Деятельность коммунитарных психологов

Коммунитарная психология как организованная сила появилась на свет в результате конференции 1965 г. в Свэмпекотте. неподалеку от Бостона (Ben­nett et al., 1966). По словам Закса и Спектера (Zax & Specter, 1974), коммунитарная психология — «подход к поведенческим проблемам человека, при котором акцентуируется вклад, внесенный в разви­тие этих проблем силами окружающей среды, а также потенциальный вклад, который можно вне­сти в их устранение путем использования этих сил» (с, 459). Этот подход требует широты взгляда. Люди, работающие над улучшением психического здоровья и профилактикой психопатологии в общи­нах, должны интересоваться нарождающимся буду­щим. Тенденции в популяции, общественном здоро­вье, медицинском уходе и технологии настолько ощутимо влияют на качество жизни и паттерны стрессоров, что нужно планировать программы ох­раны психического здоровья дальнего действия, имея в виду эти меняющиеся силы (Sundberg, 1985).

После Свэмпскотта в журналах и программах тре­нинга были разработаны специальные методы и концепции, так что теперь коммунитарная психология является самостоятельной дисциплиной. Коммунитарпые психологи часто находят общий язык с со­циальными работниками и с сестрами и врачами, работающими в системе государственного здравоох­ранения. Коммуннтарные психологи подчеркивают, что занимаются не только коммуннтарным психи­ческим здоровьем, однако коммунитарная психоло­гия и комму1штарное психическое здравоохранение во многом пересекаются. Главными отличительны­ми особенностями коммунитарных психологов явля­ются использование психологических знаний (в от­личие от, скажем, осведомленности в экономических вопросах, жилищном строительстве, транспорте или занятости) и приверженность эмпирическим мето­дам измерения эффективности результатов. В этих отношениях они подобны клиническим психологам. Иногда о частнопрактикующих психологах говорят, что они «живут в общине». Хотя их кабинеты дей­ствительно расположены в общине, они обычно фун­кционируют как придатки направляющих медицин­ских учреждений и расширение сети страховых вып­лат, а потому по функции и философии совершенно отличны от коммунитарных психологов, которые, как правило, интересуются программами, а не лече­нием отдельных индивидов и выплатами. Консультирование и профилактика. Помимо ис­следований основной деятельностью коммунитар­ных психологов являются консультирование и про­филактика. И то, и другое в нашей книге уже обсуж­далось, поэтому здесь мы остановимся на них лишь кратко. Консультирование часто связано с организа­цией и предложением тренировочных семинаров для коммунитарных групп. Один из авторов, например, помог основать женскую организацию в маленьком поселке. Когда женщины решили положить конец бытовому насилию, они попросили провести семи­нар по письменным запросам о субсидиях для фи­нансирования и расширения своих действий. По­скольку профилактика является главной частью коммунитарной психологии, мы приведем здесь ко­роткое резюме.

Неплохо обратить внимание на то, что продвиже­ние здравоохранения, в том числе охраны психичес­кого здоровья, и профилактика проблем требуют мультидисциплинарных подходов по изучению но популяцнй на предмет риска и сопротивления. Этиология психических расстройств очень сложна включает биологические, социальные и средовых факторы. Робине и Руттер (Robins & Rutter, 199C предлагают превосходно составленный свод интеракций, приводящих к уязвимости перед стрессом или улучшению сопротивляемости ему. Представляется. что психологические проблемы связаны скор! с количеством, тяжестью и последовательность предрасполагающих факторов и стрессоров, чем конкретными единичными травмами. Многие ел чаи для профилактики — и убедительность ее побс пиков — были хроникально изложены в большой серии томов с материалами ежегодных Вермонтских конференций (см., например Albee & Joffee, 197 Американская ассоциация психологов способствовала распространению Fourteen Ounces of Prevention: A Casebook for Practitioners (Price et al, 1988). В этой брошюре описано 14 программ, направленных на разного типа проблемы с охватом всей жизни от ран­него детства до старости. Коммунитарные психоло­ги часто прибегают к тренингу, чтобы помочь инди­видам или группам сбить стресс и усовершенство­вать копинг (см., например, Meichenbaum, 1985). Джордж Олби (Albee & Joffe, 1977) предложил за­мечательный способ суммирования факторов, важ­ных для профилактики психопатологии. В адапти­рованном варианте его «формула» выглядит так:

