История Сью (вера действительно может сдвигать горы)

Возможно, что самое мое раннее воспоминание касается депрессии. Я помню, как я получала шлепки от отца (я не помню, за что) в возрасте двух или трех лет. Он продолжал шлепать меня, потому что я плакала и шмыгала носом. Я думала, что он убьет меня, если я буду продолжать и не смогу остановиться. Он сказал, что он будет продолжать до тех пор, пока я не остановлюсь. Я быстро сообразила, что плач и другие выражения эмоций – это «ни-ни».

Члены моей семьи не плакали, не смеялись, не улыбались и не проявляли никаких других эмоций, и, кроме всего прочего, любви. Мы были более образованными, здоровыми, успешными и принадлежали к элите. Мы всегда достигали новых высот, по-английски плотно сжав губы. Многие люди отмечают прекрасное лицо моей матери. Сейчас ей восемьдесят лет, и у нее все еще очень мало морщин. Секрет ее красоты в избегании жизни. Она никогда не потеет и не ходит в те места, где могут быть «простые» люди, и никогда не выражает свои эмоции.

Я видела, как мой отец поцеловал мою мать только однажды. Это был короткий, холодный клевок в щеку, когда ее вывезли из хирургического отделения. Я была тогда еще ребенком. Мой отец был алкоголиком. Моя мать могла бы быть тоже. Мой отец хотел быть доктором и был очень разочарован тем, что я была девочкой. Он не делал из этого секрета. Я помню, когда мне сказали, что я буду доктором. На Рождество в детстве я получала всегда игровой набор доктора и никогда – медсестры.

Моя семья никогда не ездила на пикники, не посещала спортивные игры и не ходила в кино. Если я куда-то и ходила, то обычно я делала это с семьей подруги или мой отец отвозил и привозил меня обратно. Единственное, от чего моя семья получала удовольствие, была еда и у нас у всех был лишний вес.

В школе я получала хорошие оценки в подготовительном классе. Однажды я получила «неудовлетворительно» за то, что слишком много разговаривала. Мой отец сказал, что если я получу еще один «неуд», то он выпорет меня ремнем. Когда я получила очередной «неуд» по поведению, я начала плакать, и учительница спросила меня почему я плачу. Когда я рассказала ей, она стерла оценку и сказала, что это была ошибка. Когда мой отец увидел дневник, он подумал, что это я сама стерла ее и он отлупил меня все равно. Я быстро выучила, что моя задача – получать хорошие оценки для того, чтобы я могла поступить в медучилище. Для женщины попасть в медицинское училище было сложно.

Когда мне было шестнадцать лет, я влюбилась первый раз. Он был на несколько лет старше. Он служил во флоте. Он был достаточно умный, чтобы сидеть и слушать часами рассказы моего отца об охоте и рыбалке. Мы расстались, так как он настаивал на бегстве для женитьбы. Я знала, что я должна закончить школу. Я была в такой сильной депрессии, что на самом деле хотела умереть.

Я встретила своего будущего мужа, когда была в последнем классе школы. Мы познакомились в церкви на Рождественском вечере. Он был красивый и очень обходительный и с хорошими манерами. Через некоторое время у нас начались сексуальные контакты.

В последний год в школе я решила, что хочу быть инженером и разрабатывать домашние приспособления, которые были бы удобны для женщин. Я посетила декана местного университета и поговорила с ним. Он проявил энтузиазм. Я вернулась домой в радостном подъеме и гордая. Представьте гнев моего отца, когда я ему рассказала. Он сказал, что не заплатит ни одной копейки за образование, если только я не поступлю в медицинское училище.

Я стала более дерзкой и непокорной после поступления на подготовительные курсы медицинского колледжа. Я вышла замуж в возрасте восемнадцати лет, бросила колледж и уехала во Флориду со своим мужем. Мы не смогли заработать на жизнь во Флориде, поэтому вернулись в в Луисвилль. Через год после женитьбы родилась моя первая дочь. Я заметила, что Фред стал выпивать на выходных. Потом в таком состоянии он стал бывать ежедневно. В конце концов он уходил, чтобы напиваться и не делал этого дома, как мой отец. Когда я была беременна своей второй дочерью, то обнаружила, что у Фреда был роман на стороне. Это привело меня в сильную депрессию, и мы разъехались. Все время, пока я была замужем, моя семья убеждала меня развестись. Я простила его, но он продолжал пить и никогда не бывал дома. В конце концов, через десять лет нашего брака от него забеременела молодая девушка. Я поняла, что он не мог быть настоящим отцом для детей. Я развелась с ним и вернулась к своим родителям.

Я работала с доктором, который был намного старше меня и которого очень уважали в местном обществе и в церкви. Он был как настоящий отец для меня. Он оплатил мое обучение в колледже для того, чтобы я могла посещать вечерние занятия. Я училась для получения сертификата врача-ассистента. Я закончила курсы в колледже вскоре после развода. Во время обучения в колледже я работала и встречалась с человеком, о котором я действительно заботилась, но его перевели из города. Доктор, с которым я работала, давал мне амфетамины. Иногда я по целым дням не спала. Я действительно принимала их очень много. Он давал мне снотворное. Я не понимала, какое это имеет на меня воздействие. Когда я получила мой развод, доктор сделал мне открытое предложение сексуального контакта, и я покинула свою работу. Я должна была уехать в Лоуренс, штат Канзас, для того чтобы пройти экзамен на получение сертификата. Я была в такой сильной депрессии по поводу своего развода, предложений доктора, потери бойфренда и своей работы и думала, что провалила экзамен. Я должна была быть первым человеком в Кентукки, который сдаст. Я сознательно приняла больше снотворных таблеток и алкоголя в комнате мотеля в Канзасе. Мужчина в соседней комнате услышал мои конвульсии, менеджер вызвал скорую, и я выжила.

