Специально для больших руководителей

Следует учесть, что человек в любую рабочую группу при­ходит для того, чтобы решать свои проблемы, а не проблемы начальника. Как я уже писал, где только мог, что человек дол­жен удовлетворить 4 потребности: потребности пищевого и оборонительного инстинкта, кроме того, чувство собствен­ной значительности, а также сексуальный инстинкт. О пер­вых двух заботятся все руководители. Они понимают, что зарплату платить надо. Меньше заботятся руководители об удовлетворении чувства собственной значительности своих подчиненных. Помните, ваши подчиненные тоже хотят стать начальниками. Всем должности не дашь. Умные руко­водители заводят, например, футбольную команду. 100 ты­сяч недовольных своею судьбою придут на стадион накричат­ся, выплеснут свои эмоции на игроков. Ведь в этот момент они чувствуют себя большими людьми. Ведь они бы забили гол! А потом всю неделю будут спокойно работать и говорить о достоинствах и недостатках футболиста, а не начальника.

Этой же цели служат и дворцы культуры, где в различных кружках человек может удовлетворить чувство собственной значительности и инстинкт лидерства. Заботьтесь и о сек­суальной жизни своих подчиненных. Конечно, сводничеством заниматься вам не следует. Но если в вашем дворце культу­ры часто проводятся всякие вечера с танцами, то на них со­здаются хорошие условия для поиска сексуального партнера. А то ведь человек может пойти на его поиски в другое мес­то. А там смотришь, и увести его могут с вашего производ­ства. Нетрудно догадаться, что уведут хорошего специалиста, а не плохого. И еще следует учесть, что если сексуальная жизнь налажена, то она занимает немного времени, и чело­век работает тогда гораздо лучше. Один из моих подопечных на неполноценный секс тратил до 9 часов и даже ночи плохо спал, размышляя о своей подружке, которая дальше комсо­мольских отношений не шла. Когда он с нашей помощью довел эти отношения до партийных, то у него на секс уходило всего 1,5—2 часа. На работе он уже думал о работе, а не о своей сексуальной партнерше. Что касается офицеров, то лучше было бы, чтобы они в гарнизон приезжали с женами.

О том, как выгодно быть импотентом или, по крайней мере, считаться таковым

Еще раз хочу сказать, что было очень много вполне при­личных мужчин и женщин. Но о них ничего интересного и занимательного рассказать нельзя. (Вообще-то счастье се­рое, круглое и незаметное. — М.Л.)

А теперь немного о моей «импотенции». Дело в том_, что я стал добиваться квартиры, мне сказали, что мне ее дадут, как только я женюсь, Я сказал, а если я вообще не могу же­ниться. Мне предложили общежитие, куда я не хотел идти. Тогда меня поставили на очередь на квартиру. Поползли слухи о моей импотенции. Эти слухи принесли мне боль­шую пользу. Квартиру мне, в конце концов, дали. А слухи о моей импотенции часто перекрывали слухи о всевозмож­ных связях, в конечном итоге даже замполиты от меня от­стали. С тех пор я при случае заявляю, что я импотент. Боль­шинство верит. Но об этом несколько ниже. У меня были еще всякие истории. Вот тогда «импотенция» здорово вы­ручает. Я тогда научился симулировать импотенцию. Делать это несложно. В процессе ласк нужно начать решать очень сложную арифметическую задачу. В то время я решал следующую задачу: «На 100 рублей нужно купить сто голов птицы. При этом цыпленок стоит 50 коп., курица — 3 руб., индюк — 10руб.». Решить я ее никак не мог и от секса отвлекался, да и от беседы тоже. Становился рассеянным и неинтересным. Тогда я еще не был психиатром и не знал, что лучше всего разыграть из себя психически больного. Но это очень трудно даже знающему психиатрию. Несколько свиданий с неполноценным сексом или полным его отсутствием делает бесцельными свидания, и женщина тебя спокойно отпускает. В общем, слыть импотентом очень выгодно. (Эти номера не проходят с думающими женщинами и любящими. Какой же мужчина уйдет от думающей женщины, которая еще и любит его. Это такая редкость!— М.Л.)

Были у меня и еще несколько коротких связей безо вся­ких скандалов.

О, женщины кто вы?

