Глава 15. Великодушие, бесстрашное сострадание и взаимность.
«Когда наше чувство собственного достоинства всё ещё низко, мы не можем устанавливать пределы, проводить границы или уважать собственные нужды. Наша, по видимости, сочувственная помощь становится смешанной со страхом, зависимостью и неуверенностью. Зрелая любовь и здоровое сострадание – это не зависимость, а взаимность, рождённая глубоким уважением к самим себе и к другим».
В Индии около большого храма Просветления Будды стоит длинная очередь нищих; они просят деньги у паломников, ежедневных посетителей храма. Много лет назад, в первый день своего месячного посещения Бодхгайи я, по своей наивности, раздал нищим немного денег, – и в результате после этого каждый день, когда я шёл с базара в храм, меня окружали нищие; они визжали, тянули меня за одежду и даже со слезами требовали денег, потому что знали, что я – тот, кто подаёт им. Это сделало месяц трудным для меня; я чувствовал глубокую печаль, потому что по-настоящему хотел оказать им поддержку, но не таким образом.
В следующее посещение Индии я составил новый план – я решил подождать до конца срока и перед самым отъездом раздать нищим все деньги, какие сумел сберечь. Утром в день отъезда я разменял сорок долларов на банкноты по одной и две рупии и задумал вежливо дать каждому нищему по четыре рупии. Я зашагал вдоль ряда из ста пятидесяти нищих перед храмом, вкладывая деньги в каждую руку и ощущая удовольствие от этой чувствительной сцены. Но затем, когда я приблизился к середине линии, собравшиеся как будто сорвались с цепи. Нищие, находившиеся в дальнем углу, испугались, что я истрачу все деньги до того, как подойду к ним; и вот все они сразу бросились ко мне с протянутыми руками, сердито хватаясь за моё тело, цепляясь за одежду, за деньги – словом, за всё, чего они могли коснуться. Я быстро бросился бежать, чтобы освободиться от их хватки, разбрасывая оставшиеся деньги в воздух поверх их голов.
Оглянувшись назад с безопасного расстояния, я увидел тягостную сцену, весьма отличную от той, какую предполагал увидеть. Все нищие возились в грязи на четвереньках и дрались друг с другом из-за упавших рупий. Я понял, что мне нужно многому научиться в области искусства великодушия и даяния.
Когда мы смотрим на религиозные традиции этого мира, мы обнаруживаем, что они наполнены благородными жестами и жертвами огромного великодушия. Иисус говорил ученикам, чтобы они отдавали все свои богатства, «следуя за Ним». Мать Тереза говорит своим монахиням, которые служат беднейшим из бедных, – «дайте им съесть вас». В истории об одной из прошлых жизней будущий Будда увидел больную и голодную тигрицу с детёнышами, которых она не могла накормить. Он почувствовал, как в нём возникает глубокое сострадание, – и бросился со скалы, чтобы стать пищей для тигрицы и её двух тигрят.
Однажды Америку посетил его святейшество Кармапа, один из вождей тибетского буддизма; он приехал, чтобы дать благословения и наставления. Говорили, что он способен быть воплощением будды сострадания. На одной церемонии он преподал тысяче участников традиционную практику культивирования сострадания: изучающий вдыхает боль этого мира, а выдыхает сострадание. В конце церемонии с места поднялся пожилой психолог и спросил: «Неужели нам необходимо принимать всё? А что если перед нами больной раком?» Кармапа бросил на него взгляд глубокой доброты и сказал просто: «Вы принимаете всё. Вы даёте возможность боли этого мира коснуться вашего сердца – и превращаете её в сострадание». Чего не знал никто в этом помещении, – так это того обстоятельства, что самому Кармапа только что был поставлен диагноз ракового заболевания; но его учение было бескомпромиссным – вы принимаете всё и превращаете принятое в сострадание. А через год он умер.
Как можем мы понять такие замечательные учения о высочайшем великодушии и сострадании? Сострадательное великодушие – это основание истинной духовной жизни, потому что оно являет собой практику освобождённости. Великодушный поступок раскрывает наше тело, сердце и дух – и подводит нас ближе к свободе. Каждый великодушный поступок – это признание нашей взаимной зависимости, выражение нашей природы будды. Но для большинства из нас великодушие оказывается таким качеством, которое нужно развивать. Нам приходится считаться с тем фактом, что оно будет расти постепенно; иначе наша духовность может стать идеалистической и подражательной и будет разыгрывать образ великодушия прежде, чем оно станет подлинным. Хотя давать не по средствам может оказаться полезным, такая практика станет нездоровой, когда она совершается неосознанно. Будет ли то великодушие в области нашего времени, имущества, денег или любви, принципы всегда одинаковы: истинное великодушие растёт в нас по мере того, как раскрывается наше сердце; оно растёт вместе с ростом целостности и здоровья внутренней жизни.
