Отведи меня гулять по крышам

Отведи меня гулять по крышам. Чтобы городская суета оказалась где‑то под нашими ногами, а небо – как будто на расстоянии вытянутой руки.

Позови меня туда в октябре или ноябре, мне кажется, крыши особенно прекрасны в осенних сумерках. И даже если будет немного моросить, ничего страшного, ведь ты захватишь с собой зонтик, потому что ты надежный, в отличие от переменчивой меня.

Возьми меня за руку и с загадочной улыбкой, игнорируя многочисленные «Ну кууууда мы?», отведи туда, где весь город видно как на ладони. Он будет казаться нам маленькой планетой. Туда‑сюда шмыгают машины, куда‑то спешат люди, а для нас время остановится. И звуки будут как сквозь вату, и воздух станет особенно тягучим, вязким, ленивым. Может быть, подует ветер, так даже лучше. Ведь ты тогда начнешь прятать меня от него, а я почувствую, что нужна и важна тебе. Как мало нам на самом деле необходимо для счастья: согретые в карманах замерзшие руки, накинутая на плечи куртка, сверток с книгой, которую я так долго искала и сетовала, что нигде ее нет, и елка, внезапно возникшая в нашем доме, потому что вчера я грустила о том, что не успела ее купить к Новому году.

Наверное, сначала будет немного неуютно, ведь рождение новой вселенной – это всегда волнительно и особенно. Но мы быстро привыкнем к тому, что на краю большого мира нас теперь только двое. И можно говорить без слов. В молчании иногда гораздо больше смысла, чем в разговорах. Мне нравится, как ты молчишь со мной, потому что в эти моменты ты держишь меня за руку и становишься ближе, чем когда‑либо. Это даже круче и интимнее, чем самый развязный и откровенный секс. Когда я вижу, как ты, задумавшись о чем‑то своем, важном, нащупываешь и сжимаешь мою руку, понимаю, что живу внутри тебя. И все слова по сравнению с этим становятся ненужными и даже лишними. Если бы вместо того, чтобы молча взять меня за руку, ты опустился на одно колено и начал декламировать стихи о любви, я скорее подумала бы: «Что за напыщенный шаблонный дурак?» Зачем озвучивать то, что так пронзительно понятно?

Скоро стемнеет. На улицах зажгутся тысячи огоньков, а на небе начнут постепенно проявляться звезды. Они, как флуоресцентные камушки, которые я собирала в детстве, сначала светятся очень слабо, а потом набирают силу и сияют все ярче. Те, кто говорят, что в городе не видно звезд, врут. Они просто не бывали на крышах.

Ты достанешь какой‑то хитрый гаджет для поиска созвездий. И будешь рассказывать мне о них, показывая, где начинается ковш Большой Медведицы. Я, естественно, как обычно, ничего не разгляжу, но буду делать вид, что все‑все заметно. Мне приятно учиться у тебя этой последовательности, точности, упорству. Сама я слишком нетерпелива, постоянно куда‑то спешу, бегу, хватаюсь за все. А оказывается, теперь эта суета и не нужна. Здесь, на крыше, все обретает свои истинные значения. И становится ясно, от чего я пряталась в этом вечном водовороте. Стоило ли замазывать свои трещинки мастикой из людей, событий, дел и идей, если можно было просто пойти на крышу? Определенно, стоило. Ведь иначе, не зная всего, что я знаю, не умея чувствовать всего, что я познала, не отличая нужное от мусора, я никогда не разглядела бы тебя. И не оказалась бы сейчас с тобой, в этой точке, в этот момент над миром.

Мы простоим там очень долго. И хоть я страшная трусиха и боюсь высоты, маньяков, страшных сумеречных чудовищ и вообще жить, рядом с тобой мне будет спокойно даже на высоте птичьего полета. Я не знаю, как это работает, но почему‑то, когда ты рядом, все эти страхи съеживаются, становятся маленькими, и я смотрю на них снисходительно. Где‑то на ментальном уровне мне кажется, что наше общение выглядит так: ты просто укутываешь меня в большой мягкий плед, сажаешь в безопасный угол и закрываешь все подходы к нему собой. Не задавая лишних вопросов, не давая никаких советов, не рассказывая мне, что я сильная, все пройдет и прочее, ты просто рядом и закрываешь меня. Иногда – от меня же самой.