И здесь произошла третья история, которая настроила меня против женщин. Во флигеле, который был во дворе дома моей хозяйки, появилась одна семейная пара. Это были один хлипкий офицер из нашего управления и его жена, медсестра, старше его лет на пять с ребенком. Я ему напрямую высказал все, что я думаю об этом браке. Он мне ответил, что не собирается на ней жениться, а просто по­живет с ней, а потом они разбегутся. Я иногда появлялся у себя дома, и мы общались. Познакомился я с его времен­ной женой. Она работала медсестрой в местной больнице и интересовалась, можно ли устроиться в госпиталь. Как-то мы с ней беседовали о том и о сем. «Мужа» ее еще не было дома. В процессе этого разговора я, по-видимому, ска­зал, что он на ней никогда не женится. Я, правда, этого не помню. Она его прогнала, но сама осталась жить в этом флигеле. Объяснила она это тем, что ей хотелось быть муж­ней женой. Тогда бы она мирилась с его импотенцией. А раз замуж сна не выходит, то лучше иметь дело с сексуально полноценным мужчиной. Скоро в этом флигеле иногда ночевал и я. Дело кончилось беременностью. Аборт делал ей я в ночь, когда она дежурила в больнице.

Комментарий:

О латентной преступности

Э.Берн в одной из своих работ говорил, что если глубоко разобраться в поступках каждого, то практически любого можно осудить, Конечно, этот поступок явно нарушал уго­ловный кодекс. Хотя аборт проводился в больнице и делал его врач, но он нигде не регистрировался. И нашего Вечного Прин­ца вполне можно было бы судить за этот поступок. Но все осталось шито-крыто. Следите далее. Он никогда не считал себя преступником. Более того, он считал себя жутким мо­ралистом. То, что он сам поступает аморально, ему и в голову не приходило. Такая двойная мораль широко наблюдается сре­ди мужчин, особенно народов с выраженным патриархальным укладом. Я мужчина. Мне можно заводить связи на стороне. А она (моя жена) не имеет права. Но ведь заводит он связи на стороне с женщинами, которые не имеют права. Что же он их не останавливает, а точнее, способствует тому, что­бы они нарушили мораль? Наш Вечный Принц тоже считал себя большим моралистом, но оценки своим поступкам он даже не пытался дать.

Изучая эту проблему, я представил себе преступность в виде айсберга. Девять десятых под водой. Мы боремся с надводной частью. Ну, отломили кусок. Так ведь выплывет то, что было подводой. Психологический анализ показывает, что многих от преступных даяний удерживает не совесть, а страх. Как толь­ко страх исчезает, человек начинает совершать преступления, часто даже не замечая этого или оправдывая их. В общем, при­мерно то же, что и в медицине. На каждый выявленный слу­чай инфекционной болезни имеется от 4 до 10 случаев, не вы­явленных и протекающих в легкой форме, но несущих заразу еще большую, чем яркие случаи инфекционных заболеваний, при которых больного помещают в госпиталь.

Я часто писал, что неврозы, преступность, алкоголизм, психосоматические заболевания имеют один корень — мало­адаптивный характер, который формируется в раннем дет­стве. И, может быть, нам не нужно было бы ловить преступ­ников, лечить неврозы и психосоматические заболевания, бороться с алкоголизмом и наркоманиями, если бы мы могли хорошо воспитывать своих детей.

О, женщины, кто вы?

(продолжение)

Кстати, аборт сделал я неплохо. Все прошло без ослож­нений. Далее мы были осмотрительнее. Женщина не пы­талась на меня накинуть ярмо семейной жизни и капкан законного брака. Она сказала, что ребенок был бы хороший, но одна двух не вытянет. Я промолчал. Аборт был сделан.

За ней в это время ухаживал офицер в не столь молодом возрасте, как я. Я вместе со своей подругой шел на танцы, я ее на них провожал. Способствовал тому, чтобы ее про­пустили в городок. Там она танцевала со своей жертвой. Я тоже за кем-то ухаживал. Но я уходил с танцев чуточку раньше, заходил во флигель и закрывался на крючок. Офи­цер ее провожал, рвался войти во флигель. Она его не пус­кала. Да и как она могла его пустить, когда там был я. Я слышал все их разговоры. Она утверждала, что она не такая, и хотя она была замужем, и уже у нее есть ребенок, сексом она может заниматься только в рамках законного брака. Он уходил. Она заходила во флигель.

В конце концов, мы мирно разошлись, после того как этот офицер сделал ей предложение. По отношению ко мне она вела очень благородно, но отношение к женщинам у меня изменилось еще более в худшую сторону. (И опять Вечный Принц все замечает за партнерами, но ничего не за­мечает за собой. А зачем он с этой медсестрой сексом зани­мался, если такой порядочный, да еще и друга оговорил? Об­ратите внимание, как много людей живут по двойной морали. А ведь он все время подчеркивает, что у него имеются ком­мунистические идеалы. И еще раз хочу подчеркнуть, что это один из лучших представителей нашего общества: отличник учебы, тихий, скромный и пр. Остальные-то еще хуже. Но и особенно и обвинять его нельзя. Не он создал эту двойную мо­раль, по которой жили верхи того времени. — М.Л.)

Мужчины! А вы кто?