Согласно традиции, нас учат, что великодушие может проявляться на трёх уровнях. Первый называется нерешительным даянием . Это первоначальное великодушие, оно приходит после колебания. Мы боимся, что отдаваемое может впоследствии потребоваться нам самим. Мы думаем о том, чтобы сберечь его у себя на зарядке, но затем понимаем, что наступило время отдать. После того, как мы пройдём через первоначальное нежелание, мы осуществляем счастье и свободу – первые радости даяния.
Второй уровень даяния называется братским или сестринским даянием . Это открытое и равное совместное пользование, которое предлагает и энергию, и материальную помощь как бы любимому человеку: «У меня есть это, так что давайте все воспользуемся этим». Мы не проявляем колебаний. Мотивом этого великодушия является настроение лёгкости; вместе с ним внутри нас возрастает дух радости, дружелюбия и открытости.
Самый развитой уровень даяния называется царственным даянием . При нём мы испытываем такое удовольствие от благополучия и счастья других людей, что наше великодушие оказывается спонтанным и немедленным. Оно идёт дальше совместного пользования. Мы получаем такое глубокое удовлетворение от благосостояния других, что отдаём самое лучшее из того, чем владеем, так чтобы им могли воспользоваться и другие. Наша собственная радость при таком великодушии ещё более увеличивается. Мы как бы становимся естественным каналом для счастья окружающих, находим в своём сердце богатство царя или царицы.
Мы можем почувствовать, как раскрытие каждого из этих уровней вносит в нашу жизнь возрастающую радость и свет. Однако наша способность проявлять истинное великодушие часто будет ограничена неполным развитием здорового «я», о чём говорилось в предыдущей главе. Большое великодушие естественно вытекает из чувства здоровья и целостности нашего бытия. В лучших традиционных культурах, где людей принимают и поддерживают как на физическом, так и на духовном уровне, они растут с чувством полноты внутренних и внешних ресурсов. Великодушие, сопереживание и взаимная зависимость становятся естественным образом жизни. Во многих племенных культурах никогда не прогонят с порога странника – его всегда принимают и приглашают разделить трапезу. В одной церемонии у американских туземцев маленьких детей в изобилии одаряют пищей, питьём и одеждой; а затем члены племени восклицают: «Я хочу есть; я хочу пить; мне холодно!» Тогда детей призывают к тому, чтобы они, обладая таким избытком, поделились своими подарками с нуждающимися.
Однако, как мы уже видели, многие изучающие не обладают ощущением изобилия или сильным внутренним чувством «я». Когда мы ещё не избавились от условий неполноценности и ранимости, мы переживаем очень трудное время, зная, каким бывает чувство подлинного даяния. Поскольку наше внутреннее переживание всё ещё остаётся ощущением нужды, мы обычно даём что-то с тонким ожиданием получить нечто взамен. Пока мы не исправим себя, наши попытки проявить благородное великодушие часто оказываются лишь маскировкой нездоровой зависимости.
Неправильно понятые идеалы сострадания и великодушия усиливают зависимость и привязанность, основанные на зажатом, полном страха чувстве «я». В этих ситуациях сострадание и великодушие используются неправильно; и мы отдаёмся неумелой поддержке других или теряем себя в ней. Организация анонимных алкоголиков и другие группы «двенадцати ступеней» пользуются термином «взаимозависимость» для описания такого неправильного применения великодушия, в котором наше неумелое сотрудничество помогает другим избежать встречи с истинными трудностями в их жизни. Самый классический пример – супруга алкоголика, которая лжёт и скрывает пьянство своего партнёра, чтобы «защитить его». «Помощь» такого рода только позволяет партнёру продолжать пьянствовать, избегая возможности чему-то научиться от болезненных последствий его или её действий. Такую «взаимную помощь» мы всегда оказываем исходя из собственных страха и зависимости. Мы боимся прямо увидеть боль пьянства нашего партнёра, боимся, что выяснение истины сможет стать причиной разрыва наших с ним взаимоотношений.
