Негр ничего не молвил, даже не скупился на жест, но весь его вид говорил о согласии.

Хирургические операции по внедрению жабр, невероятные и садистские опыты над человеческой психикой, пригодные для введения в ТОП самых страшных пыток, разработка биооружия, и перечисленное - только половина заскорузлых промыслов. В помещении двадцать седьмого этажа, законспирированном под морг (на деле очередная лаборатория, в которой хранились тела, необходимые для проведения многообразных исследований), “томился” труп зеддерианца. Он лежал в холодильнике с начала первого века двухтысячных, о чем знали только просвещенные.

Подойдя к столу, Траск ухватил замок молнии за язычок и открыл черный мешок с противнейшим треском. Наружу высунулся острый подбородок мертвяка, его бледноликость заставила бздюлю Мелвина отвернуться.

Шеф же проявил гораздо больше мужества, и даже не дернулся:

- Знаешь, кому принадлежит эта морда? Единоземцу всем известного Героймена, который чуть не устроил конец света, что, впрочем, позже удастся другим космо-выродкам, если Землю никто не защитит! – и изъял из кармана пиджака заранее припасенный шприцок с прозрачной жидкостью зеленовато-желтого цвета, - И, невзирая на то, что полученный образец был хорошенько металлизирован, родная кровь никуда не делась. Неделю назад ребята раскрыли секрет суперсилы Кэйла Бэннери!

Тесты показали: организм зеддерианцев обладает рекреационными свойствами, требующими активизации. Их разблокировка производится посредством попадания в подвижную ткань внутренней среды радиоактивных изотопов при естественной обстановке.

- Видимо, только одного угораздило подхватить правильную комбинацию веществ. Забавно! Это объясняет причину, по которой родные Героймена и все его друзья были физически простыми, как земляне, и не могли похвастаться божественной мощью.

Пока Траск с улыбочкой просвещал уже порядком охреневшего охранника, Зур Элл безмятежно уставлялся в потолок. Вот только глаза его давным-давно погасли…

Навестив мертвого зеддерианца, киборг (коим являлся нынешний глава корпорации) вернулся в лабораторию, где сейчас лежала Нимфа, чья участь стать еще одним “декоративным” элементом, украшающим окружающее пространство, и невольно помочь Технэку в его бесовском заговоре, можно сказать, была предрешена.

Устав от попыток извлечь для себя какую бы то ни было,

сомнительную выгоду и по возможности пересмотреть приоритеты, акванка согласилась бы на всё. Даже предложение побыть наедине с негласным руководителем, вклиниться в этакое дело принесло бы малое удовлетворение, а поиск потребностей должен дать ответ на конкретные вопросы:

что ей хочется больше всего на свете; ради чего она готова совершить любые усилия; что её волнует в той же степени, как собственная жизнь; и есть ли среди заветных мечт мечта быть с Джоном.

Вдруг какой-то странный, гортанный голос, который явно не принадлежал человеку, заставил принцессу вздрогнуть и оглянуться. И одним вздрагиванием дело не закончилось! По телу пробежал ежистый холодок, а лоб бедняжечки вспотел, чему имелось своё объяснение, очень простое, как сюжеты Шекспира.

- Милая, прекрасная, но излишне человечная и потому слабая, ты проснулась сразу, легко, не совершив ни одного колебания, просто распахнула серо-голубые глаза и увидела! Как же это, как же… - в затенененном дальнем углу лаборатории, слева от входной двери, что-то шевелилось. Потом это “что-то” вылезло на свет люминесцентных ламп и стало доступно взору воевницы. Ни у кого бы не хватило языкового багажа, чтобы передать впечатления. Фразы вроде “все

перевернулось наизнанку” или “хотелось отключиться, чтобы только развидеть” не раскрыли б полноту картины, а еще сильнее заинтриговали бы слушателя. Слой за слоем…

Существо с плотью из редкого внеземного металла, с искусственной душой и страстью подтрунивать над слабостями определенной расы, над слабостями расы людей, вложенной в программу на момент его создания, одновременно кружило голову и леденило страхом сердце Водяной Нимфы. Сердце, которое грозило вырваться, если в ближайшие мгновения не произойдет никаких изменений, обливалось кипятком при одном ужасном предположении, что Технэк, это зло, созданное человеком и затем обернувшееся против него же, применит методику сканирования мыслей подопытного с невиданной доселе точностью и использует добытую информацию, чтобы расправиться со всеми, кто ей дорог.

