Искусство как мост от материи к духу

Физический мир для нас должен оставаться физическим и духовное должно искать там, где оно есть; конечно, также и там, где есть физический мир, но именно в сферах, которые суть духовны и проникают физический мир.

Но тут же имеется еще другая область. И человек в здоровом своем состоянии чувствует себя призванным проложить мост между одною и другою областью, между областью внутреннего, переживания и внешнего лицезрения, миром, в котором анормально стоит сновидец и миром, в котором анормально находится медиум или сомнамбула, когда мы соединяем оба мира вместе, оплодотворяем их взаимно,- зарождается искусство. Ибо в искусстве то, что воспринимается внешне, чувственно, одухотворяется, пронизывается импульсами духовного мира; а то, что воспринимается внутренне - душевно, представляется во внешнем воплощении.

И в то время, как Теософское Общество было занято тем, что выставляли внешнюю физическую сущность как духовную сущность, мы в Антропософском Обществе стремились ввести в искусство течение оккультное: родились Мистерии, родилась Эвритмия, родилось построение речи.

Все это зародилось тут, в Антропософском движении, вышло из этого импульса, из стремления перебросить мост от духовного в физическое, чтобы сознание могло переноситься из мира, куда сновидец вступает хаотически,- к тому миру, в который вступает хаотично сомнамбула или медиум. В искусстве оба мира вплетаются сознательно один в другой.

Когда-нибудь это станет понятным. Поймут, что именно кроется, например, в тех особых устремлениях, проводимых Марией Штейнер, как довести построение речи снова до той ступени, на которой оно некогда было, когда люди были еще инстинктивно духовными. В речи тогда большее значение имели ритм и такт, нежели внешнее абстрактное словесное выражение. Это должно быть завоевано снова. Эвритмия завоевывает двигающегося человека, который разворачивается перед нами таким, каким является человек как духовно-душевная сущность. Это есть то, что вы видите в эвритмии.

Таким образом, в искусстве мы, прежде всего, должны были построить этот мост между миром, с которым соприкасается сновидец, и миром, в котором блуждая спотыкаются и двигаются сомнамбула и медиум. В наше современное материалистическое время сновидец стоит тут, одиноко размышляя, и ничего не знает об образах, о материальных формах, выражающих духовное и дающих откровение духовного. И вокруг ходят сомнамбулы, безразлично, ценят ли их как медиумов или создают ли они в большевизме чисто государственные теории и подобно медиумам реализуют в мире различные вещи; они бродят в современном мире кругом и не подозревают ничего о духовном.

Большое значение имеет то, что в искусстве вновь найден мост от духовного к материи и от материи к духу, дабы понапрасну не спотыкаться и не кружиться более, блуждая во внешнем мире, но получить разумение к нему посредством духовных движений, которые не суть обыкновенные движения.

Таким образом, перед вами настоящее, внутреннее начало эвритмии предстоит как импульс посвящения; и все то, что изучаете у нас как искусство построения речи, исходит также из этого импульса. И когда в скором времени в Дорнахе будет проводиться курс драматического искусства, в нем будет также проводиться опыт подвести драматическое искусство к тому, чтобы на сцене было проявлено духовное, долгое время думали лишь о том, как бы по возможности поставить артиста на сцене так, как в обычной жизни. И комичными были дискуссии в 90-х годах, когда об этом спорили, склонившись в заключение к натуралистическому. Спорили о том, должны ли шиллеровские персонажи произносить на сцене свои героические сентенции с руками, заложенными в карманы брюк, ибо такова была некогда мода! Вы видите, имеется много причин, дабы найти путь к истинному исследованию духовного мира. И тот путь, который открывается в области искусства, по настоящему совсем не является неправильным путем.

С одной стороны, совершенно особое значение имело продвижение от древней науки посвящения, углубленной в мистерии Луны и всего того, что сюда принадлежит; это было приближением к тому, во что возможно проникнуть посредством душевных постижений естествознания, когда они насыщают душевное состояние, при котором возможно оккультно познавать. Если это имело невероятно большое значение, то, с другой стороны, не меньшее значение имели дилетантские попытки сделать особой областью исследования, устранив отсюда дух, то именно, что имеет место у медиума и сомнамбулы именно под духовным влиянием и проявляется в формах духовного. К этому уже были сделаны нелепые дилетантские попытки.

Эти два пути должны собственно рассматриваться как один: проникновение изнутри наружу посредством ставшего обдуманным миром сна и сознательное понимание внешнего мира, который охватывается естествознанием лишь через его минеральные свойства и который исследуется дилетантским образом посредством так называемого психического изыскания, и т.п. Следовательно, существенно пройти и этот путь духовного исследования, ибо мы живем в естественно-научном времени и важно духовно исследовать эту другую область, которая полярно противостоит области сновидений.