Как мы увидим позже, приблизительно так же, как в случае алкоголизма, взаимная зависимость может вынуждать учеников какого-нибудь духовного сообщества скрывать нездоровое поведение собственных учителей, чтобы поддержать миф устойчивости и принадлежности, чтобы избежать конфликта, могущего возникнуть при обнаружении этих вещей.
Во многих взаимоотношениях наши страхи и зависимость могут оставлять нас в страхе перед тем, чтобы говорить правду. Мы можем оказаться неспособными установить пределы, сказать «нет». Или же великодушие, сначала здоровое, может выродиться в принуждение. Такова, к примеру, одна женщина: многие годы она отводит долгие часы на поддержку добровольных духовных или неприбыльных организаций (где работа кажется бесконечной) – и все эти годы пренебрегает собственным телом, здоровьем, развитием и самоуважением. Существуют также люди, которым очень трудно сказать «нет» о чём бы их ни просили. После многих лет такого отношения к делу они обнаруживают, что до краёв наполнены ожесточением, и не понимают, как пошли по этому пути. В нашей практике нам необходимо встретиться со следующим вопросом: как мы можем узнать, когда наши действия будут сострадательными, а когда – вызванными взаимной зависимостью. Один ответ, возможно, заключён в рассказе Будды о некоей семье акробатов. Дед и внучка ходили с места на место и зарабатывали на жизнь, давая представления с удержанием равновесия. Они пришли к Будде, чтобы обсудить вопрос о том, как лучше всего охранять друг друга и заботиться друг о друге. Дед выдвинул идею о том, что каждый должен заботиться о другом, что во время представления с равновесием он должен заботиться о внучке, а внучка – о нём. Таким образом они будут охранять друг друга. Внучка спросила Будду, не будет ли это ошибкой. «Разве не лучше для каждого из нас заботиться о самом себе; и таким образом мы спасём друг друга, а наша акробатика процветёт». Выслушав девочку, Будда сказал: «Хотя она молода, она разумна. Если ты, дед, будешь тщательно охранять себя и обращать внимание на то, что делаешь, ты также сохранишь в безопасности свою внучку; и если ты, дитя, будешь охранять себя с осознанием, с заботой, с уважением, тогда ты охранишь и себя, и тех, кто тебя окружают».
Взаимная зависимость и нездоровое сострадание возникают тогда, когда мы забываем собственную роль в действии для поддержания равновесия в человеческих взаимоотношениях или когда пренебрегаем истинными последствиями действий тех, кто нас окружают. Корни взаимной зависимости были описаны в последней главе, где мы говорили о внутренних ранах, о низком самоуважении, о собственной ничтожности. Взаимная зависимость возникает также тогда, когда мы не принимаем в расчёт собственных интуиции и эмоций (вследствие низкого самоуважения) или опасаемся неодобрения других.
Многие из нас настолько далеки от соприкосновения с самими собой, что мы легко можем потерять ощущение искусного действия в данной ситуации. Мы можем быть так поглощены заботами о других, стремлением угодить им, успокоить их или избежать конфликта с ними, что неясно видим свои собственные нужды, собственную ситуацию. Общеизвестная шутка, иллюстрирующая это явление, – разговор между двумя учёными-исследователями, прошедшими обучение «объективному наблюдению», когда необходимо не принимать во внимание себя. Они занимаются любовью, после чего один партнёр обращается к своей подруге: «Для тебя всё было хорошо; а как насчёт меня?»
Утрата соприкосновения с собой и отсутствие самоуважения также оказываются источником привычной зависимости в практике. Общеизвестны рассказы о том, какой нездоровой бывает зависимость в духовной жизни. Иногда изучающие сочетают духовную практику с привыканием к химическим веществам, как это бывает в случаях, когда священник оказывается алкоголиком, а ученик медитации перемежает свою практику с приёмом наркотиков, чтобы находиться на высоте переживания, и пользуется при этом духовным языком для оправдания своего нездорового стремления. Иногда сама духовность действует наподобие болезненной привычки.
Мы уже видели, как некоторые медитирующие занимаются практикой для того, чтобы возвыситься над жизнью и избежать столкновения с ней. Одна женщина, работавшая медицинской сестрой, вышла замуж за человека, вся жизнь которого сосредоточилась на его духовной практике. Он хотел «добиться просветления» и затем учить этому других людей. Она весь день была занята уходом за своими родителями, а потом уходила домой, чтобы ухаживать за ним. Он часто отправлялся на интенсивные курсы, а в промежутках читал духовные книги, курил наркотики и вёл беседы с друзьями на духовные темы, тогда как она продолжала работать, чтобы поддержать его. Ей хотелось когда-нибудь иметь собственный дом, своих детей; но она чувствовала себя виновной, так как желала таких вещей, которые могли отвлечь его от практики.
