В Пшиске у рабби Симхи Бунима

Осиротевшее место в Пшиске недолго оставалось пустым. Ученики посадили на него самого великого своего товарища – Рабби Симху Бунима. Еще при жизни Рава все знали, что рабби Буним – старший среди учеников. Он был известен как человек образованный, знающий много языков, дипломированный фармацевт, купец из Данцига. Но друзья знали, что это лишь маска, за которой скрывается совершенно другой человек – великий каббалист. Рабби Буним хорошо постиг науку маскировки, которой учил его Рав. Йегуди называл его: «Острие моего сердца». Под этими словами он имел в виду, что это был единственный ученик, который смог проникнуть в глубины его учения. Рабби Буним научил свой внутренний глаз и свое внутреннее ухо видеть и слышать то, что ускользает от обычных, внешних глаз и ушей.

Стены предстали перед судом

Однажды рабби Буним вместе со своими учениками ехал в телеге. Лучи заходящего солнца окрасили все в красный цвет. Они увидели издалека хижину и остановились помолиться. Зайдя в хижину, они увидели, что та полуразрушена. Один из хасидов сказал, что не следует молиться в этой развалюхе, и что недалеко отсюда есть просторный постоялый двор, и там молиться гораздо лучше.

Все быстро сели на телегу и поспешили к этому постоялому двору. Рабби Буним ехал в телеге и размышлял. Через некоторое время он сказал: «Я слышу голос, прорывающийся из той несчастной хижины. Знайте, что ее стены предстали пред Небесным Судом, и их спрашивают, почему мы пренебрегли ими…» Они вернулись в ту хижину и с воодушевлением помолились там.

Новый бейт-мидраш рабби Бунима стал прямым продолжением дела Йегуди, его мировоззрения. Рабби Буним, разумеется, добавил и новое к основам, которые заложил его великий Рав. Из бейт-мидраша рабби Бунима был полностью выброшен культ авторитетов. Ученики видели в своем новом Раве дерзкого вождя и воспитателя, прорубающего дорогу себе и готовящего учеников идти вслед за ним. Его авторитет основывался на совершенно других началах, чем у других хасидских адморов. Ученики из Пшиски, бывало, говорили: «Наш рав может извлечь душу из тела, очистить ее от грязи – и вернуть ее, уже чистую, на свое место».

Рабби Буним отказался от масс. Он предпочел находиться среди небольшой группы избранных молодых учеников, интересующихся только духовным, тех, которые могли отбросить заботу о материальном. Для простых, обычных людей не было места в Пшиске рабби Бунима. Член группы должен быть умным, с полетом мысли, и знающим. Все эти способности четко выделялись в личности рабби Мендла, и все признали в нем главного в группе учеников.

Рабби Буним тоже ценил величие этого своего ученика. Как-то раз, во время пасхального седера рабби Буним сидел за своим столом в окружении своих лучших учеников. Но прежде чем начать седер, рабби выбрал один из кубков, которые стояли перед ним на столе, поднял его и сказал: «Этот кубок принадлежит человеку, у которого ум самый большой из всех нас!» – встал и поставил кубок возле места, где сидел рабби Мендл.

Надо сказать, что под умом рабби Буним, как и все каббалисты, подразумевал совершенно другое, чем простое значение этого слова. С точки зрения Каббалы словами «ум», «разум» обозначается способность человека постигать духовное с постижением Творца, а не способность человека быстро и глубоко мыслить.

Перед тем как посвятить своего ученика в тайны своих мыслей, рабби Буним объяснил, что такое тайная Тора (Каббала), которую он получил от своего Рава: «Знаешь ли ты, что такое тайна? Тайна – это то, что открыто говорят всем, но никто не слышит, кроме человека, которому она предназначена».

Это объяснение учили еще в Люблине у Провидца. Рабби Ицхак из Верки рассказывает:

– Никогда я не подходил к столу Провидца. Я не приближался к нему ближе, чем на полдороги между мной и им. Вещи, которые я должен был услышать, я слышал издалека, а вещи, которые мне не предназначались, я не слышал даже вблизи.