Поэтому я без раздумий иду с тобой на крышу.

А после, надышавшись этим особенным, вязким воздухом из смеси свободы и превосходства над суетой, помолчав о важном и погрузившись в этот мягкий мир для двоих, мы спустимся вниз по каменной лестнице типичного старого подъезда, спугнув по пути пару бездомных кошек. Мы вынырнем из своей параллельной вселенной где‑то в центре города, оглядимся по сторонам и пойдем домой. Пить чай или глинтвейн и читать одну книжку на двоих.

Романтизация любви

Продолжая тему невротической любви, нельзя не поговорить о такой штуке, как романтизация. Собственно, с нее‑то по сути вся беда и началась.

До определенного времени (а именно, примерно до восемнадцатого века) люди строили свои отношения несколько по другому принципу, нежели сейчас. Во главе стояли вопросы выживания – необходимо было создавать крепкие семейные кланы. Поэтому хочешь‑не хочешь, а замуж пойдешь. Чувства сами по себе болтались где‑то там, в конце списка потребностей.

С наступлением романтической эпохи в литературе все поменялось. Еще одно доказательство тому, что мы, писатели, способны менять этот мир (табличка «сарказм»). Нашим предкам рассказали о том, как должны выглядеть отношения. Любовь, прекрасная, всепоглощающая, сияющая, вышла на первый план и озарила серые будни человечества. Появился красивый повод для подвигов, смысл существования и, что так важно для рефлексирующих девчонок, – возможность принадлежать не только потому, что тебя на ярмарке невест купили, а по более приятному поводу.

Романтизация наконец‑то дала человеку ответ на, пожалуй, самый сложный и мучительный вопрос: в чем смысл жизни? Приходить в этот мир ради любви, согласитесь, весьма приятный вариант. Всяко лучше, чем просто вяло влачить свое существование. Тут тебе и высшая миссия, и якобы способность делать чью‑то жизнь лучше, краше, интереснее.

Образ любви, который сформировали и продолжают эксплуатировать до сих пор, на самом деле ничего общего с ее здоровым и гармоничным вариантом не имеет.

Любовь по книжкам = я горю, и все горит, и мы горим, и так хорошо, что невыносимо. Вечная превосходная степень, причем преимущественно с перекосом в сторону страданий и мучений. Большинство людей на вопрос «как вы измеряете силу своей привязанности?» радостно сообщат вам, что чем больше страдаешь без человека, тем сильнее ты его любишь. Милое такое оправдание склонности к эмоциональной зависимости и мазохизму.

Вообще из любви, кстати, сделали удобный повод для объяснения любых странных поступков, а порою и откровенного безумства. Страдаешь годами по оставившему тебя мудаку? – Ну а как, любовь же. Преследуешь кого‑то? – Что ж поделаешь, такое сильное чувство. Живешь в атмосфере унижений, страданий? – Любовь, как известно, зла. Шагаешь с крыши или пьешь яд? – Ну а как еще, без любимого человека свет не мил.

Романтическая литература вкупе со сказками сформировали у нас несколько очень опасных мифов, которые мы впитываем с молоком матери. Когда у меня будет дочь, она ни в коем случае не узнает ни историю про красавицу и чудовище, ни сказку про Кая и Герду, от греха подальше. Зато обязательно обращу ее внимание на то, что Золушке было вот вообще ни разу не до принцев, и все, что ее интересовало: платье и бал. Потому что не было еще в реальной жизни случая, чтобы волшебная сила любви изменила человека, растопила сердце индивидуума, не способного на эмоциональную близость, и наделила откровенное ментальное полено яркими чувствами.

В романтических фильмах, сериалах и книжках мы раз за разом наблюдаем сцены потрясающих, проникновенных объяснений, за которыми в характерах главных героев незамедлительно следуют весомые перемены. И нам начинает казаться, мол, вот сейчас я ему, любимому, все хорошо объясню, разложу по полочкам – и вуаля! – случится чудо. Спадет пелена, он расколдуется и предстанет передо мной в самом лучшем своем обличии. Я его (обличие), конечно, никогда не видела, но точно знаю, что где‑то там, в глубине, он именно такой. Причем вот что интересно. Почему‑то имитировать сцены из блокбастеров, где кто‑то скачет резвым козлом по крышам небоскребов, перелезает из самолета в самолет на высоте 5000 метров и вживляет себе в мозг компьютерный чип, нам в голову не приходит. Ну понимаем же, что это выдумка, фантастика, не совместимая с жизнью. А вот волшебные превращения под воздействием прекрасной любви – это да, стоит положить жизнь на то, чтобы пробовать.

