Жизнь подобна долгой поездке в автомобиле

Жизнь подобна долгой поездке в автомобиле. Мы беззаботно мчимся вперед, не обра-щая особого внимания на то, что происходит по сторонам. Наше сознание, бесцельно пере-пархивающее с мысли на мысль, не понимает, зачем нужно это путешествие, — по-види-мому, его цель известна лишь подсознанию. Но вскоре сознание задается вопросом: «В чем смысл моего путешествия?» Если оно ответит себе: «Прибыть в пункт назначения», то смо-жет и дальше привычно ни на что не обращать внимания, позволяя жизни пролетать мимо; ведь движение по шоссе жизни вполне можно доверить автопилоту.

Довольно скоро сознание начинает скучать и выдумывать всякие игры — как это де-лают дети в долгих поездках. Игры помогают скоротать время. Это могут быть соревнова-тельные игры, — например, побеждает тот, кто первым увидит красный «Шевроле-корвет». Или же они могут быть направлены на то, чтобы объединить пассажиров в борьбе против времени,— например, совместными усилиями заметить десять номерных знаков Мичигана, прежде чем вы доедете до следующей автозаправки. И это может быть не слишком сложно, если вы едете по Мичигану... однако дело не в этом. Дело в другом: все игры направлены против чего-то. Это может быть я против «них» или я вместе с ними против «этого» — однако в любой игре я ведет борьбу.

Если ум не вовлечен в игру, он создает ее. Ум не любит скучать. Для некоторых людей скука хуже смерти. И они могут играть в смертельные игры, лишь бы «почувствовать» себя живыми. К сожалению, врезультате этого возникает своего рода душевная мозоль. И для того, чтобы чувствовать себя все более живыми, приходится наращивать уровень опасности только так ощущения могут пробиться через огрубевшую, кожу. Парадоксально, что эти усилия, направленные на то, чтобы чувствовать себя живым, довольно часто заканчиваются полным «бесчувствием» — физической смертью.

Тем или иным способом скучающий ум стремится ко все большим и большим достиже-ниям. И душевная мозоль при этом возникает всегда, независимо от того, какую именно игру избрал ум. Если ты играешь в деньги, то тебе нужно их все больше. Если играешь во власть или в плотскую страсть — то же самое. Если играешь в добрые дела, то и тут тебе нужно делать все больше добра, чтобы чувствовать себя живым. Стараясь победить боль бессмыс-ленного существования, мы становимся наркоманами «чувств». Это наркотическое пристра-стие к игре.

На самом деле, душевная мозоль — это позитивное явление. Если бы она не формиро-валась, то мы бы удовлетворялись одной и той же простенькой игрой на протяжении всего путешествия. А это означало бы для нас величайшую потерю. Рано или поздно мы неизбеж-но задаемся вопросом, для чего вообще формируется мозоль. В свете этого вопроса смысл ее как раз в том, чтобы подсказать тебе, что игры, в которые ты играешь, не являются целью путешествия. Благодаря мозоли тебе становится все труднее и труднее игнорировать истин-ную причину. В какой-то момент тебе приходится спросить себя: «А что еще сулит мне жизнь?» Многие из нас уже задавали себе этот вопрос и в качестве ответа выбрали другую игру. Ты рассмотрел два варианта: скука или игра — и решил, что ты играешь не в ту игру. Однако существует и третий выбор, и этот выбор устраняет дисгармонию дуалистического восприятия, согласно которому я противостоит остальному миру.

Третий выбор не имеет никакого смысла с точки зрения сориентированного на эго ума, а поэтому отвергается как нечто бесполезное. В действительности же, третий вариант единственная возможность обрести безмятежность. Я уверен, что ты уже давно понял, о чем пойдет речь. Третий выбор, имеющийся у нас в этой долгой поездке, — внутримыслие; полное осознание и внимание. И на что же нужно обращать внимание? На все, что предла-гает нам жизнь, что бы это ни было. Идет ли дождь, светит ли солнце, жарко ли на улице или подмораживает, — мы пристально наблюдаем все это. Мчимся ли мы по пустой автостраде или еле тянемся по переполненной городской улице — сохраняем осознание. Цепь сменяет-ся ночью, а затем снова приходит день, — мы наблюдаем и это. Мы слушаем беседы других пассажиров и ощущаем всем телом, как машина отзывается на все повороты и выбоины на дороге жизни. Нам не нужно ничего больше, кроме присутствия.