ИИ повторял звучные фразы, улыбался им, как замечательной шутке, но со стороны это выглядело скверно, муторно, словом - богомерзко. Недоработанный гиноид с копной болтающихся по спине не расчесанных волос (гиноид - разновидность андроида, имеющего подчёркнуто-женскую внешность) и несбалансированной кривой фигурой, будто вышедший со страниц творений литератора-фантаста Айзека Азимова, слегка приблизился к новой подопытной, протянул в её направлении свои безобразные ручища и широко растопырил уродливые кисти. Затем пальцы фембота удлинились, их краешки изменили форму – с естественных подушечек на квадратные платформы!

Достигнув лба акванки, бесполезно отворачивающей голову, подвижные конечные части кисти руки андроида прилипли. По ним прошел электрический ток, заряд, спустя миг заставивший Водяную Нимфу конвульсивно задергаться под страшными ударами. Глаза принцессы закатились, голова, трижды стукнувшись затылком о жесткий край стола, откинулась, насколько позволяло положение. Мучения длились ровно столько, сколько считывались сведения. Тело пришелицы постепенно деревенело, судорогой свело обе ноги. Затем резко-резко отпустило!

Неумелый кукольник, запросто рисковавший сломать живую куклу, счёл добытую информацию заслуживающей внимания. Все секреты, что принцесса бережно хранила под сердцем, все, чем дорожила, перешло к моральному отпрыску Азимова.

- Теперь я знаю, та-та-та! И скоро я убью тебя! - словно песни радостный припев, Технэк произнес первое, что пришло в его металлическую голову, - Та-та-та…

“Всегда, подозревал, люди – очень ненадежные создания, равно как и их любимчики-супергерои. Как вообще можно смотреть на этих ряженых клоунов, не испытывая при этом чувства неполноценности? Подумать только, насоздают себе кумиров и пошло-поехало, никакой прочности - подавляющее число андроидов живет не своими мыслями, чужими мечтами и не своей жизнью. Хотя они привыкли считать иначе, их сердца из кремня, и так будет всегда, пока жива вселенная, - Мистер Вэйн потратил все свои сбережения, не финансовые, идеологические, на то, чтобы выделиться из однообразного стада, однако, художник в нем не учел одной детали:

человек и однообразность – аксиома, очевидность, ясная по себе и бесспорная истина, не требующая доказательств. Увы, существуют границы, за которые выйти невозможно. В рыночном процессе степень

ограниченности отражается в цене на ресурсы. Проблематика добычи ресурсов, как повышающих комфортабельность, так и жизненно важных – технологема абстрактности Земли и извечная головная боль человека, которому, не тайна, всегда приходилось тратить максимум сил и свободного времени при ничтожно низкой производительности. Взять хотя бы массовые гибели из-за крайне неприятных условий в серебряных шахтах.

Массы, низведенные до уровня и поведения дрессированных животных без собственной воли, легко подчиняемых и управляемых – вот, какими стали земляне”

Технэк начал в мыслях, а продолжил вслух, чего сам не заметил.

- Это подвиг, приправленный позором – смерть из-за работы!

Подушечки пальцев отклеились ото лба, на котором осталось четыре красных квадратика-следа – ожоги-отпечатки. Водяная Нимфа мучительно сморщилась и заплакала, беспомощно и жалобно, словно ребенок. Непередаваемый стыд и великий ужас полновластно овладели её психикой. Раньше акванка с радостью подавляла любые подобные чувства, считая их унизительными для девиц королевской породы, и намеренно держала себя гордо, скрываясь сразу за несколькими масками, ни одна из которых ей не подходила, поэтому приходилось постоянно поправлять эти маски, тщательно следить, чтобы они не сползали с её личика. Из-за этого, разумеется, её искренность и прямота отходили на второй, а то и на третий-четвертый планы, из-за чего страдала её чистая-пречистая девчоночья эссенция.

Джим Траск, точнее, киборг, одна из множеств марионеток Технэка, потянулся за прядью волос героини, обвил выбившуюся из прически прядь вокруг пальцев и в противной задумчивости свел деланные брови.

- Полежишь тут несколько суток, потерзаешься. Гарантирую, тебя не убьют. Ты сама расхочешь жить, когда увидишь и поймешь, что не спасла планету, а наоборот, помогла её стереть… - этот Траск, ничуть не отличавшийся от своего горе-предшественника, разве что под кожей находилась сталь, мог сверлить взглядом жертву до тех пор, пока та не занервничает и не отведёт взгляда первой. Но колкие издевки разнуздавшегося искусственного разума – всего лишь одна проблема из ста, к решению которой необходимо подходить с максимальной вдумчивостью, системно и запасшись терпением на недели и месяцы вперёд.

