Безработица и трудовые ресурсы.

Невозможно с полной достоверностью пред­сказать экономическое развитие, но опыт по­следних нескольких десятилетий заставляет ожидать стойкую безработицу. В середине 80-х годов число безработных не удавалось уменьшить ниже 7% в течение нескольких лет, а зачастую эта цифра была и выше. В 1982 г. председатель Группы экономических советников заявил, что эта цифра, вероятно, стала "нормальной" для экономики. Между тем на протяжении нескольких десятилетий экономисты считали допустимой нормой без­работицы 3%.

Безработица и ее последствия в виде бед­ности и пособий по безработице распростра­нены неравномерно. Среди безработных вы­деляются три крупные группы: молодые люди, обычно из этнических меньшинств, с минимальным уровнем образования, которые редко находят постоянную работу, а если на­ходят, то с минимальной заработной платой; молодые незамужние матери, которые часто ищут работу, но редко ее получают из-за недостатка квалификации, нехватки детских садов и отсутствия вакансий; работники среднего возраста, которые лишились работы вследствие технологических изменений и промышленности. К этим группам можно добавить и четвертую — энергичных и физически крепких людей пожилого возраста (как правило, 60—75 лет), большинству из которых предстоит прожить еще 10—15 активных лет. Эти люди находятся на пенсии, и многие заняты поисками занятия, которое составило бы смысл их жизни.

Последствия безработицы — отчуждение довольно значительной части людей от общественной жизни и возможное появление подгруппы, живущей вне основной системы ценностей общества и часто занимающейся нелегальной экономической деятельностью, нередко преступной и незаконной. Еще более существенно, что часть населения страдает от недоедания и физических лишений. Такое положение может привести к психическим заболеваниям, самоубийствам среди молодежи и пожилых, распаду семей, преступности несовершеннолетних и разрушению общественных связей, на которых ранее держались отношения между людьми.

Бытует мнение, будто новые научно-технические достижения и экономический рост помогут преодолеть эти трудности, что новая революция в технике и электронике обеспечит работу, товары и досуг для всех. Однако специалисты отмечают, что каждая крупная промышленная или экономическая революция сопровождалась вначале существенными структурными перемещениями рабочей силы и периодом хаоса и экономической нестабильности для большей части работающего населения. По прошествии нескольких десятилетий новый тип экономики может обрести стабильность и обеспечить большее число pабочих мест, товаров и более высокий уровень благосостояния, чем прежде. Но существенным моментом остается этот временной промежуток между началом изменений в экономике и улучшением положения, социальные, экономические и политические издержки которого очень велики.

В конце XX столетия перспективы будущего омрачаются также предостережениями ряда экономистов-аналитиков, которые отмечают, что рост высоких технологий и интенсивного капиталовложения не ведет к полной занятости, как это было обещано. Более того, новые технологии создают меньшее количество рабочих мест, требующих высокой квалификации, и множество низкооплачиваемых рабочих мест, требующих монотонного неквалифицированного труда, без какой-либо долгосрочной стабильности.

Нельзя не сказать и о более оптимистич­ном прогнозе, поскольку он также опирается на двухтысячелетний опыт эволюции запад­ной цивилизации. В Древней Греции 90% населения были бедными по меркам того вре­мени; в Англии времен Возрождения по край­ней мере 60% населения были бедными, а в начале XIX в. эта цифра равнялась 50%; в колониальной Америке большая часть взрос­лого населения была бедна, а в 30-е годы при­мерно треть населения были бедняками по сравнению с 15% в конце XX в. Но даже если придерживаться самых оптимистичных взглядов, то в ближайшие 15—20 лет потреб­ность в социальной помощи будет расти, а не сокращаться.

Рост ожиданий.

Во времена наиболее суровых тягот общественное недовольство стимулировалось убеждением, что для Аме­рики типичны открытость и совершенствова­ние. Сейчас, в XX столетии, доминирует вера в чудеса науки, в частности в то, что новые материалы будут созданы в лабораториях для замены природных ресурсов, новые лекарства должны излечить старые и новые болезни, новое оборудование должно производить больше товаров по более низким ценам и с меньшими затратами труда и т. п.

С точки зрения социальной естественная аабота о положении неблагополучных слоев подкреплялась убеждением, что страна обладает достаточной экономической мощью, чтобы путем федерального финансирования облегчить практически все человеческие трудности и сгладить неравенство. В резуль­тате этого прочно утвердилось мнение, со­гласно которому умственно отсталые лица, те, кто нуждается в медицинском обслужива­нии, психические больные, дети, имеющие низкую успеваемость в школе, люди, страда­ющие от безработицы или низких доходов, имеют законное право требовать от правительства помощи. Такое мнение — следствие изменений традиционных представлений, что нуждающиеся могут просить о милосер­дии, но не требовать его по праву.

Постоянно возрастающее разнообразие в одежде, питании, комфортности жилища, развлечениях и способах передвижения заставляет граждан рассчитывать на улучше­ние положения, а не на сохранение его или тем более ухудшение. Эти ожидания сопро­вождаются верой в равные возможности (при неравных условиях), что характерно для со­временных американцев. Можно сказать, что эти ожидания превратились в нормы соци­ального обеспечения, которые присущи всем социальным программам.

Социальные программы часто базируют­ся на индексации стоимости жизни. Соци­альные службы рассчитаны на высококвали­фицированный персонал. Даже в периоды экономических трудностей подобные ожида­ния оказывают определенное воздействие. И хотя некоторые сферы социальной помощи могут подвергаться критике, остальные будут пользоваться поддержкой, основанной на этих ожиданиях, а общий уровень социаль­ного обеспечения заставляет тех, кто чего-то лишен, требовать для себя такого же обеспе­чения.

Бытует мнение (часто ошибочное), что с помощью некоего механизма страхования при минимальных личных издержках можно избежать или сгладить последствия болезни, безработицы или утраты источника доходов. В основе всех социальных программ в США лежит законодательство о социальном стра­ховании. Вера в страхование согласуется с верой в свободу выбора личности, поскольку кажется, что оно предоставляет каждому гражданину выбор, как наилучшим способом защитить себя от случайностей. Часто эта ве­ра преобладает над доверием к бюрократиче­ски управляемым государственным службам.