Между тем Катя позвали подруги. Распрощавшись с солдатами, они отправились назад.

---Что от тебя этот Илья хотел?- спросила у Кати Оля.

---Да, ничего особенного,- улыбнулась Катя.- Так, просто.

---А почему ты тогда, как самовар начищенный сияешь?- удивилась Наташа.

---Да, нет! Н сияю я. Что вы придумали такое?

А Рита поглядев на подругу, одними губами спросила: «Алёша?».

Катя незаметно кивнула. Ритка хмыкнула. И тоже улыбнулась.

В нагрудном кармане лежало маленькое письмо, пухлый треугольничек, и казалось, что оно светит в сердце девочки, как неугасаемая свеча, наполняя душу счастьем и освещая дорогу едва уловимым светом…

Глава 3. Неожиданности

Отдав отчеты своих наблюдений начальству, девушки получили разрешение оставшийся день отдохнуть. Катя побежала в спальню, залезла на кровать и, достав заветное письмо, стала с наслаждением его читать. До боли родным почерком там было написано:

«Здравствуй, свет моих очей, Катенька! Прости меня, сотни раз, что не писал. У нас полевая почта совсем никудышняя. Вот и не получалось. Представляю, как ты переживала! Прости, прости!

Конечно, тебя интересует: как я? А я- хорошо. Около месяца назад получил легкое ранение в ключицу. Но, Слава Богу, все обошлось. Каждый вечер, засыпая, я думаю о тебе. Папа писал, что ты тоже сейчас на фронте. Береги себя, Катюха ! Что бы не случилось,- мы всегда будем вместе. Я попросил Илью передать тебе это письмо. И, если увядаешь, передай привет папе. И помни, что я люблю тебя…

Твой Алексей»

Строчки расплывались перед глазами, а сердце вырывалось из груди. Поздно вечером, в сотый раз перечитывая письмо, Катя мечтательно откинулась на быльце кровати. К ней подошла Рита и сказала, с дрожью в голосе:

---Кать, серьезный разговор есть.

---Конечно, садись!- предложила ей услужливо подруга.

---В общем… Ну как бы тебе это…сказать…ну… в общем…Кать… Я беременна!

Катька так и замерла с открытым ртом. Чего-чего, а этого она никак не ожидала. Постепенно обретая дар речи, она спросила:

---А отец кто? Мишка?

Ритка кивнула.

---Тогда? В Москве?

Рита вновь закивала.

---Вот это да!- протянула Катя.- Честно, даже не знаю, что тебе сказать.

---Ничего не говори. Я всё сама сделаю!- воскликнула Рита.

---Что сделаешь?- оторопела Катька.

---Ну…от ребенка избавлюсь…- запнулась Маргарита.

---Дура! не вздумай!- Катин голос набирал силу.- У тебя, может, другой такой возможности не будет никогда, слышишь?

---Да кому он нужен, скажи мне?- Рита печально вздохнула.

---Кто?- не поняла катя.

---Да ребенок этот!- в сердцах воскликнула Ритка- К тому же рожать в войну…Нет! Не смогу я. Мало ли что со мной случится? И потом…

---Хватит,- оборвала подругу Катя.- Хватит. Ты должна родить. Понимаешь? Хочешь- не хочешь. Боишься- не боишься. Сомневаешься- не сомневаешься. Он- твой ребенок.

Рита плакала. Катя обняла её и шепнула:

---Не плачь. Все будет хорошо.

---А как же остальные? Если узнают? Меня же выгонят, Катька!—всхлипнула Маргарита.

---Не переживай, я поговорю с девчонками. Они издеваться не будут. А начальство…ну,узнаю тони в любом случае, а выгонят или нет, это уже на их совести. Положись на волю Бога,- утешила Риту Катя.

---Нет… не говори девочкам…Никому не говори, пожалуйста!

---Почему, Рит?- удивилась девушка.

---Не надо. Не хочу, чтобы об этом знали. Прошу тебя!

---Не беспокойся! Не скажу. Раз ты не хочешь- буду молчать.

Ритка подорвалась с кровати, и благодарно посмотрев на свою подружку, скрылась в тени дверного проема. Катя зажгла свечу. До конца месяца оставалось чуть меньше недели. А потом начиналось лето. Лето… Где-то там, в глубине воспоминаний оно чудно пахло ландышами и клубникой, а в действительности отдавали лишь дымом и порохом. Помнились чудесные дни, как обрывки старых снов… Вспоминать не хотелось. Но в памяти то и дело всплывали лица, реплики, действия. Решив, что ничего с этим не поделаешь, Катя предалась воспоминаниям.

