Сегодня мы рассмотрим срыв с точки зрения духовной.

И поэтому первое, что мы должны сказать - это то, что выздоравливал наш наркоман или алкоголик не сам, а с Помощью.Он обнаружил, что в его жизни есть Сила, более могущественная, чем он сам, и Она последова­тельно возвращала ему здравомыслие, здоровый способ жить: каждый нар­коман в выздоровлении обретает этот собственный практический опыт.

Тогда даже в трудные времена можно помнить об этой Силе и верить в то, что эта Сила смотрит на них, знает, что с ними происходит, не даст их в обиду, дает им по силам это испытание.

Это та задача, которую они могут решить, как не дают первокласснику задачки из высшей математики, а дают ровно те палочки писать, которые он реально может написать, если постарается. Вот если бы наркоман это знал, он бы сделал одно: он бы помолился, и все бы кончилось хорошо.

Я утверждаю, что я знаю стопроцентное средство от срыва для выздо­равливающего наркомана. Формулировка: если ты выздоравливающий нар­коман, и ты веришь, что есть Сила, более могущественная, чем ты сам, и Она может вернуть тебе здравомыслие, то ты обратись к этой Силе за помо­щью, Она не предаст тебя и не оставит.

Если ты будешь молиться до конца Богу, до конца, не бросив в после­дний момент, не испугавшись, не убежав с поля боя, до конца будешь сра­жаться силою молитвы, ты не сорвешься. Это стопроцентное средство от срыва.

И срыв происходит именно тогда, когда человек, молясь, стараясь, по­мня вот эти самые слова, я их произношу каждому человеку в программе, но помня эти слова, он в последний момент все-таки думает: «а вдруг не так, вдруг все кончено». И вот в этот момент, когда все кончено, этот злой дух хватает его за шиворот и тащит. Не страшиться, не пугаться, но молить­ся, и все будет хорошо. Это стопроцентное средство от срыва.

А иначе Вы не в программе. Если Вы допускаете мысль, что это не так, Вы не сделали второй и третий шаг. Простая логика.

Я еще раз хочу процитировать вот эту книжку, которая подтверждает мои слова: «Отрицание и первый шаг сражаются в нашем уме. Если мы позволим тяге взять верх (обратите внимание, пишет анонимный наркоман, не религиозная программа), мы обречены. Только полное и окончатель­ное принятие первого шага может спасти нас. Мы должны всецело по­святить себя программе» (смотрите второй и третий шаг).

Еще там же: «Самоубийцы перед самым самоубийством своим (напо­минаю, что наркомания это один из способов самоубийства, только медлен­ного и болезненного) совсем не знают, что около них стоит невыразимо гадкий злой дух, понуждая их убить тело, разбить драгоценный сосуд, хра­нящий душу до сроков Божьих. И советует этот дух, и убеждает, и настаи­вает, и понуждает, и заглушает разными страхами, только чтобы человек перескочил через подоконник, убегая от жизни, от своего нестерпимого том­ления.

Человек и не догадывается, что оно не от жизни, а от того, от кого и все мысли, обосновывающие убийство себя. Человек думает, что это он сам так рассуждает, но это совсем не он, а его мыслями говорит тот, кого Бог назвал человекоубийцей искони. Человек только безвольно соглашается, невидимо для себя берет грех дьявола на себя, то есть он себя отождествля­ет с дьяволом, сочетается с ним, с грехом и дьяволом. Одно покаянное мо литвенное слово, одна мысль хотя бы, начертание Креста и с верою воззре­ние на него - и паутина зла была бы расторгнута, человек был бы спасен силою Божьей от своей погибели.

Но все ли люди, спасшиеся от убийства себя или от какого другого гре­ха, понимают, что около них стоял, а может быть, и еще стоит, или иногда к ним приближается отвратительный злой дух, существо, обнаруживаемое только некой духовной чуткостью и обостренным духовным вниманием"? (Опять напоминаю Вам историю об исцелении слепорожденного).

Не подозревают люди, что само их грубое неверие в то, что говорил Господь, и опытно и вполне научно утверждали апостолы и все святые в мире, вот это само их неверие в эту силу — одно из проявлений влияния этой силы, того духа, которого они отрицают. То есть ему выгодно, чтобы мы его не знали. Ему выгодно, чтобы мы говорили, что его нет.