Вскоре пленница добилась покоя, оставшись наедине с собственными невеселыми мыслишками. С некоторых пор задачи принцессы заключались не столько в борьбе, сколько в спасении, не столько своей жизни, сколько планеты – мира, который еще недавно воспринимался как совсем чужой, а нынче ничего роднее, чем Земля, не могло прийти в голову, и это притом, что родилась героиня в совсем другом месте. В месте, где не боятся заходить в воду по уши, а дышат водой.

“Если бы ты хоть на миг представил, Джон, о чем я посмела подумать, ты бы не то что не захотел строить со мной какие-либо совместные планы и отношения, ты бы не хотел со мной знаться, и был бы полностью прав - вырваться из оков, сжимающих руки и ноги, не получалось. Для удержания красотки Технэк использовал внеземной металл, надерганный из зеддерских пустошей. Никакой силы, может быть, за исключением силы Бэннери, недостаточно, чтобы сломать его, или хотя бы слегка повредить. После восьми попыток, закончившихся одним и тем же нулевым результатом, дева прекратила противиться, простила себя за бессознательное предательство и совершенно свыклась со своим унылым положением. Хроническая удрученность, охватившая разум, напомнившая о бренности телесной оболочки, вскоре обрела над ней полную власть и заняла место в пантеоне её недоброжелателей.

Рано утром, после ночи, проведенной в спаунской пещере, за изучением малоисследованных свойств зеддерского камня и лишь двух часов сна, Джону вздумалось немного продышаться. Найти занятие, подходящее своему складу характера, оказалось плевой задачей. Работа руками помогла бы отдохнуть от непростой головоломки, а что всегда получалось у богача на пять с плюсом, так это чередовать интеллектуальный и физический труд. Поставив в самоцель нарубить

дровишек для разжигания огня в родном камине, владелец роскошного поместья вышел в белой рубашке с высоко закатанными рукавами и бодро оглянул чудесные окрестности.

К огромнейшему сожалению, в полной тишине хозяину удалось поработать без малого пятнадцать минут. Затем обстановку рабочего спокойствия дестабилизировал Кэйл, появившийся на острове нежданно-негаданно в обыкновенной беленькой футболке и смотрящий на всё каким-то особенным взглядом, не злым, но и не сказать что чересчур добрым.

- Я ведь догадывался, чем завершится твоя паранойя. Как видишь, я был прав. А ты меня не слушал… - мистер Бэннери стоял со скрещенными руками, облокачиваясь на высокую статую и следя за полетами чёрненьких каркуш. Для него предстоящий разговор обещал вылиться в сущую пытку, как, впрочем, и для Джона, тщательно избегавшего этого момента несколько продолжительных беспокойных месяцев, - Что будем делать?

Вопросец заключал в себе явный подвох, но хозяин острова не поленился пробормотаться наскоро, чтобы только не показаться пришельцу напуганным.

- А что хочешь… - продолжил он мерно рубить топором, попадая точно по дереву, будто в его череп была встроена система автоприцеливания, не дававшая ему промахнуться, - Лично мне надоело проявлять инициативу. Хотя бы раз прими решение самостоятельно, не полагаясь на чужие мозги. Сможешь ведь?

Что Бэннери действительно не понравилось, так это то, что приятель, как всегда, отреагировал в привычной для него грубой манере, сделав вид, будто совсем ничего не изменилось. Хотя, может, демоны привыкли к постоянству и не склонны замечать перемены?

- Не знаю. Надо попробовать…

Президент, правительство и парламент США единогласно поддержали введение военного положения в стране. Если не произойдет никаких улучшений, если большую часть супергероев, включая Спауна, не посадят к концу нынешнего месяца, акт супергеройской регистрации возобновится по прямому приказу Бэкона, то Америке придется подготовиться к «новой революции», что само по себе будет означать существенные негативные последствия. Последствия как для народа, который окажется беззащитен против мощи ряженых, так и для власти, которую, в конечном счете, снесут.

Предположив, что дальнейшие частые упоминания событий годовой давности смогут убедить мистера Бэннери поскорее покинуть остров, мистер Вэйн отшвырнул топор далеко в сторону, обтер ладони об штаны и полуудовлетворенно процедил сквозь белые зубы:

- Вспоминаю, как чуть не надрал тебе задницу, тогда, на праздновании Дня Всех Святых, и становится ощутительно легче. Есть ли возможность объяснить причину данного феномена с научной точки зрения?