Был такой же яркий майский денек, где-то за неделю до лета. Катя вбежала в дом, где за обеденным столиком сидела мама. Она старательно перемывала клубнику в небольшом железном ковшике. Как всегда, тихонько подкравшись сзади, Катенька обхватила маму своими маленькими рученьками и звонко поцеловала в щеку. Мама сразу же нашла малышке работу- очищать спелые ягоды от их назойливых хвостиков. Ответственно перебирая клубнику, она-то и дело отправляла ягодку в рот и с наслаждением замирала, чувствуя её богатый выраженный вкус. «Мамочка, дорогая! Как же сейчас тяжело думать, что тебя нет! Где же ты, мам? Ах, если бы можно было вернуть время! Я бы никуда не уехала, была бы все время рядом с тобой. Я бы ни за что не обидела тебя, не сказала бы тебе грубого слова… Я все равно люблю тебя, мама…»

…Что-то со звоном упало на пол. Катя вздрогнула. Она даже не заметила, как догорела свеча. Заметалась. Черкнула о коробку спичкой и огляделась по сторонам. Вроде все тихо. Девочки спят. Что же тогда упало? Кате показалось, что совсем возле неё. Но ничего такого не обнаружила. Только Лена Огуреева недовольно повернулась и пробурчала:

---Затеши свечу, спать мешаешь!,- и отвернулась к стене, яростно захрапела.

Катя погасила свет. Но вдруг вспомнила, что под подушкой лежит письмо. Алёшкино письмо… Она нырнула рукой под подушку и достала заветный конверт. В темноте ничего не было видно, и только белый треугольничек, отражая тусклый свет майской луны, слегка светился, как светилась, наверное, Катина душа.

Пролетел почти год. Год с тех пор, как она впервые увидела Алексея. Тяжело вздохнув, Катя улыбнулась. Ну, видать такой день, что воспоминания так и лезет в голову. С неба упала звезда. Или это просто слезинка покатилась со щеки и упала на пол? Тихо. Слышно только мирное тиканье часов на соседней стенке. Или…этот звук доносился уже не оттуда? Снова зажег свечу, Катя поднесла свет к стене с часами. Вернее, уже без часов. Живые будильники валялись на полу; разбитые в осколки стеклышки были разбросаны в диаметре двух метров от места падения. Мучил один вопрос: Почему они упали? Среди ночи? Ни с того ни с сего? Долго не могла заснуть Катя. Ворочалась с боку на бок.

В пять утра командир, ворвавшись в комнату девушек, объявил боевую тревогу. Был обстрел. Все наспех собрались и прихватив оружие, построились у главного входа воинской части. Раздав всем соответственные команды, начальство удалилось, чтобы рассчитывать дальнейшие военные позиции врага. Кате пришлось идти с Наташей, Любой и Ритой. Но Рита подошла к начальству, и сославшись на недомогание, осталась в палате.

Но командир долго не хотел даже слушать её просьбы. Когда Рита подошла к Виктору Андреевичу, то сказала:

---Разрешите спросить?

Тот удивленно вскинул брови:

---У тебя есть вопросы, солдат Синичкина?

---Так точно. Нельзя ли мне остаться?

---С какой это стати? Нет, Синичкина. Приказ есть приказ. Приказываю выполнять.

---Но я не могу…-запнулась Рита.

---Отставить разговоры,- вскричал Виктор Андреевич, но тут на защиту Ритки стала Глафирия Львовна:

---Да вы посмотрите, Виктор Андреевич! На ней же лица нет! Белая, как стена!. Пускай останется. Это я вам как врач говорю. С сорокалетней практикой. Ей нужно отдохнуть.

---Ну, здесь ты сторож, а не врач. А Маргарита могла сюда не записываться, если ей мешает состояние здоровья

---Да будьте же вы человеком, Виктор Андреевич! Оставьте её в части!- сказала Глафирия Львовна тоном, прорезающим стекло.

---Вы мне дисциплину не нарушайте! Ну, пусть остается. Но это в последний раз. Ещё раз останется- не пойдет больше никогда. Свободны!- сказал командир и ушел, сердито хлопнув дверью.

---Нахал! ну я с тобой еще разберусь!! - пробурчала в ответ Глафирия Львовна, а затем обратилась к Рите.- Пойдем, дорогая. У меня полежишь, отдохнешь. В себя приходи, приходи, дорогая. Пора уже.

В уютном кабинете Глафирии было чисто и убрано. Темно-зеленые шторы гармонично сочетались с бледно- зелеными обоями, возле окна стоял столик, в возле шкафа размещалась кровать, на стене возле которой весела большая икона Богородицы.

---Ну, что, милочка, как дальше жить-то собираешься?- обратилась к Рите Глафирия Львовна.

---В смысле?- удивилась девушка.

---А в смысле, как ты рожать собираешься?

---Откуда вы знаете?- воскликнула Рита.

---Нашла секрет. Об этом уже все знают,- отрезвила девушку сторожиха, но, посмотрев на её грустный вид, добавила.- ну или догадываются.

