Как научить ребенка выражать свою враждебность

Маленькая Джейн обиделась на мать, когда та сердито выкрикнула ей: "Не смей меня бить! Я не разрешаю тебе делать это". Джейн ухмыльнулась, но покорилась.

Когда мать сказала шестнадцатилетнему Майку, что ему не следует звонить, когда семья садится обедать, он взорвался:
"Черт подери, но вы же еще не сидите за столом!"
Мать обиделать:
"Не смей со мной так говорить! Я понимаю, что ты возмущен, но ты мог бы найти лучший способ вести себя и не сквернословить".

Раз уж возникновение и мобилизация враждебности неизбежны, детям надо помогать найти нормальные и приемлемые способы ее выражения. Возникновение враждебности — феномен накопительный. Не находя выхода вовне, она накапливается, стабилизируется и становится чертой характера, эмоционально окрашивая все стороны жизни человека. Задача родителей — помочь своим детям научиться нейтрализовать чувство враждебности до того, как оно станет чрезмерным и стабилизируется.

Родители должны понять: конечно, очень неприятно, когда ребенок недоволен и даже враждебен по отношению к вам, однако здесь же появляется возможность помощи ребенку в выражении подобных чувств. Мы готовы рассказать о способах преодоления переживаний бессмысленной вины, боязни своего гнева, о приемлемых формах выражения враждебности как стремлении к самореализации и здоровой конкуренции, к достижению поставленных целей.

Когда ребенок недоволен, сердит, дайте ему понять, что он сердит, потому что, испытывая болезненные чувства враждебности и ненависти, он не в состоянии их высказать. Помогите ему, позвольте ему выразить доступными ему средствами все, что он чувствует, исключая, конечно, обидные и непереносимые. Физическое выражение враждебных чувств допустимо лишь в ответ, когда кто-то задирается или нападает. Дайте ребенку понять, что, хотя он может говорить вам все, что чувствует и думает на самом деле, вы не позволите ему ударить вас. Объясните ему и причины этого запрета: "Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты делал себе или мне больно". Либо: "Когда ты дерешься или говоришь глупости, потом тебе бывает стыдно, ты чувствуешь, что поступил плохо, чувствуешь, что ты виноват".

Объяснение

Многие считают, что злиться и испытывать враждебность по отношению к членам своей семьи — плохо. Родители готовы приписывать гнев и враждебность неким "тенденциям зла" в ребенке. Но в нашей клинической работе и в наблюдениях за детьми, мы не находим никаких свидетельств тому, что дети рождаются с некими тенденциями зла. Мы утверждаем, что враждебность есть лишь реакция на травматический жизненный опыт. Враждебные чувства — результат переживания чрезмерного неудовольствия, о чем мы не устаем повторять. Укоренение этого переживания начинается с раннего возраста и потом в отношениях с людьми проявляется в различных формах враждебности. До того как ребенок усваивает возможности сублимировать чувства враждебности, конструктивно справляться с ними, он неизбежно будет выражать свою враждебность, которая принесет вред ему самому и окружающим. Цивилизованная форма, придаваемая примитивным вредоносным тенденциям детского поведения, целиком зависит от родителей. Родительские усилия должны быть направлены на помощь ребенку, должны способствовать выработке приемлемых форм выражения чувства враждебности.

Если родители понимают детскую враждебность как результат пережитого чрезмерного неудовольствия, в их ответных реакциях проявится не враждебность, а симпатия к ребенку, они примут более конструктивное решение, чтобы погасить враждебные чувства.

Помощь нужна не только в том случае, когда ребенок чувствует дискомфорт, испытывает состояние чрезмерного неудовольствия, но и в поисках путей, способов выражения чувства враждебности. Эти способы состоят не в запрете выражать враждебность и ненависть, а в конструктивном облегчении совладания с негативными чувствами. Обычно, когда двухлетний ребенок говорит своей маме: "Я тебя ненавижу", матери склонны реагировать фразой типа: "Я знаю, что это неправда". Вне всякого сомнения, это именно правда.