Если бы мы с вами действительно жили, чувствовали и вели себя, как в книгах и кино, то мир был бы чудесен. Серьезно. Я и коллеги, правда, остались бы без работы, но ничего, ради вселенского счастья можно и другую профессию освоить (эй, саркастически настроенный читатель, я сейчас про психологию, если что).

Что же такое любовь в лучшем ее проявлении?

То, что живет внутри нас, вне зависимости от наличия объекта. Гармоничная любовь к другому не может начаться там, где нет любви по отношению к себе. Первичны – наши чувства, а на кого мы их направляем, это уже вопрос второй. Здоровая, классная, счастливая привязанность – это про то, что рядом с тобой мне лучше, веселее, интереснее. Но и если тебя не будет, я не погружусь в беспросветную пучину, и жизнь моя не превратится в унылое существование, я не растворюсь и не растаю, а буду все так же чувствовать себя важной, нужной, ценной. Смогу и есть, и спать, и дышать, и жить. Не мочь существовать без кого‑то – это зависимость, красиво упакованная в коробочку с надписью «Любовь», но, как и поддельная сумка из Китая, не ставшая, несмотря на упаковку, оригиналом.

Люди, которые влюблены

Часто представляю себе картинку: мы гуляем по набережной какой‑нибудь реки, останавливаемся, чтобы посчитать уточек или поймать красивое отражение в воде, а потом я, сидя на парапете, обнимаю тебя за шею, утыкиваюсь носом в щеку, и мы бесконечно болтаем о каких‑то глупостях. Удивительное дело, когда ты влюблен, темы для разговора появляются сами собой.

* * *

Влюбленных людей видно сразу. Они слишком светятся, чтобы не заметить их даже в плотной толпе. Когда они читают сообщения на экране своего смартфона, их лица озаряются особенной улыбкой, такой, что даже у самого отъявленного циника что‑то екает в сердце. Ведь она – про что‑то чистое, простое, понятное и трогающее до мурашек.

Что бы ты ни делал, будучи влюбленным, у этого появляется особенный смысл. Простой перекус в забегаловке на заправке приближается по значимости к ужину в мишленовском ресторане, ведь это ваша первая поездка за город. Места, которые вы посещаете вместе, становятся какими‑то неземными, у вещей появляются забавные имена, а у будней – милые традиции. Ты начинаешь замечать в себе какие‑то фантастические возможности: слышать неслышное, видеть невидимое, понимать несказанное.

Весь мир вокруг влюбленных становится сплошным произведением искусства. Они порой, ей‑богу, как внезапно прозревшие люди, смотрят на него незамутненным взором, подмечая особенные черты, оттенки, вкусы, запахи. Им и только им доступны какие‑то невероятные композиции, формы, впечатления. Делятся ими друг с другом, бережно складывая в шкатулку общих воспоминаний. Ту, которая доступна только двоим, и ту, которая становится камерой пыток, если кто‑то уходит.

Их традиции милы, забавны и понятны только им двоим. Полуслова, подколки, особенные интонации и дразнилки, соревнования и игры. Для любого другого человека они нелепы и бессмысленны. А для влюбленных в них – цемент, которые сцепливает их все крепче и крепче.

Влюбленные – лучшие мотиваторы. В них просыпаются силы, таланты, потрясающая увлеченность жизнью. Внезапно ты узнаешь, что можешь писать стихи или тексты, рисовать потрясающие картины и вершить великие дела. Причем настолько ловко, что заражаешь своим пылом и задором всех вокруг. Сон, еда, отдых – все это может спокойно подождать, ведь из тебя в прямом смысле переливаются чувства.