---И начальник?- ужаснулась Маргарита.

---А у него что, жены нет? Троих детей вырастил! Да, ты на него не сердись, солнышко. Это он из-за имиджа такой важный.

---Из-за чего?- не поняла Рита.

---Образ у него такой. Наигранно- серьезный. А ты, поди, уже месяц четвертый ребенка носишь?

---Да, четвертый, -вздохнула та.- Но, почему-то, тошнит постоянно.

---Ничего, и такое бывает,- утешила Глафирия.- Еще родишь здорового малыша. Вот поглядишь, мальчишка будет.

---А, может, не надо? Может, не нужен мне этот ребенок?

---Что ты такое говоришь-то, прости Господи!- испугалась Глафирия Львовна.- Это чего же такая напасть тебе в голову пришла?

---Меня выгонят, точно выгонят. Командир…- промямлила Рита.

---Да куда они тебя выгонят? Одну? Беременную? Что ты, Рита! Ну, покричат, поругаются. А ты близко к сердцу не принимай, и все будет хорошо. Не думай даже о таком. Все образуется, с Божьей Помощью,- и Глафирия Львовна широко перекрестилась.

Рита недоверчиво скосила взгляд на икону. Она была неверующей и искренне призирала тех, кто молится. Даже Катю. Она не могла понять, что произошло, ведь в один прекрасный день Катя вдруг поверила. А Рита была очень далека от этого и к рассказам о Боге относилась как к детским сказкам на ночь.

---Так что отдыхай пока, я мягко объясню начальнику, в чем дело, а еще тебе кушать нужно. Ведь вас теперь двое. И аппетит у тебя должен быть отменным. Точно, не по назначенной порции.- тихо почти на распев сказала сторож.- А давай чайку попьем? Сейчас, чайничек на плиту поставлю только…

---А что там за боевая тревога, скажите?

---В лесу немцы засаду сделали. А ночью бомба возле нашего подразделения упала, представляешь?

---Ужас какой-то А я и не слышала!- воскликнула Маргарита.

---Значит, крепко спала, Риточка!- улыбнулась Глафирия.

---А откуда вы знаете? И про немецкую засаду, и про бомбу?

---Да-к ведь мне все Виктор Андреевич рассказывает. Приходит и говорит, что к чему,- пояснила женщина. Чтобы я знала, заранее все знала.

---Почему он вам все рассказывает, это же военная тайна?- спросила девушка.

---Потому, что я его жена, Рита…- вздохнула Глафирия Львовна.

Неожиданностей для этого дня было- хоть отнимай. Век живи- век учись. Да…

Глава 4. Все могло быть иначе…

Между тем, остальные спешили занимать боевые позиции. Видать, враг подготовился к нападению окончательно. Вокруг все взрывалось и горело, девчонок обсыпало землёй. Наташка рассчитывала на черновике силу удара и наводила автомат на вражеский лагерь. Все стреляли, и только Катя стояла в нерешительности. Вдруг, откуда-то(потом никто не мог понять- откуда?) прямо на их артиллерию солдат-немец направил свое оружие. Так уж получилось, что Катя стояла ближе всех к нему, но вид этого страшного человека ввёл её в ступор. Когда тянуть было уже некуда, Наташа крикнула Кате:

---Стреляй! Чего ты медлишь? Стреляй!

Катя, зажмурившись нажала на курок. Раздался глухой, чуть неравномерны выстрел. Вновь открыв глаза, девушка онемела. Картина, представившаяся взгляду, была душераздирающей. Солдат, пуля которому попала прямо в грудь, сначала оцепенел, а потом рухнул наземь. Руки Катьки задрожали, пальцы стали потными. Она, не отрываясь, с обезумевшими от страха глазами, смотрела, как с тела убитого человека тонкой струйкой бежит алая кровь. Катя выронила автомат. А потом закрыла лицо руками и упала и на землю, вздрагивая всем телом. На звук обернулась Люба. Подошла к Кате, наклонилась. Подняла заботливо упавший на лоб локон и приобняла:

---Ну, чего ты Катюша, не надо, пожалуйста! Это война, что ж ты сделаешь, родная? Ну тише, тише, тише…

Подошла Наташа. Катя подняла на неё заплаканные глаза. Наташа хмыкнула:

---Чего ты ревешь, дура?

---Я человека убила, Наташка…- прошептала Екатерина.- Убила!

---Человека?- глаза подруг запылали яростью.- Разве это человек? Это же не люди, это звери! Всех их расстрелять нужно, до единого! Чего жалеть? Убила- и правильно Не ты бы убила- сделал бы это тот кого ты убила. Ты себя от смерти спасла! Да, просто, слов нет. Ещё плакать из-за этого!

---Наташ, ты не кричи! Это от нервного напряжения. Ведь правда, Кать?