Личностные и возрастные особенности адциктивного подростка

Провоцирующими факторами отклоняющегося, ад-диктивного поведения считаются нервно-психическая не­устойчивость, акцентуации характера (гипертимный, неу­стойчивый, конформный, истероидный, эпилептоидный типы), поведенческие реакции группирования, реакции эмансипации и другие особенности подросткового возра­ста {Личко А. Е., 1986, Жмуров В. А., 1994, Шабанов П. Д., Штакелъберг О. Ю., 2000, Овчарова Р. В., 2000 и др.). Кэтим факторам необходимо отнести особенности, обу­словленные характерными для этого периода реакциями: эмансипации, группирования, увлечения (хобби), и фор­мирующимися сексуальным влечениям (Личко А. Е., 1986). Существует ряд поведенческих стереотипов, харак­терных для этого возрастного периода. К ним относятся реакция оппозиции, реакция имитации, реакция отрица­тельной имитации, реакция компенсации, реакция гиперкомпенсации, реакция эмансипации, реакция группиро­вания и реакция увлечения. Рассмотрим подробнее каж­дую из них.

Реакция оппозиции вызывается завышенными претен­зиями к деятельности и поведению подростка, излишни­ми ограничениями, невниманием к его интересам окружа­ющих взрослых. Реакция оппозиции может быть вызвана и чрезвычайными требованиями к ребенку, непосильной для него учебной или какой-либо другой нагрузкой, конф­ликтами в семье, школьной неуспеваемостью, несправед­ливостью. В зависимости от характерологических и эмо­циональных особенностей подростка протест иногда про­является активно в виде грубости, агрессивности, жесто­кости, демонстративных попыток самоубийства и т. п., или в пассивной форме — в виде отказа от еды, прогулов занятий и побегов из дома.

Реакция имитации проявляется в подражании опреде­ленному лицу, образцу. В детстве имитируется поведение родителей, близких родственников, воспитателей и т.п. Иногда образцом может стать и антисоциальный герой. Известно, какое влияние оказывает на подростковую пре­ступность возвеличивание преступника-супермена. Про­паганда уголовного романтизма, распространившаяся в

последнее время, может оказать отрицательное косвенное влияние на самосознание подростка.

Реакция отрицательной имитации — поведение, наро­чито противопоставленное навязываемой модели. Если модель отрицательна, то эта реакция является положите­льной.

Реакция компенсации — восполнение неудач в одной области подчеркнутым успехом в другой области. Неудачи в учебе могут компенсироваться «смелым» поведением.

Реакция гиперкомпенсации — неустойчивое стремление к успеху в наиболее трудной для себя области деятельно­сти. Присущая подростку робость может побудить его к отчаянному поведению, к вызывающему поступку. Край­не чувствительный и застенчивый подросток выбирает му­жественный вид спорта: бокс, карате и т. п.

Реакция эмансипации — стремление освободиться от навязчивой опеки старших, самоутвердиться. Крайнее проявление — отрицание стандартов, общепринятых цен­ностей, норм закона, бродяжничество.

Реакция группирования — объединение в группы свер­стников. Подростковые группы отличаются однопланово-стью, однородной направленностью, территориальной общностью, борьбой за господство на своей территории (во дворе, на своей улице), примитивной символикой. Ре­акция группирования в значительной степени объясняет то, что подавляющее большинство подростков приобща­ются к психоактивным веществам в группе сверстников.

Именно реакция группирования со сверстниками, учитывая «тенденцию расхождения статусов» (Кон И. С, 1989) — «чем выше статус подростка стихийной группы, тем ниже он в официальном коллективе», — дает возмож­ность подростку для достижения и выражения своего ав­торитета.

Реакции, обусловленные формированием сексуальных вле­чений, бурно представлены «юношеской гиперсексуально­стью» в старшем подростковом возрасте: онанизм, ранняя половая жизнь, петтинг (соприкосновение гениталий вплоть до оргазма).

Реакция увлечения проявляется в самых разнообразных подростковых увлечениях: поп-музыка, стиль одежды, стремление к получению легкой информации, не требую­щей больших размышлений и используемой для самого процесса общения (пустые многочасовые разговоры у

подъезда), увлечения, связанные с чувством азарта; увле­чения, обеспечивающие всеобщий успех, внимание (ар­тист, гитарист, чемпион, модница и т. п.); увлечения, свя­занные с физическим самоутверждением, овладением престижными навыками (водить машину, мотоцикл).

