И снова — «воскрешение из мертвых»

Наконец я сделался «экстерном». Это было следующим этапом профессиональной карьеры, которую я избрал. В сущности, я стал «врачом-практикантом» в медицинском центре, который принадлежал лицензированному мануальному терапевту. Хотя для начинающего терапевта эта стадия карьеры полезна во многих отношениях, ее едва ли можно назвать особо доходной. Как и большинство людей, я предполагал, что врачи знают, как организовать работу медицинского центра и вести там дела. Я ошибался. Доктора в том центре, куда я устроился, не понимали очень многого. Пожалуй, их главной проблемой были отношения с клиентами. Согласно нашему договору, я выплачивал своим патронам 50 % той суммы, которую собирал с пациентов. А поскольку эти доктора и со своими-то пациентами обращались, скажем так, не слишком предупредительно, не удивительно, что по отношению к моим пациентам их любезность уменьшалась еще раза в два. Из-за такого отношения многие пациенты, побывав у меня раз, больше не возвращались.

Итак, мой доход составлял лишь 50 % тех денег, которые я получал от больных, а объем клиентуры был непредсказуем. В таких условиях мне еле-еле удавалось оплачивать аренду квартиры и кабинета. Чем дольше я работал экстерном, тем больше у меня появлялось долгов. Чем больше появлялось долгов, тем призрачнее становилась возможность уволиться оттуда — пока через три года мне все-таки не пришлось уволиться, потому что иначе я был бы вынужден вообще отказаться от профессиональной карьеры. Вот я и уволился.

Тем не менее мне удалось-таки извлечь из этой безотрадной ситуации парочку дополнительных выгод. Оказалось, что один из моих пациентов был самым непосредственным образом связан с фильмом «Воскрешение из мертвых», который, как я уже говорил, входил в число моих любимых. Другой же пациент был членом Американской академии кинематографических искусств и наук. Он пригласил меня на церемонию вручения «Оскаров» того года. И вот я уже там, сижу на балконе и созерцаю происходящее. Обернувшись, я увидел, что Элен Берстин (она была в числе номинантов и до того сидела в передней части партера) поднялась на балкон и заняла место у меня за спиной.

«Как странно», — подумал я. На протяжении вечера я как-то не заметил, чтобы это кресло было свободно.

Через некоторое время актриса встала и вышла. Я больше никогда не встречал ее лично и не думал ни об этом «почти знакомстве» с нею, ни о других странных событиях, которыми была отмечена моя жизнь: «существах» в изножье моей постели, предсказании землетрясений, психометрии, часах, которые чинились сами собой...

По крайней мере, я очень мало думал о них до тех пор, пока 13 лет спустя не начались исцеления.

Призрак Мэлроуз-Плэйс

Как у всякого бывшего экстерна, у меня не было ни лишнего времени, ни лишних денег. Поэтому я ухватился за первую ж возможность арендовать помещение, которое укладывалось мой бюджет. Я снял одну из спален в перестроенной квартире с двумя спальнями, расположенной в верхнем этаже дома на улице Мэлроуз-Плэйс. Кроме меня, в ней обитали два психолога. Многие считают Мэлроуз-Плэйс — все три квартала, по которым она проходит, — одной из самых интересных и шикарных улиц Лос-Анджелеса. Но люди, которые дали ей подобную оценку, наверняка не видели мой новый офис. Сделать так,; чтобы пациенты согласились взбираться по лестнице вверх в один пролет, — это было еще полбеды. Как всем известно, Лос-Анджелесе люди передвигаются исключительно на автомобилях, а на Мэлроуз-Плэйс парковка почти отсутствовала. Это заставило меня заключить договоры о парковке с владельцами роскошных антикварных магазинов и художественных салонов в нашем квартале. Так получилось, что наиболее тщеславные и моих пациентов, нацеленные на продвижение в обществе, могли теперь похвастаться, что у их мануального терапевта персональная парковка.