В это время я периодически наведывался в Т. и стал встречаться со своей однокурсницей (Чечевицей), которая была некоторое время женой моего одногруппника и под­ругой моего Цветка, к которому еще тлело какое-то чувство. Цветок к этому времени уже жила в Москве, имела ребен­ка. О ее судьбе я знал со слов ее подруг, в том числе и от этой сокурсницы. История Чечевицы также весьма приме­чательна. Она с моим одногруппником встречалась пять лет комсомольским образом. На шестом курсе они поженились, чтобы вместе ехать по распределению. Мы-то его зна­ли как облупленного и очень удивлялись ее выбору. (Удив­ляться и не стоит. Она его видела только на свиданиях, но не видела в деле. Училась бы с ним в одной группе, замуж ни­когда не вышла. Вот к чему ведет пропуск производственной стадии в сексуальных отношениях. Ведь только в деле можно понять, что за человек перед тобой. — М.Л.)

Через полгода они успешно разошлись и доехали по на­значению в разные места. Так вот с нею как раз я и встре­чался во время моих коротких приездов в Т. Отношения стали вскоре носить сексуальный характер, но дошли толь­ко до комсомольской стадии. Дальше дело не пошло. Но я подумывал о том, не жениться ли мне на ней, и даже инте­ресовался, можно ли будет устроить ее в госпиталь. (Обра­тите внимание. Он думал, но ей об этом не говорил. — М.Л.) Работала она тогда в легочно-хирургическом санатории. Очень была увлечена работой. Осваивала и хирургию, и анестезиологию. Может быть, так бы и определилась моя судьба, если дело дошло бы до завершенного секса, Но все разрешилось во время моего первого отпуска.

Обычно во время коротких побывок я заглядывал к сво­им однокурсникам, которые устроились в Т. с моей точки зрения, совсем неплохо. Более того, как-то мы собрались вместе по случаю моего приезда. Но это был довольно уз­кий круг, Два аспиранта и Чечевица. Один из аспирантов (Победоносец) за ней (Чечевицей) ухаживал, но она его ухаживания отвергала. Немного о Победоносце. Это был об­щественный деятель, который не входил в кружок, но тем не менее занял место моего друга. Чечевица предпочла меня. Стал я с ней встречаться. Дошли до комсомольской стадии, но до партийной дело не дошло, хотя я довольно бурную инициативу проявил. Когда мама заболела (я как раз был в отпуске), она помогала мне за ней ухаживать. Отец тогда работал на «Скорой помощи». В этот период време­ни были неплохие условия для завершения сексуальных от­ношений. Я, честно говоря, не понимал отказа. У меня даже возникли мысли о том, не сойтись ли нам. Но именно отказ от интимных отношений в сочетании с одним из ее рассказов привел к тому, что отношения наши прекрати­лись, не достигнув кульминационной стадии. Она говорила мне, что к ней пристает ее главный врач, а она ему отка­зывает. Имея такой опыт, я решил, что и она ведет ту же игру, которую вела одна моя сексуальная партнерша с ка­валером, за которого она вышла замуж. В этот период она ему говорила, что по моральным соображениями она не допускает секса вне рамок законного брака, но неплохо этим занималась со мной. Впрочем, об этом я уже писал. В этой ситуации я решил, что моя Чечевица решила выйти замуж за меня, а сексом пока занимается с главным врачом. Ско­рее всего, я ошибался. Но тогда я думал, что это так, и пре­кратил с ней встречаться. Об этом смотри ниже.

Потом у меня были еще очень непродолжительные сек­суальные связи с несколькими медсестрами. Встречался я и с дочерью одного сверхсрочника по серьезному, т. е. хо­дили вместе на танцы и вечера, я ее провожал, мы обнима­лись и целовались. На женитьбу я не решился, и на секс с девушкой тоже. Может быть, она бы и пошла на него, но я просто не предпринимал попыток. Девица, все-таки. Ну, по крайней мере, дочь кадрового военного. Скандал был бы обеспечен, а я еще не отошел от вышеописанного сканда­ла. Она мне довольно быстро надоела. После отпуска я про­сто к ней не подошел. Вскоре она вышла замуж за одного молодого офицера, от которого я ее увел. Это я сейчас по­нимаю, что увел. Раньше я не понимал, что увожу от кого-то девушку. Так и тут. Я приглашал на танец. Потом она меня на белый танец. Я даже не знал, что она с кем-то встречается. Иногда еще в школе ко мне приходили парни и говорили, что я отбил девицу. Я тут же отдавал им, так как чувств особых у меня не было. А сейчас, правда, ко мне никто не приходил и не выяснял отношений. (Обратите внимание, как легко прощает себе Вечный Принц свои «легкие» грешки. Правда, когда он зачитывал все это, да еще и мои комментарии выслушивал, не могу сказать, что было ему лег­ко. Ну что же делать. Это психохирургия. Причем опериру­ет он себя сам. И обезболивания не проведешь. Я его успокаи­вал тем, что это делал не он. Того Вечного Принца уже нет. Сейчас он так бы уже не поступил. Кроме того, и он сам от своих поступков пострадал, и жизнь, в принципе благополуч­ную, себе все время портил, — М.Л.)