Перечисленные реакции лежат в основе и формируют «закон подростковой моды» всех времен: обязательными элементами которой являются: а) униформа (одинаковые джинсы, прическа, кольца, браслеты, привычки и т. д.); б) язык (вербальный и невербальный); в) места дислока­ции; г) ритуалы (приема в группу, особенности проведе­ния досуга, контроль за членами группы и т. д.); д) поведе­ние (элементы эпатажности, вызывающие недовольство старшего поколения).

Характерологические и возрастные особенности. Пред­шествующая социальная дезадаптация создает «благопри­ятные» условия для формирования большинства типов ак­центуаций характера. В подростковом возрасте именно в силу акцентуаций характера подросток не удерживается ни в школе, ни в интернате, быстро бросает ту работу, куда еще недавно устроился. Столь же напряженными, полны­ми конфликтов или патологических зависимостей, оказы­ваются семейные отношения. Нарушается адаптация к среде сверстников, которая ограничивается небольшой группой подростков, ведущих аналогичный, большей ча­стью асоциальный образ жизни. Рассмотрим только неко­торые типы, наиболее склонные к проявлению девиантно-го поведения, описанные А. Е. Личко (1977).

Гипертимный тип. Гипертимные подростки с детства отличаются большой подвижностью, общительностью, чрезмерной самостоятельностью, склонностью к озорст­ву, недостатком чувства дистанции в отношении со взрос­лыми. Первые трудности могут выявиться при поступле­нии в школу. При хороших способностях, живом уме, уме­нии все схватывать на лету обнаруживаются неусидчи­вость, отвлекаемость, недисциплинированность.

Реакция эмансипации бывает особенно отчетливой. В силу этого с родителями, педагогами, воспитателями лег­ко возникают конфликты. Наставления и нравоучения вызывают только усиление «борьбы за самостоятель­ность», нарочитое нарушение правил и порядков.

Реакция дштированияпроходит не-только<под зна­ком постоянного тяготения к компаниям сверстников, но

и стремления к лидерству в этих компаниях. В отношении лидерства в неформальных группах сверстников гипертимы обычно достигают успеха. Гипертимные подростки склонны к групповым формам делинквентного поведения и нередко сами становятся вдохновителями правонаруше­ний, на которые их толкает не только жажда развлечений или желание заполучить средства для удовольствий. Эле­мент риска также привлекателен для них. Алкоголизация представляет для гипертима серьезную опасность с подро­сткового возраста. Выпивают они в компании с приятеля­ми, предпочитают неглубокие эйфоризирующие стадии опьянения, но легко становятся на путь частых и регуляр­ных выпивок. Могут проявлять интерес к наркотикам, особенно к «модным» суррогатам, успокаивая себя мыслью, что «наркоманом от этого не станешь». Любят «шиковать», легко пускаются в сомнительные авантюры. Незаконная сделка, мелкая кража в их глазах не выглядит серьезным поступком.

Сексуальные реакции проявляются достаточно ярко, они рано пробуждаются и бывают сильными, это толкает на ранние сексуальные связи. Романтические увлечения встречаются, но они непродолжительны. Быстро возника­ет стремление вступить с объектом влюбленности в поло­вую связь. К транзиторному подростковому гомосексуа­лизму и иным аномалиям влечения особой склонности не обнаруживается.

Эпилептоидный тип. Многие особенности эпилептоидного характера являются компенсаторными при мед­ленно развивающемся или неглубоком поражении мозга. Главной чертой эпилептоидного типа является склон­ность к дисфориям и тесно связанная с ней аффективная взрывчатость, напряженное состояние инстинктивной сферы, иногда достигающее аномалий влечений, а также вязкость, тугоподвижность, тяжеловесность, инертность, откладывающие отпечаток на всей психике — от моторики и эмоциональности до мышления и личностных ценно­стей. Дисфории, длящиеся часами и днями, отличает злобно-тоскливая окраска настроения, накипающее раз­дражение, поиск объекта, на котором можно сорвать зло. Аффективные разрядки эпилептоида лишь при первом впечатлении кажутся внезапными. Их можно сравнить с разрывом парового котла, который прежде долго и посте­пенно закипает. Повод сыграть роль последней капли мо-

жет быть случайным. Аффекты не только очень сильны, но и продолжительны — эпилептоид долго не может остыть.