Человеку, незнакомому с внутримыслием, может подуматься, что это очень скучно. Однако он ошибается. На самом деле скука — эго верный признак того, что ты не практи-куешь внутримыслие. Если ты не осуществляешь внутримыслие и не играешь ни в какую игру, тебе скучно. Скука — твой будильник. Когда жизнь не кажется интересной и тобой овладевает нетерпение, самое время сказать себе: «Ага, я прекратил внутримыслие». И снова перейти к созерцанию путешествия.

Когда мы обращаем внимание на то, что происходит но время нашей долгой автомо-бильной поездки, открывается нечто, остававшееся незаметным прежде. Вначале нас окуты-вает приятное спокойствие. По мере того как мы продолжаем внутримыслие, это спокойст-вие перерастает в безмятежность, затем в радость, блаженство и наконец — экстаз.

Эйфо-чувства — симптом внутримыслия. Когда мы обнаруживаем в себе присутствие этих чувств, к нам приходит озарение: оказывается, для того, чтобы быть счастливым, вовсе не нужно побеждать в игре. И вовсе не обязательно знать окончания путешествия, чтобы почувствовать себя победителем — почувствовать себя завершенным. Прямо здесь, посреди-не пути через жизнь, без всякой явной причины ты ощущаешь безмятежность — что автома-тически означает завершенность.

Осознав свою целостность, ты можешь спросить себя: «Если я уже завершен, тогда ка-кой ценностью обладают жизненные обстоятельства?» И затем, как гром среди ясного неба, приходит понимание — и это не результат работы ума, но несомненное «знание», происте-кающее отовсюду одновременно. Ты понимаешь, что сам и являешься Игрой, и заодно — Мастером Игры. Из тебя создается Игра. Ты ее творец и в то же время игрок. Осознавая себя только как игрока, ты приуменьшаешь свой статус. В тот самый миг, когда твое сознание раскрывается для приятия твоей роли Мастерa, Игра для тебя окончена. Ты выиграл, а при-зом тебе служит ничто. И для этого было нужно лишь одно — твое искреннее непрерывное внимание. Ты отказываешься от своих игрушек ради того, что есть.

И вроде бы ничего не изменяется. Жизнь продолжает трястись на ухабах, увлекая тебя за собой. Но изменился ты. Теперь ты стоишь двумя ногами в разных мирах — в обыденном и в божественном. Обыденный мир рытвин и рева встречных машин сосуществует с божест-венным знанием, что все обстоит именно так, как должно.

Страх боится смерти

Окончание долгой поездки в автомобиле — лишь очередная возможность присутство-вать в настоящем. В настоящем нет страха смерти. Об этом говорит опыт — твой и мой. Если сомневаешься в моих словах, тогда проверь их сейчас же.

Проведи сеанс трансформации настроения (опыт пятый), думая о смерти. Начни со смерти чего-то, к чему ты эмоционально не привязан, — например, цветка, или незнакомого тебе животного, или времени года (допустим, лета). Во время следующего сеанса увеличь эмоциональную привязанность, мысленно наблюдая смерть своих домашних животных или близких людей. Пристально вглядывайся в свои эмоции. Наконец наблюдай собственную смерть. Если ты ощущаешь сильные эмоции, тогда проводи короткие сеансы, а промежутки между ними пусть будут длинными. Подобную технику используют буддисты Тибета для познания своего Истинного Я.

И не бойся — чувства, которые ты испытываешь в состоянии острого осознания, дискомфортны, но они не принecyт тебе страдания. Этот опыт больше похож на просмотр фильма. Ты — отстраненный свидетель. Фильм, проецируемый на экран твоего ума, стар — он снят в те времена, когда ты не обращал внимания на происходящее. Эти события посе-лились в твоей памяти, когда твой ум был занят чем-то другим. Просматривая их теперь с естественной отстраненностью, ты получаешь возможность легко ощутить разницу между Истинным Я и управляющими тобой воспоминаниями. Ты — не твои эмоции. Ты — не твои мысли. Ты — за пределами досягаемости их обоих. Ты — чистая неподвижность, и безмя-тежность, и безграничное сострадание. Да, это все ты. Если сомневаешься, тогда тебе нужно уделять больше времени познанию своего Истинного Я.