Комментарий:

Немного о красоте

Должен человек все-таки знать себя. Красивый должен по­нимать, что он красивый. И при этом использовать свою кра­соту как визитную карточку, а не как знамя. Еще хуже, ког­да красивый человек считает себя некрасивым. Забивается в угол, держится незаметно, «скромно». Со стороны же он ско­рее производит впечатление высокомерного. Плохо и тогда, когда человек пытается жить за счет своей красоты. В свое время я написал очень большую статью на эту тему. Опуб­ликована она в моей книге «Как узнать и изменить свою судьбу». Более того, еще Януш Корчак говорил, что красивого нуж­но воспитывать иначе, чем некрасивого.

Вечный Принц не очень понимал, что он красивый парень. Вы помните, что он много лет считал себя некрасивым. Наш Вечный Принц и попал в такой вот водоворот. Отбивал и сам не понимал что отбивает. Кроме того, он был вечно один. Поэтому оттягивал на себя внимание, мысли и пр. несколь­ких девиц. Определился бы, и все встало на свои места. Де­вушки, которые по нему сохли, успокоились бы. Напомним, что любовь легко переходит в ненависть. Те же девушки, которые какое-то время по нему сохли, начинали его презирать, нена­видеть, считать идиотом. И правильно считали. Он же их, хороших, не заметил. Если бы они не сохли по нему, а попы­тались бы за ним ухаживать, то быстро бы убедились в его психологической незрелости, разочаровались и не тратили времени на ненужные вздохи. Вот и Золушку не замечал не­сколько лет, А ведь ему прямо советовали некоторые сотруд­ники госпиталя на ней жениться еще тогда, когда он за ней не ухаживал. — М.Л.)

А теперь о Золушке

Отношения с Золушкой у меня были вполне дружески­ми и не больше. На танцах я с ней любил танцевать вальс. Один раз я провожал ее после танцев домой и даже не по­целовал. Она как раз входила в категорию тех, на ком я не женюсь и с кем нельзя строить временных сексуальных от­ношений. Выглядела она как Снегурочка, особенно зимой. Одета была в пальто с белым воротником, а румянец у нее был естественным и во всю щеку. Пылала она довольно лег­ко. Многие даже подозревали ее в том, что она наносит ру­мяна. Тогда это считалось большим развратом. Этот румя­нец она сохранила до сих пор. Во время моих дежурств я часто бывал в приемном отделении и не всегда сразу ухо­дил, а там рассказывал ей о своей жизни, в том числе и о сексуальных похождениях. Я, честно говоря, не замечал, что я ей нравлюсь именно как мужчина, хотя это знал практи­чески весь госпиталь. Но ведь и мне никто ничего не гово­рил. Она даже как-то пригласила меня на день рождения. Я дал согласие и напрочь забыл. В этот день (январь, 1963 год) я пошел на дежурство, а зав. приемным отделением очень удивилась, что я на дежурстве и спросила, а не буду ли я на дне рождения у Золушки. Я спохватился. Было уже под 8 вечера. Забежал в закрывающееся кафе. Купил торт и с ним одним из последних пришел к ней на день рождения. Совсем недавно она рассказала, что день рождения устра­ивала ради меня. Полгода копила деньги, чтобы хорошо накрыть стол (убей меня Бог, чтобы я помнил, что было на этом столе). Помню, что потом я целовался с одной из ее подружек, за что оказывается, эту подружку все отругали, а Золушка на эту тему много плакала. Но об этом я узнал намного позже.

Осенью 1962 года мне все-таки как «импотенту» выде­лили квартиру, точнее, маленькую комнату в финском до­мике. (Остальные мои друзья-холостяки жили в общежити­ях или в медпункте при части.) В этом доме две другие комнаты занимал офицер из отдела кадров нашего управ­ления. Семья его состояла из трех человек — он, жена и дочь. Он имел обыкновение сидеть на кухне допоздна и готовить снасти, ибо был заядлым рыболовом. Мне это очень мешало, так как я гостей женского пола мог завести только после того, как он ложился спать. Сейчас мне это бы не мешало. Когда было тепло, то это доставляло мало беспокойств, а когда стало холодно, то возникали некото­рые сложности. Дом был без удобств. Отапливался при помощи котла, туалет был во дворе. Для меня проблем не су­ществовало. Все-таки служил в строительном отряде. Я легко завозил и дрова, и уголь. Мои друзья квартир не име­ли, и мой дом стал клубом, где мы могли собираться. «Де­вочек» я туда не водил. Иногда ко мне днем заходили жены офицеров за медикаментами или перевязочными материа­лами. Только сейчас я думаю, что они заходили за другим. Тогда я и не предполагал, что могу нравиться женщине, у которой такой достойный, красивый и в чинах муж. Ну не знал я женской натуры, да и себя тоже! И слава Богу. От многих неприятностей и скандалов я ушел, но и лишился многих наслаждений, может быть.

