Миэла медленно идет по квартире. Слегка притрагивается к вещам и поглаживает их.

– Гриан?... Моя квартира? Нет. Не знаю… Я никогда не была здесь. Мы не можем нигде быть. Только во «Дворце Избранников»… Но мне кажется… Не знаю. Ничего не понимаю! Я всегда жила во «Дворце Избранников». Что-то произошло… Ты… Можно называть тебя на «ты»? Но иногда мне снилось… Там, во дворце. Мы никогда там не спим, но иногда хочется расслабиться и мы разбираемся, – Миэла подняла над головой левую руку, пальцы ее опять безобразно вытянулись, она обхватила ими собственную голову и… и стала ее отвинчивать! Один полный оборот, второй, третий… Она кладет голову на диван, садится рядом, поднимает повыше платье и… отстегивает ноги.

– Вот в таком состоянии расслабления иногда приходят странные сны наяву, – говорит отвинченная голова. – Как будто вспоминается совсем другая незнакомая жизнь… Сейчас… – рука нащупывает голову и привинчивает на место.

– Ми, у тебя слишком симпатичные ноги, чтоб отстегивать их, – улыбаясь, говорит Гриан, преодолевая неприятное чувство от всей этой странной процедуры.

– Ах, да, забыла, – она водворяет ноги туда, где они смотрятся привычнее, встает и уже более внимательно осматривает окружающие вещи.

– Да, мне… мне приходили они во сне… И ты… Но я ничего, ничего не понимаю!

– Ан, что ты там вычислил?

– Во-первых: истина рождается со слезами, а умирает со смехом. Во-вторых: все гениальное просто – сложно только его объяснить. В-третьих: если бы мы узнали всю правду друг о друге – мы бы все поумирали бы со смеху…

– А если ты до сих пор жив, значит, всей правды ты еще не знаешь?

– Сначала мне показалось, что все сравнительно просто. Я предполагал, что пресловутый «Дворец Избранников» - не более, чем паноптикум, где собраны наиболее выдающиеся представители планеты во всех своих проявлениях, так сказать. Ученые, политики, спортсмены, артисты и так далее. Впрочем, и ты думал также. Единственное, что меня смущало – это наличие у них пси-энергии в полном объеме. Мы на Фелии не смогли изобрести способ удерживать ее, а цивилизация, значительно ниже по развитию, додумалась. Но… как говорится: мы еще не настолько разумны, чтобы не верить в свою исключительность. И я простил им их одно из самых гениальнейших открытий во Вселенной.

Далее ход моих рассуждений был совсем прост: машинная цивилизация дошла до своего абсурдного пика – спилила сук, на котором сидела, и вымерла. Ну, сколько мы с тобой насмотрелись на таких самоубийц, уничтоживших свою экосистему!

Итак, цивилизация погибла, а их знаменитые граждане, вылепленные из пластмассы в свою натуральную величину, со вставленной в искусственное тело натуральной же душой, остались.

Чтобы окончательно убедиться в своей гипотезе, я разослал несколько десятков разведчиков – взять замеры почв, воздуха, воды. Так вот, н и г д е следов деятельности машинной цивилизации не обнаружено!

И тогда я сделал замеры живого – этих «новособак», «новокошек». Здесь есть еще «новокрысы»… Сделал замеры также растительности и океанских организмов. И все они… У всех у них спираль ДНК не правосторонняя, а лево…

– Не может быть! Это же… – Гриану впервые стало здесь очень не по себе.

– Да, они н е ж и в ы е. Все. И деревья, и трава… Муляжи. И вся планета – города, дома, заводы, машины… Здесь никогда н и к т о не жил, не работал, не ездил. Все – муляж. И энергия, которой питается этот «город» и те, в паноптикуме… Она идет откуда-то из космоса. Ее вид я не смог расшифровать. И к стыду своему, не смог понять, каким образом она здесь превращается в примитивную, электрическую. Одним словом – «квазипространство», как говорят пятимерники. Кстати, о пятимерниках. Они совсем не… Впрочем, ты любишь сюрпризы, побеседуй с ними сам… До скорой встречи на борту.

Гриан смотрит на Миэлу. Как удержать ее в этом призрачном мире, как сберечь?

«Если бы, да, если бы, о, если бы! Можно было вернуться к своим лучшим годам! Да. И оценить их тогда, когда усилий не стоило быть молодым. Да, если бы… - вспоминает Гриан давние строки. – Если бы… Но… Если ты, если ты! Сдался времени и… Нет! Верь себе, верь себе! Все потери, все потери! Как странно! Глупо верить во что-то, но должна же где-то быть справедливость, высшая?! Если бы! Если бы…»

– Я слышала где-то это стихотворение, − говорит Миэла, и Гриан видит на ее лице напряжение, она силится что-то вспомнить.

– Конечно, слышала! Тысячу двести лет назад, − Гриан рад, что Миэла обладает телепатическими способностями, рад, что ей знаком этот белый стих, написанный им когда-то.