Долгое время она помогала ему и защищала его, думая, что это правильно в духовном отношении; в то же время она чувствовала бессознательную ожесточённость, однако боялась о ней говорить. Она не знала, как сказать «нет». Наконец она пришла повидать меня. Когда я предложил ей поговорить честно, её болезненные чувства излились наружу. В конечном счёте дело дошло до того, что она выгнала его из дома. После нескольких курсов, где он чувствовал себя несчастным, он вернулся домой, нашёл работу и начал включать в свою духовную жизнь – в качестве её части – жену, дом и возможность иметь детей.
Как указано в диалоге Будды с акробатами, когда мы исключаем себя из сферы сострадания, результатом бывает ложная безопасность или неразумное сострадание. Всякое нездоровое или слишком идеалистическое великодушие возникает из этой ошибки, когда из уравнения устранено глубокое уважение к себе. Когда наша чувство собственного достоинства всё ещё низко, мы не умеем устанавливать пределы, проводить границы или уважать собственные нужды. Наша кажущаяся сочувственной помощь становится смешанной с зависимостью, страхом и неуверенностью. Зрелая любовь и здоровое сострадание – это не зависимость, а взаимность, рождённая глубоким уважением к самим себе и к другим людям. Зрелая любовь и здоровое сострадание способны сказать «да» – и способны сказать «нет». Подобно родителю, который разумно воспитывает ребёнка, они знают, когда надо установить пределы, когда сказать «нет». Они любят ребёнка и служат ему, но также считаются с тем, чему ребёнку нужно научиться самому. Иногда твёрдое «нет», «я не могу» или «этого я не разрешу, это выше моих возможностей» будет самой духовной фразой, которую мы в состоянии сказать.
Устанавливать границы и пределы, переходить от зависимой и удушающей любви к любви, основанной на взаимном уважении, научиться давать, считаясь со своими собственными нуждами – всё это может повлечь за собой глубокий рост самоуважения и осознавания себя, которые идут параллельно здоровому развитию «я». Некоторым изучающим приходится на некоторое время отказываться от даяния, пока они практикуют искусство установления границ. Другие, которые чувствуют себя чересчур бедными, чтобы вообще давать, могут начать с мелких поступков великодушия на том уровне, который бывает для них естественным. Попытка дара со стороны человека, не привыкшего давать, может быть по-своему царственной. Мы способны научиться культивировать разумное великодушие, которое чувствует как свои собственные потребности, так и потребности других людей.
В своих наставлениях о внимательности Будда рекомендовал нам проявлять тщательное внимание к состояниям сердца, которые подталкивают нас к действиям. Будет слишком идеалистичным ожидать, что мы всегда будем желать сделать что-то хорошее; мы должны слушать, чтобы знать, когда сердце привязано, когда оно боится, когда пребывает в зависимости. Глубоко прислушиваясь, мы можем начать отличать зависимость от любви. Сходным образом мы можем различать, когда сердце открыто, когда мы свободны от привязанности, когда налицо взаимное уважение и забота. Основанные на этом, наши действия могут быть разумными и сострадательными.
В приобретении уменья отличать мудрость от зависимости нам может помочь понимание собственной ранней истории. Мы можем размышлять о том, как в нашей семье встречались потребности, как были установлены пределы, как там относились к ненадёжности. Пока мы не осознаём этого, мы будем повторять семейные стереотипы в своей духовной жизни. Встречи организации «Двенадцати ступеней» предоставляют участникам возможность услышать личные повествования других членов. Эти честные рассказы об истории своей семьи могут стать мощным процессом в нашем различении здоровья от зависимости, уважения от страха, в нахождении мудрого и истинного сострадания.
Узнавание своих семейных стереотипов может также быть частью медитации. В групповом собеседовании на одном из интенсивных курсов некий изучающий не мог прекратить навязчивые мысли о своих взаимоотношениях. Джим днём вёл дела продовольственного кооператива, а по ночам работал в проекте борьбы со спидом. Он жил в горах Санта-Круз с другим мужчиной, своим любовником.