В госпиталь я заглядывал, но все реже. Я пытался по­пасть на учебу. Тогда был даже приказ, согласно которому каждый врач части ежегодно в течение месяца прикоман­дировывался к госпиталю, чтобы не забыть лечебной прак­тики. Всех врачей отпускали на учебу, меня — нет. «Ты и так все знаешь». Правда, когда хирург поликлиники уходил в отпуск, меня откомандировывали на замену.

(Заканчивался период адаптации Вечного Принца. Сфор­мировался своеобразный жизненный стереотип. Вечный Принц тяготился службой, вне службы у него было два дела - гос­питаль и секс. Не знал он еще тогда, что продвигался при по­мощи «локтей», т.е. усердия. Не знал он науки иерархологии, которая еще не была создана. Вот и получилось, что на специализацию его и не посылали. Продвигаться же следует при помощи «патрона», а лучше двух или трех. Но он и одного себе не завел. — М.Л.)

Первый отпуск.

Там, где я служил, было жарко, и летом возникали эпи­демии дизентерии. Надо отдать должное и мне, и команди­ру, которого я терпеть не мог, большой эпидемии у нас в части не было. Более того, у нас вообще в это лето никто не болел дизентерией. Командир выделил деньги, а я заку­пил современнейшие на тот период дезинфекционные средства, антибиотики. У нас в результате в гарнизоне не было мух. Внимательно мы следили и за всей санитарно-гигиенической работой. В общем, не было у нас ни одного случая дизентерии. Несколько человек с этим диагнозом мы все-таки отправили в госпиталь, но заразились они в других местах. Я подал правильный отчет. Потом меня за­мучили проверками. В дальнейшем я подавал отчеты такие, чтобы не очень выделяться из общего фона. Конечно, это была фальсификация, но что делать. Нельзя высовываться. Я потом и свои научные работы фальсифицировал, но в строну ухудшения результатов. Если бы я показал истинное положение вещей, мне бы никто не поверил. А так на 5 % лучше, чем у предшественников, и все в порядке.

В отпуск я поехал очень поздно. Где-то в конце года. Ез­дил я в отпуск куда-нибудь далеко. Дело в том, что воин­ская часть оплачивала дорогу, и на отпуск давали дополни­тельно дни, но не больше 15. Я вначале решил объездить Прибалтику, потом Сибирь, а затем Дальний Восток. При­балтику я успел объездить всю, а вот в Сибирь и на Даль­ний Восток я не попал. Итак, поехал я в Ленинград. Опять культурные ценности, музеи. Затем из Ленинграда я поехал в Ригу. В Риге побыл 2 дня, был ею очарован. Отметился в комендатуре. Это было обязательно. Потом опять вернул­ся в Ленинград, а оттуда поехал в Т. Дома мама через не­сколько дней заболела, да так, что ее прооперировали по по­воду острого холецистита. В желчном пузыре было 6 камней размером с крупную фасоль, хорошо отшлифованных друг другом. Надо сказать, что приступов желчно-каменной болез­ни у нее не было. Нет, один, по-видимому, был, но это было лет 20 назад, еще во время войны. Больше не повторялся. Я врачей прошу запомнить этот момент, ибо позднее я расска­жу о методах лечения некоторых соматических болезней.

И еще одно событие первого отпуска. Во время встреч со своими однокурсниками-аспирантами они жаловались, как им трудно, что приходится сдавать экзамены кандидат­ского минимума — философию и английский язык. Я с ними поспорил, что если они организуют мне сдачу экза­менов по кандидатскому минимум, то я их сдам без всякой подготовки. Я их и сдал, причем в один день. С 10.00 до 12.00 я сдавал философию, а с 12.00 до 14.00 — английский язык. Получил по обоим предметам отличные оценки. Бо­лее того, экзаменатор по философии потом говорил, что впервые встречает врача, который знает философию как положено. А с экзаменатором по английскому языку, когда я стал уже потом работать в институте, у нас сложились хорошие отношения. Он меня запомнил. Тогда еще не было английских школ, а я все-таки почти говорил на англий­ском. К сожалению, потом забыл. Для чего мне тогда была нужна эта сдача экзаменов, я и сам не знал, но оказывает­ся, в конце концов, пригодилась.