Я часто спрашиваю (на самом деле, это один из этапов работы по сры­ву) выздоравливающего, выходящего из срыва наркомана, как он думает: то, что он совершал, то, как он соглашался, то, как он шел «мутить», то, как он отвергал помощь, действительно ли это был он? Вот теперь, со стороны своего выздоровления?

И к моему глубокому сожалению, я должна сказать, что очень редко люди действительно оказываются настолько чуткими, чтобы и после этого, после своего срыва увидеть и сказать: «Да, это был не я. Да, меня тащила какая-то сила. Я не мог это сделать, я по сути своей другой. Я не мог вести себя так, как я вел себя тогда. Не я вел, мною руководил кто-то другой».

Вот этой одержимости они не чувствуют. Я понимаю причины этого. Есть, естественно, научное наше воспитание. Люди еще согласны признать существование Бога, добрую Силу всем хочется видеть, но злую силу ви­деть страшно, а потому ее и нет. Потому ее и быть не может, что ее страш­но видеть. Я понимаю, что здесь еще влияет и просто страх обыкновенный, потому что представить себе этого дьявола, представить себе его могуще­ство и свою беззащитность перед ним, означает на самом деле сделать пер­вый шаг, означает на самом деле сделать выбор.

Именно поэтому я и спрашиваю выздоравливающего наркомана об этом выборе. Это не легко. Поэтому гораздо легче сказать; «Да не верю я в дья­вола. Вот в Бога верю, а в дьявола — нет». И тогда мне бывает грустно. Я понимаю, что должно произойти что-то еще, чтобы человек опытно по­чувствовал, не с моих слов поверил, а опытно почувствовал, что эта сила есть в его жизни, была и стоит до сих пор. И кто ее может победить?!

Несколько слов о реабилитационном центре. Многие из нас остаются чистыми в безопасной обстановке, например, в реабилитационных центрах или на полпути домой. Когда же мы заново входим в обычную жизнь, мы часто чувствуем себя потерянными, смущенными и беззащитными. Макси­мально часто ходить на собрания — вот средство, которое уменьшит шок от перемены образа жизни. Собрание - это безопасное место, где мы можем делиться своими переживаниями с другими. Мы начинаем жить по програм­ме. Мы учимся применять духовные принципы в нашей жизни. Мы должны использовать то, чему научились, или мы потеряем все в срыве.

Это очень трудное время - выход из очередного срыва. Это похоже на то, как ребенок рождается на свет. Вот он раньше был у мамы в животе, в тепле, и естественно получал питание и кислород, и все остальное, а те­перь ему надо и дышать самому, и дергать ручками и ножками самому, все делать самому: есть самому, глотать самому - это трудно и страшно.

Но есть те, кто ему помогает. Если бы ребенок родился, и его бы оста­вили в лесу, и никто бы им не занимался, даже волки бы его не прокормили - ребенок бы умер. Вот, слава Богу, есть мама, папа, бабушка, которая пе­ленки гладит с двух сторон. Вот также у выходящего из реабилитационного центра ребенка есть мама, папа, бабушка, консультанты терапевтической группы, группы NA. И все дело в том, насколько он будет в состоянии принять эту помощь. Задышит ли он. Иногда консультанту приходится как следует тормошить выздоравливающего наркомана, чтобы он закричал, точ­но как тормошат младенца, чтобы он задышал. К сожалению, это тоже про­исходит, потому что надо успеть вовремя, иначе он задохнется.

Еще есть такой образ. Дело в том, что в реабилитационном центре, да и в больнице тоже, если он сразу после «детокса», человек как бы связан определенными условиями. В реабилитационном центре он находится вот в этих трех-четырех комнатах, больше нигде, с 10 часов утра до 9 вечера. Это замкнутый мир. Мы стараемся сделать этот мир теплым, поддержива­ющим, чистым.

И когда это заканчивается, заканчивается даже распорядок дня, он при­ходит домой, а там уже нет этого распорядка дня. Он может поесть, когда он хочет, он может пойти туда, куда он хочет, он может поехать сегодня на группу или не поехать, и никто не будет за ним бегать и кричать: «Ты куда же?».

