Пленница покачнула головой, наклонив её немножечко вперёд. Вэйн втянул губы

поводил двойным подбородком из стороны в сторону и принялся беспощадно, беспрерывно наносить физические увечья беспомощной в данной ситуации Бзик. Проверяя чувствительность пальцев кисти преступницы ударом по ним правым локтем, мститель испытал прилив некоего садистского кайфа, близкого к оргазму в плане ярковыраженности.

Стиснув зубы и прикусив язык, Алисия стерпела первые пробные резкие прикосновения локтя, а потом не выдержала и закричала. Боль полностью

захватила все непокоренные участки души, разум прекратил сопротивляться побоям! Неспособная заплакать, неспособная подумать о чем-либо, одна-одинешенька, брошенная на произвол, на разные лады отгоняла от себя идею просьбы о смерти. Ей так хотелось сказать “хватит, прошу, лучше убейте”. Но что-то ее всё же сдерживало, что-то сдерживало…

- Это тебе за Кертеса, тварь… - сломав Алисии несколько ногтей и разбив костяшки пальцев, Джон немного отдышался, почувствовал себя незначительно увереннее. Тиски совести наступали, но не сжимали горло. Морально устаревшие принципы классического героизма слабо пробивались сквозь свежие модные тенденции: Спаун стал под стать времени, а не время под стать Спауну. Это огромная разница. Ну, а правду можно получить лишь при правильном, при определённом порядке расположения понятий, - Ты у меня ещё поплачешь! Я ничего не собираюсь забывать!

Алисия только начала поднимать голову, чтобы посмотреть на мучителя, как тот с размаху опустил её лицом в стол, грубо схватил за белую гриву и, наслаждаясь переменами в её сердцебиении, снова опустил. Теперь конкретно, повредив переносицу.

- В этой жизни за всё приходится платить… - засучив рукав рубахи повыше,

Джон показал избитой огромный, сине-фиолетовый синяк на своём локте, и повторил в третий раз. Кровь из носа Бзик не текла ручьем, а лилась. Дыхание оставалось неровным, прерывистым. От неё излучались волны жара. На холодных, синеватых щеках распускались алые пятна, лоб покрывала испарина, - Хочешь на выход? Думаешь, как бы сбежать? Хм, интересно. И какую же цену ты готова отдать? Меня лично кое-что покоробило, но я уж лучше промолчу…

На самом деле, несмотря на слабые намеки на возможность откупиться, мистер Вэйн ни за что не собирался отпускать Алисию. Он превратит её лицо в невразумительное, неудобоваримое месиво, лишит природной женской красоты, изуродует, сделает неподвижной мумией, но, скорее, заживо похоронит себя и свой последний шанс вернуться к антимилитаристическим истокам, чем позволит соучастнице убийства, не физического, морального, убийства веры и надежды, позволит собраться по кусочкам, пускай и не по всем.

- Я и так заплатила слишком много - глаза Бзик широко раскрылись. Бзик попыталась крикнуть, и не смогла, в итоге, опять прохрипев, - Слишком!

Нулевая реакция в ответ на мольбы и почти неслышный шепот только-только убедили Алисию в плачевности её положения. Непреодолимого, но закономерно вытекающего и, нельзя поспорить, справедливого финала без розовых соплей

бразильско-турецких сериалов, без лишних догадок и пятых спиц в троянской колеснице…

- Этих жертв недостаточно! – вдруг сказал Вэйн, и в сгнетенном воздухе завиталось нагромождение, состоящее из всех разновидностей страха и конденсированных взрывчатых презумпций.

^_^ ^_^^_^^_^ ^_^ ^_^^_^^_^^_^ ^_^^_^^_^^_^ ^_^^_^^_^^_^ ^_^^_^^_^

Big mad smile♥ ♥ Big mad smile♥ ♥

Big mad smile♥ ♥ Big mad smile♥ ♥

^_^ ^_^^_^^_^ ^_^ ^_^^_^^_^^_^ ^_^^_^^_^^_^ ^_^^_^^_^^_^ ^_^^_^^_^

Пятнадцатое сентября две тысячи двадцать первого.

Окрестности Антнидаса омывались непроходимыми лужами, улицей заправлял лившийся ливмя злостный дождина, который на пару с сенсационно раскатистым громом вгонял в дрожь нормальных людей и перетолковывал (адаптировал) мир под уродованные, монстрозные предпочтения демонов - существ, способных выживать лишь в условиях аномального бессветия.

Вывеска с предупреждающий надписью “Приют для умалишенных преступников”, важный информационный элемент наружной рекламы, была знакома Ночнику по предыдущим приневоленным визитам. Не ходить сюда, не просить у врачей информации Спаун не мог, считая своим первоначальным долгом перед мертвыми родителями - очищать Мракан-сити от всякого лиха. В числе прочего были и некоторые, наиболее частые “клиенты” Антнидаса.