Когда перед нами сомнамбула или медиум, то через них происходит нечто, к чему мы не привыкли в обычной жизни. Сомнамбула не пишет так, как пишет обыкновенный человек; двигается, говорит; ест, не так как обыкновенный человек; ибо у него астральное тело и «Я» находятся вне физического и эфирного тела. Мы имеем тут дело с физическим и эфирным телом, которые покинуты и которые стоят под воздействием Космоса, отданы влиянию Космоса. Мы имеем, следовательно, дело с откровением физического и эфирного, которое не является обыкновенными природными действиями, но проистекают из духовного мира. Ибо в принципе, в конце концов, безразлично, стою ли я перед медиумам и внушаю ему что-либо или медиум отдается какому либо звездному влиянию или влиянию какого-нибудь металла, или климатическому и т.д., воспринимая его в свое эфирное тело.

В медиуме перед нами организация, отданная магическим образом духовному. Это мы должны себе отметить. В таком случае нельзя изучать этих явлений, не имея перед собою духовного, как хотели бы это делать Общества внешних психических изысканий, желающие экспериментировать внешним образом. В этих случаях необходимо вглядываться в духовную связь. На переднем плане стоит то, что происходит тут через медиума и сомнамбулу или, в ином случае, через человека; а в глубине надо видеть то, что существует как духовное.

Но все эти явления, возникающие у медиума, у сомнамбулы родственны с другими медиумами. Когда сидит медиум и в известном состоянии производит то или иное под человеческим или под космическим влиянием,- это собственно означает, что физическое или эфирное тело производят то или иное. Это временно происходящее совершенно то же самое, что имеет место под воздействием, обусловленным чем-либо другим в ядовитых растениях, через которые человек известным образом заболевает. Это является только, хотел бы я сказать,- внешней, преходящей личиной болезни, имеющей место в сомнамбулическом, медиумическом состоянии. И с известной точки-зрения,- о чем будет еще изложено в ближайших докладах,- на проявлениях медиумизма и сомнамбулизма можно видеть, в чем собственно у больного человека кроется причины болезни. (Этого не требуется, но возможно заключить). Причина лежит в том, что его «Я» и астральное тело вышли каким-либо ненормальным образом из одного органов или покинули весь организм и человек стал таким путем под действие особых духовных влияний.

Видите ли, так как в древние времена постигали существование этой связи, то мистерии всегда были соединены с медициной; и вследствие того, что тогда не были так любопытны, как сегодня, то не занимались много медиумами и сомнамбулами, чье поведение было постигнуто также, как постигалось болезненное состояние. Этими вещами занимались гораздо более с точки зрения медицины. И такая точка зрения должна быть снова приобретена.

То, что есть в мире и что в особенности проявляется в патологических состояниях человека и животных, должно быть исследовано вновь правильным образом. Лишь таким путем придут к возможности познать то, что желало бы исследовать Общество психических исследований.

Антропософическое движение также вступило на этот путь, где патологические явления могут исследоваться таким образом, чтобы из них открывался доступ к духовному миру. Это стало возможным и в совместной моей работе с д-ром Итой Вегман, в которой она пытается пройти правильным образом путь, с которого сбиваются психические исследования. Такая совместная работа оказалась мыслимой, потому что Ита Вегман действительно обладает не просто познаниями, приобретаемыми современным врачам, но теми интуитивно-терапевтическими импульсами, которые непосредственно исходя из картины болезни, входят в духовный мир и оттуда приходят к терапии.

Вот здесь и лежит та область для исследования, на которую я указываю. Тут производится опыт создания истинной, инициированной медицины, которая сама по себе является инициированным естествознанием.

Перед миром открывается другой, правильный путь в противовес ложным путям. И вы ухе из первого тома книги, совместно написанной д-ром Вегман и мною, увидите, как идти этим путем.

Теперь ясно, что на примерах легче всего видеть различие между правильными и ошибочными путями. В связи со всем сказанным здесь, на это должно быть также указано.

Если я говорил ранее о том, что в искусстве должен быть проложен путь, который снова приблизит область духовного и область материально оформленного одну к другой, то должен добавить еще следующие: видимо, что по условиям современной цивилизации правильный путь к этому будет найден тогда, когда будет пройден последний путь в отношении природных явлений, ибо ныне человечество в искусстве так далеко отстоит от построения этого моста, о котором я говорил, что быть может оно лишь тогда убедится в действенности жизни духовного в искусстве, когда интенсивным образам придет к убеждению в действии духовного, видимом особенно в генезисе патологического; когда станет явственным, как действует и живет дух в материи, как он в материи открывается. Когда узрят это в области Природы, тогда, быть может, пробудится энтузиазм и к тому, чтобы непосредственно в искусстве поставить это перед миром.