С первых лет такие дети могут подолгу, многими часа­ми плакать, и их невозможно бывает ни утешить, ни от­влечь, ни приструнить. В детстве дисфории проявляются капризами, стремлением нарочито изводить окружаю­щих, хмурой озлобленностью. Рано могут обнаружиться садистские склонности — такие дети любят мучить живот­ных, исподтишка избивать и дразнить младших и слабых, издеваться над беспомощными и неспособными дать от­пор. В детской компании они претендуют не просто на ли­дерство, а на роль властелина, устанавливающего свои правила игр и взаимоотношений, диктующего всем и все, но всегда в свою пользу. Можно видеть также недетское бережливое отношение к одежде, игрушкам, всему «свое­му». Любые попытки покуситься на их ребячью собствен­ность вызывают крайне злобную реакцию.

В первые школьные годы выступает мелочная скрупу­лезность в ведении тетрадей, всего ученического хозяйст­ва, но эта повышенная аккуратность превращается в само­цель и может полностью заслонить суть дела, саму учебу.

В подавляющем большинстве случаев картина эпилеп-тоидной психопатии развертывается лишь в период поло­вого созревания — от 12 до 19 лет. В этот период дисфории обычно выступают на первый план. Подростки сами начи­нают отмечать их спонтанность («на меня находит»), про­являются они и апатией, бездельем, бесцельным сидением с угрюмо-хмурым видом. Такие состояния постепенно развиваются и постепенно ослабевают. Аффективные раз­ряды могут быть следствием дисфории — подростки сами ищут повод для скандала. Повод для гнева может быть мал и ничтожен, но он всегда сопряжен хотя бы с незначитель­ным ущемлением интересов. В аффекте выступает безу­держная ярость — циничная брань, жестокие побои, без­различие к слабости и беспомощности противника и не­способность учесть его превосходящую силу. В драке об­наруживается тенденция бить по гениталиям. Вегетатив­ный аккомпанемент аффекта также ярко выражен — в гне­ве лицо наливается кровью, выступает пот и т. д.

Инстинктивная жизнь в подростковом возрасте ока­зывается особенно напряженной. Сексуальное влечение пробуждается с силой. Однако свойственные эпилептои-

дам повышенная забота о своем здоровье, «страх заразы» до поры до времени сдерживают случайные связи, застав­ляют отдавать предпочтение более или менее постоянным партнерам. Любовь окрашена мрачными тонами ревно­сти. Измен, как действительных, так и мнимых, не проща­ет. Невинный флирт трактуется как предательство. Эпилептоидные подростки склонны к сексуальным эксцес­сам, а их половое влечение сопряжено с садистскими, а иногда мазохистскими стремлениями. В ситуациях, где нормальная половая активность неосуществима (напри­мер, в закрытом учреждении с однополым составом), по­дростки этого типа нередко вступают на путь перверзий. В гомосексуальных связях они обычно выступают в актив­ных ролях и не довольствуются взаимным онанизмом, а принуждают партнера к педерастии или другим формам грубых извращений. Обогатившись первым опытом, не­которые из них в дальнейшем способны совмещать норма­льные сношения с гомосексуальными. У некоторых по­дростков на первый план выступают мазохистские жела­ния — они причиняют себе боль нарочитыми ожогами, уколами, укусами.

У эпилептоидных подростков алкоголизация проявля­ется в особой манере поведения. После первых опьянений может возникнуть потребность пить «до отключения». В отличие от большинства современных подростков эпилептоиды предпочитают пить не вино, а водку и другие крепкие напитки. У них часто наблюдаются амнестические формы опьянения, когда совершаются поступки, о которых не сохраняется воспоминаний. Иногда такие по­ступки совершаются как бы автоматически, каким-то не­понятным для самого подростка образом, и потом удивля­ют их и смущают не менее, чем окружающих. Эпилептоидные подростки менее склонны к употреблению неалкого­льных наркотиков. Такие формы расстройства, как дро-момания и пиромания, встречаются относительно редко.

Серьезные трудности для анализа представляет склон­ность к суицидальному поведению. В отличие от сходных поступков истероидов, добивающихся внимания к своей особе, здесь суицидальные демонстрации всегда были спровоцированы наказаниями, которые подростками трактовались как несправедливые и всегда были окраше­ны чувством мести в отношении обидчика и призваны до­ставить ему серьезные неприятности.