Смерти боится страх. Этот страх и есть эго. Испытываемый тобой страх смерти — это на самом деле иррациональный страх эго утратить свою индивидуальность при слиянии с Истинным Я. Смерть психологического времени станет смертью страха. Внутримыслие од-ним взмахом меча осознания убивает и время, и страх, и эго. Просто изумительно, с какой легкостью все это уходит прочь, как только я начинаю наблюдение. Всякий раз, когда мы обращаем внимание на здесь и сейчас, мы убиваем страдание. Разве не потрясающе? Страда-ние умирает легко и быстро, без малейших усилий с нашей стороны. И ничего особенного для этого не нужно. Прямо здесь и сейчас у нас есть все необходимое для того, чтобы покончить не только со своим страданием, но и со страданиями всего человечества. Нам просто необходимо проснуться.

Если по пути мы коротали время за играми, то по прибытии в пункт назначения у нас будут только воспоминания. Если в основном эти воспоминания приятные, тогда мы гово-рим себе, что прожили жизнь хорошо. И действительно, вполне возможно, что мы при-обрели много друзей, накопили кучу денег, прославились... Но неужели ты и впрямь пола-гаешь, что все эти вещи определяют, насколько хорошо прожита жизнь? Ведь на самом деле они тебе не принадлежат, верно? Ты только думаешь, что владеешь ими. Эго, подобно амебе, поглощает и усваивает их, чтобы питать свою фантазию относительно я. А в конце долгой автомобильной поездки все твои пожитки и даже воспоминания ускользают за пределы досягаемости эго и сливаются с забытым. И когда вечный холод смерти начнет просачиваться в твое тело и ум, у тебя будет последний шанс вспомнить свое Истинное Я. Перед глазами промелькнет вся твоя история. И в этот неуловимый момент перед самым уходом будешь ли ты исполнен смятения и страха перед неведомым? Или великая тайна Истинного Я отразится в твоих глазах, подобно отблеску рассветного шлица в безмятежных водах пруда?

Когда ушел из жизни ближайший друг Эйнштейна Бессо, Альберт написал в письме, обращенном к сестре умершего:

«...а теперь он немного опередил меня и первым распрощался с этим странным миром. Но это ничего не значит. Для нас, верующих физиков, различие между прош-лым, настоящим и будущим — всего лишь иллюзия, пусть и весьма упрямая».

Я не знаю, что происходит с индивидуальным сознанием со смертью тела. Был в моей жизни период, когда я очень много думал об этом. Для меня это было важно, поскольку я не хотел утратить то, что имел: семью, положение в обществе, молодость и все, чем владел мой ум. Поскольку с тех пор я ежедневно умирал для страха, я уже больше не боюсь смерти. Прежде у меня был мотив поддерживать свое тело в форме, поскольку не делать этого я боялся. Я хотел прожить долго. Многие аспекты жизни доставляли мне страдание, и я хотел иметь побольше времени, чтобы все исправить. Такой образ мысли отражает не просто заблуждение, но безумие. Ведь именно время и причиняло мне боль.

Смотри, насколько хитро и коварно эго. Оно заставляет нас стремиться к тем самым вещам, которые мучат нас. Время — настоящий наркотик. Теперь же я забочусь о своем теле и обо всех других повседневных делах лишь потому, что это для меня естественно. Как для воды естественно бежать вниз, а для цветка — тянуться к солнцу. Я уверен, что если бы сейчас у меня обнаружили смертельное заболевание, то поначалу меня объял бы сильней-ший страх. На каком-то уровне я оспаривал бы собственную смертность. Но, поскольку я уже обрел импульс, страх перед смертью автоматически вывел бы меня на более глубокий уровень безмятежности, проистекающий из моего обостренного внимания. И тогда я стал бы воспринимать смерть как естественный процесс — чем она и является. Ее приближение не побуждало бы меня к отвратительному поведению, порождаемому страхом. Я наблюдал бы ее как естественное проявление жизни — подобное падению спелого плода с ветки.