Повседневная рассеянность и крах цивилизации

Мы убедились, что требования повседневной жизни могут истощить нашу силу воли, столь необходимую для того, чтобы противостоять будничным соблазнам вроде сигарет и печенья. Разумеется, это плохая новость. Причем искушения угрожают не только нашим личным целям — это лишь малость по сравнению с глобальными последствиями для общества, в котором людям хронически не хватает самоконтроля. Одно из исследований силы воли показало это особенно ярко на примере распределения «общественных благ» в игре «Лес». В этой экономической симуляции на «вымышленных» 25 лет игроки становились владельцами лесопромышленной компании. В первый год они получали в пользование 500 акров. Им говорили, что за год лес вырастает на 10 процентов. Ежегодно каждый владелец мог срубить не более 100 акров. За каждый срубленный акр игрок получал шесть центов. Не погружайтесь в расчеты: при таких условиях наиболее выгодное (и, конечно, экологически сознательное) решение — дать лесу вырасти, а не рубить его как можно скорее. Однако эта стратегия требует терпения и готовности сотрудничать с другими игроками, чтобы никто не попытался срубить весь лес в погоне за длинным баксом.

Перед игрой отдельные группы участников соревновались в выполнении заданий на самоконтроль. Требовалось не отвлекаться — классическая ситуация ослабления силы воли. Они начинали игру, уже подустав. В игре они рубили лес ради скорой финансовой выгоды. К 10-му году симуляции (один раунд — один год) из 500 акров у них остались 62. Спустя 15 лет лес был полностью уничтожен, и игру пришлось прекратить. Эти участники не сотрудничали друг с другом, они по умолчанию выбрали стратегию «бери что можешь, пока другим не досталось». Напротив, участники, которые не выполняли задания на рассеянность, владели лесом спустя 25 лет после начала игры и заработали больше денег, сохранив больше деревьев. Сотрудничество, экономический успех, охрана природы — не знаю, как у вас, но у меня есть на примете игроки, которым я бы доверила лес, бизнес или страну.

Игра «Лес» — всего лишь симуляция, но в памяти всплывает до жути похожее исчезновение леса на острове Пасхи. Покрытый буйной густой чащей, этот тихоокеанский остров служил домом благодатной цивилизации. Но население росло, и жители принялись рубить деревья: им нужна была земля и древесина. К IX веку они уже рубили лес быстрее, чем он восстанавливался. К XVI веку лес исчез, а с ним и большинство животных, на которых люди охотились. Грянул голод, расцвел каннибализм. К концу XIX века 97 процентов населения вымерло или покинуло остров.

С тех пор многие удивлялись: о чем думали жители острова Пасхи, когда губили свой лес и общество? Неужели они не видели долгосрочных последствий своих поступков? Мы сомневаемся, что приняли бы столь очевидно недальновидные решения, но собьем с себя спесь. Люди обладают естественной склонностью сосредотачиваться на близкой выгоде, так что смена курса ради предотвращения будущих катастроф требует неимоверной выдержки — от всех членов общества. Мало беспокоиться — для перемен нужно действовать. В игре «Лес» все участники говорили о том, как важно сотрудничать и охранять природные ресурсы. Однако игроки с ослабленной волей не руководствовались этими ценностями на деле.

Психологи, которые провели этот эксперимент, полагают, что от людей с ослабленной волей не стоит ждать хороших общественных решений. Это тревожное заявление, учитывая, как легко истощить силу воли и сколько мелких решений в обыденной жизни требуют нашей выдержки. Нам не побороть национальных и глобальных кризисов, не уследить за экономическим ростом, здравоохранением, правами человека, изменением климата, если мы утомились в продуктовом магазине или устали от строптивых коллег.

Мы можем принять кое-какие меры, чтобы укрепить свою силу воли, и это здорово изменит нашу личную жизнь.

Но поддержать иссякающую силу воли целой страны — задача помудренее. Чем надеяться, что ради высших целей мы как народ воспитаем в себе силу воли, разумнее будет ослабить самоконтроль везде, где это допустимо, — или хотя бы облегчить себе возможность поступать верно. Поведенческий экономист Ричард Талер и правовед Кэсс Сан- стейн убедительно доказывают, что необходимо соблюдать «архитектуру выборов»: эта система позволяет людям принимать благоприятные решения в соответствии с их ценностями и целями. Например, лучше просить людей о донорстве, когда они обновляют водительские права или во время государственных выборов. Медицинским страховым компаниям стоит автоматически планировать ежегодные медосмотры для своих пациентов. Большинство людей намерены это сделать, но откладывают решение, потому что отвлекаются на другое.

Продавцы уже давно используют «архитектуру выборов», чтобы влиять на ваше потребительское поведение — правда, чаще не в благородных целях, а ради собственной выгоды. Будь у них достаточный стимул, магазины давно бы перешли на здоровые и экологически безопасные продукты. Вместо того чтобы окружать кассы предложениями спонтанных покупок вроде сладостей и журналов сплетен, они могли бы размещать на этих площадях стенды с зубной нитью, презервативами и свежими фруктами. Уже доказано, что такое расположение товара значительно увеличивает число полезных приобретений.

