Эмоциональность и телесность.

Касаясь эмоций, аффектов или чувств, мы получаем схематичес­кий образ человека, характеризующийся следующими особенностями: человек пережил травму (травматическая модель), наряду с сознатель­ными им управляют и бессознательные влечения (топографическая модель), причем те или иные области различаются (структурная модель), а, кроме того,— человек состоит из скелета, крови и плоти. В 1978 году я выпустил книгу о « Человеческих страстях», в которой описал любовь и ненависть, ревность и зависть, а также жадность, месть, любопытство и восхищение.* Поэтому здесь стоит ограничиться следующим: социализация в человеческом сообществе рассчитана на способность людей к адаптации, приспособлению. Согласно Винникоту (D. W. Winnicott, 1965, 1965) такой человек живет не своим «истинным», а по большей части своим « ошибочным Я». Это всегда «Я» подавленное, неспособное развиваться, «Я». которое — в данном аспе­кте — не имеет доступа к своим чувствам, эмоциям и аффектам. В рам­ках психоаналитической теории объект-отношений это означает, что человек не имеет доступа к своим чувствам как по отношению к другим людям, так и по отношению к самому себе. В этой перспективе перед человеком встает устрашающий выбор, как это убедительно описывает Макс Фриш в книге «Homo Faber» — быть «Homo Faber» или «Homm sentiens», т. е. человеком чувствующим. Декартово «Cogito, ergo sum» (мыслю, следовательно, существую) можно было бы дополнить — «Sento, ergo sum» (чувствую, значит существую — нем.— ich fuehle. also bin ich).

Психоанализ долгое время пренебрегал миром эмоций (Kutter, 1980), прежде всего в «классические» времена «психологии Я» (см. II 5.). Лишь в 70-е годы аффекты впервые стали использоваться в анали­зе (Arlow. 1977; Green, 1977; Umentani, 1977; Sandier and Sandier. 1978). Аффекты служат не только отправной точкой влечений, они обо­гащают межчеловеческие отношения, делают их в первую очередь чело­веческими. Кроме того. они оживляют психоаналитическую практику. Поэтому психоаналитикам не следует чураться страстей.

Современная теория аффектов (Affekttheorie) учитывает в отдель­ности первичные аффекты: радость, печаль, гнев, страх, отвращение, изумление, интерес и стыд. В каждом из этих аффектов объединены телесные (психологически-гормональные и моторные, т. е. иннервированные мускулатурой) компоненты, выражающие аффект экспрес­сивно в мимике и жестикуляции, а также когнитивные составляющие. Последние осознаются чувственным образом. Они поражают нас (пас­сивно), а мы испытываем их (активно). Что касается социальных измерений, то они управляют мерой близости и отдаления (de Rivera, 1977): в радости мы хотим обняться, в отвращении — отдалиться от человека.

Мы переживаем аффекты и в отношении самих себя. Испытываем чувство внутреннего стыда, когда не соответствуем собственным идеа­лам. В этом случае стыд наполнен смыслом, он становится сигналом. Стыд, однако, может нарушать отношение к себе и к окружающим, например, если мать фрустрирует своего ребенка именно в тот момент, когда он горд своими успехами, говоря ему: «И не стыдно тебе!». Ребе­нок неизбежно свяжет свою радость от успеха с горьким стыдом, что впоследствии может легко повториться в сходной ситуации.

То. что в действительности психоанализ непростительно упустил, так это телесность. Психоанализ ведет речь со ссылкой на представле­ния и фантазии, а тело при этом остается, фактически, не у дел. Тем самым повторяется то, что многие из наших пациентов пережили от ро­дителей, будучи детьми, а именно — слабую заботу о своем теле. Каким же образом пациенты научатся находить в психоанализе правильное отношение к своему телу, если на психоаналитической кушетке повторя­ется их детский опыт «утраченной телесности».

Оставляемые психоанализом пробелы заполняются иными метода­ми, непосредственно концентрирующимися на теле: (Н. Becker, 1981;

Stoize, 1984) — «концентративная двигательная терапия» (konzentrative Bewegungstherapie); (Fuchs, 1974) — «функциональное расслаб­ление» (funltionelle Enspannung); (Lowen, 1975) — биоэнергетика. Однако и сами психоаналитики уже заметили свои упущения: Дитер Айке (D. Eicke, 1973) вынес на рассмотрение идею «тело как партнер» (Когрег als Partner). Выступая как тело в субъектной форме, мы имеем тело и в качестве объекта. И здесь налицо субъектно-объектные разно­гласия с телом (Subjekt-Objekt-Spaltung). Мы можем любить или не­навидеть свое тело, точно так же, как другого человека,— уважать его или презирать, хорошо или плохо с ним обращаться. Эльмар Брэлер (Е. ВгаеЫег, 1986) пишет о «телесном существовании» (Koerperleben) как об аспекте, упущенном медициной. Зигфрид Цепф (S. Zepf, 1986) повторяет эту мысль в книге «Тело — место преступления. Расследова­ние. Критика психоаналитической психосоматики». Лично я во вре­мена своего сотрудничества в психосоматической клинике занимался вопросами теории и практики психосоматических нарушений (Kutter, 1980, 1984). Сегодня налицо усилившийся интерес психоаналитиков к телу, к образу, который мы составляем о своем теле, к его развитию, к нарушениям его функций.

Ранние опыты, связанные с телом, влияют на наши переживания, в особенности, в связи с сексуальным поведением, с отношением к здо­ровью и болезни. С определенной уверенностью можно сказать — наша личность не может быть полной без тела. Это и имел в виду Фрейд, когда писал в «Я и Оно» (1923. Русский пер. Фрейд. 1989. с. 380):««Я» прежде всего — телесно». Способ обращения нашей матери с нашим телом (при кормлении, ношении на руках, уходе), в то время когда мы еще не пришли к осознанию собственного «Я», стойко влияет на отношение к нашему телу — обращается ли она с нами легко и сво­бодно или судорожно и с трудом. Расставив новые акценты, психоана­лиз сделал устаревшей дуалистическую теорию влечений с ее ориен­тацией исключительно на сексуальность и агрессивность. Конечно, последняя и сейчас еще может представлять достаточно дифференциро­ванную картину человека как и в 30-е годы. Сексуальность и агрессив­ность по-прежнему важны. Но сегодня в современном психоанализе мы рассматриваем дифференцированного человека как живое существо, не чуждое страстей, человека, находящегося в «сети отношений» (Netz Веziehungen). на которые он реагирует и на которые влияет в своей созна­тельной деятельности, имея при этом бессознательные желания, фанта­зии и обилие чувств.