Но самое главное – это глаза. Влюбленные смотрят друг на друга так, что перехватывает дыхание. Восхищение, нежность, желание, тепло – все это передает лишь сотую долю того самого, особенного взгляда. И именно он является безошибочным индикатором определения влюбленных. Собственно, ради того, чтобы на тебя так смотрели, все ведь и затевается…

* * *

Мы с тобой как‑то летели из очередного «побега» от внешнего мира под слезливый фильм о том, что он любит ее, она любит его, но вместе быть не суждено, ибо жестокий мир (читай – брак). В какой‑то момент ты нажал на паузу и сказал: «Вот! Вот так ты смотришь на меня! Этим невероятным взглядом. Так, как можно смотреть только на свое отражение».

Как же ты был прав…

Что такое влюбленность?

Это волшебное состояние, о котором мы тоскуем, когда отношения выходят на некий стабильный уровень, всеми силами пытаемся вернуть и страшно расстраиваемся, если не удается. Нам, ввиду особенностей восприятия любви, описанных в главе о романтизации, кажется, что вот именно этот период является самым‑самым. А все остальное – так, жалкие остатки и крошки с барского стола.

Влюбленность – это правда классно. Знаете почему? Потому что она – про нас, а не про реального человека, которого мы выбрали в объекты страсти. Объяснить природу этого чувства можно всего одним простым словом – проекция. Собственно, на этом главу можно было бы и закончить, но я, пожалуй, разложу все по полочкам.

Итак, что такое проекция? Это когда мы берем то, что внутри нас, и напяливаем на окружающий мир.

Есть у нас образ мужчины. Которого хочется, о котором мечтается и который грезится в девичьих снах. У каждой он свой: у кого‑то – взрослый и солидный, у кого‑то – молодой и беззаботный, или, например, творческий и сложный.

Разумеется, весь он состоит из сплошных идеализированных представлений и прямо‑таки принц. Так вот. И когда нам встречается кто‑то, хоть чем‑то напоминающий этот прекрасный образ, мы радостно достаем из нашего сознания костюм принца, надеваем на него и влюбляемся.

Все вокруг искрится и потрескивает, как электрические разряды, от накала нашего восторга. Избранник предстает в лучшем свете. Ну а как иначе‑то, мы же отдали ему все потрясающие качества, которые только смогли придумать. Он кажется просто невероятным: своим, понимающим, внимательным, состоящим сплошь из достоинств. Сексуальное влечение зашкаливает, само собой мы становимся единым целым, ведь он и есть часть нас. Со вторым человеком, при условии взаимности, происходит то же самое, кстати. Он видит в вас идеальную, прекрасную барышню, в костюме той самой принцессы из его мечты. Говоря профессиональным языком: аниму – бессознательный образ женского начала в мужчине.

По мере развития отношений и узнавания у нас постепенно начинают вырисовываться более‑менее реальные картинки друг друга. Выясняется, что избранник вполне себе живой человек, а не акварельный иллюзорный мальчик. Маски спадают, и вот на этом этапе вам может начать казаться, что человек якобы изменился. Был один, а стал другой. На самом деле никаких метаморфоз с ним не происходило, просто вы увидели его без костюма вашего же собственного дизайна.

У тех, чьи партнеры и в реальном обличии вполне их устраивают и соответствуют потребностям (ну, или потребности адекватные, а не про поглощение других), все складывается дальше и переходит в любовь. А там, где вылезают разительные отличия, начинаются пляски с бубном: расколдовать, спасти, вернуть так, как было. История, на самом деле, реально печальная, потому что люди умудряются проебывать годы собственной жизни ради неких трех месяцев проекционной сказки.

Простые правила безопасности в период влюбленности могли бы легко уберечь многих из нас от весьма печальных последствий.

Для начала в первые полгода отношений лучше бы не принимать серьезных решений из серии срочно пожениться, завести детей и оформить ипотеку. Риски непомерно высоки. Неровен час, в период превращения принца в человека столкнетесь с разным невероятным и интересным.

Во‑вторых, нелишним будет иногда возвращаться на бренную землю и оценивать любимого с позиции его реальных действий, поступков, внимательно слушать, что он там транслирует, анализировать, как вообще начались ваши отношения. Одна моя знакомая пришла ко мне со словами: «Я даже представить не могла, что мой муж – такой! Спустя полгода после начала отношений его как подменили: пьянки, гулянки, я тяну всю нашу семью на себе, ужас‑кошмар!» В процессе общения выяснилось, что сладкая парочка познакомилась в реабилитационном центре для наркоманов, где мужчина мечты лечил тяжелую зависимость. И первое, что он сделал, повстречав мою визави, – нарушил одно из главных правил: не вступать в отношения во время программы.

