Это больно кольнуло сердце. Его сын только что непринужденно общался с совершенно посторонним человеком, а стоило появиться ему - моментально закрылся. Почему? Неужели все настолько плохо?

Костя ненавязчиво подтолкнул Антона в спину, и мальчишка неохотно сделал шаг вперед. Стас поморщился. Все это походило на дурной спектакль, а участвовать в низкосортном представлении желания не было. Он шагнул вперед, легонько толкнув Костю в плечо, и приподнял крышку на сковороде. Отбивные внушали оптимизм.

- Мы есть будем?

- Будем, - подтвердил Костя. - Тох, покажи, что мы тут сделали.

Сокращение резануло слух, но Антон, казалось, был в восторге. Он снова заулыбался и пододвинул к отцу огромную миску с салатом.

- Я еще пирог хотел, яблочный, - неуверенно сказал он, глядя на Стаса с плохо скрываемым испугом, - но дядя Костя сказал, что не умеет. А бабушка скоро поправится?

- Скоро, - заверил его Стас, а затем, поколебавшись, протянул руку и потрепал Антона по волосам. - А ты пока здесь побудешь. Хорошо?

- Ладно, - понуро кивнул погрустневший мальчишка. - Только...

- Что - только? - закипая, поинтересовался Стас, и Антон отпрянул. Костя быстро вклинился между ними.

- Тох, быстро ставь все на стол, жрать хочется - ужас. Ну, давай, пошевеливайся, чего застыл, рядовой?

- Слушаюсь... - бодро начал мальчишка и замялся. - А ты кто?

- Капитан, - усмехнулся Костя, кивнув на звездочки. - Так что выполняй!

Антон молнией кинулся накрывать на стол, забыв про все остальное. Костя повернулся к Стасу.

- Что говорят врачи?

- Надо же! – притворно изумился Стас. - Ты не собираешься пропесочить меня по поводу азов воспитания детей?

- Это твой сын, - понизив голос, ответил Костя, и его взгляд моментально поменялся, сделавшись жестким. - И твоя территория. Я могу уйти, если хочешь.

Стас не хотел. Он бы предпочел, чтобы Костя остался, хотя это было бы вопиющим нарушением привычного образа жизни и основного правила - не приводить в дом, да еще и при Антоне, своих шлюх. Только вот Костя совсем не попадал под эту категорию, да и вдобавок он уже и так каким-то образом умудрился просочиться внутрь его маленького мира. Как, в свое время, это сделал Антон, ставший частью его жизни против воли Стаса. Может, так оно и должно быть?

Стас отмахнулся от неуместных мыслей и посмотрел на все еще ожидавшего его ответа Костю.

- Оставайся. Зря, что ли, готовил?

Потом, когда все было съедено, посуда загружена в посудомоечную машинку, а совершенно счастливый Антон умчался в свою комнату, наступила неловкая пауза. Костя курил у распахнутого настежь окна, а Стас не мог найти подходящих слов и разрывался между диаметрально противоположными желаниями.

- Он хотел попросить, чтобы ты не оставлял его одного так надолго, - наконец произнес Костя, взгромоздившись на подоконник и глядя на улицу. - Стас, ты что, запирал его дома на полдня?

- А что мне было делать? - скривился тот, вспоминая, как приходил домой далеко за полночь, только бы не терпеть повисшее дома напряжение. - Он упрямый, вбил себе в голову эти танцы чертовы. Если бы он еще раз про них заикнулся, я бы точно не выдержал.

- Что плохого в танцах? - недоуменно поинтересовался Костя и затушил сигарету. Он так и остался сидеть на подоконнике, повернувшись спиной к открытому окну, и Стас некстати вспомнил, что до земли восемь этажей. Повинуясь смутному, не до конца осознанному порыву, он подошел ближе и встал между его расставленными ногами, словно таким образом мог защитить его от падения.

- В танцах... - протянул он, глядя поверх Костиного плеча на стекла домов, в которых отражались лучи заходящего солнца. - Они не воспитывают характер. Это... бабское, не для парня. Нахрена ему эти танцульки, тряпки-шмотки? Вырастет потом... нечто. Не мужик и не баба, так... пидор.

- Я вот, например, всю жизнь занимался борьбой, - заметил Костя и, будто невзначай, провел пальцами по его руке от плеча и до локтя. - Очень такой мужской спорт. Но, как видишь, не уберегся. Есть и во мне... это вот самое, как ты выразился.

- Нет, - очень серьезно ответил Стас и посмотрел прямо ему в глаза. - В тебе - нет. Я тогда зря глупость ляпнул.

Костя несколько мгновений внимательно разглядывал его, а потом на его губах заиграла улыбка.

- Ты только сразу меня не убивай, хорошо? - шепотом произнес он и, прежде чем Стас успел опомниться, обхватил его за шею, притягивая к себе. Поцелуй вышел долгий. В первый момент, осознав, что происходит, Стас действительно хотел оттолкнуть его, но вовремя вспомнил об открытом окне. А потом...

Не зря в каком-то фильме кто-то сказал, что поцелуй куда интимнее, чем секс. Стас всегда считал это романтическим бреднями, да целоваться не особо любил, предпочитая переходить к более существенным действиям. И когда его совершенно немыслимым образом склинило на Косте, он все-таки даже не мог представить себе, что будет целовать мужчину, да еще и получать от этого необычное, рвущее голову удовольствие.

Поцелуй с женщиной был естественен. Нормален. Выражение благодарности, привязанности, желания, в конце концов. Так зачем же сейчас? Трахаться они не собирались - сдерживало присутствие ребенка, хотя Стас был не прочь. Признательность? Со стороны Кости? За что? Да и кто бы догадался благодарить так? Симпатия? Еще большая чушь. Хороший секс - это просто хороший секс и ничего большего. Тогда зачем? Стас не был уверен, что ему нужен ответ.

Было достаточно ощущения твердых обветренных губ, на которых сохранился вкус табака. Горьковато-терпкие, они послушно раздвигались, чтобы впустить его язык, и потом внезапно ускользали, подразнивая, но не прерывая контакт до конца. И от этих полуприкосновений, невесомых касаний, между ними, как между соприкоснувшимися электродами, пробегали искры.

- Так почему он живет с бабушкой? - немного охрипшим голосом поинтересовался Костя, когда они отстранились друг от друга. Стас несколько мгновений раздумывал, не скинуть ли и в самом деле нахала с подоконника, а потом придвинулся ближе.

- Знаешь, какое у меня раньше прозвище было, до того, как я стал начальником отдела? - очень тихо, вымораживающе, произнес он на ухо Косте. Тот мотнул головой, задев подбородком плечо Стаса. - Лазарь. Думаешь, из-за фамилии? Не совсем. Я, когда в Чечне служил, почти сдох. Стреляли в меня. Ну, там во всех стреляли, но в меня, к сожалению, попали. Все думали, что я умер, кроме приятеля одного, который меня и вытащил. Тот еще дурак - трупак вытаскивать. А я, представляешь, воскрес. Вот и окрестили меня Лазарем.