Плато счастливой жизни

Вернувшись из отпуска (конец декабря 1962 или качало января 1963 года), я не пошел к своей подруге, дочери сверхсрочника. Как шла служба, не помню. Периодически я вступал в сексуальные отношения с некоторыми медсес­трами, но быстро все прекращая.

Так без особых событий шла моя жизнь. Был я доволь­но закручен, настолько, что потерял один зуб. Тогда зубы лечили в два сеанса. Убивали нерв, а потом ставили посто­янную пломбу. Так вот, нерв я убил, а с постоянной плом­бой тянул так долго, что у корня выросла гнойная гранулема, и зуб уже следовало удалять. Но местный стоматолог взялся его вырвать, полечить и снова поставить. Это все было сделано в начале марта. Шутя, она сказала, что теперь я стал вполне женихом, ибо запах изо рта исчез. Зуб, как ни странно, прижился, правда, потом, года через два, он все-таки выпал.

Так вот, в середине марте выпивали мы с другом у меня на квартире, а часов в десять под хорошим газом пошли на танцы. Хорошо помню, что я на военный китель надел гражданское пальто, а мой друг, наоборот, был в гражданс­ком костюме, но сверху была шинель. Было еще довольно морозно. Шли мы на танцы и почему-то решили заняться строевой подготовкой. Мы по очереди давали друг другу команды типа «Смирно, равнение направо». Во время этой команды нужно печатать шаг и поворачивать голову в сто­рону того, кто командует, и «есть его глазами». Было еще морозно, на тротуаре был снег, и было скользко. Во время печатания шага мы подбивали друг друга и падали друг на друга. Тем не менее, мы благополучно освоили минут за со­рок необходимые 500 м, которые отделяли мой дом от Дома офицеров, где были танцы, сдали верхнюю одежду в гарде­роб и пошли танцевать. Выглядели к этому моменту мы вполне прилично: головы, по крайней мере, моя, были светлые. (Или им так казалось. Вообще человек в состоянии легкого опьянения чувствует прилив сил, ясность ума и спо­собность совершать героические поступки. Это глубочайшее, а иногда трагическое заблуждение человека, находящегося в состоянии опьянения. Ошибок он делает много, мысли выска­зывает глупые, а поступки делает нередко мерзкие. Но сам собою доволен. — М.Л.)

Немножко плохо было с координацией движения, но только при выходе из дома. А к моменту прихода на танцы с координацией у нас уже было все благополучно. Золуш­ка была с подругами на танцах, и я оставшиеся несколько танцев танцевал с ней. С ней же и вышли на улицу. Она запомнила, что я натянул на себя ее шубу и долго не хотел ее снимать. Но, в конце концов, справедливость и порядок восторжествовали. Она надела на себя свою шубу, а я на себя свое пальто. Я и раньше ее провожал. Но сейчас как-то получилось, что не я ее стал провожать, а она меня про­водила, а точнее, я ее проводил, но не к ней домой, а к себе. Потом мы зашли ко мне на несколько минут.

Квартира моя была уже практически обставлена. Пло­щадь ее была 9 кв.м. В центре стоял небольшой стол и три солдатских табуретки, был светлый двустворчатый платя­ной шкаф, самодельная тумбочка, на которой стояла радио­ла. Был, конечно, и диван-кровать. Потом я забыл, что нуж­но было ее проводить. В общем, задержка получилась основательная. Как мы приступили к сексу, я не помню, но запомнил, что вела она себя пассивно, но не сопротивля­лась, но у меня ничего не получилось один раз, потом дру­гой раз. Потом я заснул, а когда проснулся, то все получи­лось великолепно. (Этот случай показывает ясно, почему люди выпивают. В состоянии опьянения человек возвращает­ся как бы в детство, в блаженство. В это время и сам ты хорош, и близкие все становятся хорошими, и мировоззрение, и мораль засыпают, и готовность к новым контактам повышается, и новое перестает пугать, и творческая активность становится выше. Исчезает сословная, национальная, поло­вая, возрастная и прочая рознь. Человек на какое-то время становится самим собой. Беда в том, что когда опьянение пройдет, характер восстановится. Но состояние опьянения, если это еще не алкоголик, четко показывает, что здоровое ядро сохранилось. К этому состоянию без всяких мировоззрен­ческих предрассудков можно вернуться, но нужно это сделать без алкоголя, а лучше в условиях психологического тренинга. Тогда возврат к самому себе станет носить не временный, а постоянный характер. Человек станет раскованным, а не развязным. Появится возможность стать счастливым. – М.Л.)