Реакция эмансипации у эпилептоидных подростков нередко протекает очень тяжело. Дело может доходить до полного разрыва с родными, в отношении которых высту­пают крайняя озлобленность, мстительность. Эпилепто­идные подростки не только требуют свободы, самостояте­льности, избавления от власти, но и «прав»: своей доли имущества, жилища, материальных благ. В отличие от представителей других типов эпилептоидные подростки не склонны генерировать реакцию эмансипации с родите­лей на все старшее поколение, на существующие обычаи и порядки. Наоборот, перед начальством они бывают гото­вы на угодничество, если ждут поддержки или каких-либо выгод для себя.

Реакция группирования со сверстниками тесно сопря­жена со стремлением к властвованию, поэтому охотно вы­искивается компания младших, слабых, обездоленных, неспособных дать отпор. В группе такие подростки хотят устанавливать свои порядки, выгодные для них самих. Симпатиями они не пользуются, и их власть держится на страхе перед ними. Они чувствуют себя нередко на высоте в условиях жесткого дисциплинарного режима, где умеют угодить начальству, добиться определенных преимуществ, завладеть формальными постами, дающими в их руки определенную власть, установить диктат над другими и использовать свое положение в собственной выгоде. Их боятся, но постепенно против них зреет бунт, в какой-то момент их «подводят» и они оказываются низвергнутыми со своего начальственного пьедестала.

Реакция увлечения обычно бывает выражена достаточ­но ярко. Почти все эпилептоиды отдают дань азартным иг­рам. В них пробуждается почти инстинктивная тяга к обо­гащению. Коллекционирование их привлекает материаль­ной ценностью собранного. В спорте заманчивым кажется то, что позволяет развить физическую силу.

Анализ полутора тысяч американских подростков по­зволил выделить основные признаки эпилептоидной пси­хопатии. Этими признаками оказались: неповиновение с ненавистью, гневливость, драчливость и с властолюбием, склонность к разрушительным действиям, поджоги и лживость. Среди семейных факторов с указанными при­знаками достоверно коррелировали наличие отчима или мачехи или отвергающей ребенка матери, а в воспита­нии — сочетание «порки» и «подкупа».

Эпилептоидный тип характера является одним из ве­сьма трудных для социальной адаптации. В случае явных акцентуаций при внешне удовлетворительной адаптации жизненный путь может быть переполнен конфликтами и поведенческими нарушениями, и даже при скрытой ак­центуации возможны неожиданные тяжкие конфликты.

Истероидный тип. Его главная черта — беспредельный эгоцентризм, ненасытная жажда постоянного внимания к своей особе, восхищения, удивления, почитания, сочувст­вия. На худой конец, предпочитаются даже негодование или ненависть, направленные в свой адрес, но только не безразличие и равнодушие, только не перспектива остать­ся незамеченным. Внушаемость, которую нередко выдви­гают на первый план, отличается избирательностью: от нее ничего не остается, если обстановка внушения не льет воду на мельницу эгоцентризма. Лживость и фантазирова­ние целиком направлены на приукрашение своей персо­ны. Кажущаяся эмоциональность в действительности оборачивается отсутствием глубоких искренних чувств при большой экспрессии, театральности, склонности к рисовке и позерству.

Среди поведенческих проявлений истероидности у по­дростков на первое место следует поставить суицидальность. Речь идет о несерьезных попытках, демонстрациях, псевдосуицидах, суицидальном шантаже. Способы при этом избираются либо безопасные (порезы вен, лекарства из домашней аптечки), либо рассчитанные на то, что серь­езная попытка будет предупреждена окружающими (при­готовление к повешению, изображение попытки выпрыг­нуть из окна или броситься под транспорт на глазах у при­сутствующих и т. п.). Обильная суицидальная «сигнализа­ция» нередко предшествует демонстрации или сопровож­дает ее: пишутся записки, делаются «тайные» признания приятелям, записываются «последние слова» на магнито­фон и т. п., нередко причиной, толкнувшей истероидного подростка на «суицид», называется неудачная любовь. Ча­сто это просто выдумка. Действительной причиной обыч­но служит уязвленное самолюбие, утрата ценного для дан­ного подростка внимания, страх упасть в глазах окружаю­щих, особенно сверстников, лишиться ореола избранни­ка.

