Врожденная тенденция к демократии

Демократия есть достижение ограниченного общества в определенное время, то есть общества, имеющего какую-то природную границу. О подлинной демократии (как этот термин используется сегодня) можно сказать: В этом обществе в данное время достаточным количеством индивидов достигнута достаточная зрелость эмоционального развития, включающая врожденную. Повторю: речь идет о тенденции к созданию, воссозданию и поддержанию механизмов демократии [12].

Было бы важно установить, какая доля зрелых индивидов необходима для проявления врожденной тенденции к демократии. Или, если выразиться по-другому, какую долю антисоциальных индивидов способно содержать общество без подавления врожденной тенденции к демократии.

Гипотеза

Если Вторая мировая война, и особенно осуществленная в то время схема эвакуации, увеличила долю антисоциальных детей в Великобритании, скажем, от X процентов до 5Х процентов, это легко могло подействовать на всю образовательную систему, так что ориентация образования сместилась в сторону этих 5X процентов антисоциалов, требующих диктаторских методов, и отвратилась от тех 100—5Х процентов детей, которые не являются антисоциальными.

Десятилетие спустя проблему можно будет сформулировать так: в то время как общество в состоянии справиться с X процентов преступников, содержа их в тюрьмах, 5Х процентов преступников приведут к пол-нон переориентации общества по отношению к преступникам.

Незрелая идентификация с обществом

Если в обществе в любое время есть X индивидов, которые проявляют дефицит общественного чувства, предаваясь антисоциальным тенденциям, то всегда есть Z индивидов, которые реагируют на внутреннюю нестабильность альтернативной тенденцией — идентификацией с властью. Это нездоровая, незрелая идентификация, потому что она возникает не на основе самопознания. Это ощущение рамы без картины, чувство формы без сохранения спонтанности. Такая просоциальная тенденция антииндивидуальна. Тех, у кого она развивается, можно назвать «скрытыми антисоциалами».

Скрытые антисоциалы в такой же мере не «цельные личности», как и антисоциалы явные, поскольку и те и другие нуждаются в том, чтобы найти и контролировать конфликтующие силы внешнего мира за пределами своего «я». По контрасту, здоровая личность, способная впадать в депрессию, способна также обнаружить и конфликт в себе, и конфликты за пределами себя, во внешней (разделяемой с другими) реальности. Когда объединяются здоровые личности, их вклад — это целый мир, потому что каждый привносит цельную личность.

«Скрытые антисоциалы» составляют основу социологически незрелого лидерства. Больше того, эти элементы общества усиливают опасность, исходящую от открытых антисоциальных элементов, особенно потому что обычные люди легко позволяют тем, кто стремится к лидерству, занимать ключевые позиции. Заняв такие позиции, незрелые лидеры сразу собирают вокруг себя явных антисоциалов, которые приветствуют их (незрелых антииндивидуальных лидеров) как своих природных вожаков. (Ложное разрешение расщепления.)

Промежуточные элементы

Однако положение никогда не бывает таким простым, потому что если в обществе существует (X+Y) процентов, антисоциальных индивидов, то неверно было бы утверждать, что остальные 100—(X+Y) процентов «социальные». Существует множество промежуточных позиций. Нужно учитывать следующие возможности:

антисоциалы	X %
промежуточные элементы	Y %
просоциальные, но антииндивидуальные элементы	Z %
здоровые индивиды, способные вносить вклад в общество	100—(X+Y+Z) %
всего:	100 %

Все бремя демократии падает на 100—(X+Y+Z) процентов индивидов, которые созрели как индивиды и способны постепенно добавлять социальное чувство к своему высокому уровню индивидуального развития.

Сколько составляют эти 100—(X+Y+Z) процентов индивидов, скажем, в современной Великобритании? Возможно, совсем немного, скажем, 30 процентов. Если есть 30 процентов зрелых личностей и, допустим, 20 процентов промежуточных элементов, которых можно считать относительно зрелыми, получится всего 50 процентов. Если, однако, количество зрелых индивидов сократится до 20 процентов, можно ожидать, что еще более сократится количество промежуточных элементов, способных действовать зрело. Если на 30 процентов зрелых в обществе приходится 20 процентов промежуточных, то есть всего 50 процентов, то на 20 процентов зрелых придется только 10 процентов промежуточных, всего 30 процентов.

Если 50 процентов могут практически выражать значительную прирожденную тенденцию к демократии, то 30 процентов не могут предотвратить подавляющего влияния антисоциалов (скрытых и явных), а также промежуточных элементов, которые из-за своей слабости или страха будут объединяться с антисоциалами.

Тогда возникает антидемократическая тенденция, тенденция к диктатуре, которая вначале характеризуется показной отделкой демократического фасада (с ложным использованием термина «демократия»).

Знаком такой тенденции являются корректирующие учреждения, локализованная диктатура, учебная площадка для личностно незрелых лидеров, которые являются обратными антисоциалами (просоциальными, но антииндивидуальными).

Корректирующие заведения — и тюрьмы, и психиатрические лечебницы — в здоровом обществе ближе всего к диктатуре, поэтому врачи, лечащие преступников и душевнобольных, должны быть постоянно настороже, иначе они, сами о том вначале не подозревая, будут использованы как агенты антидемократической тенденции. Всегда должна существовать граница, за которой уже нет четкого различия между «исправительным» содержанием политических или идеологических противников и лечением душевнобольных. (Именно здесь заключена опасность физических методов лечения душевнобольных, по сравнению с подлинной психотерапией. В психотерапии пациент как личность обладает равными правами с врачом, в том числе правом быть больным, а также правом нести полную ответственность за свои личные политические и идеологические взгляды.)