Но все это пришло позднее. А вначале главная проблема у меня заключалась в том, как превратить маленькую квартирку полезную площадь — полезную с точки зрения мануальной .терапии. Я спроектировал несколько кабинок странноватой формы и тем самым сделал из спальни три комнаты. «Комнату для завтраков» я превратил в приемную, а стол вместе с администратором решил втиснуть в кухню — самую крохотную, какую вы только можете себе представить. Затем я нанял подрядчиков, чтобы они осуществили мой план.

Любой, кто когда-либо сталкивался со строительством, знает, что строительные работы могут тянуться до бесконечности, выходя за рамки всех смет и графиков. В конце концов у меня кончились деньги, и я не смог уговорить банк дать мне еще кредит.

Каждое утро я приходил в свой наполовину отделанный офис, чтобы принимать пациентов и делать еще две вещи: звонить в банк, пытаясь уговорить дать мне еще денег, и подкручивать болты на плафонах моей новой осветительной системы. При цене 27 долларов за каждый плафон и четыре стеклянных кожуха к нему я уже давно отказался от мысли установить встроенное освещение, выбросив ее из головы вместе с предполагаемой ценой, которую назвал мне подрядчик, и приблизительными сроками завершения ее установки.

По какой-то причине эти болты, крепящие плафоны, каждое утро вывинчивались и на добрых три четверти дюйма отклонялись от положения, которое им полагалось занимать в полностью затянутом состоянии. Я обосновался на углу улицы с оживленным движением; следовательно, крепление болтов могло ослабевать из-за вибрации, которую создавало движение транспорта. Как бы то ни было, мне каждое утро приходилось подтягивать болты. Это был замкнутый круг: мой банк «закручивал гайки» в плане кредитов, а я закручивал гайки на своих плафонах.

Мой «персонал» состоял всего из одной женщины, которая так много времени посвящала подпиливанию собственных ногтей, что я даже удивлялся, как это она не оставляет кровавых отпечатков на всем, к чему прикасается. Однажды поздно вечером, когда она уже все заперла и ушла домой, я остался в офисе, чтобы принять позднего пациента. Вдруг краем глаза я уловил какое-то движение. Подняв взгляд, я увидел, что по холлу дверью, ведущей в кабинет коррекции, прохаживается какой-то мужчина. Я знал, что дверь главного входа заперта. Пробраться в квартиру снаружи было абсолютно невозможно. Тем не менее я совершенно отчетливо видел этого человека: примерно 5 футов 10 дюймов ростом, с круглым лицом и коротко стрижен ми вьющимися волосами. На вид я дал бы ему около тридцати плюс-минус несколько лет.

Я понял без тени сомнения, что это призрак.

На следующее утро я рассказал обо всем психологам, вместе с которыми снимал помещение. К своему удивлению, я обнаружил, что оба они уже знали о странном визитере. Меня они предупредили, потому что им нужен был еще один квартиросъемщик, чтобы разделить арендную плату на троих, и психологи боялись, что перспектива столкнуться с призраком меня отпугнет.

По правде говоря, я в общем-то ничего не имел против призрака. Но вот он, видимо, имел кое-что против меня.

— Здесь ходит слишком много народа, — сказал один медиум, который считал себя в силах изгнать призрака. — Он ничего не имеет против психологов, которые принимают человеку в час. Но вы приводите в его дом слишком много чужих.

Я наблюдал, как этот субъект прошелся по квартире (то есть по моему офису), нашел место, где, по его ощущению, призрак приводил больше всего времени, и очень вежливо сообщил духу, что тот мертв. После этого медиум приказал привидению «отправляться в свет» или что-то в этом роде. На все секунд тридцать.

Это случилось в субботу вечером. На следующее утро я пришел в офис и обратил внимание на свою осветительную систему: все плафоны были плотно, аккуратно привинчены. В таком состоянии, они и оставались все время, пока я не снял их со стен пять лет спустя, когда расширял офис.

Затем зазвонил телефон. Это звонили из банка. Мне предоставили ссуду.

Глава 5