Психоаналитическая теория сексуальности.

Учение о фазах.

В современном психоанализе нельзя оставить без внимания учение о фазах; следует определить развитие человеческой личности по этой модели. Речь идет об известных «оральной», «анальной» и «фалличе­ской» или «генитальной» фазах, которые в психоанализе со времен Фрейда считаются длящимися с момента рождения до пятого года жиз­ни. Акцент классического психоанализа падает на «инстинктное» разви­тие фаз. В оральной фазе раннего детства мы непроизвольно ищем грудь, чтобы присосаться к ней (от латинского «os» — рот), позднее грудь может заменить соска, большой палец руки или что-то другое (или сигарета в более взрослом возрасте). В анальной фазе (от латин­ского «anus» — превратный) мы включаем в сферу наших переживаний физиологические процессы, такие как дефекацию и мочеиспускание. Но на отношение к таким «инстинктным выражениями влияет мнение окружающих. Например, всякий читатель может представить себе раз­ницу между фанатично аккуратной матерью, требующей от ребенка чистоплотности уже ко второму году жизни и матерью, которая дает малышу время научиться самому контролировать готовность «помо­читься» или «наложить кучу». В первом случае ребенок будет зависим от матери, во втором — он получает способность самостоятельно упра­влять своими выделениями и при этом ощущать комфортность — каче­ство, особо выделяемое в классической теории влечений Фрейда. Не менее чреваты последствиями и влияния окружающих людей. Выраже­нием этого влияния служат различные стили семейного воспитания, сказывающиеся, в частности, на развитие так называемой «генитальной» сексуальности. Например, родители могут быть убеждены в том. что сына следует воспитывать в духе традиционного представления о мужчинах — т.е. особенно «жестко».— когда ребенок не должен вы­казывать своих чувств (мужчины не плачут), однако, проявлять отвагу. мужество, упорство и энергичность. Совсем противоположные требова­ния предъявляют родители, следующие традиционным представлениям о воспитании дочери: мягкая, нежная, чувственная, податливая. При этом инстинктивным влечениям наносится существенный вред, посколь­ку такой подход к воспитанию лишает и юношу, и девушку возможности свободного развития и выбора в каждом конкретном случае соответству­ющей формы женского или мужского образа. Девушки могут быть столь же энергичны, что и юноши, которые, в свою очередь, могут вполне раз­вивать свою чувственность.

В этом случае, фалло — центрическая ориентация классического психоанализа с его теорией «зависти — к пенису» неизбежно уступила бы свое место полицентрической позиции, принимающей во внимание перспективу обоих полов. Мы еще возвратимся к этой новой точке зрения в параграфе 3.1.

Проблема агрессивности.

Сексуальность и агрессивность — два основных побудительных мотива человеческой жизни и межличностных отношений. Проблема агрессивного, т. е. оскорбительного, разрушительного и жестокого обра­щения, не разрешена до сих пор. Поэтому этот вопрос не может быть упущен в представленной здесь психоаналитической теории личности. Фрейд испытывал определенные затруднения в определении психоана­литической сущности феномена агрессивности. Какое-то время Фрейд полагал, что агрессивно-садистическое поведение является следствием влечения (Trieb). Вопрос лишь в том. понимать ли агрессивно-садисти­ческие влечения в духе монистической теории как относящиеся к сексу­альности, или в духе дуалистической теории как представляющие собой самостоятельную группу влечений. Положение не прояснилось и тогда. когда Фрейд — скорее спекулятивно, нежели основываясь на наблюде­ниях,— выдвинул гипотезу влечения к смерти (Todestrleb). влечения. которое характеризуется стремлением к собственной смерти, но вторич­ным образом обращено на других.

Следующая теория строится на том, что агрессивное поведение реактивируется в результате фрустрации. Фрейд долгое время не мог оста­новиться на чем-то определенном. В дальнейшем при рассмотрении феномена- агрессивности психоаналитики столкнулись с такими же тру­дностями: если бы они отклонили гипотезу «влечения к смерти», тогда им следовало бы поддержать гипотезу о первичном влечении к агрессии. В любом случае следующее поколение психоаналитиков было вынуждено решать актуальный вопрос «экстремальной агрессивности», как они обозначили историю преследования евреев нацистами Подобные край­ности не оставляют иного выбора, кроме как согласиться с существующим в человеке влечением (Trieb) к агрессивности, цель которого — причинятъ вред другим, оскорблять, разорять, убивать их. В процессе социализации деструктивные проявления инстинкта или влечения к аг­рессии могут быть ограничены путем их канализации в конструктивное русло. Первоначально необузданное, нескоординированное, беспощад­ное и грубое поведение можно превратить из беспредметной агрессии в агрессию конкретную, адресную, позволяющую человеку отстаивать свою точку зрения и защищаться от опасности, давая, в случае необхо­димости, нацеленный отпор.

В молодости мы выясняем свои отношения в прямом соперничестве с себе подобными, в то время как в зрелом возрасте предпочитаем интеллектуальное противоборство» используя в качестве оружия аргументы и факты. Беспредметнаяая агрессивность угрожает межличностным отношениям. Одна опасность — уничтожение другого человека или целого народа (геноцид). Другая — саморазрушение (суицид). Подобные экстремальные возможности человека свидетельствуют, насколько актуальна проблема человеческой и межличностной агрессивности. Следует признать очевидную истину: человек в основе своей отнюдь не «благороден, отзывчив и хорош», потенциально он зол и опасен. Удручающий феномен агрессивности следует включить поэтому в драматический список conditio humana наряду с сексуальностью, тревогой (Angst), страхом. Только таким образом мы сможем лучше управиться со скрытыми в нас разрушительными силами подчинить их себе таким образом, чтобы они не стали, подобно атомной энергии, источником постоянного страха, а могли бы быть использованы во благо, как. например, рентгеновские лучи в медицине.