- Понятно, ближневосточные проблемы стали проблемами всего мира, отношения между державами складываются дерьмовее некуда, Спаун хладнокровно уничтожил полицейскую вертушку, президент просит, нет, требует, чтобы я тебя лично отделал и доставил в тюрьму, а мы все шутками балуемся? – Кэйл быстро отвел голову в сторону и поправил очки. Какая-то мошкара, крайне назойливая, постоянно садилась на линзы, лезла в нос, а, бывало, и в уши. Это сильно выводило спустя некоторое время, и могло достать даже самого терпеливого мужчину.

- Проблем немало, но оптимизма нам не занимать, поэтому работаем, что называется, не покладая рук! - Джон отнесся к происшествию с непозволительным, по мнению приверженца пацифизма Бэннери, легкомыслием, чем сильно расстроил пришельца, надеявшегося на серьезный диалог без типичных спаунских маневров, без попыток перенаправить фокус и таким образом уйти от ответа, - Ведь ничего другого нам не остаётся. А жить как-то надо, пусть и с грузом. Кстати, насчет погибшего полицейского, то я не при делах!

- Да что ты говоришь? То есть, тебе, человеку, который вечно все скрывает, я должен верить, а своим глазам нет, получается?

- Верь, чему хочешь и во что хочешь. Это Джеффери постарался, спасая меня. Не сказать, что я хорошо отношусь к копам, но и ненависти особой к ним нет.

Кэйл смотрел на друга выжидательно, и его болезненное недоумение росло. За двумя печальными вздохами, показавшими и небезразличность, и сожаление, и самовину полубога, последовала не безпафосная, но до тошноты меланхоличная элегическая речь.

When tell "doomsday", means want to sell corn flakes, and here if speak "without panic", here business is more serious. Stephen King. A storm of century

(Когда говорят «конец света», значит, хотят продать кукурузные хлопья, а вот если говорят «без паники», тут уж дело серьезнее. Стивен Кинг. Буря столетия)

- Я все еще помню те славные времена, когда ты сам учил меня справедливости, рассказывал о принципах долга и отваги. Я тебя слушал, внимал каждому твоему слову. А теперь посмотри, во что ты превратился. Ты опустился до рекордно низкого уровня, до уровня террориста, которому на всех плевать и который пойдет на всё ради мнимой сатисфакции - Бэннери говорил, говорил и сам себе не верил. Пришелец с чувствами, пришелец с сердцем. Ему становилось противно, что приходится выливать это на друга, но одновременно он испытывал внутреннее ощущение обязанности отвечать и готовность отвечать за то или иное, - Как ты можешь так жить, не понимаю…

- Если ты пришел читать проповедь, спасибо. Но не в чьих нотациях я не нуждаюсь, а уж в нотациях президентской шестерки подавно…

Джон выпрямился и посмотрел в сторону дома так, будто его что-то тревожило. Затем то же самое сделал и Кэйл, воспользовавшись уникальной способностью видеть сквозь предметы и стены. Присутствие в особняке неизвестной молодой женщины не удивило сверхчеловека. Зная пылкий нрав миллиардера, постоянно взыгрывающий с удвоенной силой, и это неприятное скользкое обыкновение спать с каждой встречной “юбкой”, он предполагал, что знаменитое имение Wayne не останется без гостьи прекрасного пола в самый разгар рабочего утра и эти пикантные гипотезы подтвердились почти что.

- Не афишировать свою личную жизнь это не удел одиночек, это удел умных. Данное высказывание сыскало популярность в сетевой среде, знаешь о нем, да? – с улыбкой на устах подметил Бэннери, и еще разочек глянул сквозь стену, - Очередная любовница? Слушай, тебе не надоело? Если ты не остановишься, не поумеришь свои требования, я буду вынужден все бросить и заняться массовым спасением женщин…

Вэйн, которому, очевидно, приелось, что всякие пришельцы суют свой нос, куда не просят, поднял топор с земли, поправил рукав свободной руки и чуть одёрнул его по направлению к кисти. Сердитость как качество личности, склонность периодически впадать в раздосадованность, чем-то возмущаться и дуться, проявлялось у мстителя во всевозможных формах и, как правило, проявлялось внезапно.

- Это не то, что ты подумал. Но, в любом случае, мои требования тебя не касаются, как и моя жизнь.

