это понятие обоб­щает непосредственную и опосредованную наблюдаемости. А еще более важно, что все эти наблюдаемости признаны критерием для определения характера существования реальности:

«Отличительной особенностью эмпирических объектов (от тео­ретических. - В.В.) является то, что они практически наблюдают­ся или непосредственно, или через посредство прибора»¹⁶.

Кроме того, правомерность применения этого критерия тоже обоснована:

«Объективной основой наблюдаемости любых физических объектов служит свойство отражения, присущее всей материи, и отсутствие в природе абсолютно изолированных систем, не всту­пающих в связь с другими системами»¹⁷.

То есть другими словами, наблюдаемость в физике может быть применяема и применяется потому, что основой ее является спо­собность органов ощущений ощущать при воздействии на них эм­пирических объектов, причем если не непосредственное

воздейст­вие оказывают эти объекты, то опосредованное, т.к. абсолютно изолированных материальных систем нет.

Это значит, что правомерность применения указанного крите­рия неявно обоснована здесь взаимодействием материальных объ­ектов с органами ощущений человека, причем,

взаимодействием как непосредственным, когда автор говорит о свойстве отраже­ния, само собой подразумевая эмпирический объект, так и опосредованным, когда говорит об отсутствии в природе абсо­лютно изолированных систем.

И хотя нельзя признать, что это обоснование достаточно полно и исчерпывающим образом убеждает в правомерности примене­ния непосредственной, опосредованной и тем более принципиаль­ной наблюдаемостей, здесь указано на самый важный аргумент в пользу применения принципиальной наблюдаемости.

Но, как ни жаль, применены эти критерии не были ни те­оретически, ни практически. И эта непоследовательно