Сразу несколько проблем возникает из подобной реакции на детский гнев. И первая, кроме прочих: ребенок чувствует недоверие к своему подлинному ощущению. Конечно, он может согласиться с мамой, но при этом будет чувствовать себя маленьким монстром, который очень хорошо знает, что в этот момент он действительно ненавидит ее. Поставив под сомнение оценку чувств ребенка, мать учит его отрицать то, что он реально испытывает. В растерянности ребенок приходит к выводу, что подлинное чувство лучше скрывать, что оно неприемлемо, и таким образом усваивает чрезвычайно нежелательные способы совладания с ним.

Напомним и о других нежелательных последствиях запрета выражать реальные чувства, какими бы они ни были. Родители при этом упускают возможность использовать момент, чтобы помочь ребенку избавиться от неприятных чувств по отношению к ним. Дети же сами сознают, что испытывают чувства гнева и ненависти по отношению к любимым родителям, хотя родители и говорят им обратное. Ребенок первым становится судьей самому себе и считает себя плохим, в нем пробуждается глубокая реакция недовольства собой, которая ведет к самообвинениям и чувству ненависти к себе, известному как вина. Ребенок нуждается в разрядке чувства вины, поскольку в ином случае это заставит его переживать муки совести. Таким образом, если родители снисходительны к признанию ребенка, они лишают его возможности совладать с возникшим чувством ненависти в конструктивном духе.

Мы никого не хотим пугать, но родителям полезно узнать, что недостаточно отреагированное чувство враждебности к тем, кого любишь, способствует развитию всех видов эмоциональных нарушений и страданий. И если их не замечать, не переводить в конструктивную реакцию, то такие чувства не разряжаются сами собой, а накапливаются и стабилизируются.

Психотерапевты доказали, что лучший способ нейтрализовать чувства враждебности — словесная проработка их выражения в контексте значимых и уважительных взаимоотношений детей с родителями. Кроме матери и отца, объектом проработки враждебных чувств могут быть братья и сестры, хотя они порой тоже становятся их жертвой. Наша цель — помочь родителям и их детям установить эмоциональный диалог друг с другом, в котором гнев, враждебность и ненависть станут предметом анализа, что позволит лучше понять конфликтную ситуацию, вызвавшую чувство враждебности.

Последовательность действий

Действия родителей, на себе испытывающих враждебность ребенка, можно изобразить в следующей последовательности. Мать должна дать возможность ребенку выразить свои чувства, заботясь при этом о его психологическом развитии в значительно большей степени, чем просто заявив ребенку, что он плохой. Позитивные чувства испытывает ребенок и в том случае, если родители дают ему понять, что знают причину его тревоги и боли и не считают их следствием какого-то внутреннего зла, порочности характера ребенка. Подобная открытость родительской реакции очень облегчает взаимоотношения в семье и вообще человеческие отношения.

Поставьте себя на место ребенка. Что вы чувствуете? Как можно помочь ребенку выразить неудовольствие приемлемым путем?

Следующий шаг — забота о безопасности выражения чувства враждебности. Согласитесь, возможность для диалога будет разной, если вы скажете своему ребенку, что он надоел вам своим криком, или если вы скажете, что знаете, что его что-то беспокоит и что вы хотели бы знать, что именно.

Помощь ребенку в выборе и усвоении приемлемых путей выражения негативных чувств можно продемонстрировать на примере его отношений в первую очередь с матерью. Мы уже неоднократно говорили, что самое лучшее воспитание все равно не исключает переживания чрезмерного неудовольствия. Возникновение и мобилизация враждебности в семейной жизни неизбежны. Здесь стоит вернуться к примерам неприятного и порой трудного дела установления ограничении в поведении любимого ребенка.

