Как заигрывания помогают вам в работе со сновидениями

Позвольте мне привести пример того, как вспышка-заигрывание может помочь объяснить сновидение. Представьте себе ситуацию в выходные дни, когда мы с Эми работаем в нашей квартире в Портленде. Мы наверстываем упущенное в делах, звоним по телефону, решаем неотложные проблемы, пытаемся найти время, чтобы выйти пробежаться, и так далее. Однако люди продолжают нас беспокоить, звоня нам в дверь. Снаружи, на улице внизу, звучит сирена противоугонного устройства. По какой-то причине эти устройства часто срабатывают поблизости от нашего дома! Дее-дуу, дее-дуу, дее-дуу . Сидя за столом в нашей квартире, я обнаруживаю, что говорю: «Черт бы побрал это противоугонное устройство!» Затем я забываю об этой сирене, как только я ее заметил.

Я едва помню об этой сирене, этой вспышке-заигрывании, даже хотя мгновенье назад она присутствовала в моем осознании. Я был в состоянии ума занятой или кроткой кошки, а не проворной кошки. Сирена была неполным сигналом, наподобие фразы, которая начата, но не закончена. Вы не можете ухватить ее смысл, и потому забываете ее. Я почти забыл о том противоугонном устройстве.

Затем пробудилось мое осознание «проворной кошки». Я понял, что маргинализировал эту сирену. Мой ум занимали работа за письменным столом и то, что мешало мне в то утро. Мы были посреди большого города, люди стучали в дверь, телефон постоянно звонил, и так далее. Поскольку мы — терапевты, люди иногда приходят к нашей двери, прося о помощи. Порой кажется, что дел просто невпроворот; меня начинала раздражать входная дверь.

Затем я вспомнил сирену: дее-дуу, дее-дуу . Я сосредоточился на ней, и она говорила что-то вроде: «— Взламывают! — Прекратить!»

Таково было явное содержание заигрывающей сирены. Скрытое за ней Сновидение, ее чувственная сущность, была совершенно иной. Я спросил себя, что за энергия имела место еще до того, как зазвучал сигнал тревоги. Вчувствуясь в это пространство, я понял, что Сновидение, стоявшее за заигрыванием, было тонкой чувствительностью, которая, будучи выведена из состояния покоя, естественно реагирует — и если этого не слышат, чувствительность реагирует громко и негодующе.

Я прочувствовал свой путь в состояние этого Сновидения, состояние чувствительности, скрытое за вспышкой-заигрыванием — чувствительности, составлявшей суть сигнала тревоги. Это дало мне ощущение крайней сосредоточенности и восприимчивости. Это переживание изменило состояние моего ума, и вместо того, чтобы просто видеть все с точки зрения обыденной реальности, как я делал до этого, теперь я смотрел на вещи с новой и более отстраненной перспективы.

Из этого сосредоточенного и восприимчивого состояния, с точки зрения Сновидения, я мог видеть важность маленького Арни, делающего свою работу. С этой же точки зрения я также мог видеть важность людей у двери, которых Арни считал помехами. Без этих помех, Арни никогда бы по настоящему не знал Меня, Сновидение, эту восприимчивость. С точки зрения Сновидения, и Арни, и те, кто ему мешали, были Мной. Это Я создавал и его, и их. Пока я смотрел на ситуацию с точки зрения моего Большого «Я», Создателя сновидений, я понимал ценность этих «нарушителей покоя» и точки зрения маленького Арни.

Так или иначе, спустя несколько минут в нашу входную дверь постучал следующий посетитель. Дойдя до двери, я удивил сам себя. Я был действительно счастлив видеть этого человека, благодарил его, за то, что он пришел, а потом, к собственному удивлению, расплакался как ребенок потому, что мне слишком много мешали. Посетитель, которого я никогда раньше не видел, был поражен, увидев меня плачущим. Этот человек сказал, что кое-чему научился, и с изумленным видом пошел прочь. В действительности, мы оба были шокированы и изумлены. В Сновидении я знал, что этим человеком, должно быть, был другой я, которому нужно было научиться плакать, когда все его слишком достает. Кроме того, в то же самое время, посреди всего этого, было поразительно оказаться отрешенным, восприимчивым и плачущим одновременно.

Наконец, я подумал о сне, который у меня был прошедшей ночью. Мне снилось, что я вижу деревья, которые росли рядом друг с другом, так что они образовали в лесу форму алмаза (см. Рис. 26)

(Рис. 26. Деревья, образовавшие форму алмаза)

Что у меня ассоциировалось с алмазом? Первыми всплывшими ассоциациями были вечность и неуязвимость , поскольку алмаз трудно поцарапать; он чрезвычайно тверд и неподатлив. А с деревьями у меня ассоциировалась их поразительная чувствительность. Всплывающая ассоциация с деревьями дала мне даже еще больше информации. Она вернула меня к старому воспоминанию о времени, когда я был ребенком. Я любил сидеть на дереве перед нашим домом и внезапно заговаривать с посетителями из ветвей, нависающих над землей. Сидя на дереве, я мог спрятаться, так что посетители меня не видели, и вести себя вольно, как общеизвестный маленький плут, роняя им на головы мелкие предметы, чтобы заставить их понять, что я сижу на дереве!

Эта всплывшая ассоциация заставила меня рассмеяться. Она помогла мне понять мой сон. Мне нужны были эти деревья и эти свобода и отстраненность, чтобы играть и взаимодействовать с посетителями, как я делал сидя на дереве, когда был ребенком. Вспышки-заигрывания и Сновидение вернули мне мое положение на дереве, с которого я мог вольно вести себя с посетителями, не скрывая все свои реакции. Сновидение привело меня в восприимчивое положение (деревья), имевшее высочайшую психологическую ценность, которую во сне символизировало расположение деревьев в форме алмаза. То, что я был проворной кошкой в отношении того сигнала тревоги, позволило мне добраться до его чувственной сущности — восприимчивости.

Теперь сон был ясен. Деревья — это драгоценные алмазы! Пока у меня не было контакта с моими внутренними деревьями — с той чувствительной растительностью во мне — помехи меня только расстраивали. То, что я стал более восприимчивым и изменчивым, будучи волен вести себя в соответствии со своими чувствами, было формой самозащиты, которая позволила мне чувствовать себя более восприимчивым и, как ни парадоксально, менее уязвимым по отношению к внешней ситуации.

Мораль этой истории состоит в том, что чувственная сущность (в данном случае, восприимчивость) вспышки-заигрывания (вроде сигнала тревоги противоугонного устройства) — это Сновидение, стоящее за ночными снами и повседневной жизнью. Первооснову снов составляет сущность заигрываний .

Следующее упражнение призвано помочь вам исследовать заигрывания и их взаимосвязь с вашими снами. Как и прежде, полезно запастись карандашом и бумагой.