В‑третьих, важно, очень важно обращать внимание на то, как он ведет себя по отношению к другим людям. Ну согласитесь, очень странно считать мужчину, изменяющего жене, – честным и заботливым человеком. Ибо он уже обманывает и мучает как минимум одну женщину. А если копнуть, то дальше в биографии красавчика всплывают не менее интересные прецеденты.

Фиксируйте свое внимание каждый раз, когда у вас возникает шальная мысль о том, что «вот это просто досадное недоразумение» или «ну у нас‑то с ним все будет по‑другому». Не будет.

Влюбляйтесь, друзья мои, это прекрасно, важно и нужно. Но старайтесь делать это на земле, а не в волшебном мире розовых и голубых единорогов.

А что дальше?

Забавная штука: иногда мы можем придумать целую историю о последующей жизни рядом с человеком, всего лишь поговорив с ним по телефону пару минут, а порою сумасшедший накал эмоций в настоящем напрочь вытесняет все мысли о будущем. Остается лишь момент. В котором есть ты, я и наш маленький мир только для двоих. И его так много, что хватает с лихвой на жизнь между встречами и на то, чтобы искренне не замечать определенных жизненных обстоятельств. Например, того, что твой избранник женат. Ну или ты – замужем.

* * *

А что же дальше? Этот вопрос пришел ко мне внезапно. Просто был очередной вечер, наполненный разговорами, пробирающими до глубины души, признаниями, обсуждениями, и вдруг я поняла, что мы совсем не говорим о планах. Препарируя друг друга, раскладывая на атомы и молекулы прошлое, настоящее, мы совершенно игнорировали будущее.

Балом правили наши чувства здесь и сейчас. Казалось бы, чего удивительного, это ведь важнейшая часть человека, избегать которую невозможно. Только вот в какой‑то момент этого стало мало. Процесс развивался постепенно. Сначала я просто обратила внимание на то, что мы не затрагиваем эту тему, потом стала все больше мысленно возвращаться к этому вопросу, а вскоре он уже уверенно перекрывал все происходящее в моменте.

Оглядываясь, я понимаю, что ответа‑то на него не было ни у тебя, ни у меня. Но кого это волновало? Пресловутое «что дальше?» открыло портал в ад. Начались недомолвки, попытки договориться о сроках, вечные сомнения. Сладкое «здесь и сейчас» постепенно растворялось, как картинка в старом телевизоре. Но желание быть вместе побеждало и это. Мой разум находил вполне логичные объяснения, а твой – верные слова для убеждения.

Нам действительно хотелось строить планы, как «нормальной» паре, но каждый раз они наталкивались на один‑единственный важный вопрос: что же делать с остальной частью жизни? Казалось, глобальное решение уже принято, просто что‑то с его реализацией не клеится.

В наших разговорах появилось очень много «когда», «после того как», «скоро», «еще чуть‑чуть». Из легкого и вечно праздничного момента мы перешли в какой‑то предбанник, перевалочный пункт между новой и старой жизнью. И застряли в нем…

Почему нам важны статусы

Одна моя знакомая с редким рвением пропагандировала историю о том, что статусы в отношениях вообще не нужны и не важны. Мол, какая разница, если сами‑то отношения от них не меняются. К чему все эти лишние вопросы, договоренности «на берегу» и лишние, мучительные для мужчины разговоры. Нужно быть легкой, ненавязчивой и вообще жить по Воланду: никогда ничего не проси, сами придут и все дадут.

На первый взгляд, логика есть. Ну реально, сколько браков называются семьями, а по факту: ложь, насилие, Содом и Гоморра, или в принципе все живут своими жизнями. Или же просто отношения не устраивают, хоть у них и есть некое официальное название. В общем, что ты на обертке ни напиши, если внутри, простите, говно, вкуснее и слаще от названия «Конфета» оно не станет.

Мы с вами сейчас посмотрим глубже. Так как второй и третий взгляды открывают интересные ракурсы у этого вопроса.