«Архитектура выборов» для манипуляции решениями людей — предложение сомнительной этичности. Некоторые считают, что этот прием ограничивает индивидуальную свободу и пренебрегает личной ответственностью. Но все же люди, обладая свободой выбора, зачастую принимают решения, которые противоречат их долгосрочным целям. Результаты исследований о пределах самоконтроля подсказывают: дело не в том, что мы от природы неразумны или сознательно выбираем наслаждаться сегодняшним днем, забывая о завтрашнем дне. Отнюдь, просто мы устаем действовать наперекор нашим худшим влечениям. Если мы хотим укрепить самоконтроль, нам стоит придумать, как лучше поддержать нашу утомленную личность — а не ждать, когда заявится наше идеальное «я» и спасет положение.

Резюме

Пределы самоконтроля являют собой парадокс: мы не можем контролировать все, но единственный способ укрепить самоконтроль — это расширить его границы. Как мышца, сила воли подчиняется правилу: «Используй — или потеряешь». Если мы попытаемся сберечь силу воли, записавшись в лежебоки, мы потеряем ее без остатка. А если мы постараемся каждый день пробегать волевой марафон, то попросту развалимся. Наша задача — тренироваться, как умный спортсмен: расти над собой, но неспешно. Мы можем найти в себе силы, осознав, что нами движет, и придумать способы, которые помогут нашим утомленным личностям принимать благоприятные решения.

Конспектглавы

Основная мысль: самоконтроль похож на мышцу. Он

устает, когда его упражняют, но регулярные тренировки

делают его сильнее.

Под микроскопом

- Взлеты и падения силы воли. На этой неделе замечайте, когда ваша воля особенно крепка и когда вы наиболее склонны сдаться.

- Подлинна ли ваша усталость? В следующий раз, когда вы почувствуете, что «слишком устали», чтобы владеть собой, попробуйте пойти дальше первого ощущения усталости.

Эксперименты

- Волевая диета. Старайтесь есть пищу, которая надолго снабжает вас энергией.

- Разминка силы воли. На этой неделе потренируйте волевую мышцу, выбрав для этого какое-нибудь действие (сила «Я буду») или бездействие (сила «Я не . буду»), или просто следите за тем, на что вы обычно' не обращаете внимание.

- В чем ваша сила «Я хочу»? Найдите свою самую действенную силу «Я хочу», которая укрепляет вас в минуты слабости, и вспоминайте о ней всякий раз, когда вы особенно склонны поддаться искушению или опустить руки.

4. Разрешение на трех: почему хорошим дозволяется быть плохими

Когда бы я ни читала курс «Наука о силе воли», мироздание всегда преподносит идеальный скандал для иллюстрации теорий о том, почему мы теряем контроль. Среди «подарков» числятся Тед Хаггард, Элиот Спитцер, Джон Эдвардс и Тайгер Вудс. Возможно, эти истории уже стары[16], но буквально недели не проходит без экстренного сообщения о том, как какой-нибудь выдающийся гражданин: политический или религиозный деятель, полицейский, учитель или спортсмен — шокировал общественность грандиозной неудачей самоконтроля.

Весьма заманчиво объяснить эти случаи в свете теории о границах самоконтроля. Каждый из этих мужчин находился под колоссальным давлением — начиная с жесткого рабочего расписания и заканчивая необходимостью круглосуточно «сохранять лицо». Разумеется, их мышцы самоконтроля устали, сила воли иссякла, сахар в крови упал, префронтальная кора скукожилась в знак протеста. И вообще, возможно, все они сидели на диетах.

Это было бы слишком просто (хотя уверена, что со временем найдется адвокат, который предложит присяжным такую версию). Но не каждое послабление самоконтроля вызвано истощением. Порой мы делаем сознательный выбор в пользу соблазна. Чтобы понять, почему мы лишаемся силы воли, нам нужно иное толкование, и на этот раз оно скорее психологическое, нежели физиологическое.

Возможно, вам не грозит сексуальный скандал в масштабах страны, но все мы склонны слегка лицемерить — даже когда речь идет о собственных новогодних обещаниях. Чтобы не пойти по стопам героев передовиц, нам следует переосмыслить тезис, будто всякая неудача силы воли вызвана слабостью. В некоторых случаях мы оказываемся жертвами собственного волевого успеха. Мы узнаем, как достижения могут расшатать нашу систему ценностей, как оптимизм разрешает нам себе потакать и почему довольство своей добродетелью — самый быстрый путь к пороку. В каждом случае мы убедимся, что, сдаваясь, мы совершаем выбор, причем отнюдь не неизбежный. Мы поймем, как мы даем себе поблажки, и выясним, как держать себя в узде.

От святых к грешникам

Я бы хотела, чтобы вы оценили следующие утверждения по четырехбалльной шкале: совершенно не согласен, скорее не согласен, скорее согласен и полностью согласен. Первое: Большинство женщин не слишком умны. А как насчет: Большинству женщин лучше сидеть дома и заботиться о детях, нежели работать?