Он всегда думал о своих покупателях и клиентах, беспокоился о том, как будет обходиться без него его любовник, сомневался, не будет ли эгоистичным медитировать в течение десяти дней. Я спросил его о семье. Отец оставил мать с тремя малышами после рождения Джима; больше они никогда его не видели. Мать немного выпивала и всё время работала, чтобы удержать семью. С пятилетнего возраста Джим начал помогать поддерживать семью и сохранять хорошее настроение у матери. Он жил жизнью исполняющего обязанности, управляемого долгом и чувством вины; оказалось, что старания как-то сочетать всё это его весьма утомили.
Когда он рассказал собственную историю, он заплакал от жалости к себе, сожалея и о том, как соразмерял свою жизнь с другими людьми. Плакали и прочие члены группы. Я спросил его, в каком возрасте он себя чувствует. «Пяти лет» – сказал он; и я спросил его, не может ли он удержать в себе этого ребёнка и прислушаться к его нуждам – может ли он найти сострадание к себе как и к другим. Он сделал это – и спустя некоторое время, благодаря постепенному развитию заботливого подхода к собственной жизни, его медитация, взаимоотношения и работа – всё это улучшилось.
Зачастую в духовной практике пренебрегают состраданием к отдельному человеку. В первые несколько лет моего руководства интенсивными курсами я периодически обнаруживал в себе подавленность. После трёх или четырёх курсов, следующих один за другим, с целыми сотнями индивидуальных собеседований, я постепенно становился выжатым; меня раздражали и ученики, и сотоварищи. И что хуже всего, бывали дни, когда я чувствовал себя выжженным и не желал выслушивать проблему какого-нибудь другого изучающего. И в этот период мне выпала возможность увидеть его святейшество Дуджома-ринпоче и попросить у него совета и наставлений по поводу своей практики. Я рассказал ему о своих трудностях. Поскольку он был известным мастером тантры, я надеялся, что он предложит мне какую-нибудь особую визуализацию и мантру, с помощью которых я смог бы окружать себя светом, повторять священные фразы и оставаться незатронутым интенсивной работой на пути, где приходится видеть слишком многих изучающих и иметь дело с их проблемами. Ринпоче расспросил меня о многих деталях моей практики и учительства, а затем сказал: «Да, я могу вам помочь». Я ожидал услышать от него высшее учение тантры; но тогда он сказал: «Рекомендую вам вести более короткие курсы и удлинить периоды отдыха». Я полагаю, что это и есть высшее учение.
Почва для сострадания устанавливается прежде всего благодаря практике сострадания к самим себе. Истинное сострадание возникает из здорового чувства «я», из осознания того, кто мы такие, которое принимает в расчёт наши собственные способности и страхи, наши чувства целостности и благополучия вместе с такими же чувствами других людей. Это осознание никогда не основывается на страхе или жалости; здесь налицо глубокая реакция поддержки сердца, основанная на достоинстве, уважении, целостности и благополучии каждого отдельного создания. Это спонтанная реакция на страдание и боль, с которыми мы встречаемся. Это – наше чувство взаимного резонанса и естественной связанности перед лицом универсального переживания утраты и боли. Когда наше сердце раскрыто и исцелено, оно естественно стремится исцелять всех, к кому прикасается. Сострадание к самим себе порождает силу преображать ожесточение в прощение, ненависть – в дружелюбие, а страх – в уважение ко всем существам. Оно позволяет нам правдиво и подлинно распространять тепло, восприимчивость и раскрытость на печали окружающей нас жизни.
Иногда сострадание способно породить действие, а иногда – нет. Оно не возникает для того, чтобы решать проблемы; и всё же из сострадания вытекает действие, что происходит всякий раз, когда в нём возникает необходимость. Истинное сострадание возникает из ощущения сердца, обладающего бесстрашной способностью охватить все вещи, прикоснуться ко всем вещам, сродниться со всеми вещами. Чогьям Трунгпа называл это свойство «нежным и печальным сердцем воина». Он говорил:
«Когда вы пробуждаете своё сердце, вы, к своему удивлению, находите, что ваше сердце пусто. Вы обнаруживаете, что глядите на внешнее пространство. Что вы такое? Кто вы такой? Где находится ваше сердце? Если вы действительно посмотрите, вы не найдёте ничего ощутимого или прочного... Если вы будете искать пробуждённое сердце, если вы просунете руку в грудную клетку и ощупаете его, там не окажется ничего, кроме нежности. Вы чувствуете боль и мягкость; и если вы открываете глаза на остальной мир, вы чувствуете огромную печаль. Эта печаль приходит не вследствие дурного к вам отношения. Вы чувствуете печаль не потому, что кто-то вас оскорбил или вы почувствовали себя обнищавшими. Скорее, это переживание печали не будет обусловленным. Оно приходит потому, что ваше сердце целиком открыто, обнажено. Это чистое, чувствующее сердце. Даже если на него садится москит, вы явственно ощущаете прикосновение. Именно это нежное сердце воина обладает силой исцелить мир».