Заметив за приятелем столь неоднозначную реакцию, зеддерианец пошел наперекор совести и моральному закону. Задержав дыхание, сверхчеловек прислушался к биению его сердца, к шуму крови и вихрю чувств, обуревавших душу Джона Вэйна. Это, возможно, непреднамеренное мини-преступление помогло кое-что прояснить.

- Мне померещилось, или ты неровно к ней дышишь? - не до конца уверенный в собственной догадке, не сообразивший, что он выдал, в том числе, и свою пристрастность, Кэйл Бэннери почесал нос крестиком три раза и маленько поморгал длинными ресницами. Отгоняя слизкую муть в виде коробящей мысли, что пройдет еще немного времени и пламя вражды вспыхнет с новой невиданной яростью, пришелец боролся с трудностями, чаще морального характера. Ему ничто на этом острове не давало покоя, и внезапно появившееся желание улететь обратно в город набрало вес за пару минут и овладело его мозгом за три, - Ладно, не буду навязываться и гадать, что поменялось. Но замечу, обычно, в прошлые разы, когда тебя ловили на бабничестве, ты не раздражался и принимал критику как должное, не придавая ей значения.

Швырнув топор (уже во второй раз), Джон Вэйн променял сердитость на печальное спокойствие, на тоску, поросшую отчаянием, и глазами устремился наверх.

Низко над особняком плавали чёрные тучи. Хозяин присмотрелся получше, и разглядел в одной из туч Спауна – своё второе Я, демона, некогда вышедшего из мрачного колодца и намертво угнездившегося в нём. Лупоокое чудовище с темно-серой кожей незримо покровительствовало над ним все эти годы, оберегало и не давало умереть, чувствовал Джон. Если верить записям Доктора Фрэнджа, выдающегося спеца-эзотерика, то грань между мирами настолько тонка, что потусторонние мистические силы способны незаметно проникать в земной мир и привязываться к определенным существам для улучшения качества собственной “жизни” и жизни существ. Богач никогда не задавался вопросом, имели ли место проказы темных сил в его карьере мстителя, хотя были все предпосылки для подобных теорий. Но иногда он мимовольно, рефлективно ловил себя на мысли, что таки да, имели, и что эти проказы сделали для него куда больше, чем мог предположить любой рассудок – по сути, растровое изображение, представляющее собой сетку мигающих пикселей.

Последняя просьба Джона Вэйна прозвучала вполне искренне и правдоподобно, как говорится в народе, естественно, и мигом развеяла весь нагнетенный перипетиями пафос.

- Уходи, сын Зеддера. Нам с тобой больше не о чем говорить, время масок давным-давно прошло. Я смирился с этим и работаю в одиночку, не спрашивая разрешения властей.

Кэйлу было неприятно расставаться с другом на такой неопределенной, невеселой и, скорее, щемящей ноте. Предупреждение, ради которого пришелец, собственно, и заявился на остров, слетело с языка как скейтборд по скользкому трамплину, и создалось впечатление, что мистер Бэннери не хотел ставить ультиматум, и что было возможности отсрочивал его.

- Мне несложно, я уйду. Но если мне еще хотя бы раз доведется узнать о смерти полицейского, и твое прозвище будет фигурировать в вечерних новостях, то имей в виду, дружище, я вернусь, и наш новый разговор будет короче.

Оскалившись, как дог, и до невозможности судив недовольные глазенки, Джон вымолвил полуслышно в след пришельцу:

- Кто-то, видимо, забыл про матч-реванш…

Затем он присел на стоящий рядом стул, взятый с кухни, молча,

носовым платком вытер вдруг вспотевший затылок и трогательно уперся лицом в грязные ладони, опасаясь шевельнуть головой, чтобы не выплеснуть, как из переполненной чаши, главенствующую мысль и крепко на ней сконцентрироваться.

“С войны я вернулся другим. Прошлое не оставляет меня: я помню почти каждый бой и каждый эпизод, засыпая со страхом, что один из них повторится.

Для кого-то война – бросание гранат, пострелушки, обмен шутками в ненадежном укрытии, а для меня - беготня по крышам, замызганным ночным дождём, применение запрещенных методов допроса в пещерной обстановке и нанесение телесных повреждений под музыку в своей голове.