Частотность расстройства =

Органические факторы + Стресс +

+ Социальное бесправие (и Эксплуатация)

Компетенция (и Навыки копинга) + + Самоуважение + Социальная поддержка

Выдающийся коммунитарный психолог Эмори Коэн (Cowen, 1991, 2000) утверждает, что нынеш­нюю тенденцию мыслить в категориях медицинской модели надлежит заменить тенденцией стремиться к концепции хорошею здоровья. Взамен широко под­держиваемой модели, которая подчеркивает выявле­ние риска возникновения расстройства, Коэн выдви­гает более емкую модель, ориентированную на улуч­шение здоровья в течение всей жизни. Нам следует думать о поддержке людей в их сильных аспектах вместо того, чтобы подчеркивать их слабые стороны. Коэн предложил практику полевых исследований с упором на четырех главных концепциях: а) компе­тенция, которая включает в себя практические на­выки, коммуникацию и социальные навыки наподо­бие контроля над гневом; б) устойчивость — умение уклониться от неприятности или катастрофических событий; в) модификация социальных систем — при­знание того, что разнообразные социальные системы, скажем, школы и церкви, обладают властью помочь или навредить, и что они должны быть задействова­ны так, чтобы последствия оказались полезными; г) наделение людей полномочиями — к этому нужно стремиться, так как, по мнению Коэна, многие про­блемы являются просто результатами недостаточной власти, справедливости и возможностей.

Бедствия в общине. Отдельные природные бед­ствия — ураганы, наводнения и землетрясения — ежегодно убивают или калечат людей, переворачи­вая их жизнь. Такие организации, как Красный Крест (а в некоторых странах — Красный Полуме­сяц), оказывают пострадавшим немедленную по­мощь. Помимо физического ущерба у катастроф не­изменно бывают и психологические последствия. Коммунитарные психологи приступили к изучению возможностей помочь общинам, пострадавшим от крупномасштабных катастроф. Представляется, что после бедствия люди проходят через некоторые предсказуемые фазы. На протяжении первых 1-2 не­дель после катастрофы они, по всей видимости, пре­бывают в героической фазе. Они предпринимают впечатляющие действия по спасению людей и мини­мизации потерь. Наличествует четкое чувство альт­руизма и общего дела. Следующая фаза — фаза медового месяца, длящаяся от 1 недели до 3-6 ме­сяцев, — привлекает внимание средств массовой ин­формации, приводит в общину политиков и вызыва­ет мощное ощущение сопереживания среди жертв, особенно в ходе восстановительных работ — расчис­тки домов от завалов или отстраивания их заново. Нарастает атмосфера предчувствия помощи от вла­стей извне. Далее следует фаза прощания с иллюзи­ями — она начинается примерно через несколько месяцев или через год. Рассеивание первоначально­го духа единства протекает болезненно. Проволоч­ки, неудачи и разочарования в связи с официальной помощью оборачиваются гневом, негодованием и горечью. Заключительная фаза, восстановление, кла­дет конец оглядкам на случившееся и сопровожда­ется готовностью индивидов еще раз наладить свою жизнь с независимостью и опорой на собственные силы. Похожие проблемы и последовательность (раз имеют место при катастрофах, являющихся делом человеческих рук, — после войн, массовой стрельбы среди школьников и несчастных случаев, вызванных чрезвычайным загрязнением окружающей среды.