Это – сила сострадательного сердца, сила подлинного сострадания, сила преобразить боль, с которой мы встречаемся.
Недавно я прочёл о супружеской паре, неспособной зачать ребёнка. Они решили взять кого-нибудь и искали ребёнка из бедной страны, надеясь, что этим окажут ему более значительную услугу. Они усыновили прекрасного двухмесячного малыша из Индии. В первый же год стало очевидным, что ребёнок испытывает серьёзные проблемы со здоровьем. Во-первых, обнаружилось, что он полностью глух и никогда не будет слышать. Во-вторых, у него был церебральный паралич, и хотя это заболевание не оказало воздействия на ум, оно могло нарушить развитие всего тела. Новые родители научили его языку знаков, так что смогли с ним разговаривать. Затем, когда он подрос, ему купили небольшое кресло-коляску, чтобы он мог двигаться. После этого родители создали опорную сеть родителей, принявших детей-инвалидов. Опасаясь, что их сын будет лишён общения, они совершили самый удивительный, поступок – написали письмо в Индию и попросили разрешения принять ещё одного ребёнка, который тоже был бы глухим. И вместе с текстом этого рассказа была помещена фотография обоих детей: крепко обнявшись, они сияли широкими улыбками. Представьте себе сами, что вы приняли ребёнка и узнали, что этот ребёнок (он или она) останется глухим и искалеченным, а затем вообразите такую свою реакцию, когда вы, не жалея себя и не испытывая страха, говорите в ответ: «У меня есть один такой ребёнок; теперь, пожалуйста, пришлите мне другого такого же».
Бесстрашное сострадание напрямую вводит нас в конфликты и страдания жизни. Бесстрашное сострадание признаёт неизбежность страдания в жизни и необходимость для нас прямо видеть это страдание, чтобы учиться у него. Иногда только пламя самого этого страдания и последствия наших действий могут привести нас к более глубокому пониманию, к чувству доброты ко всем существам и к освобождению.
Когда я обратился с формальной просьбой о вступлении в монастырь ачаана Ча, он ответил, что меня рады принять, если я не боюсь страдания! Роль великого учителя состоит в том, чтобы помогать ученикам учиться перед лицом страдания. Сила этого бесстрашного сострадания может быть настолько же жёсткой, насколько она добра. Когда мы видим по телевизору картины живой природы, мы можем очень хорошо заметить, как этот принцип проявляется в жизни. Бывают времена, когда львица-мать и волчица-мать пойдут на любые жертвы ради своих детёнышей, сделают всё, чтобы их защитить. Затем существует и другой период, когда мать не сделает для них ничего; она убегает прочь, оставляет их для самостоятельной жизни или выгоняет из логова. В известное время птица-мать выбрасывает своих птенцов из гнезда. Даже когда птенец кричит: «Но я не могу летать!», – мать знает лучше: «Всё в порядке, ты научишься; и сегодня день для этого наступил».
Иногда сострадание к себе и к другим требует, чтобы мы установили строгие пределы и ограничения, чтобы научились говорить «да» и «нет» – и всё же не выбрасывали другого человека из своего сердца. Одна моя приятельница, учившаяся в Индии, как-то ночью ехала на рикше по тёмным улицам Калькутты, направляясь к железнодорожной станции. Много месяцев она практиковала как медитацию прозрения, так и дополнительные виды практики любящей доброты и сострадания. В ту ночь она направлялась на курс интенсивной медитации вместе с приятелем. Внезапно на её рикшу прыгнул какой-то человек и попытался стащить её оттуда. Ей и её спутнику удалось столкнуть его; всё ещё напуганные, они продолжали ехать к станции. Когда она рассказала своему учителю эту историю, он выразил озабоченность и сказал: «О, дорогая, при всей любящей доброте и при всём сострадании в вашем сердце, вам нужно было взять зонтик и ударить этого субъекта по голове!»