Алкоголизм или употребление наркотиков у истероид-ных подростков также иногда носит демонстративный ха-

рактер. Выпивают истероидные подростки немного, пред­почитают легкие степени опьянения, однако не прочь прихвастнуть огромным количеством выпитого, способ­ностью пить не пьянея или изысканным выбором алкого­льных напитков. Однако они не склонны изображать ал­коголиков, так как эта роль не сулит им ни ореола необыч­ности, ни любопытных взоров. Зато нередко они готовы представить себя настоящими наркоманами. Наслышав­шись о наркотиках или испробовав раз-другой тот или иной суррогат, истероидный подросток начинает распи­сывать свои наркотические эксцессы, необычный «кайф».

Делинквентность истероидных подростков обычно носит несерьезный характер. Речь идет о прогулах, неже­лании учиться и работать, так как «серая жизнь» их не удовлетворяет, а занять видное место в учебе или труде не хватает ни способностей, ни настойчивости. Столкнове­ния бывают также по поводу вызывающего поведения в общественных местах, шумных скандалов. В более серьез­ных случаях приходится сталкиваться с мошенничеством, подделкой чеков или документов, обманом и обворовыва­нием лиц, к которым втерлись в доверие. Истероиды избе­гают тяжких преступлений, связанных с насилием, грабе­жом, взломом, риском.

Побеги из дома могут начинаться с первых классов школы или даже в дошкольном возрасте. Обычно они свя­заны с наказаниями, имевшими место, или ожиданиями, или обусловлены одной из детских поведенческих реак­ций — реакцией оппозиции. Эта реакция связана у детей и подростков чаще всего с утратой прежнего внимания со стороны близких. У истероидных подростков сохраняются черты детских реакций оппозиции и имитации и др. Чаще всего приходится видеть реакцию оппозиции на утрату или уменьшение привычного внимания со стороны род­ных, на потерю роли семейного кумира.

Проявления реакции оппозиции могут быть теми же, что и в детстве: уход в болезнь, попытки избавиться от того, на кого внимание переключилось (отчим, мачеха), но чаще всего эта детская реакция оппозиции проявляется подростковыми нарушениями поведения — выпивка, нар­котики, прогулы, воровство, асоциальные компании, ко­торые предназначаются для того, чтобы просигнализиро­вать: «Верните мне прежнее внимание, иначе я собьюсь с пути». Реакция имитации может проявляться в поведении

истероидного подростка, но избранная модель для подра­жания не должна заслонять саму подражающую персону. Для имитации избирается образ абстрактный или лицо, пользующееся популярностью среди подростков, но не имеющее непосредственного контакта с данной группой.

Реакция эмансипации может иметь бурные внешние проявления — побеги из дома, конфликты с родными и старшими, громогласные требования свободы и самостоя­тельности и т. п. Однако настоящая потребность в свободе и самостоятельности не характерна для подростков данно­го типа.

Реакция группирования со сверстниками всегда со­пряжена с претензиями на лидерство или на исключитель­ное положение в группе. Но они всегда оказываются лиде­рами на час — перед неожиданными трудностями пасуют, друзей легко предают, лишенные восхищенных взоров сразу теряют весь задор. Группа легко распознает за внеш­ними эффектами их внутреннюю пустоту. В условиях зам­кнутых подростковых групп, например в закрытых учреж­дениях, с регламентированными режимами, где произво­льная смена компании затруднена, для того чтобы занять исключительное положение, нередко избирается иной путь. Истероидные подростки охотно принимают из рук взрослых формальные лидерские функции — должности старост, организаторов всякого рода мероприятий и т. п.

Увлечения почти целиком сосредоточиваются в облас­ти эгоцентрического типа — хобби. Увлечь может лишь то, что дает возможность покрасоваться перед другими.

Сексуальные влечения истероидов не отличаются ни силой, ни напряженностью. В их сексуальном поведении много театральной игры. Подростки — мальчики предпо­читают утаивать свои сексуальные переживания, уходить от бесед на эту тему. Девочки, наоборот, склонны афиши­ровать свои действительные связи и придумывать несуще­ствующие, способны на оговоры и самооговоры, могут изображать распутниц, наслаждаясь произведенным оше­ломляющим впечатлением на собеседника.

Неустойчивый тип. В детстве они отличаются непослу­шанием, непоседливостью, всюду и во все лезут, но при этом трусливы, боятся наказаний, легко подчиняются другим детям. Элементарные правила поведения усваива­ются с трудом. За ними все время приходится следить. У

некоторых из них встречаются симптомы невропатии (за­икание, ночной энурез и т. д.).