Проблемы, связанные с катастрофами и представ­ляющие важность для коммунитарной психологии, разбиваются на несколько категорий. На первом ме­сте стоят основные проблемы обыденной жизни, включая препятствия к удовлетворению естествен­ных потребностей в пище, одежде, крове, медицин­ской помощи, а также вторичные потребности в транс­портировке, занятости, заработках и свободе передви­жений. Вторая категория — приспособительные реакции, которые можно подразделить на ранние реакции (шок, паника и неразбериха) и более дли­тельные аффективные синдромы (дезадаптивное от­рицание, тревога, депрессия, чувство вины за соб­ственное выживание, раздражительность и фруст­рация). Третью, и самую серьезную категорию, — психические расстройства и заболевания — тоже можно подразделить на две группы. Обострение бы­товых конфликтов может сопровождаться жестоким обращением супругов друг с другом и с детьми, а обострение ранее существовавших хронических забо­леваний приводит к рецидивам шизофрении, манической депрессии или, например, алкоголизма.

У индивидов, пострадавших в ходе трагических событий, развивается посттравматическое стрессо­вое расстройство (ПТСР), которое долгое время может не проявляться. Некоторые психологи и дру­гие работники сферы психического здоровья разра­ботали программы для реализации вскоре после бедствия в отношении людей, у которых вероятие развитие ПТСР. Митчелл и его коллеги (Everly. Flannery & Mitchell, 2000; Robinson & Mitchell, 1993J разработали и охарактеризовали метод вмешатель­ства под названием «Дебрифинг при стрессе после критических инцидентов» (CISD) для работы вско­ре после бедствий. По всей вероятности, это самое общепринятое формальное групповое вмешатель­ство. Дебрифинг охватывает обсуждение травмиру­ющего события с товарищами по несчастью, а также методы копинга. Кроме того, оказалось полезным и условиях бедствия в общинах работать с волонтерами и в контакте с неотложной медицинской служ­бой в условиях стационара.

Пример внезапной катастрофы — падение боль­шого пассажирского самолета, когда возникают не­отложные проблемы с лечением раненых, опознани­ем погибших, уведомлением родственников и помо­щью прибывшим на место крушения. Джейкобе, Квиллон и Штрихерц (Jacobs, Quevillon & Stricberz, 1990) предлагают поучительное сообщение о работе служб психического здоровья на месте катастрофы. Они подчеркивают важность упреждающего плани­рования работы психиатрических служб, равно как и служб медицинских. Большая часть психиатриче­ского персонала должна состоять из местных волон­теров. Только четкое планирование позволит сти­хийным волонтерам оказать наибольшую помощь большой группе людей, внезапно оказавшихся в кри­тической ситуации. Джейкобе и коллеги (Jacobs et al., 1990) предлагают ценные подробные рекоменда­ции по такому локальному планированию.

Со временем могут развиться и другие бедствия. Например, экономический спад в общине может усу­губляться месяцами и даже годами. Многие из таких же проблем, что возникают при внезапных бедстви­ях, развиваются вследствие безработицы, что наблю­далось после закрытия завода или мельницы (Liem & Rayman, 1982; Weeks & Drengacz, 1982).

Появились некоторые экспериментальные прин­ципы вмешательства. Работников сферы охраны психического здоровья учат считать нарушение вре­менным и подчеркивать, что все будет, как прежде. Работники не должны навешивать на людей ярлы­ки (вроде диагнозов) и создавать более стойкую про­блему. Полезно разрабатывать новые паттерны по­мощи, способные вписаться в общину. Работники охраны психического здоровья должны разыскать имеющиеся сети естественных и нетрадиционных поставщиков услуг и тренировать в их применении линейные психиатрические бригады. Наконец, эти сотрудники должны планировать сохранение психи­ческого здоровья у самих работников — т. е. предви­деть их потребность в поддержке и передышках по мере работы со скорбящими и покалеченными.

Начинается систематическое исследование следу­ющих вопросов: каковы долговременные послед­ствия коммунитарных катастроф? Кто подвергается наибольшему риску в случае катастрофы? Представ­ляется, что сильный стресс и высокая ранимость до катастрофы ухудшают возможный исход, тогда как хорошее психологическое приспособление и сеть эффективной социальной поддержки снижают веро­ятность плохих исходов.