Повторим: заботливый родитель, ради безопасности ребенка устанавливающий запреты и ограничения, является как бы инициатором неприятных переживаний и, таким образом, подстрекателем враждебности ребенка. Мы привлекаем ваше внимание к важному и трудному для восприятия фактору потому, что первым человеком, к которому маленький ребенок испытывает чувство ненависти, является его мать, то есть человек любимый и любящий, заботливо ухаживающий за ним. Именно на руках у этого человека ребенок впервые переживает чрезмерное неудовольствие.

Обычно мать, способная наилучшим образом удовлетворить потребности своего ребенка, становится первым объектом враждебности из-за неосуществления какого-либо значимого желания или незнания причины его боли и беспокойства. В этом факте, кроме огорчения и досады, для родителей открываются огромные возможности. Кто лучше них сможет научить ребенка справляться с ненавистью, кто, кроме них, согласится добровольно "подставиться" под его ненависть?

Годовалая Мэри пытается снова и снова дотянуться до чашек, пепельниц, отнять игрушки у других детей, несмотря на запрещения матери. Она убегает от матери в зал, куда мать боится отпускать ее одну. Мэри сердится и капризничает, когда мать догоняет ее и берет на руки. Девочка краснеет, напрягается, дрожит и льет слезы. Однако не смеет ударить мать, хотя нетрудно заметить, что именно она вызвала гнев Мэри. Девочка несколько раз легонько ударяет себя по носу, затем бьет рукой по кушетке, по игрушечной машине.

Через месяц ее реакции на запрещение матери достигли нового уровня. Первые несколько раз, когда мать уносит ее из "опасного" зала, Мэри улыбается и пассивно позволяет возвращать ее к остальным детям. Но постепенно ее реакция обостряется, она начинает сердиться и сопротивляться. Она плачет, замахивается на мать и дважды ударяет ее. Правда, при этом не забывает пару раз ударить и себя.

Что нужно делать в подобных случаях? Прежде всего, раз уж мать не разрешила девочке убегать, надо продолжать контролировать поведение ребенка. Мэри не смела в гневе ударить мать, поскольку чувствовала, что мы за ней наблюдаем. Мать в свою очередь не пыталась подавить гнев дочери, хотя ей было очень трудно и неприятно пережить подобное отношение девочки. Когда ребенок плачет, выражая свое недовольство матерью (порой еще до того, как он начинает говорить), когда он явно гневается, он находится в процессе поиска способов справляться со своими неприятными чувствами. Поэтому лучше всего не запрещать детям плакать, бессловесно проклинать вас или протестовать.

Необходимо добавить к этому, что мы должны различать слова, которыми дети выражают чувства враждебности и ненависти. Слова могут причинять боль, но не должны оскорблять, наносить обиду. Мы не можем допустить, чтобы они выходили за границы того, что один человек может говорить о другом человеке, особенно о человеке, которого он любит.

Мы проводим это различие, поскольку причиненную словами боль легче переносить, если к ней не примешано желание обидеть и оскорбить. Кроме того, замечено, что слова, которые одни родители считают "непереносимыми", другие считают вполне допустимыми. Поэтому к понятию "обида" мы должны добавить еще одну ступень: "непереносимая".

Конечно, дело не только в словах, их смысле. Мы чувствительны и к тону, которым слова произносятся. Именно в тоне проявляется эмоциональная окраска выражаемого чувства. Поэтому не должны допускаться не только оскорбительные слова, но и оскорбительные интонации. Например, когда маленький ребенок в негодовании заявляет матери: "Ненавижу тебя!", то это, безусловно, причиняет ей боль, однако, каковы бы ни были здесь интонации, это заявление никак нельзя считать для нее оскорбительным. И запрещать подобное выражение чувств не имеет смысла. Четкую грань между тем, что допустимо в выражении враждебности и ненависти, а что недопустимо, каждый из нас должен провести самостоятельно. Причем диапазон разрешенного словесного выражения чувства может быть довольно широк. Например, автор этой книги видит разницу между неприятным, но допустимым словом "ничтожество", которым назвал его собственный сын, и словами "подонок" или "сукин сын". Быть в глазах собственного ребенка ничтожеством — обидно, но быть названным ублюдком или сукиным сыном неприемлемо, непереносимо обидно. Ведь даже в драке есть правила: лежачего не бьют, в боксе ниже пояса нельзя бить ни при каких обстоятельствах.