С первых классов школы нет желания учиться. Только при»непрестанном и строгом контроле, нехотя подчиня­ясь, они выполняют задания, всегда ищут случаи отлыни­вать от занятий. Вместе с тем, рано обнаруживается повы­шенная тяга к развлечениям, удовольствиям, праздности, безделью. Они убегают с уроков в кино или просто погу­лять по улице. Могут ради компании просто сбежать из дома. Все дурное словно липнет к ним. Склонность к ими­тации у неустойчивых подростков отличается избиратель­ностью: образами для подражания служат те модели пове­дения, которые сулят немедленные наслаждения, смену легких впечатлений, развлечения. Еще детьми они начи­нают курить. Легко идут на мелкие кражи, готовы все дни напролет проводить в уличных компаниях. В подростко­вом возрасте тяготеют к более острым ощущениям — в ход идут хулиганские поступки, алкоголь, наркотики. Делин-квентность этих подростков — это прежде всего желание поразвлечься. Выпивки начинаются рано и всегда в ком­паниях асоциальных подростков. Поиск необычных впе­чатлений легко толкает на знакомство с наркотиками, раз­ного рода их суррогатами. О возникающих при их дейст­вии необычных ощущениях и иллюзорных переживаниях делятся с приятелями.

С наступлением пубертатного периода такие подрост­ки стремятся высвободиться из-под родительской опеки. Реакция эмансипации у неустойчивых подростков тесно сопряжена все с теми же желаниями удовольствия и раз­влечения. Истинной любви к родителям они никогда не питают. Родные для них — лишь источник средств для на­слаждений.

Не способные сами занять себя, они очень плохо пере­носят одиночество и рано тянутся к уличным подростко­вым группам. Трусость и недостаточная инициативность не позволяют им занять в них место лидера. Обычно они становятся орудиями таких групп. Угон автомашин и мо­тоциклов с целью покататься составляет существенную часть их делинквентности.

Сексуальные влечения не отличаются силой. Но пре­бывание в асоциальных группах ведет к раннему сексуаль­ному опыту, включая знакомство с развратом и извраще­ниями. Сексуальная жизнь становится для таких подрост-

ков таким же источником развлечений, как постоянные выпивки и похождения.

Учеба забрасывается. Никакой труд не становится привлекательным. Работают они только в силу крайней необходимости. Поражает их равнодушие к своему буду­щему, они не строят планов, не мечтает о какой-либо про­фессии или о каком-либо положении для себя. Они цели­ком живут настоящим, желая извлечь из него максимум развлечений и удовольствий. Трудности, испытания, неп­риятности, угроза наказаний — все это вызывает одинако­вую реакцию — убежать подальше.

Побеги из дома и интернатов — нередкий поступок не­устойчивых подростков. В побегах они ищут асоциальные компании, подходящего попутчика, под влияние которого легко попадают. Первые побеги служат примитивным способом избежать неприятностей или, по крайней мере, отсрочить наказание. Повторные побеги нередко обуслов­лены уже поиском развлечений, тягой к «свободной жиз­ни».

Слабоволие является одной из основных черт неустой­чивых. Именно слабоволие позволяет удержать их в обста­новке сурового и жестко регламентированного режима. Но как только опека ослабевает, они немедленно устрем­ляются в ближайшую «подходящую компанию». Слабое место неустойчивых подростков — безнадзорность, попус­тительство взрослых, открывающее просторы для празд­ности и безделья. Лживость собственно неустойчивых по­дростков всегда обусловлена ситуацией. Она более всего служит цели избежать наказания, выпутаться из трудно­стей, заполучить какие-либо блага.

Конформный тип. П. Б. Ганнушкин метко обрисовал некоторые черты этого типа — постоянная готовность под­чиняться голосу большинства, шаблонность, банальность, склонность к ходячей морали, благонравию, консерватиз­му. Главная черта этого типа - постоянная и чрезмерная конформность к своему непосредственному, привычному окружению. Этим личностям свойственны недоверие и настороженное отношение к незнакомцам.