“Действуя по личной инициативе, я никогда не даю себе обещаний, но сегодняшняя наша встреча будет последней…” – насуплено-обязательный мститель открыл рукой дверь высокого черного забора с острыми шпилями и ступил на территорию психушки с неуправляемым нутровым трепетанием.

Рядом с входной дверью стоял лейтенант Генри Своллс, ждавший Спауна. Стоял и перетирал с каким-то офицером. Силуэт в плаще и резиновом костюме показался сквозь капли дождя, разбавлявшие благорастворение воздухов, когда вся надежда в чувство ответственности Темнока начала пропадать. Его и вправду как бы перестали ждать, и внезапное появление борца с преступностью произвело в первый момент некоторое удивление. Порядком усталый, прихорканный взор Своллса засиял восторгом льстеца-низкопоклонника. И, не произнеся буквально ни единого слова, потому что ничего говорить не понадобилось, полицейские вытерли подошвы о резиновый коврик и зашли внутрь. Край плаща Спауна, постоянно окунавшийся в лужу, мог подрасслабиться. Теперь у него появится предостаточно времени, чтобы хорошенько обсохнуть)))

На первом этаже за небольшим столиком-конторкой одиноко сидела фрикаделистая администраторша. Поглощая пончики и запивая их крепким кофейком, дамочка таким неправильным, мазохистским способом боролась с эргофобией, заглушала страх перед должностью. Оно и понятно! Для того, чтобы работать в подобном жутковатом месте, необходимо иметь при себе средство психологической защиты желательно в виде какой-нибудь вредной привычки, а истое обжорство многим казалось идеальным вариантом не сойти с ума вслед за теми, кто уже… сошел и состоит здесь на принудительном поганом лечении.

- Вы к кому, господа? – спросила толстушка, не отрываясь от надкусанной сдобы. На Спауна тётка даже не обратила внимания, как сильно увлеклась новым жирным пончиком, а копы, детективы и прочая шушера теоретически не могла её удивить.

- К Джеку Хэлвану! - дерзновенно ответил демон-защитник, позже поторопив, - И побыстрее, пожалуйста!

“У нас с психом старые счеты, старые раны…”

Камера № 14. Фредди Крюгер

Детство Фредерика Кригера состояло из чреды неприятностей, оставлявших следы один грязнее другого. Воспитанный в семье унизительно низкого класса, под опекой жестокого, психически больного отца-алкоголика, любившего издеваться над всей своей семьей, особенно над супругой, Фредди заработал форменную шизофрению и обсессивно-фобическое расстройство, повлекшее за собой постоянно обостряющуюся деперсонализацию личности. Однако Фредди был показательно трудолюбив и напорист, а также предельно хитер, что и позволило ему утаить всю негативно-правдивую информацию и вырваться из бедности. Поумнев и получив солидное образование, он добился титула главного законного представитель обвинения Мракан-сити и усадил за решетку немалое количество опасных преступников. И всё бы ничего, да только прошлое следовало за Фредди по пятам… (дальнейший текст был совсем неразборчивым)

Камера № 26. Билли Ромео

Наследник богатой семьи аукционистов, Уильям Бэйлондс, с ранних лет увлекавшийся произведениями Фридриха Шиллера и Уильяма Шекспира, стал одной из жертв известного маньяка-убийцы Джека Хэлвана и сам пошатнулся рассудком. Его невесту, Роксану, переехал поезд, а он был очевидцем сего преступления. В какой-то момент его психика серьезно надломилась, вернее сказать, полностью сломалась, и Билли Бэйлондс, теперь уже Билли Ромео, во всем уподобился Джеку. И хотя никаких выдающихся успехов на маньячном поприще параноик добиться не сумел, ведь чтобы повторять за Джеком, Джеком нужно быть, надо признать, викторианский стиль одежды (цилиндр, трость, пиджак, белые перчатки) и окрашенное белым гримом лицо создали довольно-таки занимательный образ, напоминающий не то Пьеро, персонажа французского народного ярмарочного театра, не то Гая Фокса из фильма Джеймса Мактига (дальнейший текст был совсем неразборчивым)

Камера № 34. Клык

Нью-йоркский парнишка Норманн Уайт с рождения страдал редчайшей патологией кожи, впоследствии превратившей ребенка в крокодилоподобное чудовище, питающееся человеческое плотью. Ведь к звериной внешности зачастую всегда прилагается звериный аппетит, изменения в поведении были неизбежны (дальнейший текст был совсем неразборчивым)

Идя по длинному мрачному коридору, по бокам которого располагались камеры с сидящими в них кровожадными уродами тире отбросами общества, следуя за охранником, не выпускавшим из потных рук электродубинку, Спаун всё ловил себя на мысли, что не успел соскучиться по фрикам. Мало ли, когда ему еще захочется вступить в бой с крокодилом, или порасслеживать мокруху, оставленную фанатом Шекспира…

“В другой раз, ребятки, в другой раз…”