Возвращение ответственности ребенку

Дети не смогут обнаружить и использовать свои внутренние ресурсы и испытывать мощь своих потенциальных возможностей, если для этого нет соответствующих условий. Ответственности нельзя обучить; ответственности научаются только на собственном опыте. Когда мы принимаем решения за ребенка, лишая его, таким образом, возможности использовать собственный творческий потенциал, мы мешаем развитию ответственности. Многие детские терапевты охотно провозглашают развитие собственной ответственности ребенка в качестве одной из центральных целей своей работы, но в действительности ограничивают возможности ребенка принять на себя и тем самым, усиливая их зависимость. Это происходит не как-то спонтанно или катастрофически, но, скорее, маленькими, почти незаметными шажками во взаимодействии с детьми, когда отвечают на их вопросы, делают за них выбор, помогают, когда помощь не требуется, руководят ими, когда право руководить должно быть предоставлено самим детям. Легкость, с которой терапевт может добиться зависимости ребенка, признается одним из специалистов, который писал:

«Случалось, что в своих ответах я соскальзывал на прежний путь развития у детей зависимости. Эйприл спросила, можно ли ей поиграть с пупсиком, и прежде, чем я успел сообразить, я понял, что отвечаю: «Разумеется». Я должен выкинуть это слово из моего словаря. На этом приеме снова усилилась потребность в постоянной связи с ребенком. Доля секунды может превратить терапевтический ответ в ответ, способствующий развитию зависимости».

Терапевтические облегчающие ответы возвращают ребёнку ответственность, тем самым, помогая ему почувствовать себя хозяином ситуации и обрести внутреннюю мотивацию. Терапевт, центрированный на ребенке, верит в него, стремится разрешить ребенку принимать решения и создает ему возможности для управления собственной деятельностью, избегая вмешиваться в то, что он делает. Здесь описывается понимание своей внутренней сущности и глубокая, непоколебимая установка, которая становится способом существования рядом с детьми. Один из игровых терапевтов описывает этот процесс следующим образом.

«Я начинаю понимать, очень постепенно, что предоставление ответственности – это не то, что можно сделать в словах, хотя таким образом ответственность можно облегчить. Я думаю, что предоставление ответственности ребенку каким-то образом связано с моим отказом от ответственности. Сеанс, конечно, был бы другим, если бы я не старался так сильно, чтобы Кристина чувствовала себя легко и чтобы все получилось правильно. Я хочу сказать: Кто я? Что во мне такого особенного, что я могу для нее все «устроить»? Н чем это кончится? Чьи потребности будут таким образом удовлетворены? Н кто от этого будет чувствовать себя удобно?»

В начале первого сеанса игровой терапии ребенку часто хочется, чтобы терапевт сказал ему, что делать, для чего используются, те или иные вещи, и как справиться с трудностями. Ребенок может поднять над головой игрушку, название которой ему, безусловно, знакомо, и спросить: «А что это?» Это как раз тот момент, когда терапевт не знает наверняка, какие мотивы породили вопрос. Назвать игрушку – значит подавить креативность ребенка, структурировать его самовыражение, или удерживать ответственность в собственных руках. Ответственность можно вернуть ребенку, ответив: «Это может быть тем, чем ты захочешь». В зависимости от вопроса ребенка, подобный ответ может звучать по-другому: «Реши сам» или: «Вот это ты можешь сделать сам». Если ребенку нужна помощь, чтобы справиться с заданием, которое он не может закончить сам, без посторонней помощи, терапевт может сказать: «Покажи мне, что я должен сделать», — или: «Скажи мне, что сделать, чтобы помочь тебе». Такие ответы помогают ребенку взять на себя ответственность и принять решение, и, как правило, к концу сеанса ребенок сам заявляет, что есть что, не спрашивая решения терапевта. Один из терапевтов анализирует это следующим образом.

«В течение всего сеанса Ангелина стремилась всем вещам в комнате дать имена. Например, она подняла над головой обруч для волос куклы Барби и спросила: «Что это?» Потом она задала тот же вопрос о платье Барби, о ее пудренице и о какой-то пустой коробочке. Она хотела, чтобы я назвал каждый предмет. Я отвечал коротко: «Это может быть тем, чем, ты захочешь», и: «Ты можешь сама решить, для чего это». Каждый раз она с готовностью принимала собственное решение. Обруч для волос стал короной, пудреница стала коробочкой для красок, платье Барби – бальным платьем, а пустая коробочка – шкатулкой для заколок Барби. Если бы я отвечал за нее, я бы способствовал развитию зависимости, и она не могла бы найти ответы самостоятельно. Этот подход к возвращению ответственности, похоже, является мощным катализатором реальной самооценки. К концу первого сеанса Ангелина задавала очень мало вопросов и очень решительно высказывалась и. действовала. Ее самостоятельность была очевидна, и она казалась очень уверенной в себе. Я думаю, это было прямым следствием того, что ответственность была переадресована девочке, вместо того, чтобы мне самому превратиться в источник ответов».

Когда ответственность возвращается, ребенку, он начинает придумывать творческие решения, которые никогда не пришли бы в голову терапевту. Когда пятилетний Берт спрашивает терапевта: «Что ты хочешь, чтобы я приготовил тебе на завтрак?» – терапевт отвечает: «Здесь ты сам можешь решить, что бы ты хотел приготовить», Берт выбрал «взбитый паучиный пирог».

Позже Берт поднял пластмассовый круглый браслет и спросил: «Эй, что это?» Терапевт ответил: «Это может быть тем, что ты захочешь». Берт решил, что это будет наручник.

Дети часто сами ответят на свои вопросы, если терапевт просто повременит с ответом. Задумчивое: «Гм-м-м...», произнесенное терапевтом, – вот, может быть, и все, что понадобится. Четырехлетний Сэк взял самолет и спросил: «Почему у него две двери?» Терапевт ответил: «Гмммм...» и Сэк быстро сказал; «Потому что если дети его купят, люди смогут быстрее из него выйти. Может быть, поэтому». Рэчел садится за краски и рассуждает о рисовании. Баночки с красками были закрыты крышками, и терапевт стала открывать их, но спохватилась и остановилась. Рэчел легко справилась с этой задачей сама. А терапевту так легко было отобрать ответственность у ребенка! Ответственность можно предоставить в ответ на невербальный запрос ребенка, как это описано в следующем эпизоде.

«Поскольку Саманта говорила очень мало, я не была уверена, когда именно она ищет помощи или указаний. Когда она сидела возле кукольного, домика, прогуливая вокруг домика медвежонка, она вынула из ящика что-то из мебели и поместила и его, и медвежонка в домик. Потом она опять вынула оба предмета и быстро взглянула на меня. Я сказала: «Ты можешь сама решить, что именно положить в домик». И тогда она стала запихивать в домик всю мебель».