Война у всех разная, но её принцип неизменен и традиционно работает по одному и тому же алгоритму всё существование Земли: человеческая кровь может литься всюду, литься ручьями, реками и едва ли не морем, но голубая планета, сколько её не тирань, так или иначе, все равно останется во власти человека” – мысли плавно уносили мыслителя куда-то вдаль приятными волнами сумбурной фантазии. Джон бы, вероятно, пробыл в философских рассуждениях еще минимум несколько часов, если бы его не вырвал из них Кэйл Бэннери, вернувшийся на остров с целью сказать то, что хотел, но забыл. А еще это была прекрасная возможность извиниться за свой спонтанный неоговоренный визит и за довольную грубую попытку снизить самоуважение претенциозного мстителя.

- Не обижайся, но с недавних пор за тобой установлен негласный визуальный контроль, и мне неизвестно, чьих это рук дело…

Данное дурное известие мгновенно омрачило медленно восстанавливавшееся настроение Вэйна, который, услышав его, схватился за виски, пытаясь отогнать возмущение, обжигающее подобно кипящему бульону.

- Что значит контроль? Расшифруй ход своих мыслей, и не забудь придать им достаточную четкость! – внезапно Джон заговорил нарочито изысканно, подбирая слова с высокой образностью и при этом не забывая трогать себя за подбородок, по-бэтменски двойной, и водить зрачками из стороны в сторону, - Для этого не нужно быть академиком, Зеддер…

Собравшись с духом, суперсильный приятель опустился на землю и положил Спауну руку на плечо, как в былые светлые времена, когда супергерои еще не имели наклонности ссориться и конфликтовать.

- Когда я летел к тебе, в сторону острова направлялись пара военных истребителей. Их конструкция была дополнена впечатляющей технической оснасткой. Мне с моим однозначно неакадемическим умом не пришлось долго соображать, чтобы понять, у моего друга серьезные проблемы. Может быть, тебя хотят хлопнуть по политическим причинам, хотя, пока я ни в чем не уверен, я ничего не буду утверждать.

Под конец занимательного микрорассказа рот мистера Вэйна, кажись, не спешившего благодарить своего космического “ангела”, раскрылся сам по себе и еще долго не закрывался, словно наступил миг паралича, весь мир замер и все застыли вместе с ним.

- Стоит похвалить тебя за то, что подкинул мне работёнку. Демону, конечно, к такому не привыкать. Спаун пережил сотню покушений. А вот попытка устранения миллиардера, промышленника и филантропа звучит, да и воспринимается как нечто новое, как гарант трансцендентности.

Весьма неоднозначная, но интересная реакция на данную новость вызвала у Кэйла слабую улыбку, и подарила некую призрачную надежду на возможное примирение. Чтобы окончательно укрепить доверие друга, Героймен не стал мешкать и добавил к вышесказанному:

- У меня есть одна зацепка. Очень надеюсь, ты это оценишь…

- Не тормози! – хмуро попросил мистер Вэйн, - Выкладывай как можно быстрее.

Двумя минутами позже великий детектив и гроза преступного мира получил хорошую наводку. Такие случаи упускать нельзя, и Спаун немедленно проведет личное расследование. Впопыхах, но достаточно четко Кэйл сказал, что краем глаза увидел на одном из истребителей логотип оружейной корпорации Trask Industries и что, по его мнению, ребята из компании Траска, а именно крупные боссы, могли стоять за этим покушением.

Итак! Мир вновь находится под угрозой глобальной ядерной войны - американские часы Судного дня, которыми управляют в том числе и лауреаты нобелевской премии, отныне отображают двадцать три часа пятьдесят девять минут и уверенно приближаются к показателям времен испытания термоядерной бомбы.

В США на десять минут вперед передвинуты часы Судного дня, символизирующие напряженность международной обстановки и прогресс в развитии ядерного вооружения. Ввиду того, что второй пункт в последнее время постепенно утрачивает свою актуальность, к нынешнему времени уже были разработаны всевозможные средства для уничтожения друг друга, причиной для «сверки часов» стала именно международная обстановка. Впрочем, сами аналитики, принявшие решение, склоны считать несколько иначе. Согласно их профессиональной точке зрения, основными опасностями являются изменение климата, модернизация ядерных арсеналов и чрезмерное количество подобных вооружений. Теперь на часах двадцать пятьдесят девять! Эксперты глубоко убеждены, что мировые лидеры потерпели фиаско и проявили собственную некомпетентность в защите рядовых граждан от подобных угроз. Особенно они выделили растущую напряженность в отношениях между Россией и Штатами. Судя по последним событиям, в две тысячи тридцатом стрелка часов может приблизиться к полуночи этого мира. В прошлом году их решили не беспокоить, ведь всем вдруг начало казаться, что жизнь на многострадальной Земле начинает налаживаться. Но это и близко не относилось к реальной картине происходящего, это было попыткой выдать желаемое за действительное, причем, попыткой очень неудачной и жалкой.