Поднимите глаза свои вверх

С самого начала своего пребывания на месте Рава, рабби Буним требовал от своих учеников, чтобы они думали перед тем, как что-нибудь сделать. Знание и Истина – это были два принципа, на которых стоял бейт-мидраш рабби Бунима. Свой путь в Каббале рабби Буним основывал на коротком высказывании Самого Мудрого: «Скажи мудрости – сестра ты мне». Он учил своих учеников любить мудрость так, как любят единственную сестру в семье. Мудрость – это знание того, в чем заключается Цель Творения и какова в ней роль человека.

Мудрость рабби Бунима привела его к выводу, что вера человека в Творца должна сопровождаться постижением, познанием Его. Чтобы выполнить заповедь правильно, во всех тонкостях, необходимо намерение и для мозга, и для сердца, с помощью понимания (познания) исправляется весь человек. С помощью познания Творца выявляется вся внутренняя сущность человека.

Но постижению Творца должен предшествовать этап пристального изучения и созерцания мира, его содержимого. И так, познавая творение, можно познать Творца. Поэтому первым требованием рабби Бунима к ученикам было: «Поднимите глаза свои вверх. Ваши глаза должны смотреть вверх, вследствие вашего страстного желания постичь Творца».

Но, кроме того, что рабби Буним требовал от своих учеников поднять глаза вверх, он также требовал, чтобы они смотрели внутрь себя, в свой внутренний мир. Не сможет человек познать внешний, большой мир, пока он не освоил мудрость постижения самого себя, своего внутреннего мира, пока не познает свою душу, спрятанную внутри него, скрытую огромным количеством внешних одеяний. Рабби Буним сказал: «Дефектами, открытыми постороннему взору, я не интересуюсь. Эти дефекты известны всем, для чего же тут нужен рабби? Я стараюсь раскрыть недостатки, скрытые от глаз человека».

Говорящий правду в сердце

В бейт-мидраше рабби Бунима ученики стремились познать и Творца, и самих себя. Но ни один из этих видов познания невозможен без развития в себе чувства Истины. Приобретение этого чувства стояло в центре системы рабби Бунима.

– Я могу привести к раскаянию всех грешников, – сказал как-то рабби Буним, – но с одним условием – они не должны врать! Если человек не будет врать себе, если он будет видеть свой внутренний мир таким, какой он есть на самом деле, если он придет к ощущению Истины, то грех исчезнет сам.

В другой раз рабби Буним высказал ту же идею в еще более острой форме:

– Если ложь станет ненавистной людям, то в мир придет Освобождение. Никто не будет пытаться доказать, что, например, разврат – это не прегрешение, никто не будет преуменьшать его вредность. Но пока существует ложь, то человек врет сам себе, и поэтому он не видит, что ему надо исправлять.

В Пшиске требовалось, чтобы человек не допускал лжи даже в мысли. Человек должен выбросить из себя лживые мысли. Как и у всего остального, у правды должно быть внутреннее содержание – намерение. Недостаточно просто не врать вслух, нужно иметь при этом правильное намерение. Действие без чистых, правильных намерений – это вообще не действие, оно не соответствует Истине. Поэтому рабби Буним категорически запретил делать хорошие дела публично, из-за возможности того, что человек что-то сделает не из внутреннего побуждения, а ради одобрения другими людьми, ведь человеку это присуще даже на подсознательном уровне.

Уединение в лесу

Еще находясь у рабби Бунима, рабби Мендл начал стремиться к уединению. Рабби Буним часто беседовал со своими учениками не в бейт-мидраше, за столом, как это принято у других равов, а в поле или в лесу. Там, под чистым небом или под сенью деревьев излагал он им свое учение. Далеко не всегда рабби Мендл присоединялся к ним, часто он оставался один на постоялом дворе или уединялся в лесу.

Это стремление к уединению, к обособленности, которое было заложено в рабби Мендле с детства, приобрело в Пшиске свою законченную, крайнюю форму. Почти всегда он ходил один, погруженный в свои мысли, сосредоточенный. Его скептическое восприятие мира тоже делало свое дело. В нем боролись два противоположных свойства. Одно – восхищение окружающим миром, его великолепием, другое – скептицизм, критическое восприятие, толкающее его познать тайны Мироздания. Так или иначе, но внутренней гармонии у него не было.