И вот появляется новая степень свободы. Впечатление, что его здесь (в центре) как бы немножко пеленали и возили на колясочке, а теперь его спу­стили ножками, ему уже годик и пора ходить ногами. И он делает первые шаги, еще может быть падает, еще мы его поддерживаем, но все-таки эти шаги уже он делает сам. И смотрите, ребенок может присесть на корточки, поднять какую-нибудь божью коровку и посмотреть, что это такое. В коляс­ке он не мог этого сделать. Он уже может видеть мир, настоящий, а не выг­лядывая из колясочки. Он может видеть его гораздо более широким. Это распахнутый мир для него в этот момент, огромный мир.

Когда ребенок начинает ходить — это особый этап в его жизни. И то же самое происходит у выздоравливающего наркомана. Появляется масса воз­можностей, совершенно новых, которых раньше он себе не представлял. Появляется возможность ходить в клубы, на дискотеки, учиться, работать, влюбляться, все что угодно делать.

И при этом есть некие опасности, потому что когда он начинает бегать ножками, то мама начинает закрывать все розетки, так как если он сунет два пальца в розетку, будут неприятности. Мама начинает убирать острые предметы, утюг горячий не поставит на пол. Потому что это опасно.

Вот это то, что делает выздоравливающий наркоман — начинает очень жестко соблюдать свои границы, гораздо более жестко, может быть, чем это было в реабилитационном центре. Потому что теперь уже очень велика степень свободы, очень легко наткнуться на препятствия. И будут ошибки.

Как любой ребенок падает, когда начинает ходить, все-таки прикасает­ся к утюгу, если не к утюгу, то к чайнику, если не к чайнику, то хватает нож или еще что-нибудь. Что-нибудь с ним происходит. Вот так же что-то обяза­тельно будет происходить и с выздоравливающим наркоманом, когда он выйдет из реабилитационного центра.

И поэтому границы должны быть очень жесткими, но все-таки до кон­ца их не удается соблюсти. Это большая радость — вот эта степень свободы, но это и большая ответственность. А без этого нельзя.

Представьте себе, что было бы, если бы мы сохранили ребенка в коляс­ке до 20 лет. Мы лишили бы его жизни. Представьте себе этого безумного родителя, который пеленает 20-летнего сына, и возит его в коляске, и не дает ему ничего сказать - пустышку сует в рот.

Мы должны дать своим детям возможность говорить. Мы должны от­пускать их туда, куда они идут. Тут никуда не денешься, мы рискуем. Мы рискуем срывным процессом. Но при этом наши ошибки учат нас. И мы учимся на ошибках других людей.

И потому «хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпе­ние, от терпения - опытность, от опытности - надежда, а надежда не по-стыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам». (Рим. 5).

Оказывается, можно радоваться скорбям, вот именно в этом смысле, понимая, как велик мир оказался вокруг нас. Невозможно было не пройти через эту стадию. Так, кстати, и ребенок когда-нибудь вырастает и перехо­дит на следующую ступень своих возможностей. Раньше он бегал только по подворотне, а теперь бегает по всему миру. И работает на разных рабо­тах, и еще при этом женится, как ни странно.

Это опасно — жить, это опасно - любить, это опасно — ходить на диско­теки. Опасно вообще рисковать жить. Но если мы попытаемся вычислить нашу жизнь, выстроить ее так, чтобы она была абсолютно безопасной, ос­вобожденной от всех трудностей, мы потеряем в этой жизни.

Когда мы пытаемся это сделать на научной основе, притязание на од­ной только научной основе создать свой мир, освобожденный от зла, ни к чему не приводит.

Зло в мире только перераспределяется, и продолжает перераспределять­ся время от времени. Христиане веруют и утверждают, что спасительным делом Христовым зло преодолимо, и оно им преодолевается. Оно может быть преодолено от начала и до конца, даже радикально. А в NA люди, ходя в группы, делая Второй, Третий и далее все Шаги, рискуют выходить в этот мир, рискуют жить и получают добрые плоды.

И еще одна вещь, которую я хочу сегодня сказать, это о том, как мы возвращаемся после измены.

Это действительно стыдно возвращаться к выздоровлению после из­мены. И, по-моему, это чувство адекватно, когда человек приходит и боится группы. Но каждый раз он получает ответ, что возвращаться не стыдно.

Я цитирую Анонимных Наркоманов: «Вернувшись к программе, мы начинаем бичевать себя. Мы думали, что наши товарищи по программе не оценят мужество, которое нам потребовалось для возвращения. Но теперь мы знаем, что это мужество заслуживает величайшего уважения. Мы от всего сердца приветствуем вернувшихся. Не стыдно срываться. Стыдно не возвращаться назад. Мы должны вдребезги разбить иллюзию, что сможем справиться с этим в одиночку. Стыдно не возвращаться назад, и только».