Далее я все четко помню. Более того, никогда ничего по­добного у меня не было. У нее было великолепное аромат­ное плотное тело. Я был опьянен уже от нее. О том, что она чувствовала, ничего не могу сказать, а выпытать у нее до сих пор не могу из-за немногословности. Знаю, что она никог­да не засыпала тогда, когда я засыпал после. Потом где-то под утро я пошел ее провожать, а после сразу поехал на службу. Девственницей она была или нет, так я и не понял. Она сказала, что нет, но не исключено, что это из гордости. Чтобы меня ничто не связывало. Я помню, тогда очень это­му обрадовался из-за того, что в случае чего без всяких уг­рызений совести смогу с ней расстаться.

Постепенно в сексе она становилась все активнее и ак­тивнее. Встречались мы часто. Походы в госпиталь у меня свелись до минимума. На службе я мысленно наслаждался прошедшей ночью и как бы продолжал быть с ней. Разго­воров о браке мы не вели. Когда она забеременела, то сде­лала безропотно аборт без скандалов и причитаний. Потом встречались мы у меня. Уходила она одна, я ее не провожал. До сих пор стыд охватывает меня за это. Когда ее со­седка по общежитию дежурила, тогда я ночевал у нее. Ни­каких упреков от нее я ни разу не слышал. Она мне просто была рада. (Фактически это модель отношений, которые позволяют женщине удержать возле себя мужчину. Когда я сейчас решаю задачу моих подопечных женщин, как удержать мужчину, я им советую не предъявлять никаких претензий. Вообще, Золушка без всякой науки вела себя так, как будто знала принцип амортизации и принцип сперматозоида, с ко­торыми я знакомлю своих подопечных. Если бы к этому вре­мени Вечный Принц был мужчиной в истинном смысле слова, у них сразу же началась бы счастливая жизнь, и мне не о чем было бы рассказывать. Вообще о счастье всегда трудно говорить. Оно серое, круглое и незаметнее. В современной лите­ратуре, да и в прежней классической, счастливым людям не место. Все классические литературные герои — несчастные люди или подонки, подражая которым тоже станешь несча­стным или подонком. Хотите примеры? Пожалуйста. Несча­стный Гамлет. Погиб в молодом возрасте, «организовав» убий­ство еще нескольких человек. Мерзавец Печорин, загубивший Беллу, испортивший жизнь княжне Мери, Вере, контрабан­дистам и погибший в 26 лет, подонок граф Монте-Кристо, ко­торого страдания ничему не научили и благодаря которому погибли не только его враги, но и масса других людей, поименно названных и не названных. Это список я мог бы перечислять до бесконечности. — М.Л.)

Началась фактически моя семейная жизнь. Но делали мы это тайком, хотя какие могут быть тайны в маленьком городке, где все всё знают. А вот сделать по-человечески, так, в открытую, пусть даже и без росписи, я не решился. Ее очень любили на работе и всячески ей доверяли. Когда ее заведующая уезжала в отпуск, то обычно ее оставляла присматривать за квартирой. Не помню, на каком месяце наших отношений это было, но месяц мы провели там и очень сблизились. Сексу было навалом, и такого высокого качества, которого у меня ранее, да и потом никогда не было. Постепенно она становилась все опытней. Мне нравилась и ее неопытность, а потом и опытность тоже. Я, правда, тоже был не очень искушенным. Случайные краткосрочные свя­зи не давали возможности экспериментировать.

Золушка была приверженницей всяких правил и ритуа­лов, которые даже как-то изучала специально и меня ста­ралась к ним приучить. Но это было днем. Ночью она была без всяких предрассудков. Мы медленно набирались опы­та, экспериментировали. Да оно и понятно. Невозможно 1,5—2 часа находиться в одной позе. Продвигались мы в этом творчестве не очень быстро. Сексологической литера­туры не было. С друзьями мы никогда не обсуждали техни­ческих деталей. Она, как я вскоре понял, вообще никого в свою душу не пускала и не пускает, просто она со всеми была приветлива. С ней делились практически все на всех производствах, где она работала, ибо были уверены, что дальше нее это никуда не пойдет.

Так вот, когда появилась сексологическая литература, выявилось, что ничего нового, по крайней мере, в стандар­тных учебниках, мы там найти не могли, т. е. до всего дошли сами. Я был здоровым и сильным, а она была еще здо­ровее меня и очень гибкой. В общем, у нас был секс но системе дао, и дошли мы до него без чтения сексологичес­кой литературы.

Когда я был на службе, я больше вспоминал наши про­шлые ночи, как бы переживая их заново, ибо оставались даже какие-то телесные ощущения, по-видимому, связан­ные с длительным трением во время такого сверхпродол­жительного секса, где она умудрялась испытать до 5—7 оргазмов. Иногда во время праздников мы собирались ком­паниями, но все же старались быть больше одни. Если раньше мы ездили на общий пляж, то сейчас старались выбрать место, где никого не было, и был бы какой-то кустарник. Обычно нам это удавалось.