Ровно двадцать лет назад знаменитый ученый, чьи труды обзавелись популярностью еще во времена СССР, отвел голову в сторону, Иван Радзинский, брат печально известного Эдуарда Радзинского, создателя проекта «Палач», заявил, что мир выстоит перед любыми масштабными трудностями, и написал множество статей, нацеленных на сплочение земного коллектива. Оставаясь оптимистом, Иван убеждал, что грибовидное облако, возникающее после ядерного или термоядерного взрыва, также называемое радиоактивным облаком, пронесется, но только не над этой планетой. Ученый через письмо попросил правительство России не зацикливаться на межгосударственном “климате”, добавив чуточку уместной отсебятины, что сильно волноваться из-за мнимых угроз по-детски глупо и что миру самая пора начать двигаться вперед и решать уже реальные проблемы.

К слову, не лишне будет вспомнить серию импровизированных диалогов между вице-президентом США Ричардом Никсоном и председателем Совета Министров СССР Никитой Хрущёвым, состоявшуюся двадцать четвертого июля тысяча пятьдесят девятого года в Сокольниках и получившую комичное название «кухонные дебаты».

Благодаря этому, несомненно, смелому шагу, отдалившему запах радиоактивного пепла и открывшему эру глобального потепления в отношениях между Москвой и Вашингтоном, освоения новых вершин успеха и постижения новых граней межгосударственной дружбы, о конце света на время подзабыли.

Причиной трепета в две тысячи двенадцатом послужили события в японской Фукусиме и внезапная вспышка «птичьего гриппа» во Вьетнаме, унесшая множество жизней. На фоне нынешнего дня перечисленные бедственные события не кажутся такими уж катастрофическими и воспринимаются очень ностальгически, без возникновения дискомфортного ощущения комка в горле, без появления желания отказаться от теплого уважения к прошедшему.

Фактически часы Судного дня являются жирным анахронизмом «холодной войны», снова обретшим актуальность по причине «сложной геополитической обстановки». Ихния концепция впервые была выдвинута участниками Манхэттенского проекта после варварского акта агрессии в виде бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. А впервые часы появились на обложке научного журнала Bulletin of the Atomic Scientists летом тысяча девятьсот сорок седьмого, и с тех пор эта тема не покидает умы изобретателей.

Мистер Фрэнсис Бэкон, достоуважаемый глава Соединенных Штатов Америки, целиком разделял логичные опасения ученых-политологов, но, имея секреты, которые следовало бы держать при себе, он не сильно стремился сгладить конфликт, а, наоборот, двигался в противоположном направлении и делал все, чтобы человечество, в конце концов, увидело ядерное облако и возопило со страхом.

- Ты где пропадал? Мы уже было соскучились… - еле дождавшись прихода зеддерианца, обязавшегося появляться стабильно к трём-четырём на протяжении месяца, Фрэнсис со всей присущей ему энергичной деловитостью переложил часть вещей на столе ближе к левому краю, чтобы стол выглядел немного посвободнее, - Нехорошо разочаровывать поклонников своего таланта. Ответственность - единственное, что не зазорно требовать от людей в прекрасную предвоенную пору…

Бэннери по привычке не надел свой желто-зеленый наряд, считая, что естественный строгий костюм смотрится предпочтительнее той помпезнейшей геройской “пижамы”, отдающей дань серебряному веку DC-comics.

Для сверхблагородного Бэннери, придирчивого к мелочам и воспринимающего многие вещи с поразительной буквальностью, последнее предложение прозвучало как жестокая шутка с долей субъективной истины.

- Интересно, и что прекрасного вы находите в такой поре? Неужто пытаетесь выявить вторичные выгоды?

Отказавшись отвечать напрямую, Бэкон мерзко осклабился. Спустя пару незаметных мгновений кабинет разразился громогласным, слегка безумным гоготом. Пролился полный стакан обычной воды, по большей части на темно-синюю кожаную папку с зажимом и полным отсутствием листов.

Успокоить президента удалось лишь коллективными усилиями. К нему постучались, спросили «не случилось ли чего, мистер Бэкон» и мистер Бэкон тут же среагировал ожидаемо бурно «черт возьми, немедленно закройте дверь с той стороны».