Я как-то цитировала Вам другого умного автора, который говорил, что Бог не стыдится принимать нас снова. Бог не стыдится принимать нас таки­ми, какие мы есть. Все Евангелие полно примерами того, как люди изменя­ли Богу и возвращались к Нему назад. Вот именно это потрясающе. Это самый главный процесс в жизни человека - возвращение назад к Богу после измены. Вот именно это происходит с сорвавшимся наркоманом. И какое же счастье, что это может произойти. Представьте себе, что было бы, если бы человек к этому не прикоснулся.

В этой книжке написана еще одна фраза, что когда все-таки происхо­дит срыв, то очень часто он становится мощной движущей силой возврата человека назад к добру. Оказывается, что зло так страшно, что человек не хочет о нем помнить, вытесняет его из памяти. А может быть, это даже делает не он сам, а вот та самая сила,которая хочет стоять за нашей спи­ной, толкая нас к пропасти, но не показывая себя. Она как бы вычищает наши мозги от знаний, что эта силаесть. Но когда человек поворачивается к ней и видит ее воочию, он, наконец, опять понимает: «Боже мой, какой ужас!». И он возвращается к добру.

Вот это возвращение к добру, этот переход становится очень мощным. Это дает силу. Срыв часто дает силу к более мощному, более плодотворно­му выздоровлению, чем это было до того. Аналогия этому: за битого двух небитых дают. Мне, консультанту, битые дороги вдвое больше, чем неби­тые.

И вот после всего того, что я сейчас рассказала, вернитесь мысленно к тому материалу, который был на прошлой лекции, и Вы поймете, что все те кривые Джеллинека, которые я Вам рисовала, станции, которые шли в од­ном направлении, а потом мелькали назад, все эти признаки срыва, которые возвращались: нечестность, отчаяние, безнадежность, нежелание продол­жать работу по программе, одиночество — все это начинает иметь совсем другой смысл. Это уже становится не поведенческими вещами, а как бы формами проявления действия вот этой самой злой силы.

Мне хотелось бы, чтобы Вы это видели. Мне хотелось бы, чтобы это видели наши дети — наркоманы и алкоголики. И то, что мы можем делать (я возвращаюсь к тому, что могут делать родители), мы можем им это пока­зывать.

Они в это не поверят, когда Вы будете говорить им о дьяволе, они ска­жут, что Вы свихнулись окончательно на Ваших группах АЛ-АНОН и, тем более, на лекциях Кати Савиной, и отстаньте от них со всеми этими сло­вами.

Большинство моих пациентов не слышит слово «дьявол», поэтому, ког­да я рискую говорить с ними на эту тему, обычно это только в достаточно доверительных отношениях, которые уже сложились, и я каждый раз ого­вариваюсь, что это моя точка зрения. Но, тем не менее, Вы можете пока ь эмоционально свое отношение к этому, а Ваши чувства они смогут воспринять.

Если Вас хоть как-то задело то, что я сегодня рассказывала, донесите до них Ваши чувства о срыве, об опасностях, о ловушках, о действии этой злой силы.

Ваши чувства они в состоянии услышать. И тогда они поймут то, что, может быть, их духовный возраст еще не позволяет им увидеть то, что есть на самом деле.

Последнее, что я хочу сегодня сказать, это вот что. Опять вернусь к более простым, поведенческим вещам.

Если произошел срыв, что может делать сам наркоман, и что можем сделать мы, которые вокруг. Какие у нас могут быть параллели в наших действиях?

Что предстоит делать ему? Ему предстоит делать Десятый Шаг. Ему предстоит увидеть все то, о чем я сейчас рассказывала, на том уровне, на котором он способен увидеть.

На уровне дьявола - слава Богу, по крайней мере, он увидит эту злую силу живьем.

На уровне неких сил, которые его тащат не туда, куда надо - пусть бу­дет так, пусть он только так это поймет.

Пусть эта сила будет безымянна, лишь бы он видел ее.

На уровне несчастий в своей жизни — это уже меньше, но пусть хотя бы увидит несчастье в своей жизни.