По сути, мы коснулись такой серьезной проблемы, как отношения между людьми — любимыми, близкими или нелюбимыми, все равно. Споря, выясняя отношения, никогда не надо забывать о соблюдении определенных правил. И как в боксе, правило ниже пояса не бить нужно применять, проводя черту между словами неприятными — с одной стороны, и неприемлемыми, обидными и непереносимыми — с другой.

Обычно дети выражают свой гнев, когда чувствуют, что родители что-то требуют от них, с чем они не желают мириться, то есть детский гнев — оценка поступков и требований родителей со стороны ребенка. Он же — показатель того, что ребенок не справляется с неприятными ощущениями, и родители получают возможность корректировать выражение гнева, в том числе и словесного.

Мэри замахнулась на мать, а потом и ударила ее по руке. Выражение чувства враждебности путем физических действий, естественно, нежелательно, но бывают моменты, когда реакция ребенка не может быть иной. Например, если ребенка бьют или нападают на него. Каждый родитель знает, что драчуны не перестанут быть драчунами, пока жертва не даст им сдачи. В разных вариантах эта реакция типична. Безусловно, "взять назад" физическое действие труднее, чем слова обиды. Физическое выражение гнева — не только неприемлемый выход из положения, но и угроза перерастания ситуации в новое качество. Совершив подобный физический акт, ударив мать, ребенок попадает как бы в двойную ловушку: он понимает, что поступил неподобающим образом и потому "плохой", но и не умеет и не знает еще других способов выразить обуревающие его чувства.

Отметим, что дети чувствуют себя в значительной степени более виноватыми, когда они бьют родителей, чем когда они им открыто заявляют, что ненавидят их. Таким образом, лучше ориентировать ребенка на словесное выражение чувств. Позволяйте своему ребенку свободно выражать словами то, что он чувствует или думает, но не позволяйте бить себя.

Если ребенок упорствует в своем желании драться, не бойтесь шлепнуть его или принять более строгие меры при установлении ограничений. Разумеется, никакое рукоприкладство в желании тут же отплатить той же монетой недопустимо. Вполне довольно ограничиться либо лишением привилегий, что лучше всего, либо шлепком по мягкому месту. Кстати, шлепок по мягкому месту, особенно для маленьких детей, может оказаться прекрасным педагогическим средством, снижающим уровень страха, неприятных ощущений и враждебных чувств со стороны ребенка.

Мы говорили о своем наблюдении в ситуации с Мэри. Она ударила не только мать, но и себя. Это тоже нередкий случай, когда даже очень маленькие дети, еще не разбираясь, кто источник их дискомфорта — они сами или человек, на которого они сердятся, — бьют себя.

Однако дети в возрасте одного года способны совладать с чувством враждебности и не направлять его против матери или отца. Враждебное чувство против людей, к которым они испытывают привязанность, вызывает внутренний конфликт. Поэтому довольно часто маленькие дети выбирают в качестве альтернативы наказания самих себя. Повторение таких реакций свидетельствует о склонности детей именно к подобной альтернативе, а для родителей это сигнал, что агрессивность по отношению к самому себе есть избранный ребенком путь выражения враждебных чувств. Так что у родителей появляется повод вмешаться и объяснить ребенку, что они его поведения не одобряют.

