Вдруг Катя сняла с шеи крестик, и протянула на ладошке Александру Николаевичу.

---Я должна вернуть.- сказала она.- Это Алешин. Я его случайно когда-то взяла.

---Нет, теперь он твой. Он помог тебе пройти войну. Он и твоя вера. Одень обратно, не нужно отдавать!!!

---Я взяла его нечаянно…так… посмотреть…и забыла положить.- оправдывалась Катя.

---Катя,- Александр Николаевич взял ее за плечи. -Этот крестик ты оставишь себе. Никогда не расставайся с ним, никогда не снимай. Это, как-никак память об Алеше, как и фотография. Если он был у тебя всю войну- значит он твой, понимаешь???

---Понимаю, - ответила Катя серьезно.

---Ты, ведь, еще не все рассказала. Что было, когда Наташу убили?

Катя продолжила. Вспоминать было тяжело, временами даже комок подступал к горлу, но ему, отцу ее любимого, она могла рассказать даже свои мысли. Рассказала сон… тот страшный сон. Она не верила снам, но этот уж очень четко врезался в память. Молча слушал ее генерал. Она рассказывала все, что могла, что помнила, то со злостью, то с ругательствами, то с сентиментальным лепетом…

Потом поднялась, попрощалась и пошла. Нервы были на пределе, и она быстрыми шагами выбежала из его дома и направилась в сторону тихого сельского кладбища, ограниченного железным забором. До него нужно было идти мили две. Через весь поселок.

Кладбище находилось возле небольшой посадки, могилы выглядывали из-под земли, а ветер кружил ветви белоствольных берез- символа России, символа долго невянущей жизни.

Катя молча зашла за ограду. Яркое солнышко освещало одинокую могилку. Катя приблизилась к ней. Она, эта могилка, была старательно ухожена, возле нее росли яркие, малиново-красные розы. Было очень тихо, и только, ветер, изредка налетая на деревья, игрался их зелеными листочками.

- Мама… Здравствуй, мамочка! Я пришла к тебе,- тихо прошептала Катя.- Я, твоя Катя. Вернулась, мамочка. Я знаю, ты ждала меня. Я проверяла, всех мама. Даже Алешу, даже Ритку. Они тоже утонули в небесном океане. Ушли «за черту». А я осталась одна. Вот, принесла тебе ромашки, я знаю, ты их очень любишь. Ты ведь не хотела умирать, правда, мамочка? Ты терпела, все терпела. Боль разлуки. Прости меня, мам…

Нагретая солнцем гранитная плита отсвечивала бликами. Портрет милой женщины с добрыми, смеющимся глазами приковал к себе взгляд Кати. Мама смотрела на дочь, на свою единственную, любимую дочь с такой любовью и лаской, будто бы жалела, что не может подойти и обнять ее. Катька вдруг, положив ромашки прямо на плиту, села на корточки, и поцеловала мамин портрет, а потом легла прямо возле него и нежась в лучах теплого летнего солнца, словно в маминых поцелуях, блаженно закрыла глаза. Ей казалось, что это теплые руки ее дорогой, единственной мамы обнимают ее, и тихий, ласковый голос едва слышно поет ей старую, до боли знакомую колыбельную…

-Катенька! Горе ты мое луковое, вставай, негоже это на земле лежать!- голос Веры Сергеевны вернул Катю в реальность. – Так ведь и знала, что ты будешь здесь! Поэтому и пришла за тобой. Пойдем, родная, пойдем ко мне.

Катя лениво поднялась. Ее волосы, всегда прямые, после войны вдруг взялись крупными завитками. Она отряхнула платьице и еще раз с любовью посмотрела на мамин портрет. Баба Вера, перехватила этот взгляд, гордо откинула Катю своим оценивающим и сказала:

- Ну, Катька, ну, красавица. Просто девица на выданье! Смотрю и не нарадуюсь, авось, там уже и замуж отдадим тебя! Невестушка ты моя!

Катя посмотрела на бабу Веру своим выразительными, темными глазами и сказала:

- Я никогда не выйду замуж. Никогда…

Глава 14. Воскрешая Родина

… И снова была весна. И снова за окнами бушевал май. И снова природа воскресла, одеваясь пышные, красочные наряды. В тот памятный день, то бишь 9 мая 1945 года, Катя проснулась в радостном настроении. Сегодня был ее день – ей исполнилось двадцать один год. В соседней комнате громко говорило радио. Нет, не говорило, кричало! Катя прислушалась «Сегодня, 9 мая 1945года, наша страна одержала победу над фашистско-немецкими захватчиками …» У Кати перехватило дыхание. С распущенными волосами, в длинной рубашке, она выбежала на крыльцо баб Вериного дома. На улицах царил полный хаос. Дети- маленькие и постарше, бегали, размахивая советским флагом, и кричали: « Победа!» Все спешили на станцию, туда должен был девять утра подъехать эшелон с бойцами. Они возвращались на родину. Вера Сергеевна обняла Катю и сказала:

-Дорогая, это не может быть простым совпадением! Это, видать, кто-то на самом небе берег тебя, и прямо в День Рождения подарил тебе подарок! Да еще какой- Побуду! А почему ты на станцию не идешь? Не хочешь товарищей встретить?

- Мне некого встречать,- грустно ответила Катя.

-Как это- некого? А Вовку Трепакова? А Васю Павленко? Да, Мишу Егорова, в конце- концов! Они ведь живы!

-Их есть кому встречать. Я дома, дома останусь, баб Вер. Не хочу.

- Ну и зря! Все село идет, а ты- останешься?

-Да, я останусь.

- Да, что с тобой, Кать? У тебя ведь день рождение сегодня. А ты грустная, как в воду опущена.

- А почему радовать, баб Вер? Нет, я не спорю, хорошо, что мальчишки вернулись с войны. Их встретят, у них сегодня будет праздник… А… Валя Зайцев? Возвращается?

-Ну конечно. А чего ты спрашиваешь?

- Потому что я нашла еще одного человека, которому сегодня будет грустно, - ответила Катя

- Потому что Женя умерла. Его Женя. Женя Одарюк.

- Ах ты батюшки!!! И что ж теперь делать то? – с иронией воскликнула Вера Сергеевна. – да половина села сегодня своих не дождется. Не он первый. Не он последний.

- Ладно, баб Вер, я схожу. Ради Валика. Так бы не пошла!

- Сходи-сходи, дорогая. А то что же это – одной сидеть? Да еще в день рождение- то свой!

Катя быстро собралась пошла. На станции толпилось много народу. Все толкались, кричали что-то. И тут в дали показался поезд. Все замахали руками, в которых виднелись цветы и флажки. Солдат встречал родной дом. Сколько же поцелуев, похвал, слез навалилось на них, когда, наконец, поезд остановился. Катя глазами искала Валентина. Среди многотысячной толпы народа это было не так-то просто. Но вот Валик найден. Катя пробралась к нему и поздоровалась. Он тоже кивнул ей, рассеяно, быстро, как Катя продолжала высматривать кого-то в толпе.

- Валик, очнись! – потрясла Катя друга

- А? Что? – не понял он. – Ах, да, Катя, черт, чуть не забыл! Ты Женю видела?