Мысли, чувства, поведение - Десятый Шаг. Пусть он попробует уви­деть эти вещи. Кстати, к слову сказать, Десятый Шаг делается множеством способов.

Смотрите: «Продолжали самоанализ, и когда допускали ошибки, сразу признавали это», в зависимости от уровня роста выздоровления наркомана или алкоголика, и в зависимости от ситуации, он может делать его разны­ми-разными способами. Их десятки, по меньшей мере. Так что это путь стать зрячим.

Обратите внимание, что Десятый Шаг делается после Второго Шага, Третьего, Пятого, Шестого, Седьмого. Он делается в свете своих отноше­ний с Богом, как мы Его понимаем. И только тогда он имеет смысл.

Если это просто психологический анализ: я чувствую это, я делаю это-и все, тогда он почти не имеет смысла.

Человек может идти посильно своим духовным путем. Тот путь, кото­рый ему по силам. Пусть это будет группа, пусть это будет Церковь. Пусть это будет группа NA плюс Церковь.

Потому что ни в коем случае, упаси вас Боже, если одно будет заме­нять другое.

Если анонимный наркоман станет воинствующим атеистом, это силь­но замедлит его движение вперед. Ему надо хотя бы допускать существо­вание вот этой точки зрения, может быть, не для себя, но вообще допускать.

А Церковь, если станет заменять собой Анонимных Наркоманов, она, к несчастью, обычно терпит неудачу. Там есть много побед, я повторюсь, Церковь делает все, что зависит от нее, но наркоман оказывается не гото­вым принять эту помощь. И она падает между Церковью и наркоманом и разбивается вдребезги.

Помощь дается вновь и вновь, но она не в состоянии быть принятой, наркоман не в состоянии ее принять. Поэтому не вместо, а плюс, в той мере, в которой это возможно.

Здесь я все-таки буду говорить: Высшая Сила в некоем понимании. Помните, мы рисовали такую цепочку, как понимание Высшей Силы возра­стает по мере движения по программе.

Еще ему придется искать помощь в решении конкретных проблем. Поэтому ему обязательно нужен монитор и спонсор. Редко бывает так, что­бы монитор один справился, или спонсор один справился. Лучше, если бу­дут хотя бы 2 человека рядом с ним, с которыми он сможет постоянно гово­рить о том, что с ним происходит, постоянно обсуждать.

Он должен верить в Высшую Силу, в Бога, как он Его понимает. И если мы до сих пор могли говорить, что вот, мы только Второй и Третий Шаг сделали, и он сорвался, он еще не делал Четвертый, Пятый, Шестой, Седь­мой и так далее, со всеми остановками. А Четвертый Шаг делается только через полгода трезвости.

Вот когда он говорит о срыве, он понимает: «Батюшки, так мне Один­надцатый Шаг нужен здесь». И он рысью бежит по всем Шагам, или просто сразу начинает заниматься Одиннадцатым Шагом, потому что деваться не­куда. Он вынужден заниматься отношениями с Высшей Силой.

Может быть, помогать другим. Как это происходит? Он говорит о том, что с ним происходит на группах. Он, конечно, не может быть ничьим спон­сором в это время, но он говорит о том, что с ним происходит, донося смысл своего духовного опыта до тех людей, которые этого опыта не имеют. Здесь надо сказать, что он, конечно, будет помогать другим, но упаси его Боже загораживать себя этим отрешения своих проблем, то есть когда он начи­нает другими заниматься, а на себя не смотрит. Этого не должно быть.

И последнее -уничтожить одиночество. Почему - думаю, я сегодня рассказала.

Вот это то, что может сделать он. А что можем сделать мы?

Мы можем любить его, отделяя его от его болезни. Мы можем, несмот­ря на всю его грязь, несмотря на то, что он опять такой же грязный, какой он был год назад, когда он «торчал», мы должны суметь отделить его от этой грязи и продолжать его любить, несмотря ни на что. У нас должно хватить сил его любить, несмотря, ни на что. Мы не должны сами отчаи­ваться.

Ищите помощь. Для этого обязательно нужна будет помощь.

Будете ли Вы работать с тем же консультантом, который работает с ним здесь.

Будете ли Вы ходить в группы АЛ-АНОН, будете ли Вы читать книж­ки, ходить в Церковь, как угодно.

Ищите эту помощь для себя, потому что Вашей любви здесь, как прави­ло, не хватает. Мы все живые люди, мы все устаем.