У трехлетней Филлис мы заметили синяки, царапины на лице и других частях тела. Понаблюдав за ней, мы обнаружили, что так девочка реагирует на запрещение матери дразнить или бить младшую сестренку Филлис. Не зная, как отнестись к требованию матери, ребенок обращал свою агрессивность на себя. Внимание матери к поведению девочки, помощь в преодолении желания физически выражать чувство враждебности оказали положительное воздействие на Филлис. Через несколько недель она перестала бить и царапать себя и научилась выражать свои чувства словами.

Аутоагрессия формирует в характере человека черты неудачника, постоянно наказывающего себя, недовольного собой. Это достаточно распространенное явление. Поэтому детям и не следует разрешать бить, царапать и кусать себя, точно так же как и нападать на других. У детей двух—трех лет подобные тенденции могут проявляться в виде скрытой аутоагрессии, то есть как бы без явного намерения падать, царапаться или ранить себя.

Запрещение бить мать можно высказать словами, объяснив причину запрета (например, в такой форме: "Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты бил меня или себя"). Если ребенок продолжает упорствовать, повторите ему свой запрет с большей твердостью, а если вы находите, что нужно наказать ребенка, то это следует сделать. Например, лишить какой-либо из привилегий. Если же и это не помогает, то следует, вероятно, обратиться за профессиональной помощью. Позволим себе еще раз напомнить, что физическое насилие, направленное как против окружающих, так и против себя лично, есть, безусловно, неудовлетворительный способ выражать перегруженность враждебными чувствами, поскольку это ведет к возникновению существенных проблем в человеческих взаимоотношениях и в жизненных достижениях.

Есть еще один фактор, который должен заставить родителей научить ребенка конструктивным путем разряжать свою перегруженность агрессивными чувствами. Если не научить ребенка приемлемым способам разрядки враждебности, он будет чувствовать себя беззащитным перед собственной агрессивностью, перед желанием разрушать. Ребенок начинает бояться собственной ненависти. Этот страх может нанести существенный вред процессу развития ребенка.

Например, если человек боится каких-то своих чувств, эти чувства вытесняются (в силу работы особого защитного механизма. — Перев.) или человек перестает их контролировать. В силу этого чувства ненависти, ярости не разряжаются, а остаются в пределах психики. Подавление не находящих выхода вовне чувств чревато их накоплением, стабилизацией, как бы замораживанием эмоциональной жизни. Падает способность выражать, проявлять вовне не только чувства ненависти, но и чувства любви, привязанности, сексуальной благодарности. Эмоциональная бедность, сухость влияют на способность к обучению, ведут к возникновению проблем в школе и на рабочем месте.

Вот пример того, что мы наблюдали много раз.

Шестилетний мальчик удивлял нас своей необщительностью со взрослыми, даже со своим отцом он старался не разговаривать. Только с матерью он разговаривал без смущения, вел себя свободно, как со своими ровесниками. У него бывали припадки дикой ярости, которые очень расстраивали его родителей и причиной которых были его отношения с младшим братом. Поскольку у него еще не развилась способность регулировать подобные эмоциональные состояния, а возможность самоконтроля подавлялась внутренней, рвущейся на свободу силой, ему приходилось сдерживать проявления подобных чувств к брату. Необщительность, таким образом, возникла из-за целой системы запретов, ограничивающих разговоры со взрослыми, из которых исключение мальчик сделал только для матери.

Профилактика пугающих детей чувств гнева, враждебности и ненависти заключается в смягчении конфликта амбивалентности, как это называют специалисты в области психического здоровья. Амбивалентность, то есть любовь — ненависть к окружающим, должна осознанно регулироваться и корректироваться умелой помощью родителей.