Представители конформного типа — это люди своей среды. Их главное качество, главное жизненное кредо — «думать как все», стараться, чтобы все у них было «как у всех» — от одежды и домашней обстановки до мировоззре­ния и суждений по животрепещущим вопросам. Под «все-

ми» обычно подразумевается непосредственное окруже­ние. Конформная личность - полностью продукт своей среды. В хорошем окружении — это неплохие люди и не­плохие работники. Но, попав в дурную среду, они со вре­менем усваивают все её обычаи и привычки, манеры и правила поведения, как бы они ни противоречили уже имеющимся и каким бы пагубным оно ни было. Хотя адаптация у них в первое время протекает тяжело, позже новая среда становится таким же диктатом поведения, как раньше была прежняя. Конформные подростки, лишен­ные собственной критичности и инициативы, «за компа­нию» легко спиваются, могут быть подбиты на употребле­ние наркотиков и других психоактивных веществ, могут быть втянуты в групповые правонарушения, на побег из дома или на расправу с «чужаком».

Мы остановились только на некоторых характерологи­ческих типах подросткового возраста, которые в большин­стве своем составляют группу риска и требуют повышен­ного внимания как со стороны педагогов, так и со стороны психологов в организации профилактических мероприя­тий.

Основным мотивом поведения подростков, склонных к аддиктивным формам поведения, является бегство от невы­носимой реальности. Но чаще встречаются внутренние причины, такие как переживание стойких неудач в школе и конфликты с родителями, учителями, сверстниками, чувство одиночества, утрата смысла жизни, полная невостребованность в будущем и личная несостоятельность во всех видах деятельности и многое другое. От всего этого хочется убежать, заглушить и изменить свое психическое состояние, пусть временно, но в «лучшую» сторону. Лич­ная жизнь, учебная деятельность и окружающая их среда рассматриваются ими чаще всего как «серые», «скучные», «монотонные», «апатичные». Этим детям не удается найти в реальной действительности какие-либо сферы деятель­ности, способные привлечь их внимание, увлечь, обрадо­вать, вызвать эмоциональную реакцию. И только после употребления различных психоактивных веществ они до­стигают чувства приподнятости без реального улучшения ситуации. Они в группе, они приняты, их поняли. Далее ситуация в микро- и макросреде (семья, школа, одноклас­сники и пр.) становится ещё более непереносимой, конф-

ликтной. Так возникают все большая зависимость и от­торжение от реальной действительности.

Синдромы зависимости составляют ядро клинических проявлений алкогольной и неалкогольной формы нарко­мании (морфинизм, барбитуромания, гашишизм), токси­комании (бензиновой, ацетоновой и др.), лекарственной зависимости (пристрастия к психотропным препаратам), выражая различные степени пристрастия и привыкания к широкому кругу токсических веществ и лекарственных препаратов, обладающих психоделическими свойствами.

За последнее время увеличилось число синдромов, от­носящихся к аддиктивному и компульсивному поведе­нию. Под компульсивным поведением подразумевается поведение или действие, предпринимаемое для интенсив­ного возбуждения или эмоциональной разрядки, трудно контролируемое личностью и в дальнейшем вызывающее дискомфорт. Такие паттерны поведения могут быть внут­ренними (мысли, образы, чувства) или внешними (работа, игра). Компульсивное поведение дает возможность ими­тации хорошего самочувствия на короткий период, не раз­решая внутриличностных проблем. К компульсивному поведению относятся следующие его разновидности:

— переедание;

— стремление к снижению веса;

— стремление к риску и стрессу;

— потребность быть занятым («работоголики»);

— стремление к достижениям;

— потребность в физических упражнениях;

— стремление к смене сексуального партнера;

— потребность в изоляции;

— потребность покупать или приобретать вещи.
Такое поведение можно считать патологическим, если

оно отражает единственный способ совладения со стрес­сом (Кулаков С. А., 2000).

Аддиктивная активность носит избирательный харак­тер — в тех областях жизни, которые пусть временно, но приносят человеку удовлетворение и вырывают его из мира эмоциональной пустоты, стагнации (бесчувственно­сти). Они могут проявить большую активность для дости­жения цели, связанной с добыванием алкоголя, наркоти­ков и пр., вплоть до совершения аморальных и кримина­льных проступков.

Б. Сегал выделяет следующее психологические осо­бенности лиц с аддиктивными формами поведения: 1) снижение переносимости трудностей повседневной жизни, наряду с хорошей переносимостью кризисных ситуаций; 2) скрытый комплекс неполноценности, со­четающийся с внешне проявляемым превосходством;

3) внешняя социабельность, сочетающаяся со страхом
перед стойкими эмоциональными контактами;

4) стремление говорить неправду; 5) стремление обви­нять других, зная, что они невиновны. 6) стремление
уходить от ответственности в принятии решений; 7) сте­реотипность, повторяемость поведения; 8) зависимость;
9) тревожность.