Яблоко и яблоня

У рабби Мендла был старший брат-купец, решительный противник хасидизма. Когда рабби Мендл первый раз вернулся из Люблина, то брат спросил его:

– Ты что, Мендл, совсем с ума сошел? Зачем ты связался с хасидами?

Рабби Мендл ответил ему:

– Ты помнишь, брат, яблоню, которая росла у нас во дворе? Когда мы были маленькими, мы забирались вместе с другими детьми на самую верхушку и рвали там яблоки. Даже в субботу мы не могли удержаться от этого. Однажды в субботу я тоже забрался на эту яблоню и уже держал в руке яблоко, собираясь сорвать его, и в эту минуту я вспомнил, что сегодня суббота, и не стал срывать его.

Но я все же остался на дереве и решил его сорвать ртом, так как считал, что если сорвать ртом, а не руками, то это не будет прегрешением. Но в момент, когда яблоко уже было зажато моими зубами, мне пришла в голову мысль, что я все равно нарушаю субботу. Я оставил яблоко и спустился вниз. С тех пор я сначала думаю, а потом делаю.

Когда старший брат выслушал это, он вспомнил, что когда Мендлу было всего 4 года, этой яблони у них уже не было.

Скептицизм, критическое, недоверчивое восприятие, склонность ничего не принимать на веру, создали стену отчуждения между ним и даже самыми близкими друзьями. Он отличался от них и мыслями, и поведением. Он не сблизился ни с одним из учеников рабби Бунима. Он общался только с теми, кто был хоть немного близок ему по духу.

В Пшисской группе был молодой человек с выдающимися способностями по имени Ицхак Меир из Варшавы. Несмотря на возраст, он уже был широко известен в религиозных кругах. В народе этот человек был известен по названию написанной им книги – «Хидушей рабби Ицхака Меира». Он чувствовал величие Мендла и решил во всем ему подражать – и во внешнем, и во внутреннем, скрытом постороннему взгляду.

Как-то раз, в праздник Рош а-Шана, лучшие ученики рабби Бунима собрались за праздничным столом. Когда приблизились сумерки, они все встали и начали молиться. Вдруг рабби Мендл, который тоже там был, сказал, что не хочет и не будет молиться в данный момент. Именно тогда рабби Ицхак Меир сблизился с рабби Мендлом, и между ними возникла духовная связь, которая не прерывалась до конца их дней.

Я не вмешался в спор

В одной из бесед в те дни рабби Мендл начал рассказывать о древних временах, о событиях, которые происходили в предыдущих перевоплощениях так, как будто они происходили сейчас, в этот момент. В частности, рабби Мендл подробно описывал спор между Моше Рабэйну и его противником Корахом.

Он рассказывал так живо и подробно, что один из учеников не выдержал и спросил: «А на стороне кого, Моше или Кораха, был ты сам, Мендл?» Рабби Мендл ответил улыбаясь: «А я не вмешался в этот спор».

К удивлению товарищей, рабби Мендл продолжил:

– Корах не был базарным торговцем. Моше сам намекает на это, говоря людям Кораха: «Попросите также священство». Разумеется, у Кораха было достаточно оснований просить священство, конечно, Корах знал много. Кто слышал требования Кораха – стоял перед серьезным испытанием, чтобы преодолеть соблазн и не присоединиться к лагерю Кораха. Тем, что я стоял в стороне, я оказал большую услугу Моше.

Уже в Пшиске рабби Мендл не скрывал свой буйный дух и свои мысли. Для него не существовало никаких ограничений, никаких авторитетов, даже самых величайших. Тем не менее, ему это прощалось, так как все чувствовали его величие.

7.21 Деньги – тьфу!…

Рабби Мендл имел крайне оригинальное мышление, он сам был источником мудрости. Тем не менее, иногда он называл себя «Талмид-хахам» («Ученик Мудреца»), объясняя, что он ученик мудреца рабби Бунима. Однако трудно считать рабби Мендла чьим-то учеником в обычном смысле этого слова. Разумеется, рабби Мендл много взял от двух своих великих равов – Святого Йегуди и рабби Бунима, но его постижение Творца и величие пришли к нему путем его самостоятельной духовной работы.