Еще один момент требует пояснения. Мы не раз наблюдали, как ребенок спотыкается о стул потому, что не смотрит, куда идет. Реакция матери (например, такая: "Какой плохой стул") чревата неприятными последствиями. Ребенок не ощущает ответственности за свои действия. А ведь инцидент произошел только потому, что ребенок был невнимателен. "Смотри, куда ты идешь, и будь осторожен", — это лучший комментарий в этой ситуации. Безобидная на первый взгляд ситуация таит нечто очень важное: перекладывая ответственность с ребенка на кого-то, ни в чем неповинного, мы запускаем в действие один из весьма сомнительных механизмов защиты от нашей враждебности и ненависти. Мы называем этот механизм перемещением. Его действие состоит в том, что ребенок, не справляясь с внутренним конфликтом, развившимся из чувства враждебности к любимому человеку, переносит это чувство на кого-нибудь другого. Ребенок может пользоваться механизмом перемещения уже на первом году жизни. Мы приводили пример с маленькой Джейн, которая собиралась ударить мать, но, встретив ее строгий осуждающий взгляд, бросила деревянный кубик в постороннюю женщину.

Мы не сомневались, что целью Джейн была ее любимая мама, но запрет, который она увидела в глазах матери, а также внутренний запрет заставили ее изменить направление броска. Из подобных примеров мы заключили, что перемещение есть самозащитный механизм, который характерен для людей в тех случаях, когда им надо разрядить чувство враждебности. Оно обычно направляется на тех, кто для нас менее значим; внутренний конфликт при этом редуцируется, освобождая от необходимости реально оценивать ситуацию.

По нашему убеждению, именно в механизме перемещения коренятся такие формы поведения детей, как задиристость, поиск козла отпущения и даже предрассудки. В результате человек, которому враждебное чувство совсем не предназначалось, оказывается его мишенью через механизм перемещения.

Вот почему "плохой стул", став жертвой обвинения, поощряет в ребенке тенденцию избегать реалистической оценки своего поведения и искать ложную. Мистическое объяснение, отвлекающее на себя враждебность ребенка, — плохой советчик в воспитании. Обвинение в адрес стульев противоречит фактам, пробуждает пугающие ребенка предрассудки, мешает детям приобрести здоровую адаптивную осторожность и нормальную заботу о себе.

Устанавливая ограничения, родители учат ребенка контролировать свои гнев и враждебность и разрешать эти чувства цивилизованными способами. Но, конечно, для этого требуются время и повторяющиеся усилия со стороны родителей. И дети школьного возраста, и подростки нуждаются в регуляторах разрешения враждебных чувств, которые могут включаться дозированно, в отдельных случаях, если взаимоотношения между членами семьи налажены и развиваются в благоприятном контексте. Эмоциональное напряжение, бесконтрольные выходы на поверхность враждебных чувств, направленных на окружающих, — свидетельства внутреннего конфликта, накопления в психике негативных последствий неразрешенных реакций. Словесная проработка подобных состояний разряжает негативные реакции, помогает поставить под контроль выражение чувства враждебности.

Вернемся к моменту, когда двухлетний ребенок, испытывая состояние дискомфорта, говорит своей матери: "Я тебя ненавижу!" "Боже мой, — отвечает мать, — как жаль, что ты так сердит на меня. Хорошо, что такое случается редко. Знаешь, временами я тоже на тебя ужасно злюсь. Но в такие моменты я всегда вспоминаю о том, что на самом деле ты меня любишь". Скажете, слишком длинная речь для двухлетнего ребенка? Убеждены, что это не так.

Позитивный открытый диалог со своим ребенком — диалог, который может продолжаться даже в те моменты, когда на сцену выходят чувства гнева и враждебности, — не только становится средством проработки болезненных переживаний враждебности и ненависти, но также и фактором здорового развития ребенка, включая формирование хороших отношений с людьми и нормального самочувствия. К этому можно добавить, что, если родители хотят поддерживать открытые отношения с их выросшими Детьми, что случается далеко не в каждой семье, они должны разговаривать с ребенком, слушать и побуждать его говорить о своих чувствах и переживаниях с самого раннего детства.

ГЛАВА 7