Раскрывая основные особенности личности со склон­ностью к аддиктивному поведению, В. Д. Менделевич (1998) обращает внимание на рассогласование психологи­ческой устойчивости в случаях обыденных отношений и кризисов. В норме, как правило, психически здоровые люди легко («автоматически») приспосабливаются к тре­бованиям обыденной (бытовой) жизни и тяжелее перено­сят кризисные ситуации. Они, в отличие от лиц с разнооб­разными аддикциями, стараются избегать кризисов и вол­нующих нетрадиционных событий.

Классическим антиподом аддиктивной личности вы­ступает обыватель — человек, живущий, как правило, ин­тересами семьи, родственников, близких людей и хорошо приспособленный к такой жизни. Именно обыватель вы­рабатывает устои и традиции, становящиеся общественно поощряемыми нормами. Он консервативен по своей сути, не склонен что-либо менять в окружающем мире, доволь­ствуется тем, что имеет («маленькими радостями жизни»), старается исключить риск до минимума и гордится своим «правильным образом жизни». В отличие от него аддик­тивной личности, напротив, претит традиционная жизнь с ее устоями, размеренностью и прогнозируемостью, когда «еще при рождении знаешь, что и как произойдет с дан­ным человеком». Предсказуемость, заданность собствен­ной судьбы является раздражающим моментом аддиктив­ной личности. Кризисные же ситуации с их непредсказуе­мостью, риском и выраженными аффектами являются для них той почвой, на которой они обретают уверенность в себе, самоуважение и чувство превосходства над другими. Анализируя особенности аддиктивной личности,

В. Д. Менделевич ссылается на Е. Берна и через призму его теории раскрывает сущность адциктивной личности. По мнению Е. Берна, у человека существует шесть видов голода:

1) голод по сенсорной стимуляции;

2) голод по признанию;

3) голод по контакту и физическому поглажива­нию;

4) сексуальный голод;

5) структурный голод, или голод по структуриро­ванию времени;

6) голод по инициативе.

У адциктивной личности каждый вид голода обостря­ется. Они не находят удовлетворения чувству голода в реа­льной жизни и стремятся снять дискомфорт и неудовлет­ворение реальностью стимуляцией тех или иных видов де­ятельности. Они пытаются достичь повышенного уровня сенсорной стимуляции (отдают предпочтение громким звукам, ярким краскам, резким запахам). Голод по при­знанию удовлетворяется неординарностью поступков (в том числе сексуальных). Структурный голод — это стрем­ление заполнить время событиями.

Объективно и субъективно плохая переносимость труд­ностей повседневной жизни, постоянные упреки в непри­способленности и отсутствии жизнелюбия со стороны близких и окружающих формирует у аддиктивных лично­стей скрытый комплекс неполноценности. Они страдают от­того, что отличаются от других, что не способны «жить, как люди». Однако такой временно возникающий «комп­лекс неполноценности» оборачивается гиперкомпенса­торной реакцией. От заниженной самооценки, навевае­мой окружающими, индивиды переходят сразу к завы­шенной, минуя адекватную. Появление чувства превос­ходства над окружающими выполняет защитную психоло­гическую функцию, способствуя поддержанию самоува­жения в неблагоприятных микросоциальных условиях — условиях конфронтации личности с семьей или коллекти­вом. Чувство превосходства зиждется на сравнении «серо­го обывательского болота», в котором находятся все окру­жающие, и «настоящей свободной от обязательств жизни» аддиктивного человека.

Внешняя социабелъность, легкость налаживания кон­тактов сопровождается манипулятивным поведением и

поверхностностью эмоциональных связей. Они страшатся стойких и эмоциональных длительных контактов вследст­вие потери интереса к одному и тому же человеку или виду деятельности и опасения ответственности за возможное супружество и детей и зависимости от них.

Стремление говорить неправду, обманывать окружаю­щих, а также обвинять других в собственных промахах вы­текает из структуры аддиктивной личности, которая пыта­ется скрыть от окружающих собственный «комплекс не­полноценности», обусловленный неумением жить в соот­ветствии с устоями и общепринятыми нормами.

Учитель, психолог, социальный педагог особое вни­мание должен уделять поведению детей «группы риска»