Чуялось, глава государства держит Бэннери за тупого идиота, как бы тавтологически это не звучало, раз смеет обсмеивать его, да еще не раскрывая причину такой анормальной реакции. И все же через несколько минут, когда дурацкий ржач попритих и в офисе снова стало возможно находиться, находиться, не испытывая чувства острого стыда и отвращения, президент удосужился создать видимость ответа, хотя это и стоило мистеру Бэннери огромного терпения и морального усердия.

- Мальчик, у тебя, как и у любого другого стойкого оловянного солдатика, не сформировалось полноценного представления о конфликтах политобразований, а значит, ты не можешь обвинять меня в цинизме!

Бэкон казался святошей все реже и реже, и тому должно было быть какое-то объяснение. Ни секрет, что многие считают резкую смену настроения одним из основных признаков неуравновешенности характера. Но, отнюдь, это не всегда происходит беспричинно. Бывает, на человека влияет что-то, чего никто не замечает, кроме него. В случае с президентом это выражалось в таких мелочах, как частое почесывание носа при разговоре, бесконечная игра с наружной частью механизма-автомата шариковой ручки, действующая на нервы всем помимо играющего, регулярное посматривание на миниатюрный циферблат наручных часиков и т. д. и т. п.

Кэйл еще в прошлый раз заподозрил неладное, но решил ничего не предпринимать и оставил всё как есть. Теперь же он твердо убедился, что нельзя стоять в сторонке и пускать все на самотек.

“Любое расследование начинается с малого” - слух – одно из пяти чувств человека, врожденная способность воспринимать звуки окружающего мира. Благодаря слуху, человек различает звуки, распознает их характер, локализацию и овладевает речью. Слух Героймена во многом примечателен. Его дальность может

увеличиваться до миллионов миль в зависимости от целей и желаний Героймена. Также зеддерианец способен улавливать инфра- и ультразвук, не воспринимаемые ушами простых смертных. Кроме того, Бэннери обладает отточенным умением максимально сосредотачивать свой слух на отдельной беседе, меж тем находясь на тысячи миль от говорящих, иль на крике о помощи среди шумов многомиллионного города. Он способен определить личность человека по сердцебиению, может узнать, как чувствует себя человек, лишь прислушавшись к стуку его сердца. Каково его самочувствие, насколько этот человек уверен себе и не скрывает ли он что-то такое, что другим знать “необязательно”. Часто ощущал себя ходячим полиграфом – уникальным техустройством, используемым, обычно, при проведении инструментальных психофизиологических исследований с целью синхронной регистрации дыхательных параметров, активности и работоспособности сердечнососудистой системы, удельного электрического сопротивления кожи, а также, при наличии необходимости и возможности, других физиологических параметров с последующим представлением результатов регистрации этих параметров в аналоговом или цифровом виде, предназначенным для оценки достоверности сообщённой информации.

“Он говорит непривычно громко, как будто... волнуется? Его голос звучит непривычно высоко, он точно взволнован, и в этом нет ничего благоприятного.

А сердце? Сердце бьется часто. Мне даже не пришлось специально прислушиваться, чтобы услышать биение, сравнимое с ударами плетью за измену. Жаль, что не могу читать мысли, так бы я разом решал все проблемы.

А судный день уже грядет, и вопреки оптимизму верующих, это не какая-то пропаганда военной службы, не какая-нибудь красиво преподнесенная иллюзия, а «объективная» картина развития событий.

Судный день - картина будущего.

Облако, скопление продуктов радиоактивного распада…”

– теперь, когда часть опасений подтвердилась, теперь, когда Бэннери знает, что президент сильно волнуется и боится, осталось только выяснить кого или чего, все рассуждения Бэкона автоматически превратились в натирание нефритового жезла и утеряли всякий смысл. Они бесполезны, поскольку никаких моральных выборов перед президентом не стоит, и отсутствие забот обесценивает любые провокационные возгласы. Страдания ради страданий, которые кряхтят подобно новорожденным, тужатся выдать фальшь за глубину, не заслуживают ничего, кроме укоризны и охаивания. Это - клоунада без участия клоунов, игра на чувствах несведущих и поверхностных, которая пыжится быть, типа, утончённой и праведной. Частенько опытные манипуляторы, набившие руку в аферах и лжи, ударяются в самоповторы, как в единственный признак объективной реальности, и стоят на своем, пока с ними не согласятся. В такой легко запоминаемой, несложной последовательности и по такому банальному принципу работает идеальный метод убежден