Посттравматические влияния на толерантность аффектов в юности

Но в юности влияния травматических пережива­ ний становятся крупной проблемой. Расстройства в переносимости аффектов, которые бросаются в глаза, когда они происходят у взрослых людей, дол­ жны искаться у молодых людей, у которых имеет место нерегулярное, иногда быстрое развитие спо­ собности переносить болезненные аффекты и со­ стояния. В посттравматических состояниях реакции на испытывание эмоции склонны быть плохо адап­ тивными. Страх эмоций, требование, чтобы отсут­ ствовала тревожность для сохранения чувства соб­ ственного достоинства, склонность к депрессии вся­ раз, когда что-то идет не так, — все это содей­ ствует постоянному повторению порочных кругов, которые продлевают и углубляют болезненные аф­ фективные состояния. Как результат, жизни мно-

162 Г

гих молодых людей регулируются из­ бегать болезненных эмоций.

Ухудшение способности переносить аффекты де­ лает молодого человека неспособным обращаться с возрастающим возбуждением в связи с ростом сек­ суальных, социальных и связанных с работой ви­ дов деятельности. Однако способность к трауру ос­ новывается на способности переносить печаль. Одно из полезных определений депрессии гласит, что это такое состояние, в котором начинается, но не может быть завершен траур. Крупное препят­ ствие, наблюдаемое в юности, состоит в том, что малейшая подверженность печали вызывает такой страх, что приходится предотвращать любой шанс его продления. Эта потребность обеспечивает мо­ тивацию для сохранения маниакальной защиты про­ тив депрессивных аффектов, если это необходимо, химическими средствами.

Главная проблема в переносимости аффектов тог­ да состоит в том, как истолковываются аффекты: научается ли индивид, что испытываемые им эмо­ ции являются сигналами для него и имеют ограни­ ченную длительность, или же индивид восприни­ мает их как опасные нападки. Я уже отмечал, что в посттравматических состояниях аффекты восприни­ маются как вестники возвращения детского травма­ тического состояния. Такой страх является подав­ ляющим, и его трудно модифицировать. Обычно у тех людей, которые испытывают такой страх, нет никакого понятия о том, что, по их мнению, может произойти. Открытие вербальных элементов небла­ гоприятных реакций на аффекты — важный шаг в работе над развитием способности переносить аф­ фекты. И опять некоторые элементы реакции на

испытывание эмоций должны быть реконструиро­ ваны и переданы этим пациентам.

Так как по большей части юноши/девушки не имеют понятия ни об истории своей психической травмы, ни о значении своих страхов, им особенно сложно объяснять, как их эмоции отличаются от эмоций других людей и как они реагируют на аф­ фекты. Они не понимают импликаций своих стра­ хов. Им не удается осознать смысл своих аффек­ тов. Часто они полностью не осознают когнитив­ ный элемент своих страхов и поэтому не обладают знанием субъективного переживания "чувства". Если они осознают, что напуганы, то либо говорят, что они страшатся смерти, либо говорят о том, что повсюду вокруг себя видят опасность. Понимание врачом когнитивного содержания страхов, основан­ ное на предположении, что имела место некоторая детская катастрофа, нацелено на реконструирова­ ние интрапсихического переживания, а не "внеш­ ней" ситуации, к которой часто нет ключа. Для врача тогда полезно понять определенные темы, которые предположительно лежат в основании такого стра­ ха юноши/девушки. В таких ситуациях широко распространены следующие темы: 1) Болезненные аффективные состояния усугубляются при дости­ жении некоторого неописуемого крещендо дистрес­ са. Это страдание включает в себя как физические, так и душевные муки, которые можно себе пред­ ставить, вообразив одновременную стимуляцию всех возможных мест, продуцирующих боль и дистресс.

2) Дистресс будет столь ужасен, что юноша/де­ вушка пройдет ту точку, где они были бы в состоя­ нии получить успокоение или какое-либо облегче­ ние извне. Вместе с такой деструкцией всех "рецеп­ торов утешения наступает постепенная утрата всех

164 Г

других функций, таких как чувство времени; отсю­ да порождается ожидание, что невыразимое стра­ дание будет продолжаться вечно. 3) Этот после­ дний шаг может не наблюдаться во всех случаях, но некоторые пациенты страшатся начала кататони- ческой реакции, переживаемой либо как "омертве­ ние", либо как "замерзание", то есть как развитие каталептической ригидности, утрату способности к инициативе, становление физически ригидным или оцепенелым. Страх дезинтеграции Собственного Я с точки зрения его отдельных функций может сюда входить или нет и может представлять иную озабо­ ченность. В этих случаях мы имеем дело со страхом умирания, "утраты" себя, со страхом того, что ты становишься "зомби", или со сходными описания­ ми каталептического процесса.