У общества для всего есть названия. Мы так воспитаны. Наша психика подстроена под то, чтобы все было понятно, доступно и на своих местах. Нас приучают к этому с детства, и в общем и целом эта система вполне себе жизнеспособна, если не переусердствовать. Когда вдруг происходит некий сбой и подходящее определение не подобрать – случается тревога, так называемое «подвешенное состояние». Проще говоря: вроде что‑то есть, а что конкретно – не очень понятно. Это как если бы в ресторане вместо меню вам сразу приносили еду, еще и тщательно замаскированную. Мол, вот, ешьте, гости дорогие. Большинство из нас разволнуется. Что там? А вдруг невкусное? Или с опасными для меня продуктами?

Так вот. Пресловутые статусы в отношениях – это пункты в меню. Мы смотрим на них и выбираем, подходят они нам или нет. Стоит это себе позволить, или есть вероятность аллергии, диареи, острого приступа гастрита, доступна ли цена. С их помощью мы понимаем, что не сошли с ума, не придумали себе что‑то лишнее и имеем возможность оценивать происходящее реально.

Человек, который всячески уходит от названия для ваших отношений, – абьюзер. Банальный такой, жестокий чувак, который не хочет думать ни о ком, кроме себя, своего комфорта и достижения удобного состояния. По факту, он создает у вас постоянную иллюзию того, что вы сходите с ума. Изощренная пытка, надо сказать.

– Дорогой, что у нас происходит?

– Ты что, сама не понимаешь? Что, нужно все объяснять? Неужели не чувствуешь? Ужас, кошмар, глупая, холодная женщина.

Или, например, прекрасный ответ про «мне надо подумать», круче него только «у нас все было так хорошо, а ты испортила своими вопросами». Задача абьюзера – прикрыть свои косяки вашим чувством вины. Ведь тогда можно будет продолжать делать все, что взбредет в голову, будучи не связанным никакими словами или обязательствами. Те, кто меня читали до появления этой книги, знают, что я противник «to do» листа в отношениях. Мол, если называется у нас все так, тогда ты должен то, то и то. Употребляя здесь слово «обязательства», я имею в виду некие очень фундаментальные вещи из серии «если я живу вместе с человеком, то хотела бы знать, как мы планируем бюджет, не исчезнет ли он завтра без предупреждения, и имеет ли смысл обсуждать с ним некие общие планы».

Давайте не забывать, что коммуникация между людьми строится с двух сторон. То есть, если один говорит, а второй постоянно молчит, то диалог между ними маловероятен. То же самое и здесь. Нам важно понимать, какое представление о происходящем есть у второй стороны. Не для того, чтобы на основе этого принимать решения, а чтобы сравнить эти взгляды со своими и оценить – насколько они приемлемы для нас.

Как и любой абьюз, непонятные отношения опасны тем, что затягивают тех, у кого есть склонность к рефлексии в сторону значимого человека. Такие люди могут очень долго находиться в неопределенных романах, списывая свое бездействие на «он мне нормальной обратной связи не дает, поэтому я еще посижу, а вдруг?». И история эта не‑здо‑ро‑ва‑я.

Простой пример. Одна из моих подписчиц, вполне себе интересная, красивая, смышленая барышня рыдает в три ручья на консультации. Мол, так и так, любовь у меня, какой в жизни еще никогда не было. И всем он прекрасен, столько качеств замечательных, но что между нами – непонятно. Спрашиваю – уходит от ответа. А я не понимаю, не могу больше. Три года уже «больше не могу», но почему‑то все там.

Начинаем выяснять, с большим трудом отсекая вопросы про «как вы думаете, что он имел в виду вот под этим», «а может быть, он хочет вот так» и пространные рассказы про сложный внутренний мир прекрасного принца, его жен‑детей‑жен его детей, его любимую кошку и планы по ее стрижке. В итоге путем проб, ошибок, ста наводящих вопросов выясняется, что нормальных, близких и в моральном, и в бытовом плане отношений девушка не хочет. Потому что – страшно. Вдруг не получится, и мужчина уйдет? Будет больно. Сейчас, конечно, тоже не очень хорошо, но терпимо. А тут может стать так больно, что я прямо рассыплюсь на куски и скорее всего умру. А поскольку умирать пока рано, я выберу безопасный вариант и буду с ним возиться. И при деле, и риски минимальные.