Рабби Мендл продолжал идти по пути своих равов, но его шаги были шире и энергичнее. Две черты, которые составляли основу учения его равов – Истина и Знание, приобрели у рабби Мендла свою законченную форму, и никто другой не смог бы сделать это так, как он.

В этот период жизни у рабби Мендла была великая мечта, точнее замысел, причем он свято верил, что сможет осуществить его. Он попросил своих самых близких товарищей пойти с ним на прогулку в лес. Они гуляли по лесу много часов, прежде чем рабби Мендл открыл им свой замысел – создать хасидизм совершенно другого, нового типа, лишенный внешней хасидской мишуры, который бы полностью основывался на Каббале, фактически это была бы чистая Каббала. В это время он искал определенное число молодых парней, настойчивых, твердых в своих убеждениях, которые были бы готовы во имя распространения Каббалы среди масс порвать со всем материальным.

Влияние рабби Мендла на своих товарищей было безграничным, он стоял в центре группы молодых людей, мысливших в масштабах всего мироздания. Рабби Мендл был прирожденным вождем, духовным руководителем. С помощью одного взгляда, не говоря ничего, он правил другими, передавая им свои желания и влияние.

До нас дошел один рассказ об этом периоде, который передал рабби Фейбель из Грицы, основатель династии адморов из Александра:

– Это были тяжелые дни. В доме рабби Мендла не было даже буханки хлеба, у его жены не было денег купить кровать для детей. Рабби Мендл отказывался принимать подарки даже от самых близких.

Я предложил рабби Мендлу рассудить тяжбу между двумя богатыми людьми, жителями Варшавы. Эта тяжба была очень сложной и запутанной. Рабби Мендл спросил меня: «Ну, а что будет мне от этого?» Я ответил: «Оплата за твои старания». Рабби Мендл вскинул свои черные брови, взглянул гневно на меня и сказал только три слова: «А? Деньги? Тьфу!» – и плюнул. Рабби Фейбель добавил, что эти три слова врезались в его сердце до такой степени, что с тех пор его тошнило при виде денег.

Рабби Мендл, будучи человеком истины, крайне презирал деньги, так как видел в них главную причину существования лжи в мире, причину для насилия и жестокости.

Последнее расставание

Тринадцать лет проучился рабби Мендл у рабби Бунима. Ученик был предан своему раву, связан с ним всеми фибрами души. Ему и только ему поверял рабби Мендл все, что было у него на душе. Странным было расставание великого ученика с великим равом.

Хасиды рассказывают так: состояние здоровья рабби Бунима все ухудшалось. Врач сказал, что положение критическое. Многие хасиды начали читать Псалмы. Рабби Мендл не проронил ни слова. Он ринулся в бейт-мидраш и там ходил из угла в угол. Его лицо было словно охвачено пламенем.

Он знал, что приговор уже подписан. Сегодня десятый день месяца Элуль, а свадьба сына рабби Мендла, Давида, назначена назавтра, на одиннадцатое элуля, в местечке Опочня. Рабби Мендл предпочел остаться со своим равом в его последние минуты. Его сын сможет и сам, без него, стать под хупу. Но рабби Буним позвал его и приказал немедленно ехать в Опочню, ввести сына под хупу. Ученик выполнил приказ своего рава. Через 2 дня, 12 элуля, рабби Буним скончался.

Рабби Мендлу сообщили о кончине его рава в тот же день. Он поспешил в Пшиску, но на похороны не успел. Когда он вошел в бейт-мидраш, он не сказал ни слова. Он попросил ключ от комнаты, в которой рабби скончался. Он вошел в эту комнату и оставался в ней несколько часов. Рабби Мендл вышел оттуда и сказал товарищам: «Никто из вас не был на похоронах рабби, кроме меня»…

Согласно другой версии, рабби Мендл покинул Пшиску сразу после кончины рабби Бунима, не захотев участвовать в его похоронах. В то время, когда по дорогам Польши двигались огромные колонны хасидов, кто на телеге, а кто пешком, стремясь попасть в Пшиску на похороны, рабби Мендл уехал оттуда.

– Когда рабби был жив, мы были тесно связаны духовными узами. А сейчас – какое мне дело до трупа рава?…

Рабби Мендлу было 40 лет, когда скончался его второй рав, это было в 1827 году.