Моя семья была очень сурова со мной, когда я жила с ними. В этот раз я работала с другим доктором и прочитала в его медицинском журнале о «совершенном» способе того, как умереть. Моя мать услышала, как я упала со ступенек, и я очнулась в психиатрической клинике в реанимации. По крайней мере, психиатр знал, что я люблю животных. Он рассказал мне, что мой прием амфетаминов был подобен добиванию умирающей лошади, и поэтому я оставила их употребление навсегда. Я прошла шоковую терапию, которая не смогла избавить меня от депрессии и наполнила меня отчаянным страхом перед дальнейшим лечением. Я покинула больницу для того, чтобы опять встретиться лицом к лицу со своими старыми проблемами: попыткой растить двух маленьких детей, имея маленький доход, без поддержки семьи и любви. Доктор, с которым я работала в этот раз, уволил меня, и я искала другую работу. Наконец устроилась в больницу медицинским секретарем. Это было очень хорошо, так как это предполагало меньше контактов с людьми. Я не могла больше с доверием относиться к работе с доктором.

Я проработала на этой должности около двадцати пяти лет. У меня были приступы острой депрессии, и я всегда так или иначе находилась в этом состоянии. В основном, я была затворницей после того, как мои дети выросли. И я думала, что в этом и заключалась вся моя жизнь, и что никакой надежды на самом деле не было. Я попробовала принимать некоторые антидепрессанты, но почувствовала столь сильные побочные эффекты, что не смогла продолжать прием.

И как будто всего этого было недостаточно, в мае 1989 года я свалилась, подхватив вирус, вызвавший поражение нервов плеча, и не смогла больше поднимать руку, чтобы печатать на машинке. Я стала нетрудоспособной. Я поняла, что прежде чем я начну получать пособие по недееспособности, пройдут месяцы. Я быстро подсчитала свои скудные сбережения и пришла в ужас от перспективы остаться без жилья, так как моя семья не собиралась мне ничем помогать.

Я начала работать с консультантом-психотерапевтом, но моя семья думала, что мне необходимо медицинское лечение (и возможно, госпитализация). По их настоянию я пошла в местную бесплатную клинику. Психиатр предписал мне определенные препараты и через три дня я почувствовала себя по-настоящему агрессивной (я могла бы даже кого-то ударить в тот момент), но я поняла это и прекратила прием. Я убеждена в том, что это препарат должен быть убран с рынка. Затем психиатр в клинике начал давать мне другой препарат, от которого я все время хотела спать. На групповом собрании я сразу же увидела, что все его участники выглядят и действуют как зомби. Они говорили мне, чтобы я продолжала посещения и что я почувствую себя лучше, как и они. В качестве занятия они заправляли кровати и пекли кексы. Один пристальный взгляд на них − и депрессия (или даже мысли о самоубийстве) уже не выглядела так плохо.

К этому времени появилась группа Анонимных Депрессивных, и я пошла на собрание. Я увидела, что остальные члены группы имеют те же проблемы, некоторые пытались совершить самоубийство, но им стало лучше и без того, чтобы таблетками вводить себя в ступор. Я всегда верила в Христа, несмотря даже на то, что моя семья не посещала церковь. Я по-настоящему благодарна моей Высшей Силе за то, что Она привела меня в церковь, которую посещал мой консультант. Здесь священник сказал, что Бог любит нас такими, какие мы есть, а не только в том случае, если мы изменимся или будем какими-то иными. Община очень любящая и поддерживающая, и это намного облегчило для меня работу над Двенадцатью Шагами. Для меня не было проблемой осознать, что я была бессильная перед депрессией и что моя жизнь неуправляема (Шаг 1). Глядя в лицо и рассказывая другим членам группы, я смогла увидеть, что они обрели мир (Шаг 2). Отсюда Третий Шаг – поворот своей воли и жизни к заботе Бога – был легкий. Если вы бросите барахтаться в воде и просто сдадитесь и ляжете на спину, вы поплывете!

Действие предшествует мотивации, и я начала работать в местном зоопарке. Это прекрасное место (здесь безопасно также и от мелких воришек). Я начала разговаривать с людьми и узнала о курсах, на которых учат на добровольного учителя. Я поступила на них и успешно окончила. Это дало мне новую цель в жизни. Я получаю огромное удовольствие от работы по оказанию помощи малоимущим в школах, домах по уходу за престарелыми и больницах. Я завела друзей, как среди людей, так и животных. Не было такого дня, чтобы меня не похвалил кто-то: посетитель, работник или иногда животные.

Моя семья не изменилась (хотя моя мать прокомментировала изменения, появившиеся на моем лице), но я изменилась. В этом очень помогает молитва о душевном покое. Я знаю, что я не могу их изменить, но у меня есть новые друзья и настоящая поддерживающая система, поэтому родители не имеют для меня большого значения.

Кто бы вы ни были, тот, кто это читает – верьте! Первые три Шага наиболее важны. Прогулки или другие физические упражнения также важны. Посещения собраний и участие в них важны, но превыше всего, и важнее всего − вера. Вера во- истину сдвинет горы!

- Сью