Врачу следует понимать, что страхи пациента основаны на чем-то реальном, а именно на ожида­ нии возвращения детской травмы. Эти страхи в дей­ ствительности являются лишь "памятью" о детской катастрофе. Хотя такой человек ожидает, что вер­ нется все непереносимо болезненное переживание детской психической травмы, это, конечно, не про­ исходит. Страх того, что данная боль будет длить­ ся вечно, представляет собой "память" об утрате или отсутствие чувства времени в первоначальном трав­ матическом

Существуют врожденные механизмы, которые защищают взрослых людей от возвращения таких непереносимых состояний. Они являются форма­ ми нечувствительности и включают в себя деперсо­ нализацию, дереализацию, модификацию сознания и, в конечном счете, обморок. Эти реакции должны пониматься как защитные по своей природе, в про­ тивном случае они могут порождать дополнитель-

— эмоции 165

ную тревогу. Но самая важная информация, кото­ рую следует усвоить из исследования таких пере­ живаний, состоит в том, что такие люди живут в страхе возвращения детского травматического со­ стояния — возможности, которая не может про­ изойти.

Установив природу и смысл наиболее глубинно­ го страха, можно наблюдать реакции пациента на испытывание эмоции и помогать пациенту откры­ вать плохо адаптированные аспекты таких реакций. Якобсон (1957) писала о том, что созревание аф­ фектов — главный аспект юности. Шафер писал о том, как аффекты переживаются в юности: как они расцениваются подобно субстанциям, с ко­ торыми можно обращаться разнообразными спосо­ бами в связи с важными объектами. Он особенно ярко освещал переживания и бессознательные фан­ тазии юноши/девушки в отношении сепарации- индивидуации и формирования саморепрезентаций. При описании тех "предположений", которые де­ лает юноша/девушка по поводу своих эмоций, Шафер (46) заметил, что молодежь склонна пере­ живать психические процессы как субстанции, ко­ торые могут быть использованы в содержаниях до­ минирующих фантазий.

При исследовании проблемы ухудшенной пере­ носимости аффектов следует отличать проблемы страха (или другой плохо адаптированной реакции на что-то) всех аффектов от проблем обращения с особыми аффектами. Особенно трудными могут быть реакции на чувство стыда, которое ясно различимо У всех в особенности у тех, кто зависим от наркотиков и для кого стыд связан с са­ мим представлением о том, заслуживает ли он про­ должения своего существования 1981).

166

Другая область аффектов, которую следует рассмат­ ривать, обычно связана с приятными, или "предва­ ряющими", эмоциями (Spitz, 1963), которые могут восприниматься как опасные; этот страх может пре­ пятствовать или разрушать любое потенциально хо­ рошее взаимоотношение. В действительности, не­ смотря на противоположное профессиональное мне­ ние, аффектом, вызывающим наибольшую тревогу, является не агрессия, а любовь, в особенности у юношей/девушек. Этот страх может быть одним из необходимых для нас оснований для уделения неко­ торого внимания этим процессам.

Ибо за пределами наиболее очевидных аспектов переносимости аффектов, раз мы освобождаем себя от преобладающего взгляда, что психическая трав­ ма представляет собой количественную "биоцирку- ляторную перегрузку", и вместо этого признаем, что травматизация связана со смыслом, тогда мы осоз­ наем, что имеет место обработка восприятия, кото­ рая вовлекает в себя агрессию и аффективные фун­ кции. Каждый человек имеет свой стиль восприя­ тия, познания, вспоминания и обращения со стрес­ совой информацией, который образует взрослый тип стимульного барьера (Krystal, 1970). Этот уникаль­ ный стиль укрепляется в юности и может быть про­ дуктом того самого процесса, который мы обсужда­ ем, а именно переживания юношей/девушкой тра­ ура и способности обращения с болезненными аф­ фектами в связи с повторной сепарацией-индиви- дуацией. Вместе с этим, достигается консолидация своей саморепрезенации ("Эго-идентичность" Эрик- сона, 1959). Многие важные компоненты личности (стили характера), которые устанавливаются в это время, связаны со способностью обращаться с аф­ фектами удобным образом. Таким образом, гово-

- 167

рить о переносимости аффектов значит также обра­ щаться к установлению важных черт личности.

Естественно, работа со страхами, основанными на бессознательных фантазиях, — медленный процесс, который еще более замедляется вследствие того не­ доверия и амбивалентности, которые склонен испы­ тывать юноша/девушка. Следует быть готовым к ча­ стому повторению этих объяснений и демонстраций.

5. Образцовый аффект

Концепции аффектов

Я не буду здесь пытаться дать полный обзор тех способов, которыми описывались и понимались эмоции. Точка зрения Фрейда на эмоции, которая очень хорошо знакома психоаналитикам, просто отражала физиологические и психиатрические от­ ношения его времени. Она была обременена раско­ лом души и тела и механистическим отношением к телесным процессам. Рассмотрение психического функционирования как рефлекторной дуги породи­ ло понимание эмоций как феноменов разрядки.

Рапапорт (1953) показал, что каждая фаза раз­ вития психоаналитической теории оставила свой отпечаток на теории аффекта. Некоторые элементы каждой фазы остаются частью текущих рабочих пред­ положений, хотя произошел отказ от первоначаль­ ных теоретических рамок. Я стану выделять неко­ торые их этих остатков и кратко их обсуждать.