Иногда в парадоксе этой жизни наше сострадание требует, чтобы мы сказали «да», а иногда оно требует, чтобы мы сказали «нет». Каждый может выражать уважение ко всем существам, включая самого себя. Поэтому когда моя сотрудница – директор международного собрания буддистов – отдала свой новый прекрасный подарок к дню рождения, стараясь выказать большое великодушие, её настроение стало печальным и раздражительным. В конце концов один тибетский лама отвёл её в сторону и спросил, что происходит. Он обнаружил, что она отдала этот прекрасный подарок, чтобы сделать приятное своей подруге, но жалела об этом поступке, потому что у неё никогда не было времени самой им воспользоваться. Лама взглянул на неё и сказал: «Иди и сейчас же верни его – и не отдавай, пока не будешь готова». Затем оба рассмеялись, и смех принёс облегчение. Она ушла, взяла назад подарок, и её настроение значительно изменилось к лучшему.
Для практики сострадания нет какой-нибудь формулы. Подобно всем великим духовным искусствам, оно требует, чтобы мы слушали и уделяли внимание, понимали свою мотивацию и затем спрашивали себя, какое действие может быть по-настоящему полным и полезным. Сострадание обнаруживает гибкость бамбука, изгибаясь вместе с изменяющимися обстоятельствами, устанавливая при необходимости границы и в то же время оставаясь гибким.
Сострадание позволяет жизни с её великими парадоксами любви, радости и боли проходить сквозь наше сердце. Когда в нас раскрывается сострадание, мы отдаём то, что можем отдать, чтобы остановить войну, улучшить окружающую среду, заботиться о бедных, о больных спидом, спасать тропические леса. Однако истинное сострадание также любит и нас самих, уважает наши собственные нужды, почитает наши ограничения и наши истинные способности.
Даже Будде пришлось сталкиваться с такими ограничениями. Одним из его титулов было «Учитель тех, кого можно научить». Обычно он приносил большую пользу тем, кто его окружали; но так было не всегда. Однажды, после того, как был учреждён монашеский орден и были согласованы многие правила поведения для монахов и монахинь, в одном из лесных монастырей вспыхнула борьба, обнаружилось сильнейшее несогласие. Некоторые из монахов обвиняли других в нарушении какого-то из правил, другие отрицали это и утверждали, что их обвинители сами нарушают правила, выдвигая ложные обвинения.
Когда Будда пришёл к ним, чтобы поговорить, он порекомендовал им всем извиниться друг перед другом; но его собственные монахи игнорировали его совет. Многими способами он старался заставить их выслушать его – и наконец понял, что не может сделать ничего, кроме того чтобы предоставить их последствиям собственных поступков. Поэтому он оставил непослушных монахов и провёл мирный сезон дождей в уединении, далеко в лесу, в окружении животных. Он сделал всё что мог, не более.
Когда подлинное сострадание приходит вместе с мудростью, мы уважаем, любим, хвалим и включаем в него себя и других. Вместо того, чтобы придерживаться идеала, утверждающего, что мы должны быть способны проявлять бесконечное сострадание ко всем, существам «кроме самих себя», мы находим сострадание ко всем существам, включая нас самих. Разделение на «я» и других оказывается растворённым. Затем, подобно восходящему солнцу, сила великодушия и сострадания в нашей практике будет расти, и мы обнаружим, что она являет собой нашу истинную природу. Подобно тому, как в кинофильмах, которые мы видим, родители выбирают автомобили, наехавшие на их детей, мы обнаружим, что в некоторые моменты сила нашей любви растёт даже больше, чем противостоящие нам физические реальности. Когда возникает такое сострадание, оно проходит через нас как благодать, связывая воедино нежность и бесстрашие, что не могло бы произойти благодаря каким-либо иным средствам.
Мать-одиночка, вызывающая моё восхищение, рассказала мне, как она борется за то, чтобы в одиночестве вырастить своих детей – их четверо – с малыми затратами. Она почти не имеет свободного времени. Казалось, она делает всё, что можно; но вот, когда самая младшая дочь в четырнадцать лет оказалась парализована в результате несчастного случая, в неё совершенно естественно влилась энергия великой матери сострадания. Дочь не могла говорить, не могла двигаться. Врачи больницы сказали, что, по их мнению, у девочки почти нет шансов когда-нибудь снова обрести способность двигаться. Однако мать знала, что её дочь всё еще обладает внутренним сознанием. Как это бывает у матерей, она в глубине своего существа чувствовала, что здоровье дочери можно восстановить. Мать отправилась в больницу и в палате начала работать с дочерью. Она провела в больнице целый год, а потом ещё два года оставалась дома с дочерью почти каждый день. Она просто брала руку дочери, опускала её, опять поднимала и опускала, двигала что-то перед её глазами взад и вперёд, пока руки и глаза дочери не начали снова двигаться. Через три года девушка была достаточно здорова, чтобы вернуться в школу. Сейчас, будучи взрослой, она закончила юридическую школу и вот-вот выйдет замуж. Такое преданное великодушие нельзя вынудить; оно движется через нас, когда мы глубоко связаны – и в глубине своей пусты. Тогда наши сердца движутся сами собой – как бы под музыку божественного.