К этому времени я приобрел велосипед, и на пляж мы ездили на велосипеде. Она всегда садилась на раму. Во вре­мя езды я ее целовал в шею. Наверное, поэтому, она никогда не хотела ездить сзади на раме, где было бы значительно удобнее. Один раз у нас был секс прямо на пляже. Начи­нало темнеть, давно уже рядом никого не было. Удалось ее уговорить. Ни до, ни после я никогда ничего подобного не испытывал. И описать, кстати, не могу. Один раз было, что я проснулся только во время оргазма. Она даже не замети­ла, что я во время всего секса спал. Но оргазм был восхи­тительный. Разумеется, мы не только занимались сексом. Мы много беседовали. Она рассказывала мне о своей жиз­ни, я — о своей. Кроме того, я говорил о разных умных ве­щах: философии, астрономии, мифологии, которыми увлекался еще с институтских времен. Все это она слушала со вниманием. С ней же я делился и своими планами, плакал­ся в жилетку, о том, какая неудачная у меня судьба. Как писал Шекспир, «она меня за муки полюбила, а ее за со­страданье к ним». Оглядываясь назад, я понимаю, что, ско­рее, я позволял себя любить. Лишь позже я выяснил, что полюбил ее сам. Уже потом я выяснил, что я мог есть конфеты, апельсины и не угощать ее. Понятно, что мне не было жалко. Апельсины лежали на тарелке. Я их ел и не следил, берет ли она. Потом она мне рассказала все это. Мне стало стыдно, но что поделаешь. Не приучен я был к галантности с детства. Может быть, потому что был единственным ребен­ком, ради которого и жили родители, ибо любви друг к друг они не испытывали. Этот дефект есть во мне и сейчас. По­этому интеллигентно-аристократическое общество меня не принимало. Да и одет был не по моде. Здесь военная форма, и она всегда в моде. Еще одно преимущество армии.

Постепенно я привыкал к армии и не всегда переодевал­ся в гражданскую одежду, когда был не на службе. Золуш­ка, сама того не подозревая, не только скрасила мое суще­ствование в армии, но придала всему этому положительный оттенок. Характер у нее был ангельский. Я не слышал не­сколько лет от нее ни одного упрека, хотя теперь я пони­маю, что вел себя по отношению к ней, мягко выражаясь, не по-джентельменски, а если точнее, подло. Но об этом несколько позже.

Второй отпуск

Наступил отпуск 1963 года. Впервые я поехал не домой, а в Сочи. Был, по-моему, октябрь. Поехал, конечно, один. Это был бархатный сезон. Снял я квартиру. Со мной был один спокойный мужчина примерно одного возраста. Мы с ним сошлись и вкусами. Вот здесь я впервые понял пре­лесть моногамии. Я спокойно отдыхал, плавал, ходил в по­ходы. Мне в голову не приходило искать себе временную подружку. Встречал я там моих знакомых, которые маялись сексуальной озабоченностью. Меня вся эта курортная жизнь сто лет не интересовала. Это .были совершенно нео­бычные ощущения. У меня есть женщина, а все остальные мне не нужны. Мне просто нужно хорошо отдохнуть. Мой приятель был примерно таких же взглядов. Мы с ним на­шли очень уютный ресторан, зал которого выходил прямо к морю. По-моему, он и назывался «Прибой». Мы ужина­ли, слушали неплохую музыку и даже не пытались кого-то пригласить на танец. Да и женщины с нами не заигрыва­ли, Теперь-то я отличаю женщин, живущих в моногамии. Они будут с тобой ласковы, приветливы, дружелюбны и пр. Однако сексуальные отношения даже в виде легкого флирта их глубоко не интересуют, Особенно это чувствуется в танце. Никакой зажатости, полная свобода в движении, упоение танцами, но не тобою. Только идиоту придет в го­лову флиртовать с такой женщиной, имеющей мужчину, которого она любит. Так вот и женщины с нами не заигры­вали. Они это чувствуют еще лучше, чем мы, мужчины. И вообще состояние моногамии — великолепное состояние. Оно очень помогает в работе, когда твой сотрудник — при­влекательная женщина. Тебя это не волнует, и ты можешь сосредоточиться на работе,

К концу отпуска меня неодолимо потянуло к Золушке, и я даже приехал на несколько дней раньше срока, чего прежде со мной не было. В это время она уже занималась на подкурсах. Я сразу же туда пошел. Она тут же с них ушла. Такое нетерпение сейчас довольно часто показывают в зарубежных фильмах. Надо сказать, показывают неплохо. И такое чувство может быть только тогда, когда ты встреча­ешь свою любимую после долгой разлуки. А ведь любая разлука с любимой — долгая.

Когда я с