Теперь представьте, как задаете эти вопросы студентам Принстонского университета. Если повезет, студентки не скажут вам, чтобы вы катились подальше со своим исследованием и ослиными теориями. Даже мальчики отвергнут эти сексистские утверждения. Но что если вы предложите им слегка иные формулировки: Некоторые женщины не слишком умны и Некоторым женщинам больше подходит сидеть дома и заботиться о детях? Сложно не согласиться с этими заявлениями. Они могут показаться слегка сексист- скими, но трудно оспорить ограничение «некоторые».

Принстонские психологи Бенуа Монин и Дейл Миллер использовали эти опросы в исследовании стереотипов и принятия решений. Как вы догадываетесь, принстонские студенты легко и категорично отвергли первые два утверждения. Но ребята, которым достались фразы с уточнением «некоторые женщины», отвечали гораздо нейтральнее.

Студенты оценивали утверждения, а потом их просили решить, кого принять на работу. Требовалось оценить ряд кандидатов (мужчин и женщин) на высокооплачиваемую должность в привычно мужской отрасли (строительство или финансы). Вроде бы результаты очевидны, особенно в случае студентов, отвергших сексистские утверждения. Разумеется, они не будут ущемлять интересы квалифицированных женщин. Но принстонские исследователи обнаружили прямо противоположное. Участники, категорически не согласные с явно сексистскими утверждениями, чаще благоволили мужчинам, нежели те, кто скрепя сердце соглашался с менее сексистскими тезисами о «некоторых женщинах». Тот же принцип сработал, когда ученые спрашивали студентов о расистских взглядах, а потом давали возможность дискриминировать расовые меньшинства.

Эти исследования для многих стали шоком. Психологи долго считали, что, выразив свои убеждения, человек склонен действовать в соответствии с ними. В конце концов, кто хочет чувствовать себя лицемером? Но принстонские ученые обнаружили исключение в нашем привычном желании быть последовательными. Когда речь заходит о добре и зле, большинство из нас не стремится к нравственному превосходству. Мы хотим быть всего лишь достаточно хорошими, что впоследствии позволяет нам поступать как заблагорассудится.

Студенты, которые отвергли очевидно сексистские или расистские утверждения, ощутили, что исполнили свой нравственный долг. Они доказали себе, что не являются сексистами или расистами, но это подготовило их к тому, что психологи называют нравственной поблажкой. Совершив доброе дело, вы, как правило, довольны собой. И как следствие, больше доверяете своим порывам — а зачастую это позволяет «плохие» поступки. В данном случае студенты так возгордились одним этичным выбором, что потеряли бдительность и приняли неэтичное решение. Они были гораздо более склонны прислушиваться к своим импульсам и не задумывались, соответствует ли их ответ более высокой цели — быть справедливыми. Не то чтобы они хотели ущемить чьи-то права, просто они позволили первому блестящему поступку ослепить их — в ущерб последующим.

Нравственные поблажки разрешают нам не только поступать дурно, но и отказываться от добрых дел. Например, люди, которых сначала спрашивали о случаях их былой щедрости, жертвовали на благотворительность на 60 процентов меньше тех, кому не напоминали об их прошлых добрых поступках. В бизнес-игре директора заводов были менее расположены покупать дорогостоящие очистные сооружения, если вспоминали о прежних своих этичных действиях.

Эффект нравственной поблажки может объяснить, почему некоторые очевидно высокоморальные люди — министр, политик, защищающий семейные ценности, главный прокурор штата, борющийся с коррупцией, — могут оправдывать себя в серьезных нравственных проступках. Так возникают антигерои: женатый проповедник занимается сексом со своей секретаршей, фискальный консерватор тратит народные средства на ремонт в собственном доме, а полицейский применяет силовые методы к несопротивляющемуся преступнику. Большинство людей не сомневаются в своих порывах, когда кажутся себе хорошими, а должности некоторых людей постоянно напоминают им об их добродетельности.

С чего это мы вдруг заговорили о дискриминации и сексуальных скандалах вместо похудания и медлительности? Но что есть испытание силы воли, как не борьба между добродетелью и грехом? Все, о чем вы морализируете, становится мишенью для будущей нравственной поблажки. Если вы привыкли хвалить себя, когда занимаетесь спортом, и ругать, когда пропускаете тренировку, скорее всего, вы забудете о спортзале завтра, если размялись сегодня. Хвалите себя за работу над важным проектом и ругаете за медлительность? Велик шанс, что вы слиняете вечером, если добились успехов утром. Короче: если у нас есть конфликтующие потребности, хорошие поступки разрешают нам побыть немного плохими.

Заметьте, это не вопрос пониженного сахара в крови или ослабшей воли. Когда психологи спрашивают о поблажках людей, которые себе потакают, те уверяют ученых, будто сие — ответственные, а не безответственные решения. За них не испытывают вины. Напротив, ими гордятся как заслуженной наградой. Человек оправдывает себя: «Я так хорошо себя вел, пора себя и побаловать». Это чувство исключительной правомочности слишком часто приводит нас к краху. Мы легко принимаем потворство себе как лучшее поощрение за добродетель, забываем о своих истинных целях и поддаемся искушению.