Медитация: преобразование печали в сострадание.
Человеческое сердце обладает необычайной способностью удерживать печали этой жизни и преобразовывать их в огромный поток сострадания. Это дар таких личностей как Будда, Иисус, Дева Мария и Гуан-инь, Богиня Милосердия, – перед лицом всех страданий этого мира провозгласить силу такого нежного и милостивого сердца. Всякий раз, когда ваше собственное сердце открыто и обнажено, внутри него начинает пробуждаться этот поток сострадания. Сострадание возникает, когда вы позволяете своему сердцу быть затронутым болью и нуждами другого человека.
Чтобы культивировать это качество вы, возможно, пожелаете заняться практикой традиционной медитации для проявления сострадания и преобразования печалей в огне сердца.
Позвольте себе сесть спокойно, тихо и сосредоточенно. Дышите осторожно, почувствуйте своё тело, своё сердцебиение, жизненную силу внутри себя. Почувствуйте, как высоко вы цените собственную жизнь, как охраняете себя перед лицом своих печалей. Спустя некоторое время приведите на ум какого-нибудь близкого человека, которого горячо любите. Обрисуйте этих людей и вашу заботу о них. Отметьте, как вы можете удерживать их в своём сердце. Затем позвольте себе осознать их печали, меру их страдания в этой жизни. Почувствуйте, как ваше сердце естественно раскрывается, как оно движется к ним, чтобы пожелать им добра, распространить на них спокойствие, разделить их боль и встретить её с состраданием.
Это естественная реакция сердца. Вместе с такой реакцией начните активно желать им добра, повторяя традиционные фразы: «Да будешь ты свободен от боли, да будешь ты свободен от печали, да пребудешь ты в мире!», – удерживая их в своём сострадательном сердце. Продолжайте повторять таким образом эти фразы.
Когда вы научитесь чувствовать свою глубокую заботу об этом близком к вам человеке, вы сможете распространить это сострадание на других людей, которых вы знаете, – по одному за раз. Постепенно вы сумеете далее раскрыть своё сострадание – для своих соседей, для тех, кто живут далеко от вас, наконец для всех братьев и сестёр среди всех живых существ. Позвольте себе почувствовать, как красота каждого существа доставляет вам радость, как страдание какого-нибудь существа заставляет вас плакать. Почувствуйте свою отзывчивость, связанную со всей жизнью и её созданиями; почувствуйте, как она движется вместе с их печалями и удерживает их в сострадании.
Теперь пусть ваше сердце станет преобразователем печалей этого мира. Почувствуйте своё дыхание в пространстве сердца, как если бы вы могли потихоньку делать вдохи и выдохи своим сердцем. Почувствуйте доброту своего сердца и представьте себе, что с каждым дыханием вы можете вдыхать боль и выдыхать сострадание. Начните вдыхать печали всех живых существ. Пусть с каждым вдохом их печали коснутся вашего сердца и превратятся в сострадание. С каждым выдохом желайте добра всем живым существам, распространяйте на них своё заботливое и милостивое сердце.
Когда вы дышите, начните представлять своё сердце в виде очищающего огня, способного воспринять все боли этого мира и преобразовать их в свет и тепло сострадания. Это мощная медитация, которая потребует некоторой практики. Будьте мягки к себе . Пусть огонь сердца теплится в вашей груди. Вдыхайте печали голодных, вдыхайте печали захваченных войной, вдыхайте печали неведенья. С каждым выдохом создавайте образ находящихся повсюду живых существ – и выдыхайте целительный бальзам сострадания. С каждым тихим вдохом снова и снова дайте возможность печалям каждой формы жизни коснуться вашего сердца. С каждым выдохом снова и снова распространяйте милосердие и целительную силу сострадания. Подобно матери всего мир